Охотник
Вика… иногда нужно сдерживать вопросы, чтобы получить ответы. И этот случай – тому подтверждение. Я от этих тварей тебя защитить хочу. Для этого мы пересекли добрые тысячи километров. Я ведь не хочу жертвовать тобой ради своей прихоти… у меня, по сути, кроме тебя никого нет, и не будет. А у тебя – будущее, новая семья. Любящая, возможно, лучше моей кампании. Прости меня, что просто иду вперёд, не спрашивая твоих чувств, но ситуация такая, что важнее всего – достижение цели. И поверь мне, она будет достигнута. Нам больше ничего не остается. Ничего, исключая смерть…
Далее, остров будто «зарастал» аралией, которая сменялась другими видами растений. Гроза все бушевала, однако она едва приглушила голос выжившей. И группе пришлось спешно искать укрытие. Началась небольшая погоня. Она продолжалась километров 100, до горной подошвы, до которой, инфицированные не дошли. Упали в грязь. Оторвавшись от толпы зомби, дуэт наткнулся на небольшой ряд домишек, которые, покосившись, спрятались в глубине аральской чащи. Забравшись внутрь одного из домов, Охотник начал проверять небольшие комнатки, в которых, впрочем, никого не было. Дом пустовал, и наверно, не одно десятилетие. На стене одной из жилых комнат висел обесцвеченный календарь за 1990 год, а конкретно, январь 1990 года. - Чисто. Здесь мы переждем ночь. - Пап, как думаешь, куда делись жители? - Не знаю. Переселились, может быть. Или… - Стас сглотнул. Не хотел сгущать краски. На следующее утро группа слегка перекусила остатком консерв, и оставило непонятное селение. Холодное и бледное солнце освещало сожженные золотом времени года поля и леса, пустыри, пустошь, которая была спасением для человечества. Охотник погрузился в раздумья. Он вспоминал все, прокручивал события последних дней и недель, планировал встречу с аванпостом в Южно-Сахалинске с теми, кто возьмет на себя ответственность за его дочь. Однако все его планы заканчивались одним и тем же – его смертью. Он чувствовал приторно сладкий, и одновременно отвратительный запашок смерти, как тогда, в каком-то незнакомом городке, в котором они отсиживались. Он чувствовал приторно сладкий, и одновременно отвратительный запашок смерти, как тогда, в каком-то незнакомом городке, в котором они отсиживались. Он понимал: старуха с косой приближалась к нему так же быстро, как он добивался своего. Вдруг, его нутро сжалось, стало больно. А ведь он не хотел терять свою дочь, посредством своей гибели. Он настолько сильно любил свое чадо, что забыл о том, что эта любовь, желание быть с ней обоюдно. Он вспомнил ее слезы, когда он обратился. То, как она смотрела на него, лежащего без сознания, когда его уводили непонятно куда, те люди из Саратова… как они оба радовались, что оба встретили рассвет в компании друг друга, в момент после обращения. Он вспомнил всё… и эти приятные дождливые и солнечные дни настолько пронзили Стаса своей легкой печалью, легкой дымкой стабильности, что тот едва сдержал слезы. Он двигался вперед, но его ошибка в том, что он не ценил момент. А ведь теперь, когда скоро откроются врата в Небытие для него, назад пути нет. От этого кадык зашевелился, что-то скрутило в горле ком, который затруднил и без того почти неслышимое дыхание. Охотник, стараясь справиться с чувствами, как можно скорее обнял единственное существо, наполнявшее его существование смыслом, и расцеловал макушку. Слезы незаметно для него полились рекой, словно их когда-то что удерживало. Теперь он готов был открыть свою душу, свои переживания той, которой он был не безразличен. - Прости меня, родная, прости… я не хочу терять тебя, потому что ты для меня дорога... я забыл, что в те моменты, когда все шло к черту, главное, что сдерживало и защищало нас – это наша команда, наша надежда на светлое будущее. Мы боялись, плакали, но вставали и шли вперёд, несмотря ни на что. И я хочу, чтобы после моей смерти, ты продолжила свой путь с надеждой, а не с кучей ошибок и паники… я ошибся, отрекшись от тех воспоминаний. Я просто летел вперёд, не замечая ничего… - Голос Стаса был тихим, прерывающимся всхлипами, он дрожал как лист на ветру. Но все же, эти слезы помогли высвободить накопившееся. - Папа… ты не виноват. Я… я понимаю, почему ты пошел на это… - Вика обняла отца, успокаивая его. Они словно поменялись ролями. И возможно, им это предстоит не впервые. Она знала, чувствовала, что что-то грядёт. После того, как Стас высвободил все, что тревожило его, группа продолжила идти. Вдали уже показывался горящий город, оттуда за километры несло смертью, гарью и… чем-то еще. Сейчас, всё смешалось в необъяснимое, почти неуловимое клишированное ощущение опасности… не легкой, которую можно избежать, а неминуемую, как сама судьба или смерть. Может, это был просто обман, но Охотник точно знал, что они идут в один конец. И скоро будет финал, о котором захочется жалеть. Но отступать некогда.И смерти яркие одежды,
Увидел ты, как в первый раз,
Оставив огонек надежды,
Разбив болью самый долгий час.
Прощай, отец, осень наступает,
И в листве горит опять она,
Смерти близкой и рожденной,
Бледно-синяя звезда.
Прошло несколько часов. День вовсю постепенно сходил на нет, и вот, заветные высокие бетонные стены показывались уже не так далеко. До них было еще четыре квартала. Но Вика шла в напряжении. Она ненавидела заранее всех, кто там жил. Она понимала всё. - Папа… я не хочу… - Сорвалось с её уст. - Я тоже… но, у нас нет выбора. Прости меня… за всё…. - Ты лучший, папа. – Прошептала девушка, и опустила голову вниз. Она предчувствовала такую боль, какую нельзя назвать. Словно ее и не было, как явления. Стас оставался непреклонен. Перейдя через себя, свои чувства и желания, он довел ее до того места, которое, возможно, смогло бы защитить его дочь. Только бы он не ошибся… ведь сейчас, в данном проклятом и забытом Богом мире, ошибки не должно и существовать – на кон поставлено всё. … начался дождь. Холодными и грузными каплями он свалился с небес, будто падший ангел, и заслонил собою приличную часть небес и душ. Он словно очищал их от той тьмы, что накопилась за все это время. Надолго ли?...***
Несмотря на ливень,группа дошла до ворот. Однако никто гостеприимно пару не встретил – началась пальба. Пришлось уворачиваться от шустрых пуль, но нападавшие не оставляли шанса надолго укрыться в одном месте. Палили абсолютно точно. Вика за это время отхватила пару пуль в бедро и колено, но на боль внимания не обращала. Стрельба же неожиданно прекратилась где-то через 10 минут после начала. - Как ты, милая? – Стас присел на корточки, чтобы осмотреть раны дочери. - Порядок, только вот… - Все будет хорошо, я тебе обещаю. – Охотник привстал, и обнял так крепко, как не мог раньше. И в этот момент предательски зазвучал выстрел… Весь мир остановился,на одно лишь дьявольское мгновенье, когда пуля прилетела прямо в голову отца… его бездыханное тело тут же обмякло, а Вика, находящиеся в шоке, все еще держала отца в объятиях. Теперь уже в объятиях смерти. Осознание пришло не сразу. Как только все было кончено, она упала вместе с телом наземь. - Папа? – Истерично спросила она. Когда же она поняла, что больше ее отца нет в живых, она согнулась в три погибели, словно ей выкручивают внутренние органы. Она истошно зарыдала, как никогда раньше. Она звала Стаса к жизни, но его остывающий труп постепенно умерил ее крики. Вика не могла поверить. Ведь секунду назад он был жив. ЖИВ! Подросток ревела, вцепившись руками в худи Охотника, словно бы это его оживило… А тем временем на одной из ненавистных вышек стоял человек в военной форме, лет 35. Он беспристрастно смотрел на то, как девушка лет пятнадцати ревет над трупом зомби. Для него убийство зараженных – обычное дело. Но такая реакция… - Доложить обстановку, - послышалось из его рации. - Цель мертва, вижу девчонку, что орет над телом ликвидированного инфицированного, прием. - Труп зомби убрать, нарушителя – ликвидировать. – Голос из рации смолк. … последнее, что видела Вика это то, как этот увалень со снайперской винтовкой целится ей в голову. На ее лице вдруг появилась и скоропостижно исчезла улыбка облегчения. Девочка прошептала: - Скоро мы будем все вместе…навсегда…Пуля сразила Вику быстро, так, что она не почувствовала боли. Лишь тьму, легкий холодок. Но вскоре и она рассеялась: и она увидела в их родной квартире свою семью, Сашу, маму, и папу. В месте, где нет зомби. В месте, где им всем будет хорошо…