И пусть Галактика горит огнем. Книга 4: Десять Воителей

09.09.300 ПЗЭ, Система Гуллтаун Обыватель может подумать, что переместить флот из точки А в точку Б, не нарушая его строя — плевое дело. В реальности, это дело было очень трудоемким, требовало опытного персонала и многих часов практики. А если этот флот находится под обстрелом и должен уклоняться? И если сам обстреливает врага? Тогда сложность такого простого, на первый взгляд, маневра, возрастала как минимум на порядок. Поэтому все флотоводцы уделяли так много внимания именно сработанности экипажей. И основная подготовка велась именно в этом направлении. Многие флоты за годы подготовки вырабатывали надлежащую выучку. Но тот флот, что собрался в Гуллтауне, к ним явно не относился. Флоту Графтонов… вернее, объединенному флоту Вейла, противостоящему мятежникам, поправил себя Графтон, еще только предстояло сработаться. И работы предстояло много — взрыв линейного крейсера, столкнувшегося в один из легких кораблей сопровождения, был наглядным тому подтверждением. — Прервать симуляцию, — проворчал лорд Герольд, сдерживая желание начать рвать на себе седые волосы. — Всему личному составу — отдых, кроме дежурных смен. Нет смысла держать их целыми сутками в боевой готовности, так мы только хуже сделаем. Лорд Гуллтауна не стал добавлять «спасибо за работу» или что-то еще хорошее относительно проведенной симуляции боевой обстановки. Были бы это отдельные недостатки — он бы, конечно, провел разбор полетов, обсудил с капитанами их ошибки. Но то, что он сейчас увидел, было одной сплошной ошибкой — и обсуждать ее было бесполезно. — Через восемь часов жду всех в брифинг-центре. Будем обсуждать… результаты. Надеюсь, каждый из вас усвоил ценные уроки о том, что флоты Ривера недооценивать не стоит. Он не верил в то, что кто-то из них что-то усвоил, но надеялся, что демонстрация его уверенности заставит их как-то подтянуться что ли… Иначе даже Семеро не помогут ему победить Джона Аррена. Для этого ему нужно было собрать каждую крупицу имеющегося у них преимущества. Когда на просторном, вытянутом в длину мостике «Гордости Гуллтауна» не осталось никого, кроме членов экипажа флагмана, Герольд еще раз вывел на свой экран данные по имеющимся у них силам. Под его началом было двенадцать линкоров, девять броненосцев, двадцать четыре линейных крейсера, сорок восемь тяжелых крейсеров, шестьдесят три легких крейсера, восемьдесят разведывательных крейсеров и пятьдесят два фрегата, поддерживаемых десятками несущих кораблей общей вместимостью в сорок две тысячи малых космических аппаратов. По всем меркам это была внушительная сила, способная причинить много головной боли мятежному Лорд-сегментуму. — Мы ведь все знали, что все к этому придет, правда ведь? — пробормотал он себе под нос. Аррен, чтоб его, готовился к этой войне долго, в отличие от них. Он регулярно проводил военные учения и маневры в Мунгейте, на которые не приглашались ни Графтоны, ни Апклиффы, ни Линдерли, не Ваксли — никто из них. Хардингов, Херси, Уэйнвудов и некоторых других, кто пользовался чуть большим доверием Лорд-сегментума, все же приглашали, но строго следили за тем, чтобы эти участники выделяли поменьше кораблей и экипажи у них были похуже. Так что Герольд не мог отрицать, что пока у его противника целостный флот, ему приходится довольствоваться сборищем мелких эксадр, каждая из которых имела свои приказы, свою тактику, свою доктрину. «Почти как в Ривере, чтоб его…» Старый Сокол это предусмотрел и предотвратил. Они не смогли. Одна часть его разума проклинала лорда Аррена за его вероломство, вторая не могла не признать, что он готовился долго, а действовал быстро, как и подобает достойному лидеру. И даже в том, что арреновцы считали изменниками ИХ (что казалось полным абсурдом), если подумать, был свой резон: дом Графтонов присягал не только Императору, но и лорду Аррену и когда они обнажили оружие друг против друга, кому-то волей-неволей пришлось сделать выбор. И он сделал свой, поддержав убогого сына мятежного отца. А отец, как оказалось, был к этому готов. А они не были. И теперь не могли даже остановить резню, утсроенную Арренам, Редфортами, Брейкстоунами, Белморами и другими мятежными домами в их родных системах. Вернее, могли — но это привело бы к тяжелому и позорному поражению. Флот Графтонов, конечно, был готов — четыре линкора класса «Честь Гуллтауна», три броненосца «Лорд-протектор», восемь линейных крейсеров «Гончая» — это была мощная и сплоченная сила. Но остальные… И даже если бы все пошли в бой единым порывом, вести наступательный бой против трехкратно превосходившего их численностью противника — не самый приятный способ самоубийства. Герольду очень тяжело было принять это решение — но иного выбора попросту не было. И он приказал ускорить подготовку флота и выжидать. Многие союзники были очень недовольны этим выбором, но потому, когда изучили результаты когитаторных симуляций, вынуждены были признать, что лобовой удар даже всеми имеющимися у них силами был равносилен выстрелу в собственную голову. Поэтому Хардингхилл и Викенден они вынуждены были оставить на милость врага, зная, что эти миры сгорят — или уже сгорели. Но в Ньюкипе, Айроноксе и других верных системах уже работали минные заградители, готовившие сюрпризы для метяжников, а Силы системной обороны были приведены в полную боевую готовность. Еще одной проблемой стали Три Сестры — если раньше лорды субсектора славили Робина Аррена едва ли не громче прочих, то теперь как-то внезапно попритихли и отделывались от него какими-то неопределенными обещаниями непонятно чего и непонятно когда. На мостике появились его сыновья и Герольд заставил себя нарисовать на лице улыбку. Он действительно гордился ими — Винсент и Грегор с детства радовали лорда-отца своими успехами и дослужились до командиров линкоров собственными силами, а не громким именем. Они были опытными, старательными, надежными командирами и он всегда чувствовал себя в безопасности, зная о том, что вместе с ним в бой идут «Честь Гуллтауна» и «Щит Гуллтауна». Правда недавно он все же злоупотребил немного своим титулом, присвоив сыновьям досрочно звания контр-адмиралов — но сделано это было лишь потому, что в их эскадрах нашлись лорды старше по званию, которые могли отказаться подчиниться на этом основании. Сыновья не ответили на его приветственную улыбку и Герольд тихо вздохнул, готовясь к новым неприятным новостям. Боги, что на этот раз? Винсент не стал ходить вокруг да около. — Этот… — он сделал паузу, видимо, пытаясь сдержать ругань, потом, наконец, смог договорить: …Робин Аррен должен быть высажен на планету и не ступать на палубу военного звездолета до конца жизни! Лорд Гуллтауна ощутил первые намеки на возвращающуюся мигрень. — Винс, ты прекрасно знаешь, что мы не можем этого сделать… — тихо ответил он. Если бы Рейгар все еще был жив… Тогда, возможно, они смогли бы избавиться от этого недоноска. Но прилетевшие в их систему гонцы и ошалевшие от недавних событий торговцы принесли весть о перевороте в столице и гибели Императора. Его агенты не были уверены в том, насколько крепок режим Визериса, но одно было ясно — поддержки от столичного сегментума пока ждать не стоит. Они остались совсем одни против мятежников. И если они хотели получить помощь, им пришлось бы преклонить колено перед принцем Визерисом… И тогда, возможно, он отправил бы в Гуллтаун свои линкоры. Если будет достаточно великодушен. Гуллтаун и его союзники остались совсем одни. По крайней мере, пока кронпринц… Нет, теперь уже Император Эйгон не вернет контроль над столицей. — Отец, я все понимаю. Политические соображения и все такое. Никто и не верит в то, что «Юный Сокол» будет что-то реально решать. Посадим его на витрину, а сами будем делать все дела. Но… Ты пойми, он даже с витрины всех союзников распугает! — разгорячился Грегор. — Люди уже открыто шепчутся… Нет, я понимаю, если бы он сидел тихо в уголке и рта не открывал, так нет же! — Не сидит он в уголке, — поддержал брата Винсент. — Он… я не знаю, как это описать. Он шарахается всему «Копью Востока» с видом золотого павлина. И его мать постоянно таскается за ним. Такое впечатление, что она до сих пор грудью его кормит… Боги, я уже не удивлюсь, если это на самом деле так! Он не знает самых элементарных вещей. Он не знает, что такое дисциплина и субординация. Он постоянно впадает в истерики, а его мамаша… прости, леди-мать потворствует всему, чего бы он ни вытворял! — Отец, возможно, в другом сегментуме это в порядке вещей, но мы, побери их всех Неведомый, в Вейле живем! И пока их возглавляет Джон Аррен, который не имеет репутации деспота или расточителя, нас возглавляет вот ЭТО, пусть даже и формально! Я сам не раз уже слышал, как старшие офицеры перешептываются о том, что Аррен был прав, когда лишил этого недоумка наследства… — Все настолько плохо? — сыновья молча кивнули. — Ох… Ладно. Дайте мне пару дней и за это время я подберу адмиралу Аррену… и его матери тоже… какое-нибудь важное и, главное, безопасное для окружающих место на Порт-Гуллтауне, где они точно ничего не испортят. А наши воины смогут вздохнуть с облечением. Надеюсь, за два дня ничего такого… Его речь прервал громкий рев сирены. И Герольд почему-то сразу понял, что это не учебная тревога — во всяком случае, он не планировал ничего такого в ближайшие двенадцать часов. Значит, враг был уже в системе. — Значит, Бронзовый Йон все-таки решился… — тихо озвучил он самый логичный вывод. — Решил, что мы ослабили наш тыл и он может рискнуть… Он знал, что флот Йона Ройса собирается в одной из ближайших звездных систем — как Хардинги оказались в окружении мятежников и поплатились за это, так и Ройсы в результате причудливой расстановки сил оказались отрезаны от «своих» силами лоялистов. Но сдаваться не собирались. Герольд слишком хорошо знал Бронзового Йона — этот человек был не из тех, кто мог остаться в стороне, когда в Вейл пришла война. Все было логично. Но как только он бросил взгляд на тактический экран, ему сразу стало ясно, что это не Ройсы. Да и дозорная эскадра под командованием Линдерли не сообщала ни об одном варп-возмущении на векторе Рунстоуна, не говоря уже о том, что они вступили в бой. Враг пришел с другой стороны. Они возникли на внешней границе системы и сразу взяли курс на планету Гуллинар, крупнейший газовый гигант, окруженный ожерельем газодобывающих станций. Получается, что прыжок был произведен… Из Витча, что ли? — Дайте связь с сиром Утером Шеттом, — именно он командовал защитой данного квадранта системы. — Пусть определит нарушителей. Несколько секунд, дожидаясь ответа, он молился о том, что это был всего лишь разведывательный рейд. Возможно, узурпатор Визерис решил потребовать подчинения у бывших сторонников его брата — или просто прощупать их силы несколькими легкими соединениями из Драконьего Камня и Кингсланда. Но сигналов становилось все больше. И через полминуты все окончательно поняли — это не разведка. Это полноценный вражеский флот. Причем неизвестно чей. Пока им не удавалось распознать сигнатуры ни одного из вторгшихся кораблей. Либо флотоводцы Драконьего Камня нашли способ обмануть все имеющиеся в их распоряжении модели ауспексов, либо… Либо это не корабли Драконьего Камня. А чьи тогда, интересно? Кроме, собственно, Гуллтауна, крупные флоты дальнего космоса базировались только в Кингсланде, Драконьем Камне… и Белой Гавани. Не из Севера ли прилетели незваные гости? Он так и не придумал возможной причины вмешательства северян, когда на одном из экранов системы связи возникло мрачное лицо Шетта. Который явно узнал что-то нехорошее. — Мы определили их флагман, милорд. Это суперлинкор, который нам знаком, пусть он и подвергся значительной перестройке с прошлой встречи, но у нас нет сомнений в том, что это он и есть. «Горькая Сталь», флагман Золотых Мечей. — «Горькая Сталь»? — переспросил лорд Графтон, словно попугай-хамелеон. «Всемогущие Семеро, эти-то что здесь забыли?» Легион Золотых Мечей всю свою жизнь был лезвием в руках Блэкфайров в каждой их попытке захватить Вестерос. Но Герольд знал, что все потомки Первого Великого Бастарда давно сгинули, а последний из Блэкфайров, Мейлис Чудовище, был сражен Барристаном Отважным несколько десятилетий назад. Блэкфайры были мертвы и забыты, а легион превратился в обычный наемный отряд, пусть и один из самых лучших. Но кто его мог нанять? — Флот, конечно, впечатляющий, но он уступает нашему по огневой мощи… Однако все корабли эссосской конструкции с пустотными щитами, которые заметно сильнее наших. Пока видим один суперлинкор, шесть линейных кораблей или их эквивалентов, четыре броненосца, двадцать линейных крейсеров, сорок тяжелых крейсеров и несколько десятков судов поддержки, — подтвердил Шетт. — Идут с малым ускорением к орбите Гуллинара, но постепенно разгоняются. Также наблюдаем значительное количество транспортных кораблей, которые держатся позади боевого строя. — Благодарю, сир Утер, — сказал Герольд. — Отходите, не вступая в огневой контакт, и продолжайте наблюдение. Он не собирался бросать в бой дозорную эскадру, где самым крупным судном был тяжелый крейсер — против «Горькой Стали» у него не было ни единого шанса, и любой исход, будь то гибель или отказ выполнить приказ, ни к чему хорошему не привели бы. Нет, он сначала перегруппирует рассредоточенные части, прекратит все второстепенные задания и мелкие ремонты, сконцентрирует весь флот в общем строю, благо время на это было. А потом вышибет золотомечников обратно в войд. — Будет сделано, милорд. Что же они здесь забыли? Неужели Джон Аррен где-то изыскал средства на наем такого дорогого отряда? Золотые Мечи всегда требовали за свои услуги очень достойную плату — вряд ли они заслужили свое имя тем, что соглашались работать за гроши. Но даже если их нанимателем был мятежник Аррен, почему они вообще согласились? Мир, Тирош или Лис были намного ближе, могли предложить намного больше и перспектива новых контрактов среди них была намного выше. Если только предположить, что Джон Аррен позволил наемникам разграбить захваченные планеты… Нет, бред какой-то, уж кто-кто, а Старый Сокол такого точно не допустит. Ладно, с этим он разберется потом. Сначала нужно было отдать нужные команды своим офицерам, разбегавшимся по местам. И сыновьям тоже. — Винс, Грег, возвращайтесь на корабли. Готовьте экипажи к бою. Код «Алый-один» по всей системе. Капитан Гейтер, передайте Силам системной обороны, чтобы выводили с верфей в космос все корабли, способные двигаться и сражаться. Контр-адмирал Ваксли, когда мы будем готовы двинуться на перехват флота наемников, использовать построение «Нимб». Несущим кораблям — держаться в миллионе километров позади и держать штурмовые аппараты наготове, затем… Прошло чуть больше часа, прежде чем его флот из разрозненных групп кораблей превратился в настоящий молот войны. Вариант «Нимб» представлял собой развернутую дугу из линкоров, броненосцев и линейных крейсеров, движущихся на большом расстоянии друг от друга и окруженных «нимбом» из легких и разведывательных крейсеров. Так они могли избежать трагических столкновений звездолетов между собой при резком перестроении и при этом у них было больше шансов засечь какой-нибудь хитрый маневр противника или появления вражеского подкрепления в тылу. — Милорд… Они вызывают вас. Вернее, переслали сообщение. «Как раз вовремя», — подумал лорд Гуллтауна. — Вы засекли источник? — Нет, милорд. Послание передается от одного тяжелого корабля к другому несколько раз перед тем, как направиться к нам. «Предусмотрительно, ничего не скажешь. Хотя и так понятно, что все их командование на суперлинкоре». Корабль, который ходил по космосу уже больше века, изначально строился как флагман, способный подолгу действовать автономно в отрыве от баз — что и нужно было наемникам. — Воспроизведите послание. И убедитесь, что наши системы РЭБ работают на полную мощность, — скомандовал он, решив, что лучше перестраховаться, чем словить какой-нибудь неприятный сюрприз от эссосских специалистов по радиоэлектронной борьбе. — Слушаюсь, милорд. Герольд ожидал увидеть на экране человека в вычурной силовой броне, увешанного блестящими побрякушками, глаза которого горят жадностью к золоту и крови. Жадность — это хорошо. Так у них был шанс откупиться от налетчиков или даже перекупить их. Но на мостике «Гордости Гуллтауна» возникла девушка в черно-серебристой адмиральской форме Содружества. В первое мгновение Герольд Графтон чуть было не принял ее за принцессу Таргариенов — у нее были точно такие же лиловые глаза и серебристые волосы. Но это лицо он ни разу не видел в голоновостях и на портретах правящего семейства. — Я Рейнира Блэкфайр, — заявила незнакомка без тени тепла в голосе. — Я пришла за тем, что принадлежит мне по праву. Семь Сегментумов должны быть моими. Вашей системе оказана честь первой преклонить колени перед законной Императрицей и признать мои права. Сделайте это — и я не забуду вашей верности. У вас есть четверть часа на то, чтобы остановиться, отключить все системы вооружения и послать сигнал о сдаче. В этом случае никто из вас не пострадает. Если же вы этого не сделаете, пощады не будет. Каждый, кто поднимет на меня оружие, умрет. Каждый член их семьи будет продан в рабство, а их имущество будет национализировано. Это первое и единственное предложение. Верность будет щедро вознаграждена. Сопротивление карается смертью. Делайте свой выбор — Согласие или Пламя. У вас есть четверть часа. Все. Изображение погасло. Секунду-другую на мостике стояло молчание, а затем… — Отец Вышний, ну что это за высокомерная тварь… Кто-то недоверчиво посмеивался, кто-то тихо ругался, пока Герольд не велел все вернуться-ка своим обязанностям. Их ждала битва, где каждый должен был внести свою часть в будущую победу. — А блеф хороший получился, — обратился к нему вице-адмирал Джаспер Хардинг с «Красного Щита». — Не знаю, что они за девчонку перед пикт-камерой поставили, но она явно не в себе. И правда поверила, что мы сдадимся… Герольд не стал его одергивать. Он хорошо понимал, что чувствует лорд Хардинг, узнав о судьбе своей планеты. Ему требовалось где-то выплеснуть пар — и скорая битва вполне для этого подходила. Лишь бы только ярость и желание мстить не убило в нем всякую рассудительность и осторожность. — Милорд, враг замедляет ход… «С чего бы вдруг, интересно…» И внезапно лидер лоялистов Вейла понял, с чего именно. — Всему флоту — остановить маршевые двигатели! Сенсоры на полную мощность, приготовиться к маневрам уклонения! Похоже, что они установили на орбите минное… Несколько тысяч маленьких искр за обзорным экраном дали понять лорду Гуллтауна, что он опоздал со своей догадкой.