Принц Оберин Мартелл I
2 марта 2023 г. в 06:23
04.10.300 ПЗЭ,
Водные сады, планета Сэнд, система Солнечное Копье
Даже сейчас Водные сады оставались оазисом покоя.
После всего, что пережил Вестерос за последние месяцы… Да чего уж там, за последнее десятилетие… В общем, после всего этого Оберин думал, что это какое-то божественное благословение.
И все же… Все же кое-какие следы виднелись даже здесь. И его глаза не могли этого не заметить.
Это не его плодотворное воображение (которое злые языки обычно называли «развратными фантазиями») играло с ним злые шутки. Оберин всегда гордился своей памятью, очень точной и цепкой, почти эйдетической. Кто-то даже называл это даром богов, убедившись, что сам Красный Змей этого не слышит. Сам Оберин склонялся к тому, что это скорее проклятье, чем дар. Что бы он ни делал, он не мог не вспоминать Элию такой, какой видел ее больше двадцати лет назад. А когда он ее вспоминал, ярость и гнев разгорались в его сердце с новой силой.
Помнил он и о том, какими были Водные сады до войны. И видел, что сейчас в огромных бассейнах играет от силы треть детей по сравнению с тем количеством, что было раньше. И слуг стало меньше. Настолько, что с некоторых деревьев падали перезревшие плоды и разбивались о камни дорожек. Еще в 298 ПЗЭ для владельцев курорта это считалось величайшим позором — особенно в присутствии самого принца.
Оберину было очень легко списать все на войну. Но он знал и о том, что пока миллионы дорнийских юношей и девушек записывались в армию и отправлялись на величайшую битву последних столетий, он сам отдал однозначный приказ о нераспространении всех призывов и мобилизаций на садовников, техников и прочую обслугу Водных садов. Даже сейчас, насколько он знал, штатный состав этого места был точно таким же, как и два месяца назад.
Нет, не война была виновата в том, что здесь стало так малолюдно.
Скорее он поверил бы в то, что вина лежала на внутренней политике и поведении его старшего брата.
— Ты доволен, Оберин? — громко спросил Доран, убедившись, что его личный телохранитель, здоровяк-норвошиец с вибротопором, слышал каждое его слово. И еще десяток воинов под его командой. И десятка три слуг. — Ты получил свою войну. Ты отстранил меня от власти. Ты добился всего, чего так долго хотел.
— Ох, Доран, ну хватит уже этих мелодрам, — отмахнулся он. — Ты не хуже меня знаешь, что последние лет десять ты был лишь номинальным принцем Дорна и ничем реально не занимался. И тебя это более чем устраивало.
Ему было больно смотреть на своего старшего брата, превратившегося в немощного старика. Хотя, если судить по годам, Доран стариком вовсе и не был. Он родился в 247 ПЗЭ и с малых лет имел доступ к самым передовым медицинским технологиям и самым лучшим специалистам Галактики. При всем этом принц Дорна должен был быть крепким и здоровым мужчиной в расцвете сил. Видит Дева, Элия в детстве тоже была очень болезненным ребенком, но сочетание определенных препаратов и долгосрочные медицинские процедуры все исправили — она вышла замуж, родила двоих детей и… Все в Дорне хорошо знали, в каком сиянии она завершила свой жизненный путь.
А вот Доран… Медики уверяли, что корни его немощи тянутся не в тело, но в душу. А он приближал к себе тех, кто уверял прямо обратные вещи. Зато Оберин, при всей его вспыльчивости, умел выслушивать горькую правду. И те же верные слуги рассказывали ему о том, что Доран, при всем его внешнем спокойствии, как пациент был просто невыносим. Половину прописанных ему лекарств он «забывал» принимать, врачебные рекомендации выполнял еще реже, если над ним не стояло десять надзирателей.
И вот результат. Пятидесятитрехлетний мужчина выглядел восьмидесятилетним стариком. И Оберину было очень тяжело видеть его таким. И за ним стояли братская любовь, долг и будущее Дорна. Но Доран… Он делал все, чтобы разнести эти вещи на разные чаши весов. И вынудить его, Оберина, делать выбор.
— Я правитель Дорна по праву и по линии первородства… — слабо произнес Доран.
— Никто не спорит с этим, брат. И ты смог показать, чего стоишь, как правитель. Но сейчас Дорну нужен лидер, который действительно правит, а не царствует. Ты сидел безвылазно на этом курорте последние пять лет. Маленькие дети Сэнда, родившиеся в последнее десятилетие, ни разу не видели твоего лица. Для подростков ты — туманное воспоминание из раннего детства. А вот Рейнис, Арианна, твои сыновья и мои дочери — все они хорошо известны дорнийцам и любимы ими.
Раньше он, возможно, выбрал бы более деликатные слова. Но завтра он улетал на войну и не знал, сможет ли когда-нибудь еще раз поговорить с Дораном начистоту.
— Я должен был… пресечь амбиции Арианны и Рейнис с самого начала…
— Так чего же не пресек? — Оберину и правда было это интересно. — Я бы тебе тоже в этом помог. И приказал бы армейским и флотским офицерам не слушать их команд. И самих бы их одернул. Все, что тебе нужно было — это отдать приказ. Так чего же ты?
— У меня были планы на них… Я не думал… Что они отвернутся от меня.
— Они и не отвернулись?
— Прости, брат… Я, кажется, ослышался… — «О, Старица, он ведь и правда не понимает! Он и в самом деле не понимает!»
— Послушай меня, брат… Если мне не изменяет память, ты много лет говорил о том, что готовишься отомстить за нашу семью. О том, что смерть Элии не должна остаться безответной. О том, что Рейгар и его прихвостни должны почувствовать на себе гнев Дорна.
— Да… Но не так же… Я хотел… — Доран медленно качал головой. — Я не хотел, чтобы гибли другие сыновья и дочери Дорна. Я хотел… отомстить… сам… Быстро и чисто… Не разжигая войну во всем Вестеросе…
— Ох, брат, как же ты наивен…
— И это сказал человек, который подговорил собственную племянницу бросить факел в цистерну с горючим! — ехидно отозвался Доран.
— И это сказал человек, который за двадцать лет абсолютно ничего не сделал, — отпарировал Оберин. — Ладно. Давай предположим, что план, о котором ты мне до сих пор сообщал лишь самыми расплывчатыми фразам, может быть осуществлен. И у тебя все получилось. Все до последнего. В самом лучшем случае мы бы разбили Станниса, уничтожили Баратеонов, добили окончательно сегментум Шторм, обескровили Ланнистеров, вырезали всю правящую династию, раздразнили волков и остались бы беззащитными против сокрушительного удара просторцев, у которых не осталось врагов — нашими стараниями. Что до плана Рейнис… Я не скажу, что он безупречен, но он, по крайней мере, позволит — да и уже позволил — значительно ослабить нашего самого опасного врага, с которым теперь мы можем сражаться почти наравне, имея немалые шансы на победу.
— А сколько сыновей и дочерей Дорна погибнет во имя ваших планов?
— Много, — не стал отрицать очевидное Оберин. — Но это даст нам шанс возместить ущерб, нанесенный драконами нашим планетам. И ты знаешь это не хуже меня. Технология, рабочая сила и экосистемы Простора могут использоваться нами во благо Дорна. И нам больше не придется проводить жесткую демографическую политику и выдавать лицензии на деторождение. Впервые за сотни лет мы сможем расширить наше культурное пространство, внедряя дорнийские порядки на других мирах.
— Тиреллы сотрут нас с лица Вселенной за такое… — после этих слов Доран долго кашлял и они оба ждали, пока приступ прекратится.
— Мейс Тирелл сидит в тюремной камере на одном из наших кораблей. И стирать нас просторцам попросту нечем… Рейнис может быть мечом Дорна, что вонзается в сердце врага, пока Арианна и мои дочери осваивают и укрепляют наши новые миры. Так что даже если враги найдут силы для контрнаступления, мы не отступим так легко, как им хотелось бы. Просторцы даже Старка в Ривере остановить не могут… А у нас для них есть еще несколько сюрпризов.
— Ты безумец… — Доран снова закашлялся и в свете полуденного солнца казался Оберину еще более слабым и больным. — Ты совсем один… У тебя нет союзников… Ты правда веришь, что Станнис Баратеон тебя не предаст? Что Эйгон, завоевав Блэкуотер, не выжмет из планет все соки ради постройки новых армад? Что Тайвин Ланнистер, захватив Хайгарден, потерпит у себя на новой границе сильный и независимый Дорн?
Оберин посмотрел ему в глаза по-настоящему обреченным взгоядом.
— То, что ты читал мои отчеты и все равно задаешь подобные вопросы… Я рад, что прислушался в свое время к словам Рейнис и Арианны, а не к твоим.
Оберин встал с кресла, огляделся вокруг, полюбовавшись немного спокойствием и безмятежностью Вольных садов.
Он понимал, что долго будет вспоминать эту последнюю картину мирной жизни.
— В моих планах… мы должны были победить…
— Нет, — ответил Оберин, не оборачиваясь. — Чтобы победить, нужно было хотя бы начать что-то делать. А это, как мы оба знаем, не про тебя.