И пусть Галактика горит огнем. Книга 4: Десять Воителей

08.11.300 ПЗЭ, Планета Хайгарден-Прайм, система Хайгарден Если Джейкейрис когда-то и думал, что нет ничего лучше, чем стать Императором в разгар величайшего кризиса, чтобы испытать себя… Последние дни разбили эти глупые мысли в пыль. И если бы у них был хоть какой-то шанс вернуть Вестеросу настоящего Эйгона и при этом не лишиться головы и не ввергнуть Семь Сегментумов в еще большее безумие — хотя, казалось бы, куда уже больше… В этом случае бывший лорд Дрифтмарка согласился бы на это, не раздумывая ни секунды. К его величайшему сожалению, Эйгон был куда безумнее, чем его описывали вражеские пропагандисты. По крайней мере, пока не словил головой разрывной болт. Поэтому теперь Джейкейрис вынужден был искупать свои грехи за службу безумцу, каждое утро видя в зеркале самое ненавидимое во Вселенной лицо. Если бы только этой кары было достаточно, чтобы искупить сразу все… — И какой урон это нанесет нашей экономике? — он заставил себя выкинуть из головы мрачные мысли «обо всем понемногу» и сосредоточиться на конкретных делах. — Я, к сожалению, не слишком вникал в эти дела, поэтому не очень представляю, во сколько обойдутся нам пенсионные выплаты… — Если говорить откровенно, — начал Уиллас Тирелл, — мы уже не способны исполнить даже половины взятых на себя обязательств. То, что Тарли отрезали свой кусок — проблема серьезная, но не смертельная. Но даже если предположить, что другие не последуют тем же курсом… Одна только Жатва стоила нам восемнадцати миллионов погибших — и выплата компенсаций всем их семьям просто утопит нас в финансовой яме. И даже если в одностороннем порядке… Объявим себя свободными от обязательств перед всеми планетами, попавшими под дорнийскую оккупацию… Это лишь отсрочит крах на очень недолгий срок. Джейкейрис сжал губы. — Ты хочешь сказать, что даже если нам каким-то чудом удастся добиться перелома в войне и нанести поражение Мартеллам и Ланнистерам… Нам самим от этого только хуже станет? — Да, «дорогой». Именно это мой брат только что и сказал. Джейкейрис повернулся к сидевшей рядом Маргери Тирелл… Или, формально, Маргери Таргариен, пусть это и было сейчас в лучшем случае вежливой оговоркой. Вне зависимости от того, был он настоящим Эйгоном или нет (а он им, конечно же, не был), изгнанный лорд Дрифтмарка не собирался ложиться со «своей императрицей» в одну постель даже для вида. Достаточно было один раз взглянуть в ледяные глаза дочери лорда Мейса, чтобы понять, что любая попытка навязать ей «супружеские обязанности» приведет к тому, что следующего утра он уже не увидит. — Так что же нам делать? — То же, что и раньше. Проявить большую решительность и безжалостность, нежели наши враги. Такой ответ он ожидал услышать скорее от Ланнистера, чем от Тирелла. — Я не могу урезать статьи бюджета на работу госпиталей и всей сферы здравоохранения. Также жизненно важным признается аграрный сектор на всех пока еще остающихся под нашим контролем мирах. Военный бюджет, само собой, имеет безусловный приоритет. Все остальное придется резать… Сильно резать. — И заодно будем делать новые тиражи военных облигаций, — добавила его «жена». — И ты наверняка обрадуешься тому, что залогом этих бумаг станет большая часть имущества дома Таргариенов в системе Хайгарден. Ничего не поделаешь, война есть война… Джейкейрис невольно задумался о том, останется ли от единого Империума хоть что-то к концу года. За последние три сотни лет гражданские войны не укрепляли фундамент власти Таргариенов — если не сказать больше. Но даже Танец Драконов не привел к такому стремительному краху всего сложившегося миропорядка. — Я могу только снять шляпу перед вашими познаниями в экономике и других невоенных областях, — сказал бывший адмирал. — Но я не могу… Не могу не признать… Что неприятно поражен тем… Что мы отдаем важнейшее стратегическое направление человеку, у которого нет ни одной причины сохранять верность вам… или мне. — В этом я с тобой согласен… в какой-то степени, — медленно ответил Уиллас. — Вот только ты забыл о том, как много жизней опытных командиров забрали спровоцированная вами катастрофа в сегментуме Блэкуотер… И авантюра, которую возглавил мой собственный отец. У нас больше не осталось опытных флотоводцев. Джейкейрис уже не мог сдерживать рвущиеся наружу чувства. — Я понимаю, что мы не смогли… — «Не смогли»? Это еще очень мягко сказано. Вы не «не смогли». Вы прогадили все, что только можно было! — зло прошипела Маргери — словно прекрасная роза, которую она всегда олицетворяла, внезапно выпустила ядовитые шипы. — Мой отец всю жизнь был паркетным шаркуном и ему, по большому счету, нельзя было доверять что-то крупнее разведкрейсера… Но он, по крайней мере, проиграл настоящую космическую битву. И у него хватило здравого смысла, чтобы сдаться. Он проиграл — но это было честное сражение — меч против меча, корабль против корабля, адмирал против адмирала… Это был тотальный разгром, но это был ТОЛЬКО разгром! А вы устроили нам тотальный геноцид — и еще в довесок разгром на поле битвы! — Не я. Я не Эйгон… — сколько же раз он был вынужден повторять эти слова с того момента, как им пришлось раскрыть Тиреллам подмену… — Я знаю, что ты не Эйгон! — ответила «императрица». — Потому что в противном случае я бы в первый же день пригласила тебя в опочивальню — и сделала бы с тобой то же самое, что дорнийцы вытворяли с моими предками! — Сестра… — Уиллас уже открыто предостерегал ее. — Да ну вас всех! — и Маргери Таргариен, урожденная Тирелл, вихрем вылетела из комнаты. После этого они молчали еще почти целую минуту. — Кошмар… — И не говори, — Джейкейрис так и не понял, говорил ли Уиллас о войне, об экономике, о интимных деталях жизни «императорской семьи» или о какой-то другой катастрофе последних месяцев. Да и какая, спрашивается, разница? Кошмар творился абсолютно везде. И благодарить за это стоило Эйгона, его отца, Мейса Тирелла… И, чего уж далеко ходить, еще многие тысячи лиц, включая «покойного» Джейкейриса Велариона, радостно подхватывавших каждое их слово. Все они приложили свою руку к тому ужасу, в которые сейчас рухнули Семь Сегментумов. — Итак, возвращаясь к текущей ситуации… Коротко, ее можно охарактеризовать так: «Если мы это сделаем, мы обречены, если же не сделаем — мы все равно обречены», — сообщил своему «сюзерену» лорд-регент Простора. — Наша текущая задача — удержать врага на линии Либерр — Файрболл — Бриджес — Нью-Баррел. Если мы этого не сделаем… Тогда у нас в тылу полыхнет Голденгроув — и у нас не будет сил и средств на его стабилизацию. — И еще Вестбрук. С точки зрения стратегии у этой системы очень мало шансов задержать дорнийцев, если они прорвутся туда… И она до сих пор не может восстановиться после «Полуночи». А если падет Вестбрук, Хайгарден получит еще одно угрожающее направление… И это значит, что последний настоящий флот, которым мы все еще владеем, должен будет оставить Дастонберри, чтобы избежать окружения. Опять… — Да. И именно поэтому я выделил для обороны Нью-Баррела и других стратегически важных систем все, что только мог. Но если эти «суперштурмовики» и линейные крейсеры, способные с одного выстрела убивать линкоры, которые принесли нам столько потерь в Колосьях… Если они снова нас разгромят… Тогда нам уже не придется волноваться по поводу амбиций наших знаменосцев, «не имеющих причин сохранять верность». Нам нужна всего одна победа. И за ценой мы не постоим. Потому что иначе нам конец.