***
Утренняя ванна снимала накопившееся в мышцах напряжение как по волшебству. Комната была наполнена ароматом любимого мыла юного господина. Он стоял перед зеркалом, отвлекаясь на собственное отражение. Скромность украшает, безусловно, омега не был лишён манер. Несмотря на неприязнь, он всегда помнил о правилах поведения. Зачастую люди вокруг него следовали этим правилам лишь для вида. Смешно до тошноты. И всё же, смотря на себя, порой возникали мысли: насколько же привлекателен этот юноша в зеркале. На губах невольно скользила улыбка, а господин заражался хорошим настроением. Он неторопливо умывается, чтобы покинуть ванную комнату и попытаться сохранить это приземленное чувство внутри себя. Оно необычайно хрупкое, уберечь его от всяческих нелицеприятных обстоятельств было трудно. Особенно тяжело придётся сейчас. В доме царила особенная тишина в присутствии взрослых: госпожа Пак никогда не упускала возможности проконтролировать всю прислугу в доме. В ней заложена необъятная тяга к контролю, и можно подумать, что небольшую частичку этой черты унаследовал юный господин. Совсем крошечную. Чимин натянул рубашку, заправил в брюки и закрепил манжеты запонками. Погода была спокойной, но не солнечной, ему пришлось надеть тёплый кардиган, ведь его мать решила устроить завтрак на заднем дворе. Что эта женщина задумала? Юный Пак не слышал ни единого звука проходя по коридору. Его настораживало прибытие родителей и отсутствие Чонгука рядом. Нельзя было допускать, чтобы они оставались наедине. Парень вышел на задний двор, осматривая накрытый стол и прислугу, что услужливо кружилась вокруг родителей. Из груди вырывался усталый вздох, омега не жаждал находится с ними за одним столом. Кусок в горло не полезет. Он стоял на месте до тех пор, пока госпожа Пак не заметила его и не подозвала. Снова эта улыбка на её губах до тошноты неестественная. — Сынок, присаживайся, — похлопывает женщина по месту рядом с собой. Юный Пак не желал устраивать сцен и показывать своё негодование, послушно присел, намереваясь приступить к еде. — Ты хорошо спал? Она нарочно? Если и да, то конечно, спал замечательно после бурной ночи с любимым альфой. И засыпая в объятиях с ним же. Однако, в случае, если омега решит озвучить эти мысли, скандала будет не избежать. Чимин и вправду собирался спокойно поесть, но эта женщина знала куда давить, чтобы вывести сына из себя. Каждый раздражитель незамедлительно реагировал на её слова, голос, действие. Чимин был не в состоянии контролировать себя сейчас, если прежде успешно справлялся с агрессией. Их приезд – неудачное совпадение, потому что отрицательные рецепторы омеги в этот самый период были подвержены обострению. Осознанно ли госпожа провоцирует его, ради каких целей – было неясно. Чимин всегда думал, что для них самое главное – это работа. Сформировал эту картинку в своей голове, залил жидким веществом, которое застыло навечно. Для юного Пака они навсегда останутся плохими родителями. Им совершенно не стоит удивляться такому отношению. Парень выпрямился, немного заторможено повернул голову в её сторону. Взгляд держал максимально безразличным, настолько, насколько был способен. — У меня нет желания разговаривать. — Конечно, тебе больше приятна компания нелюдей, — омега невольно сжал кулак на столе, не сводя пристального взгляда. Госпожа Пак вселяла ярость одним своим присутствием, слышать из её уст подобное было за гранью. — Ну ладно, давайте успокоимся и поедим. Когда мы вот так вместе завтракали, уже и не припомню, — встревает отец, закидывает руку на плечо сына, хлопая несильно. Он не припоминает, потому что такого не происходило никогда. Чимину от услышанного хотелось смеяться, настолько это несуразно. Обидно, что даже в нём он не мог найти поддержку и защиту. Пустозвон и верный подчинённый госпожи Пак. — Ешь, Чимин. — Аппетит пропал, — оторвавшись от матери только сейчас, юноша поспешил покинуть их. — Боже, тебе следовало быть помягче с ним, — ворчит мужчина, жестикулируя рукой. Госпожа Пак проводила сына взглядом, не желая уступать. Прекрасно видела, что юный господин стал взрослым, независимым. Наличие гибридной куклы рядом с ним усложняло всё в разы. Она понимала, что теперь оказывать давление через гибрида будет сложнее. Юноша полыхал факелом при каждом неверном словечке в адрес какой-то игрушки. Это не могло не разжечь в ней огонь ярости, ибо Чимин будущий руководитель крупного бизнеса, единственный сын в семье аристократов, нынешний пример для общества. Чимин не должен возиться с глупостями, иметь привязанность к злым привычкам. Появление гибридной куклы в доме, это всего лишь вредная привычка. Чимин был зол прямо сейчас. Чего добивались эти двое? Проявляет якобы заботу, а после снова оскорбляет Чонгука. Эта женщина невыносима! Господина душила эта ярость, он словно задыхался и ускоренный шаг постепенно переходил в бег. Омега добежал до двери библиотеки, торопливо входя внутрь. За рабочим столом сидел Чонгук, он поднял голову, глядя на господина через стёкла очков. Чимин закрыл дверь, медленно приводя сбитое дыхание в нормальное состояние. Он подходил всё ближе к столу, молча смотря гибриду в глаза. Чимин не хотел говорить с ним, не хотел говорить об инциденте за столом. Но своего настроения скрыть не мог, Чонгук одним взглядом был способен выманить всю правду. Это порой так раздражало его. Омега подошёл к нему, аккуратно садясь на стол. Развёл колени, позволяя альфе положить на них свои ладони. Чонгук приблизил хозяина к себе, ласково целуя его в щёку. — Ты завтракал? — Не хочу, — коленями вплотную прижавшись к его телу, Чимин теребил волосы на его затылке. — Нам следует уйти из этого дома, полагаю. — Продолжаешь думать о том, как бы избежать проблемы. Вместо того, чтобы попытаться её решить, — альфа склонил голову вбок, всматриваясь в его лицо. В последнее время господин совсем исхудал, скулы заметно обрели остроту. Чонгук, задумавшись об этом, касается его щеки, большим пальцем поглаживая скулу. — О чём ты? — Женитьба, уход из дома, демонстрация своего недовольства. Не думал о том, что госпожа Пак того и добивается? — Чимин опустил глаза, аккуратно вынимая пальцы из чужих волос. Совершенно не это он желал услышать из уст альфы. — Я не могу молча слушать мерзости о тебе. — Ты боишься, что их отношение повлияет на моё здоровье? — Я однажды уже чуть не потерял тебя. Не намерен больше на это смотреть. Не говори со мной так, словно я незрелое дитя. Госпожа Пак изворотливая женщина, и я могу ожидать от неё чего угодно, — господин поёрзал, чтобы слезть со стола. Его хорошее настроение с самого утра стремятся испортить: сначала неисправимая мать, а после Чонгук со своими нравоучениями. Он стоял к нему спиной, размышляя над чем-то. — Хозяин? — Я должен заниматься, не хочу сегодня больше разговаривать, — юный господин предупредил его, что не хотел бы видеться с ним какое-то время. Делал он это мягко всегда, стараясь избежать отрицательную тональность. — Стоит признать, что ты не в силах контролировать своё раздражение, хозяин.— восполнил альфа. — Будь потише, Чонгук. — процедил едва уловимо господин. Он оставил Чонгука наедине со своими мыслями, которые обязательно будут мучить гибрида до тех пор, пока они не поговорят вновь. Чонгук умный гибрид, он многое знает и умеет, только вот с человеческими чувствами ему было крайне непросто. Почему хозяин так разозлился? Чонгук всего лишь констатировал факт. С того момента, как пережил переустановку, понимать омегу – была самая сложная задача, которую он пока не смог приручить. Эмоции хозяина так непредсказуемы, и с каждым годом становилось всё труднее их понять. Чонгук в замешательстве, ему нужна была помощь.***
Игра на фортепьяно внушала спокойствие и малую дозу эйфории внутри. Чимин держал глаза закрытыми, искусно извлекая мелодию из инструмента. Атмосфера вокруг него становилась волшебнее с каждой минутой, как юный господин погружался в процесс. Абсолютное «всё» не имело значения в такие моменты, существовала лишь эта магия. Эти ноты, которые он знал наизусть. И эта мелодия, что никогда не оставляла его равнодушным. Можно было бы отключить сознание, существовать в этой музыке, в её объятиях нежиться и ни о чём больше не волноваться… Игра прерывается искаженным звуком на клавишах низких нот. Омега выдыхает злостно, задерживая пальцы на клавишах. Не обращать внимание… Да как же так! Чимин не может, не может просто убежать и оставить всё позади. Чонгук прав. Как бы юный господин не стремился переступить проблему, она останется на месте. И возможно когда-нибудь настигнет его вновь. Лёгкие пути в жизни выбирают лишь непутевые. Это одно, но ведь омега прямо заявил гибриду, что расстроен им. Приказал быть потише, замолчать. Чимин вздохнул по новой, закрыл лицо ладонями, осознавая, что поступил неправильно. Оглядеться не успел, как стал срываться на своего Чонгука. Это отвратительно.***
— Профессор Чхве, мы знакомы уже почти шесть лет. Мне известно, что вы прежде занимались душевнобольными. Юный господин лежал на компактном диване темно-бордового оттенка. Он был крайне мал для омеги, поэтому его нижние конечности касались пола. Руки расположились на груди, а корпус из-за неудобной мебели чуть согнут в сторону. Это не мешало Паку объясниться в своём неожиданном визите. — Я слушаю вас, господин, — тихо подтолкнул доктор, когда понял, что Чимин задумался о чём-то. — Мне сложно в последнее время. Я не понимаю, что мне делать, — омега неотрывно смотрел в потолок, постепенно начиная теребить свои пальцы. Постепенно теряя уверенность и жалея, что решился прийти к мужчине за помощью. — В плане чего? — профессор Чхве сидел за своим столом. Когда юный господин позвонил ему, с просьбой о встрече, альфа был заинтригован. Поначалу его встревожил звонок, ведь юный Пак обращался к нему лишь в периоды негодования. Чаще всего им приходилось видеться, когда Чонгук восстанавливался. Спустя большое количество непрерывных тренировок с гибридом, господин Чхве решил, что Чимин и сам прекрасно справится со всем. Затем их встречи стали достаточно редкими. За то время профессор успел привыкнуть к необычному гибриду, поскольку он и без того яро интересовался этими созданиями. Ему было любопытно наблюдать за его ростом. С другой стороны мужчина был рад тому, что хозяином этого капризного по развитию существа, стал именно юный господин. Мальчишка обделённый вниманием, который искренне нуждался в любви. Эти двое созданы друг для друга, профессор верил в это. — Я наследник «империи», который обязан вести себя сдержанно и достойно. Наследник, который в скором времени будет ответственен за продолжение семейного дела. — Это замечательно, разве нет? — омега промолчал на это. Замечательно? Так ли это. Чимин не был уверен ни в чём. Его словно окружали со всех сторон, не позволяя выйти из этого круга. Это душило его, казалось вот-вот перебьёт все дыхательные пути. Что для него важнее всего? Кто он? Страх остаться никем в полном одиночестве, всё-таки загоняет его в угол. Снова. В голове проскальзывают мысли: что если? Чимин не знал будущего, он задаёт себе вопрос: что сейчас важнее всего? Кто есть рядом, кому можно верить? Чонгук. Так ли это? Прибытие родителей как яд для него, который распространялся по всему организму, отдаваясь тревожностью. Чимину неспокойно от того, что они находятся с ним в одном доме. В одном городе. Каждая клеточка собственного тела пропитывается чувством страха. Что если вокруг одни капканы, и доверившись он в итоге останется один? От нелепости хочется смеяться: что если юный господин погрузился в сомнения потому, что услышал из уст любимого не то, что хотел бы слышать. Чимин не может говорить больше, в гортани снова образовался ком. Это больно, невыносимо больно и терпеть становилось всё сложнее Он устал от всего, устал от самого себя. Он пришёл в дом профессора Чхве по причине того, что не может справиться с самим собой. Подобное могло в действительности лишить его здравого рассудка. — Я люблю своего Чонгука, но мне совсем не нравится как моя мать к нему относится. Отрицательное отношение, я не могу сдерживать это постоянно. Если Чонгук вновь…пострадает из-за меня, я…не смогу себе этого простить, — юный господин глубоко вдохнул, успешно прогоняя рвущиеся слёзы. Подобное откровение заставило мужчину впасть в раздумья, и сказать он ничего не успел, как омега принимает сидячее положение. — Я пришёл сюда, потому что вы взрослый, которому я доверяю. Прошу вас, профессор, ответьте, что мне делать? — Не совсем уверен, что имею право советовать вам что-либо в такой ситуации. Моя профессия сконцентрирована немного на иных случаях, — сдержанно объяснился мужчина, наблюдая за негодованием мальчика. — Господин, что вы испытываете к своим родителям? — Отвращение. — А теперь немного подумайте и ответьте, — омега опустил глаза, не отворачиваясь от своего предыдущего мнения. Но он пришёл, чтобы разрешить это. Значит следует быть честным, в первую очередь перед самим собой. Воспоминания, которые он упорно держал вдалеке от себя, рвались на передний план. Он помнил лишь Виолетту: её необычные фиолетовые длинные локоны, добрые карие глаза и черно-белую форму. Её нежный голос, сказки перед сном, вкусная еда. Лимонное печенье и тёплое молоко, объятия и слова поддержки. Помнил невзрачных телохранителей и водителя. Помнил свой день рождения и рождество, которое сопровождалось трепетом перед долгожданной встречей. Чимин ждал своих родителей всем своим существом, каждую секунду этих несчастных праздников. Но каждый раз огорченно плакал в подушку, не обращая внимания на подарки. Какой был в них смысл, без них. Омега был так зависим от этого, что не замечал ничего вокруг себя. Ни заботы гувернантки, что считала его самым важным для себя. Ни преданных подчинённых, что выполняли любой его каприз. Чимин был ослеплён желанием быть любимым родными, что забыл о тех, кто действительно дорожил им. Несмотря на его требовательный и сложный характер. Он так хотел избежать этих воспоминаний, что думая о прошлом, только сейчас осознал свою ошибку. Детство без родителей, в которых он отчаянно нуждался, было самым болезненным шрамом. След, который до этого момента упрямо отказывался вспоминать юный господин. И теперь, он действительно считал себя незрелым. Потому что был слеп до последнего, слеп до самого тупика, в который сам же себя вогнал. — Господин? — напоминает о себе профессор. Чимин рассеянно поднимает на него взгляд, почему-то мотая головой. Наверняка неосознанно. — Вам нездоровится? — Я…я совсем не о том думаю. — Что? Омега сказал правду: теперь вместо ненависти к своим родителям, он испытывал вину. Той боли, что переживал каждый день будучи ребёнком, он не забудет никогда. Эта слепая ненависть очевидно глушила в нём всё положительное, отравляла весь организм, усложняя омеге жизнь. И так очевидно будет напоминать о себе, каждый раз при виде родных. Он сам причина всему, чем недоволен: неконтролируемая агрессия, постоянная тревожность и апатия, страх остаться в одиночестве, никому не нужным. Он запомнит это прошлое, запомнит этих людей, и хоть путь к смирению предстоит нелёгкий, — юный господин принял решение начать. Бегать, закрывать глаза, игнорировать – достаточно с него детского лепета и нытья. — Профессор. — Да? — Я всегда сомневался в способностях психиатра, но теперь понимаю, насколько это эффективно, — парень выпрямился, сложив ладони на своих бёдрах. — Вы действительно профессионал своего дела. — Даже не знаю, приятно мне, или всё же стоит оскорбиться, — тихо отвечает мужчина, посмеиваясь. — В любом случае я ничего не сделал. — Значит вы обладаете особой целебной аурой, я благодарен вам, профессор Чхве. Как в былые времена, вы стали моим спасением, — встав с места, омега сдержанно улыбнулся, прежде чем покинуть чужое поместье. Этот альфа поначалу казался ему шарлатаном, не знающий даже основ касающихся гибридных кукол. И в самый нелёгкий период, когда Чонгук стал терять рост, мужчина не мог ничего сделать, чтобы предотвратить плохой конец. Чимин всегда сомневался в нём, потому что зачастую не получал ответов на интересующие его вопросы. Быть может он слегка драматизировал, а вопросы были чересчур неуместными, ведь, откуда мужчине знать о прошлом гибрида? Вспоминая своё отчаяние становилось стыдно за себя. Он был крайне взволнованным, раздраженным. Постепенно их отношения обрели очертание. Господин Чхве был единственным, кто хорошо разбирался в этих куклах. Единственным в Лондоне, кто имел лестные рекомендации и богатый опыт. Омеге ничего не оставалось, кроме как довериться. Со временем его первоначальное впечатление забылось, а на смену пришло уважение и благодарность за все эти годы.***
Спонтанный приём у профессора Чхве заметно облегчил омеге ситуацию, казалось, безвыходного характера. Он прибыл домой, совсем не ожидая увидеть нечто удивительное в своей комнате. Он впился взглядом в маленького американского шпица, кувыркающегося в его кровати. Откуда взялся этот белоснежный комок шерсти? Чимин не особо желал задерживаться на этих мыслях, он был очарован созданием. Также заколдованно он приближался к своей постели, аккуратно присаживаясь на неё. Зверёк слегка испуганно отскочил, но заметив чужую ладонь, что медленно тянулась к нему, стал идти навстречу. Он был таким крошечным и пушистым, что от игрушечного было сложно отличить. Омега осторожно обхватил щенка обеими руками, удобно располагая на своих бёдрах. На губах неосознанно скользила улыбка, настолько искренняя, что щёки сводило. Омега ласкал дружелюбное создание мягкими поглаживаниями, наконец допуская мысли, откуда появился зверь. Чонгук решил так помириться? Хм. А ведь Чонгук всегда был таким. Таким чутким, всегда приходил первым, чтобы между ними не происходило. Всегда делал что-то особенное, несмотря на отчуждение со стороны хозяина. Чонгук всегда был таким… В глазах вот-вот соберутся слёзы, слишком много раз за сегодня омега вреза́лся в стену осознания. Он стал винить себя сильнее, а когда взгляд заметил небольшую лежанку для щенка — грустно улыбнулся. Мой Чонгук, как же я тебя люблю, родной… Сердце переполняло желание поскорее встретиться с гибридом. Накинуться на него с объятиями и сказать о том, как сильно он им дорожит. И попросить прощения, в первую очередь. Дверь в комнату медленно открывается, после тихого стука. Чимин вытирает мокрые уголки глаз, поднимая взгляд на проём. — Чимин-а. — Мама? — Понравился подарок? — заулыбалась женщина, стоя у открытой двери. Былые желания и мысли за одно мгновение разбиваются, подобно хрупкому стеклу. Он смотрел на неё не моргая, забывая про щенка на своих бёдрах. — Что? — Я долгое время думала о том, что тебе подарить на день рождение… Но потом вспомнила, что ты давно хотел себе щеночка, — горделиво рассказывает госпожа Пак, незаметно наблюдая за реакцией сына. — Тебе понравился мой подарок? — Ты…читала мои письма? — запутался Чимин в край. — Конечно, я же твоя мать и должна знать обо всём, — снова эта актёрская игра, но юный господин чересчур впечатлён, чтобы обратить на это внимание. Письма, он писал много писем своим родителям. Но никогда не получал ответа на них, лишь указания и подарки, которые совсем не соответствовали просьбам мальчика. Юноше несложно было догадаться, что они их не читают совершенно. Стало быть и писать нет смысла. Но…сейчас она утверждает, что читала. Правда? Значит просто-напросто игнорировали. Чимин в один момент приходит в себя, опускает взгляд на щенка, а когда в конце концов осознаёт, — аккуратно перекладывает зверька на кровать. — Что такое, сынок? — занервничала женщина, стоит всё ещё на месте, пальцы свои теребя. — Тебе не нравится? — Я не знаю, чего именно ты добиваешься, но, — он смотрел на щенка, стоя спиной к матери. Сказанное вдруг ударяет в голову, даря ему дополнительную ясность: он решил больше не ненавидеть, нельзя об этом забывать. Глубокий вдох помогает омеге собраться и немного расслабиться. Он медленно оборачивается, сталкиваясь с её взглядом. — Где Чонгук?