Нянька.

Сергей ехал на своей машине по ночному городу - Москве. Сегодня ему нужно заехать к своему хорошему приятелю, Андрею Вершинину, ведь тому с женой нужно “неотложно” уехать “по делам”, а ребёнка, кроме как с ним, оставить некого. Няньки? Мальчику четырнадцать лет. Да он их всех с ума сведёт, так что, нет, не вариант. А вот Костенко - очень даже хороший вариант. Он же мужчина, в прошлом, в юношестве (да и сейчас особо ничего не изменилось) военный. Отслужил, до распада СССР работал в отделе министерства по делам несовершеннолетних на администрацию КГБ, сейчас же он офицер, ФСБ-шник. Ему справиться с мальчишкой - как два пальца об асфальт, а со своим нравом жёсткости и фирменного отцовского леща (которого юнцу всё ещё не хватает) быстро его утихомирит. Наконец, доехав до боли такой знакомой улицы, припарковывая свою машину во дворе многоэтажки рядом с другими, мужчина выдохнул, облегчённо. Он приехал. Выйдя оттуда и добравшись до подъезда (на котором, к слову, был сломан домофон), с легкостью пробрался туда, молясь всем богам: как бы не сдохнуть, пока он плетется по бетонным ступеням на пятый этаж. Добравшись, он, не то, что облегченно выдохнул, подумал, что в рай попал, но долго наслаждаться не пришлось. Открывается дверь нужной квартиры (у которой Сергей и стоял), чуть ли не сшибая его с ног, а на пороге показывается Андрей и его любимая супруга, Леночка. “Лена-Леночка-Ленусик-Лёлик” - придумывал вечно ей новое ласковое прозвище Андрей, на что она смущённо улыбалась и щипала его за плечо, ругаясь: ”Ну Андрей!”. Сергей частенько заставал их такие милые перепалки, но был рад за их счастье. Безутешно рад. Идёт который год, а он всё ещё не женат - как же так? Нет, он, конечно, пробовал вступать в отношения с девушками, женщинами своего возраста (от 28-40), но никак не складывалось. Одна очень ревнивая, вторая грубая, третья слишком нежная и любит сюсюкаться (потому что молода), а четвертая и пятая - брюнетки вовсе! Не раз он нажирался до потери памяти и провожал из своей квартиры молодых да зрелых, даже не утрудившись попрощаться, захлопывая дверь. И, похоже, это еще не раз повторится. Что ему стоит привести себе девушку и сегодня? Андрей с Ленкой уедут “по делам”, а мальчишка что, разве станет мешать? Прищучит ему разок - да и всё! -Серый, ты уже тут! Как же ты вовремя,-Лопочет мужчина, держа в руках чемоданы, свой и супруги,-Мы как раз уже выезжаем! Думал, не дождёмся тебя- -Всё-всё, Андрюшка, пойдём!-Перебивает его женщина, схватив под локоть и потащив за собой,-Не дай бог ещё опоздаем! -Всё, Серёж, удачи тебе с Пашкой! Я позвоню!-Последнее, что слышит Костенко от бегущего по лестнице друга, заходя в квартиру и закрывая дверь за собой. В нос ударяет запах конфет, чипсов и жвачки. Неужели этот мелкий решил себе желудок испортить? Сейчас исправим. Уже примерно зная, где находится Вершинин младший, мужчина направился в гостиную комнату (ведь там можно удобно расположиться на диванчике и поиграть в приставку), застав парня точно там, державшим в руках джойстик. Его лицо отрывается от игры, изображённую на плазме (кажется, Call of Duty 4), найдя взглядом мужчину в темной гостиной, прищуриваясь и фокусируясь на проём двери. Сергей застыл, осматривая мальчишку, что еще не был полностью виден из-за спинки мебели, обшитой красной тканью: худое личико, что скулы аж видны, взъерошенные волосы, торчащие, словно иголки ежа, маленький и аккуратный носик, тонкие губы, что он постоянно облизывал, смотря на своего “няня”, а после и вовсе улыбнулся. -Здравствуйте,-Произносит Паша тихо и сипло, не отводя своих детских крупных глазёнок,-Сергей Александрович. Костенко кивает, стараясь вырвать из отрывков прошлого (давностью, примерно, в пять лет назад), удивляясь тому, насколько этот парнишка похорошел, хоть это было явно еще и не всё. Да, они знали друг друга, но теперь явно узнают ещё лучше. -Мама оставила вам на столе ужин,-Блондин отворачивается, продолжая играть, то и дело быстро клацая по кнопкам джойстика,-Сказала, чтобы я передал вам. -Нет, спасибо, я поужинал дома,-Мужчина подходит к тому ближе, смотря на плазму, а после и на руки, что держали джойстик, верча его туда сюда, крепко держа, не давая ему выпасть. О боже. Как же изящны его пальчики: тонкие, длинные, с чутка отросшими ноготками и кутикулами, бледные (возможно, просто казались такими из-за света, падающего с экрана), хотя кожа в самых видных местах (шея и руки, потому что он одет в футболку, ноги от ступней до колен, потому что в шортах) тоже казалась такой белоснежной - прекрасное зрелище. Слюна непроизвольно скопилась во рту Костенко и он шумно сглотнул, продолжая таращиться на мальчишку, усаживаясь с ним рядом на диван. Но от этого лучше не становится. Кажется, что он снова задыхается, осматривая всего Пашу: руки стали потрясываться, подступил жар, что, похоже, уже явно виден румянцем на щеках и выступавшей капелькой пота, стекавшей по веску до самой шеи. Ему пришлось расстегнуть верхнюю пуговицу своей рубашки, чтобы хоть как-то позволить себе глотать больше воздуха, раздувая ноздри. -А ещё, мама сказала, что вы будете спать тут,-Мальчик поелозил на одном месте, приминая под собой изящную, бархатную ткань. Интересно, а кожа у него такая же - бархатная? -Да? Отлично, спасибо,-Отмахивая от себя эти придурковатые мысли о подростке, Сергей решил, что лучше с ним не стоит долго засиживаться, иначе он не выживет до конца этого вечера. Да, к слову, сколько сейчас времени? Достав из кармана своих чёрных брюк телефон, посмотрел на экранчик - идет десятый час, но, если уж быть совсем точным, то без двадцати десять. Он и не знал, во сколько Пашу нужно, так сказать, укладывать, потому спросил. -И во сколько же ты, Пашка, спать ложишься?-Увидев выступающую ухмылку на личике Павла, сразу догадался, что тот решит его обмануть и, не дожидаясь ответа, холодно отчеканил, дабы казаться абсолютно серьёзным,-Ясно. Иди спать. -Нет,-Парнишка издевательски улыбается, сводя брови к переносице. Дьяволёнок, ей богу. -Так,-Мужчина отбирает одной лишь хваткой джойстик из руки, заставляя того обратить на себя внимание,-Если я сказал, что тебе пора спать, значит так и будет. -Да кто вы мне есть, чтобы указы свои разбрасывать?-Пашка возмущается, теперь уже сдвинув брови пуще прежнего к переносице и поджав губы, делая ими воедино одну тонкую полосочку. Похоже, таким способом, он выражал свою злость, и не только - полез на Сергея, на его колени, через плечо, пока тот отдалял свою руку всё дальше и дальше, не намереваясь возвращать отобранную игрушку. -Сейчас же прекрати,-Костенко пытался спихнуть с себя наглеца, что то и дело задевал своим маленьким коленом его пах, не давая остановить поток своих, откуда не возьмись, появившихся грязных мыслишек,-Я что, неясно выражаюсь? -А вот вы мне отдайте сначала, и я слезу!-Цедит парнишка, крехтя, всё ещё пытаясь перелезть через широкое плечо своего няня. -И ты пойдешь спать! -Да-да, конечно! Павлу возвращают его прелесть и он, довольно широко улыбаясь, но тут же закатывая глаза, встает с дивана, выключая приставку. Как никак, а обещание он должен был выполнить - это тебе не мама с папой, что раз сказали, да и ушли. Сергей же в свою очередь наблюдал за каждым движением мальчугана: как тот встал, взмахивая бёдрами, как прошел всего пару сантиметров к плазме, но настолько изящно, что любая модель может смело завидовать. Как касался своими пальчиками чуть пригнувшись к прибору, горбясь. Вот если бы он прогнул спинку, то... -Спокойной ночи,-Прерывают Костенко на его мыслях тихим голоском, что отдалялся, проходя по коридору в сторону спален.-Сладких снов! Фраза эта теперь не покидала его до самой ночи, блуждая в голове на репите. Уж очень ему хотелось не только сладких снов, но и этого сладкого мальчишку. Такой упрямый, такой вредный, красивый и сексуальный. Сергей вновь чувствует жар, лежа под одеялом, но теперь он не подступает к щекам, а прямиком намного ниже, к члену. Встал. Вот же черт. Медленно скользнув своей рукой под постельное белье, тронулся паха, уже чувствуя, как тот напрягся до предела, до сладкой боли и желал, чтобы к нему прикоснулись. -Блядь,-Срывается шепотливая брань с губ, которые после становятся обмякшими (облизал их).-Пашка, что-ж ты со мной сделал... Указательный и большой пальцы касаются до головки через ткань нижнего белья, а вдох коротко вылетает из уст. Закрыв глаза, представил, как Паша сидит снова на нём, ёрзает своим маленьким задом по его члену, шепчет на ухо “Спокойной ночи”, “Сладких снов”, прикусив мочку. Как он... -Сергей Александрович?-Его прерывают из сладострастных раздумий и мягких движений по головке вокруг. Рука тут же отдёрнулась из-под одеяла.-Тут папа звонит, просит вас... -Ох, ну, давай,-Костенко садится на край разложенного диванчика, прикрывая своё недоразумение, вытянув руку вперед, куда ему и предали телефон.-Да? А, Андрюх...Да все в порядке, вон, уже спать улеглись. Мужчины начали свой затяжной мужской разговор о том и о сём, а Пашка начал наступать - не дурачок ведь, всё видит. Рука его скользит по ляжке Сергея, поглаживая своими тонкими пальчиками, изредка останавливаясь. Уловив недоумевающий взгляд на себе и шепот, что донесся до него “Что ты делаешь?”, решил, что теперь так просто он не остановится. Рука скользит еще дальше, надавливая на ногу через ткань, а после и вовсе срывая одеяло, посмотрев на вставший орган: на боксерах маленькое мокрое пятнышко. Спустившись также медленно, как он провел ладонью по паху, смотрел на реакцию своего няня: тот очень внимательно наблюдал, приоткрыв рот от восхищения и шумно дыша чуть ли не в трубку, поддакивая своему другу по типу “Да-да”, “Нет-нет”, “Ага, я понял”, сжав одну, свободную руку в кулак, мечтая так сжать волосы на загривке у Паши. А Паша подцепляет пальчиками края боксеров, стягивая их вниз, когда Костенко приподнимает свои бедра в помощь. Далее осматривает орган, довольно большой и влажный, подергивающийся от легкого дуновения на головку. Вершинин младший со всей осторожностью берет его в руку, обхватив и стал медленно, но уверенно надрачивать мужчине, пока тот тихо охал, поддакивал Андрею в трубку и думал: “Да, кожа у него такая же бархатистая. А ротик? Влажный? Горячий?” Рука плавно скользила по влажному члену, большим пальцем, доходя до верха, оглаживая головку. Но после Костенко чувствует на ней что-то мокрое и обжигающее - язык мальчика. Он готов сорваться, насадив парня ртом, готов стонать от удовольствия, но если бы не Андрей, что что-то бубнит, рассказывая о поездке...Да к черту! Сергею хватает лишь пару секунд, чтобы дотянуться до загривка этого мелкого, похотливого засранца, притянуть ближе, заставляя вбирать член глубоко, заставляя подавиться того, защурив глаза. Но он не пытался отсторониться, нет, наоборот - поддавался навстречу, открыв глаза и подняв свой взгляд, прямо на лицо няня, из-под опущенных ресниц. -Ох, да,-Костенко еле-еле шевелит губами, шепча, продолжая разговор с Андреем. Когда же ему приходилось умолкать и изображать из себя чудесного слушателя, то он тут же прикусывал нижнюю губу, шипел и дышал глубоко носом, смотря на подопечного, наслаждаясь и чувствуя своим деликатным местом, деликатным участком (головкой), как он старается выдавить из себя стон, тем самым даря мужчине ещё большее наслаждение. Сергею больше не хотелось задерживать разговор со своим другом и он, ничего ему более не сказав, сбрасывает трубку, теперь уже полноценно отдаваясь своим действиям: насаживал ртом на свой член Пашу сильнее, стонал, рычал, как дикий зверь и опрокидывал голову, чувствуя, как медленно, но верно растекается по телу экстаз, оргазм и он чувствует, что кончил мелкому наглецу прямо в рот, не давая отсторониться, а прижимая лишь сильнее к себе. Паша касается носом до лобковых волос, чувствуя, как они его щекочат, а по всей полости разливается что-то вязкое и теплое. Наконец ему позволяют оторваться, буквально отлипнуть и он, не позволяя ни одной капли вытечь, смотрит своим щенячьим взором на няня, шумно сглатывая. Да уж, не будет Сергей развлекаться с бабами, ему и подопечного вполне хватит.