Дьяволица

      Уэнсдей открыла калитку дома и, взглянув на улыбчивое лицо Ксавьера, замерла. Он в самом деле приехал на своей машине, да и не какой-то старой развалине. Неужели его отец достаточно богат, чтобы подарить своему ребёнку Камри? Неуверенно окинув взглядом чёрный автомобиль, девушка спокойно обошла его спереди, однако неожиданно из машины вышел Ксавьер, галантно открыв ей дверь. Аддамс на него подозрительно посмотрела, однако всё же села в автомобиль. Как только Уэнсдей вдохнула, так сразу её окутал глубокий аромат имбиря и специй, смягчённых кремовой ванилью. Быстро моргнув несколько раз, она вдохнула ещё раз, наконец ощутив ещё бóльшую глубину аромата: тепло-древесную, расслабляющую и дурманящую. Прикрыв глаза, девушка вдруг почувствовала новый, неожиданный аромат около лица. Уэнсдей открыла глаза и увидела перед собой букет из белых лилий: почти все бутоны закрыты, лишь один приоткрыт. — Это тебе, — с улыбкой проговорил Ксавьер, замечая в тёмных глазах девушки смятение. Она неловко взяла букет в руки, пристально рассматривая цветы и вдыхая аромат духов Торпа. — Зачем мне они? — наконец спросила девушка, оглядываясь на того. Ксавьер заулыбался, прикрыв глаза ладонью. — Что за вопросы, Уэнсдей? — он на неё взглянул исподлобья, и девушка тут же отвела взор. — Это же знак внимания, разве не так? Цветы дарят в тех случаях, когда хотят сделать приятно. Или ты не любишь лилии? — Я… — замешкалась Аддамс, затем расслабила лицо и продолжила. — Запах лилий очень интенсивный, отчего может начаться головокружение, головная боль, потеря сознания вплоть до летального исхода. Да, мне нравятся эти цветы. — Боже мой, — заулыбался Ксавьер, облокачиваясь рукой о руль. — Ты совершенно непредсказуемая, Уэнсдей. Я рад, что угодил. — Не зови имя Бога всуе. — А ты такая верующая? — усмехнулся парень, нажимая на кнопку запуска машины. Уэнсдей посмотрела в лобовое стекло на дорогу и промолчала. — Каждое утро и вечер молитвы по расписанию, да? В воскресенье ходишь в церковь? — Если ты сейчас же не закроешь тему религии, то я ухожу, — холодно проговорила Уэнсдей. — Ладно, ладно, — он вскинул брови, оборачиваясь к рулю лицом и включая передачу. — Ты первая её затронула, но да ладно. В городе сейчас всё украшено к Рождеству. Думаю, тебе понравится. — Не привыкла праздновать Рождество, — спокойно сказала Уэнсдей, мельком оглянув сосредоточенного Ксавьера, который развернулся и повёз девушку обратно в город. Почти всю дорогу они молчали, лишь звуки песен Ксавьера разрывали гнетущую атмосферу. Неожиданно заиграла мелодия*, на которую Уэнсдей отвлеклась и повернула голову от окна в салон автомобиля. Ксавьер это заметил, мельком оглянувшись на неё, поэтому улыбнулся. — Знаешь её? — поинтересовался Ксавьер, и Уэнсдей коротко кивнула. — Когда я был маленький, то моя мама часто включала песни этой группы. Мои колыбельные, если можно так сказать. И с того времени я часто слушаю эту музыку. — Эта песня про любовь, — подметила Уэнсдей, оглядываясь на Торпа. Тот замялся, зная текст наизусть, к щекам прилила кровь. В этот момент Уэнсдей услышала текст припева, задумавшись над смыслом. А ведь и правда: чего она боится? Она буквально согласилась на свидание со смертным, зная, что между ними ничего не может быть. — Она мне нравится. Последнее время заела, — ответил Ксавьер, глядя на дорогу, пока Уэнсдей пристально его рассматривала. — Я не могу контролировать свои предпочтения и интересы. А ты? У тебя получается контролировать желания? — Вполне. Мимолётные порывы легко сдерживать, я же понимаю возможные исходы. — Тогда почему ты пошла на фехтование и сразилась с Бьянкой, а потом почти сразу перестала посещать занятия? — сразу спросил Торп. Аддамс нахмурилась, отвернувшись к окну. Она правда не знала, зачем это сделала. Точнее, знала, но признать вслух не могла. — Ладно, не отвечай. Я и без этого знаю. — Ну так скажи, раз ты такой догадливый, — отозвалась Уэнсдей. — Месть. Это просто месть за то, как она подшучивала над тобой, — спокойно проговорил он, расслабленно развалившись в сидении и управляя рулём одной рукой. — Но это нормальная реакция человека. Любому будет неприятно от поведения, к которому склонна Бьянка. — Мне всё равно, — равнодушно проговорила та, рассматривая цветы в руках. Ксавьер улыбнулся и спокойно ответил: — Ладно.       Через некоторое время они подъехали к какому-то ресторану итальянской кухни на Хай-стрит. Город в самом деле был украшен к Рождеству: каждая витрина и каждое окно на главной улице были украшены гирляндами, всё буквально сияло. Аддамс удивлённо осмотрелась по сторонам, так как никогда прежде не посещала город в Рождество. Ксавьер закрыл машину и оглянулся на Уэнсдей, которая осматривалась по сторонам. Какая же она милая была в данную минуту в его глазах. — Пойдём, здесь безумно вкусные канноли и фетучини с грибами, — Торп взялся рукой за ладонь Уэнсдей, заходя вместе с ней в ресторан. От касания девушка неожиданно для себя смутилась. Она нечасто кого-то касается, а тут такое! Свидание, ресторан, прикосновения. Всё слишком… По-человечески.       Внутри помещения она чувствовала себя в целом спокойно, однако заметила, что Ксавьер немного беспокоится. Они уже сделали заказ, и пока что успели принести только напитки. Уэнсдей доверилась выбору своего спутника, поэтому в данный момент смотрела на безалкогольный коктейль голубого цвета. — Что в него добавили? — она не сводила взгляда с коктейля, размешивая трубочкой напиток. Торп усмехнулся. — Сироп синего цвета. Попробуй, это вкусно, — он внимательно проследил за тем, как она делает глоток и вновь смотрит на стакан. — Вкусно. Напоминает кокос и ананас. — Пина-колада, конечно, — Торп улыбнулся, склонив голову набок. Наконец принесли еду, и они принялись есть в полной тишине. Уэнсдей не знала, о чём поговорить, а вот Ксавьер не знал, с чего бы начать. Он ведь даже толком не знает её интересов, но при этом испытывает безумное влечение. Ксавьер влюбился с того раза, как впервые нарисовал её. Скорее всего интерес был и ранее, просто неочевидный и притупленный, а теперь это уже было невозможно скрывать. Он в самом деле хотел сблизиться с этой девушкой, быть для неё не просто одноклассником. И Ксавьер уже точно на полпути к этому. Как минимум стартовал. — Город украшен красиво, — вдруг проговорила Уэнсдей первая, осматривая улицы за окном. Ксавьер поднял на неё взгляд, изучая каждый сантиметр её лица цепким взглядом. — Мне нравятся гирлянды и омела. Сочетается хорошо, уютно. — Знаешь ведь, что нужно делать, если двое человек оказались под венком из омелы? — улыбнулся Ксавьер, посмотрев вверх: над ними как раз такой висел. Уэнсдей на него взглянула, ожидая ответа. — Обычно… люди целуются. — Ясно, — отозвалась Уэнсдей, мельком взглянув на омелу и сразу же отвернулась в сторону окна. Торп понимающе кивнул, отводя взгляд в сторону. Неудивительно, на что он вообще рассчитывал? Помолчав немного, она всё же продолжила говорить. — Странные обычаи. Разве обязательно иметь условия для поцелуя? — Это просто весело, — тут же отозвался Ксавьер. — Да и создаёт совершенно иные эмоциональные связи с поцелуем. Атмосфера вокруг может полностью изменить ощущения. — Наверное, — Аддамс пожала плечами, и Торп удивлённо нахмурился. — Ты же ведь целовалась?       Уэнсдей не ответила. И молчание оказалось куда красноречивее любого ответа, ведь на её лице мелькнула эмоция смущения и злости. Этот факт сильно удивил Ксавьера, который прикрыл губы пальцами и улыбнулся. Может, у него будет шанс забрать её первый поцелуй? Да, эти губы хотелось бы поцеловать. Он так часто их тщательно вырисовывал, потому желание лишь усиливалось.       После неплохого ужина они вышли на улицу, где как раз пошёл снег. Крупные хлопья мягко опускались на асфальт, и гирлянды стали ярче, так как на улице стало темно. Уэнсдей осмотрелась по сторонам и вздохнула. Всё же свидание оказалось приятной штукой. — Прокатимся до Нол-Хауса? Они красиво украшают сад к Рождеству, прогуляемся полчасика, — Ксавьер заметил, как Уэнсдей коротко кивает, поэтому подошёл к машине. Открыв ей дверь, он усадил девушку на пассажирское сидение и затем сел на своё за руль. Пока автомобиль грелся, они сидели в тишине. Подбирая музыку в плейлистах, Ксавьер наконец включил одну**, вновь привлекая внимание Уэнсдей. Какое-то время они оба молчали, и Аддамс первая прервала молчание: — Впервые слышу эту песню. Отправь мне её. — Понравилась? — улыбнулся Ксавьер, и девушка коротко кивнула. Эта реакция ему понравилась. По дороге к саду в основном разговаривал Ксавьер, стараясь разбавить тишину, и Уэнсдей это устраивало. Она привыкла, что всегда разговаривает Энид, а теперь у неё такой же Ксавьер. Это очень даже расслабляет. Что-то привычное. Возле парка они вышли из машины, и Уэнсдей осмотрела окружение. Вид был поистине величественный, прекрасный. Аддамс выглядела воодушевлённо, и Ксавьер подошёл к ней, протягивая руку: — Прогуляемся?       Уэнсдей некоторое время колебалась, затем неуверенно протянула ему ладонь и позволила повести её вглубь сада. Какое-то время было непривычно, что её держат за руку, однако вскоре Уэнсдей расслабилась, оглядываясь вокруг. Место было в самом деле укромным и милым, поэтому девушка чувствовала себя расслабленно. Время близилось к четырём, и парк должен был закрыться, поэтому они вышли в сторону леса мимо парковки. Всё это время Ксавьер поддерживал какую-то нейтральную беседу, пока уже в лесу Уэнсдей не перебила его. — Скоро будет празднование Рождества, а ты не поехал к родителям. Вместо этого ты решил позвать меня на свидание. Почему так? — она посмотрела в зелёные глаза, и Торп сразу же изменился в лице. Пару минут он молчал, пока Аддамс терпеливо ждала. — Потому что мне не с кем праздновать. — Ты рассказывал про отца и мать, — сразу же добавила девушка. — Да, но… Мама давно умерла. Отец спихнул меня в эту школу, и я совсем не езжу к нему. Поэтому я выбрал встречу с тобой, — Ксавьер коротко улыбнулся, и Уэнсдей неожиданно ощутила укол совести. Последнее время частенько проявлялись эти ненормальные для Демонов качества. Они более свойственны людям, но не таким, как Уэнсдей. Остановившись, она посмотрела в глаза удивлённого Торпа, который неожиданно замер, ощутив, как его осторожно погладили по ладони. — Мне жаль, — сразу же выдала Аддамс, отводя взгляд в сторону. — Я… Наверное, тяжело терять родственников. Мне это отчасти знакомо. — У тебя вроде бы полная семья, — Ксавьер пристально смотрел на её пальцы с чёрным маникюром. Девушка кивнула. — Да… Семья… Знаешь, я проведу этот вечер до полуночи с тобой. Встретим Рождество вместе, — неожиданно предложила девушка. Торп удивился. — Ты же не празднуешь Рождество? — он улыбнулся, заметив недовольство во взгляде тёмных глаз. — Ладно, ладно. Я очень рад, правда. Спасибо тебе. — За что ты меня благодаришь? У нас же прогулка по взаимному желанию. — Спасибо я говорю тебе за то, что ты вообще согласилась провести со мной время, — неуверенно проговорил он, отводя взгляд в сторону. — Я последние месяцы странно себя вёл. Грубо говоря следил за тобой, как псих. Но ты меня очень вдохновляешь, твои образы, твоё лицо. Я рисовал много рисунков с тобой. И… Мне приятно, что я в этот вечер здесь с тобой.       Уэнсдей сначала оторопела, не понимая, прочитала ли она это в его мыслях, или он в самом деле в этом признался вслух. Заметив, как Ксавьер осторожно провёл большим пальцем по её ладони, девушка нахмурилась, испытывая непонятные эмоции и ощущения. Что это всё значит? — Я знаю, — наконец ответила девушка. — Я видела твои рисунки. Просто удачно попалась тебе на глаза, и ты захотел нарисовать. — Возможно, так и было в самом начале, — Ксавьер поднял голову, глядя в небо. Уэнсдей внимательно смотрела за его жестами и мимикой. Торп явно волновался, и Аддамс знала: он попросту не готов сказать о своих чувствах вслух. — В общем, я рад, что я сейчас здесь и с тобой.       Уэнсдей ничего не ответила, ощущая жар в груди. Впервые ей кто-то спокойно, хоть и завуалированно, признаётся в симпатии, и это нечто новое в её жизни. Прежде Уэнсдей за все столетия жизни среди смертных никогда не позволяла себе сближаться со смертными. Ксавьер стал буквально первым опытом в её жизни. Это пугало и одновременно со всем воодушевляло.       До самой глубокой ночи Уэнсдей гуляла с Ксавьером по городу, периодически заглядывая в кафе или магазины чтобы купить перекусить или попить. В целом дальше их диалог стал более продуктивным. Уэнсдей поймала себя на мысли, что никогда ни с кем так много не разговаривала, и это даже не так уж и плохо. В полночь они были возле музея на Бакхерст драйв, поэтому узнали об этом из-за салютов. Ксавьер посмотрел на часы, затем улыбнулся и посмотрел на Уэнсдей. — Вот мы и встретили вместе Рождество. Провели вместе целый день, — он осмотрелся, вытаскивая мобильный из кармана. — Не против, если я расскажу о нашей встрече Аяксу? Он вроде как с Энид был, могли бы вместе прогуляться. — Я… — Уэнсдей прикрыла глаза, проникая в сознание друга, однако тут же засмущалась, перепуганно отводя взгляд в сторону. — Думаю, они сейчас заняты чем-то другим. Не… Не мешай им. — Да, ты права, — тут же кивнул тот. — Я не удивлюсь, если у них так быстро дойдёт до секса. Аякс долго сходил по ней с ума, да и она вроде как увлечена. — О, да… При первой возможности затащит, — тихо прошептала Уэнсдей, затем оглянулась на Ксавьера. — Мне домой пора. Довезёшь? — Да, конечно! Не оставлю же я тебя тут одну ночью, — Торп кивнул, и вместе они наконец вернулись к машине. Уэнсдей ехала домой в приподнятом настроении впервые за долгие месяцы. Последний раз, что её по-настоящему так же обрадовало, так это встреча с Энид и осознание, кто она на самом деле.       Приехав к дому, Ксавьер обернулся на Уэнсдей, которая не спешила уходить, глядя прямо перед собой. — Ну, что… Мне понравилось наше свидание. — Мне тоже, — задумчиво отозвалась девушка, наконец поворачиваясь к Торпу. — Можем как-нибудь повторить. Не против? — Да, я не против, — сразу же откликнулась Уэнсдей, и повисла напряжённая тишина. Тишина буквально звенела, и Ксавьер осторожно взял её за руку и опустил взгляд. Сердце Уэнсдей бешено застучало, хотя внешне она совершенно не изменилась. Осторожно приблизившись к её лицу, Ксавьер едва коснулся губами её щеки. В голову Аддамс ударило, она потеряла на долю секунды концентрацию, однако тут же взяла себя в руки. Торп отодвинулся, заглядывая в её тёмные глаза. Зрачки настолько увеличились, что глаза казались абсолютно чёрными, и Ксавьер улыбнулся. Потянувшись к её губам, он неожиданно был остановлен рукой Уэнсдей. — Не советую без оглядки окунаться в чувства. Это до добра не доведёт, — голос её на мгновение дрогнул, и Торп кивнул, улыбчиво отодвигаясь. — Я понял. Ничего, я готов ждать и пройти все круги Ада, если потребуется. Даже душу продать. — Осторожнее со словами. Душу беречь нужно, а не продавать. Особенно с непредсказуемыми последствиями, — тут же проговорила Уэнсдей, затем взяла в руки букет с лилиями и вновь посмотрела прямо в зелёные глаза. — Ладно, приятно было повидаться. Доброй ночи, Ксавьер Торп.       Уэнсдей вышла из машины и скрылась за калиткой, оставляя довольного и улыбчивого парня наедине с собой в машине. Развалившись на сидении, он прикрыл глаза с улыбкой на губах. Да, он почти её поцеловал! Она не сильно сопротивлялась и даже не показала, что против чего-либо подобного! Значит, у Ксавьера определённо есть шансы.