I fucking hate you, but I love fucking you

      Следующие несколько дней для Гермионы прошли как в тумане. Она знала, что студенты сплетничали, но не прислушивалась к их шепоткам.       Она пыталась вести себя, как ни в чём не бывало. Все разговоры сводила к домашней работе и давала понять, что не будет участвовать в обсуждениях альф и омег. Эта позиция не добавила ей популярности во время приёмов пищи, но Гермиону это мало волновало.       Большую часть времени она тайком искала информацию о своём новом статусе. Мадам Помфри незаметно передала ей несколько книг об омегах, и Гермиона отправилась в своё укромное местечко в библиотеке, где пролистала их и законспектировала самое важное.       Существовало несколько теорий об истории проявлений, но она узнала не больше, чем уже рассказала МакГонагалл. Чёткой причины, которая объясняла, откуда у неё мог взяться ген омеги, Гермиона не нашла. И, хотя основания анималистических изменений в её биологии неясны, сами изменения описаны достаточно точно.       С ужасом Гермиона узнала о том, как сильно изменится её тело. Её чуть не стошнило за завтраком, когда она прочитала, что у неё разовьётся обострённое обоняние, округлится фигура, а во влагалище появится вырабатывающая смазку железа — всё для того, чтобы легче найти и привлечь альфу. Ей пришлось заставить себя читать дальше — о том, что на шее образуется место, которое альфа может укусить, чтобы объявить её своей.       Только через пару дней после того, как она перестала принимать магловские противозачаточные таблетки, Гермиона начала замечать первые изменения: она жутко закашлялась, почувствовав запахи потных Рона и Гарри после тренировки по квиддичу. Несколько дней, пока развивалась железа, у неё болела шея, и Гермиона была вынуждена носить шарфы или использовать чары гламура, чтобы её скрыть.       Ей пришлось несколько раз магией увеличивать лифчики, поскольку у неё начала расти грудь. К концу недели она прибавила два размера! Так же часто ей пришлось изменять юбки, чтобы подстроиться под расширившиеся бёдра, увеличившиеся ляжки и попу. Гермиона начала носить мешковатые кофты и накладывать отвлекающие внимание чары, чтобы скрыть фигуру, но не знала, как долго сможет продолжать в том же духе — ведь вся школа выискивала омегу.       Особенно усердствующими казались альфы, но мадам Помфри дала ей зелье, блокирующее её запах. Гермиона не стала вдаваться в детали того, что именно они могли унюхать, но на всякий случай начала мыться два раза в день. Однако всё это не мешало ей чувствовать их запахи. Не раз она сворачивала не в тот коридор, следуя за ароматом альфы, и опаздывала на занятие. Их запахи опьяняли, хотя каждый пах по-своему.       Поначалу она глубоко дышала за ужином, садясь рядом с Невиллом. Он пах сладко и землисто, и это действовало успокаивающе. Гермиона всегда понимала, когда он посещал теплицы — это придавало его запаху свежесть. Однажды вечером у неё даже голова закружилась от его аромата, после чего она научилась дышать ртом, чтобы сохранять самообладание.       Ей объяснили — без деталей — что как только альфы узнают, что омегой является она, начнётся борьба за право на неё. Мадам Помфри коротко рассказала о специфике спаривания и дала брошюру с более полным описанием. Поначалу Гермиона думала, что это просто секс, но после узнала, что это намного, намного большее.       Говоря современным языком, спаривание альфы и омеги можно описать как суточный марафон секса. Как только альфа заявит права на омегу, укусив её за шею — с согласия или без него — у неё начнётся «течка», вызывающая последующий «гон» у альфы. Первобытная потребность берёт верх, и двое вступают в половой акт длиной по крайней мере в сутки, а то и трое. Это повторяется ежемесячно — в соответствии с менструальным циклом омеги до тех пор, пока она не забеременеет.       Для Гермионы это звучало так, словно её накачают наркотиками. А потом изнасилуют. И затем принудительно оплодотворят.       Является ли это изнасилованием, если тело не сопротивляется?       Перестанут ли существовать её разум и сила воли, когда у неё начнётся течка?       Какая юридическая защита ей доступна?       Нашлось удивительно мало информации в многочисленных книгах по праву в библиотеке Хогвартса, и Гермиона ещё сильнее ужаснулась, обнаружив, что связующий укус равносилен брачному контракту. Сила укуса — одна из многих, многих аномалий в этой ситуации. Как только альфа вонзает зубы в железу на шее омеги, запускается химическая реакция, которую невозможно обратить. Альфа выделит в кровь белок, который соединится с её ДНК и закрепит связь. Через эту связь они станут навсегда привязанными друг к другу.       Это невероятно серьёзно — и совсем не то, к чему Гермиона готовилась. Во всех брошюрах и книгах предельно ясно говорилось: связь на всю жизнь. Она думала, что ей, может, придётся переспать с парнем, который ей не очень нравится, но не выходить за него замуж!       Она не готова выходить замуж! Ни за Рона, ни за кого другого!       Рон… Ох, Рон.       Её исследования явно показали: то, что он бета — это проблема. Что бы она ни читала, она не могла найти путь развития их отношений. Всегда, когда она его целовала, что-то было не так, и она думала, что просто привыкала к отношениям. Теперь она знала, что причина была в несовпадении их биологий. После всего, через что им пришлось пройти, это невероятно разочаровывало. Их с Роном отношения только начались, но она знала, что должна их закончить — пока никто не пострадал. Её тело всегда будет искать альфу, и ничто меньшее её не устроит.       К сожалению, у неё было не так много времени, чтобы всё осознать. Пока она не установит связь с альфой, её тело продолжит испускать феромоны, влияющие на всю школу. Гермионе не хотелось нести ответственность за то, что кто-то ещё окажется втянутым в её проблемы, и она начала испытывать чувство вины из-за того, что всё сводилось к ней. Невилл и остальные парни изменились из-за неё. Это она была виновата в том, что происходило.       По крайней мере, именно об этом говорили студенты.       Гермиона просто пыталась разобраться в этом, как могла. Она пыталась посмотреть правде в глаза: она — омега, и ей нужна пара.

***

      Хотя Гермионе и удавалось избегать Рона почти две недели, в конце концов он неизбежно застал её в одиночестве. Она задержалась в общей гостиной, тайком читая мемуары альфа-короля пятнадцатого века, в которых он только и делал, что бил себя кулаком в грудь. Рон подкрался к ней, пока она была погружена в раздел о средневековых средствах от укусов змей.       — Что читаешь? — спросил он, с кряхтением опустившись в кресло рядом с ней.       — Мерлин, Рон! — воскликнула Гермиона, прикрыв книгу рукой, чтобы спрятать заголовок. — Ты меня напугал.       — Прости, — ответил он с застенчивой улыбкой.       — Вернулись с полётов? — спросила Гермиона, пытаясь скрыть отвращение от запаха его пота.       — Ага, мы с Гарри отрабатывали несколько приёмов. Я торопился обратно, чтобы поймать тебя перед сном.       — Да? Зачем?       Рон неуверенно ей улыбнулся.       — Я думал, может, мы могли бы… посидеть вместе? Кажется, в последнее время мы оба довольно сильно заняты, и у нас не было шанса заняться чем-нибудь… наедине.       — Верно… — выдавила она. — Ну, к сожалению, я как раз собиралась идти спать.       Рон разочарованно опустил взгляд.       — Мы могли бы просто… сходить на кухню за горячим шоколадом, например? Это же не займёт много времени, да?       — Эм, дело в том, что… я жутко устала и…       — Пожалуйста, Гермиона? У меня такое чувство, будто я несколько недель тебя не видел.       Её захлестнуло чувство вины из-за того, как старательно она избегала подобной ситуации. Совместное времяпрепровождение потеряло былую привлекательность. Теперь Гермиона просто в ужасе от осознания, что должна рассказать ему правду. Но, наверное, кому-то ей в любом случае следовало рассказать.       — Конечно, — ответила она, стараясь не поморщиться. — Звучит отлично.       Рон подскочил с кресла, оставив вещи на полу. Гермиона сделала то же самое, засунув книгу в сумку и наложив запирающее заклинание. Он бросил на неё удивлённый взгляд, не подозревая, что в сумке лежали многочисленные записи о её новом статусе.       — Не хочу, чтобы кто-то списал у меня домашку по трансфигурации, — с нервным смешком прокомментировала Гермиона.       Рон хмыкнул. Они двинулись к портретному проёму, и, как только вышли в коридор, он обнял её за плечи. Гермиона закашлялась из-за распространившейся от его подмышки вони.       — Ты в порядке? — спросил он.       Она начала дышать через рот.       — Да!       Рон зашагал в сторону кухни.       — Сегодня был прекрасный вечер для полётов. Наверное, последний в семестре.       — Ага.       Она скрестила руки, надеясь, что он поймёт намёк и даст ей немного пространства. Он не понял. Вместо этого Рон притянул её ещё ближе.       — Первая игра Гриффиндора через пару недель. Просто ужасно, что они не разрешили играть восьмикурсникам, — вздохнул он. — Что ты делала сегодня?       — Писала эссе по зельям и немного читала, — пожала плечами Гермиона.       На полпути к кухне, когда они проходили мимо тёмного алькова, он наконец-то отпустил её плечо и вместо этого взял за руку. Она обрадовалась перемене. А затем, без всякого предупреждения, Рон потянул её в сторону и завёл в альков. Там притянул к себе и сразу прижался губами к её губам.       Честно говоря, им не хватало химии с самого первого поцелуя. Гермиона надеялась, что со временем они узнают друг друга лучше. Совершенство приходит с практикой, в конце концов, и она хотела и была готова научить его не использовать так много языка.       Поцелуи с Роном никогда не ощущались безусловно правильными, но только теперь она почувствовала, что поцелуй был совершенно неправильным. Практически сразу она отпрянула, поднырнув под его руку, чтобы вернуться в коридор.       — Ты в порядке? — спросил Рон. Он выглядел обеспокоенным, протягивая руку, чтобы сжать её плечо. — Я снова тебя напугал?       — Ох, эм… Да, немного, — признала Гермиона.       Он улыбнулся и склонился, чтобы снова её поцеловать. Она подняла руку, чтобы остановить его.       — Эм, прости, — пробормотала она.       Рон выглядел уязвлённым, но Гермиона поняла, что настало время сказать правду — хотя бы для того, чтобы остановить его попытки поцеловать её.       — Я должна кое-что тебе рассказать… — произнесла она, не в силах взглянуть ему в глаза. — В тот день, когда мадам Помфри проводила тесты, я… я соврала. Я не бета.       — Нет? — переспросил Рон, склонив голову набок. — Это из-за того, что ты маглорождённая? Они вообще не смогли определить, кто ты, или что-то в таком роде?       Она попыталась не рассмеяться.       — О, они очень точно определили, кто я такая.       Он в замешательстве нахмурился. Так ничего не выйдет, подумала она.       — Я — омега.       — Омега, — тупо повторил он, и она заметила момент, когда его мозг осознал это слово. — Погоди, ты — омега? — Его голос громким эхом прокатился по пустому коридору.       — Шшш! Я не хочу, чтобы это услышал весь чёртов замок!       — Но ты же маглорождённая! — испуганным шёпотом ответил он. — Как ты можешь быть?..       — Понятия не имею, — признала Гермиона. Она взяла его за руку и затянула обратно в альков, чтобы их никто не подслушал. — Полагаю, среди моих предков был кто-то из магов… Или мне просто не повезло.       — Не повезло? Но это же просто замечательно! — Он поник, увидев её несчастное выражение лица. — Разве нет?       — Это ужасно, Рональд, — прохныкала она, грустно покачав головой. Он сжал её плечо, пытаясь утешить.       — Ты поэтому не рассказала мне раньше?       — Я до сих пор пытаюсь это осознать, — призналась она. — Я не говорила об этом ни с кем, кроме мадам Помфри. Она без конца побуждает меня найти альфу, и всё это просто… чертовски архаично и тупо.       — Альфу… — медленно произнёс он. Его осенило, и он быстро убрал руку с её плеча. — Тебе нужен альфа, а не бета.       Она поймала его отчаянный взгляд и кивнула.       — Мне очень жаль, Рон.       — Это не твоя вина…       — Как и не твоя, — сказала она. Взяв его за руку, добавила: — Я хотела этого с тобой — очень сильно. Но теперь я… я не могу.       — Меня недостаточно, — грустно сказал он.       Она почувствовала, как глаза наполнились слезами, и прерывисто вздохнула.       — Если бы у меня был выбор, было бы. Я люблю тебя, Рон. После всего, через что мы прошли, это так несправедливо.       Он кивнул, но она не была уверена, что он на самом деле слушал. Она не хотела, чтобы он винил себя за то, что никто из них не мог контролировать.       — Что ты будешь делать? — спросил Рон. — Почему никому не рассказала?       — Ты знаешь обо всём этом больше, чем я. До того, как я рассказала тебе, что омега — это я, что ты о ней думал?       Он ярко покраснел.       — Ну… Полагаю, я винил её за всё это — но я бы никогда не обвинил тебя. Честно, вся идея была… — Он отвернулся, пытаясь спрятать улыбку.       — Что?       Он выглядел смущённым, когда ответил:       — То, что я узнал об омегах в детстве, было… материалом для дрочки.       Гермиона расхохоталась.       — Что? Почему?       — Я думал, что они — чистый секс, понимаешь? Девушка, которая бы просто дико хотела этого, отчаянно меня желая…       Она нахмурилась.       — Н-но теперь-то я знаю! — попытался оправдаться он. — Раз уж это ты…       Она сузила глаза.       — И что это должно означать?       — Ну, ты никогда… по крайней мере, мы никогда… не занимались сексом. И я знаю, что для тебя было важно, чтобы мы дождались правильного момента… — Его глаза расширились, а челюсть упала. — Чёрт, Миона, тебя ведь пометят!       Она смахнула слезу.       — Я знаю, — тихо ответила она.       — Блять! — громко выругался он. — Теперь я понимаю, почему ты расстроена! Думать о том, что альфы будут за тебя драться… Кажется, меня сейчас стошнит.       — Добро пожаловать в клуб, — сардонически произнесла Гермиона.       — Тебе нужно поговорить с Невиллом. Очевидно, что он — альфа.       Она кивнула.       — Он и правда единственный вариант, но я бы хотела… Я бы хотела, чтобы это мог быть ты.       Рону явно было больно, но он смог выдавить улыбку.       — Если я должен потерять тебя… ну, если это он, будет не так плохо. Могу я просто?.. — Он обхватил ладонью её щёку. — Могу я ещё раз поцеловать тебя? Чтобы попрощаться?       — Конечно, — вздохнула Гермиона.       Он наклонился и поцеловал её — нежно и медленно. Именно этого поцелуя она ждала от него всё это время, но теперь не могла в полной мере им насладиться. Она словно почувствовала его любовь и заплакала. Отстранившись, он пальцем стёр её слёзы.       — Ты ещё хочешь сходить за горячим шоколадом? Как друзья.       — Да, — шмыгнула она. — Это было бы замечательно.

***

      На следующий день Гермиона проснулась с опухшими глазами и тяжестью в груди. Большую часть ночи она проплакала из-за расставания, хотя, если быть честной, сильнее переживала из-за потери права выбора, нежели из-за самого Рона. Она должна была иметь право разойтись с ним из-за того, что он плохо целовался, или зло шутил, или был слишком ленивым, или из-за того, что они хотели разного от жизни. Но вместо этого словно её биология не позволила им быть вместе.       Конечно, это привело её к размышлениям о доступных возможностях. Ей ясно дали понять, что она должна выбрать одного из альф — и побыстрее. Как и сказал Рон, Невилл был самым безопасным вариантом. Она никогда не рассматривала его в качестве парня, но теперь обнаружила, что словно притягивается к нему каждый раз, когда находится поблизости.       Хотя то же самое касалось и всех остальных альф. После отказа от магловских таблеток она стала легко их различать и видела привлекательность почти во всех.       В Невилле — по очевидным причинам. Он был одним из её ближайших друзей, и она знала, на что ей с ним рассчитывать.       В Джеке Слоупере, семикурснике с Гриффиндора, который казался добрым, хоть и не очень умным.       В Эрни Макмиллане, который занимал пятую строчку в рейтинге курса и был бы достойной для неё парой в интеллектуальном смысле, хотя в остальном его характер подкачал.       В Терри Буте с его потрясающим чувством юмора и добрыми глазами. То, что он оказался единственным нечистокровным, тоже подкупало.       В Аргусе Маттингли, семикурснике с Рейвенкло. Он был симпатичным, но она практически ничего о нём не знала.       Очевидно, что Гермиона исключила три имени из мысленного списка, обдумывая варианты. Драко Малфой, Теодор Нотт и Блейз Забини вполне открыто заявляли о своём новом статусе, рисуясь перед остальными по всему замку. Они приняли близко к сердцу заявление директрисы о вспыльчивости и не раз устраивали сцены в коридорах, когда кто-то из студентов не уступал им дорогу. Они были похожи на банду альфа-самцов, и Гермиона благоразумно держалась от них подальше.       Ещё был семикурсник с Хаффлпаффа, которого она заметила пару дней назад, но ещё не выяснила его имени. Гермиона знала, что винить за его проявление можно только её. И по озабоченным взглядам мадам Помфри во время трапез понимала, что появление нового альфы — лишь вопрос времени.       В тот день Гермиона воспользовалась окном в занятиях, чтобы сходить к целительнице, втайне надеясь, что мадам Помфри даст ей что-нибудь от припухлостей и тёмных кругов под глазами. Она наткнулась на неё, когда та пополняла запасы зелий в шкафчиках.       — О, Гермиона, дорогая… Добрый день! — сказала пожилая целительница, сначала просветлев, а затем сразу нахмурившись. — Что-то не так?       — Нет, всё в порядке. Я просто хотела… отметиться.       — Хорошо, это хорошо, — ответила она с явным облегчением и окинула взглядом лицо Гермионы. — Вы выглядите уставшей, дорогая.       — Ох, ну… Да, наверное, я немного устала.       — Вы принимаете зелья?       — Да. Я, эм, не очень много спала этой ночью. — Мадам Помфри осмотрела её с головы до ног, и Гермиона сломалась под пристальным вниманием, пробормотав: — Я наконец-то рассталась с Роном.       — О, дорогая, мне так жаль, — ответила мадам Помфри, похлопав Гермиону по руке. — Если бы только существовало зелье от сердечной боли.       — Это так больно, — захныкала она. — Вдобавок ко всему остальному.       — Уверена, вы понимаете, что это к лучшему, — грустно произнесла целительница. — Теперь вы можете сосредоточиться на поисках своего альфы.       — Пока нет, — шмыгнув, ответила Гермиона.       — Но достаточно скоро, верно? Я понимаю, что постоянно говорю вам о последствиях, но это очень серьёзно, мисс Грейнджер.       — Я знаю. Я собираюсь поговорить с некоторыми из парней. Начну с Невилла Лонгботтома — сегодня вечером.       — Ох, он стал бы прекрасным выбором! — с улыбкой воскликнула мадам Помфри. — Такой храбрый молодой человек, и такой добрый.       Гермиона не чувствовала себя такой же воодушевлённой, как и мадам Помфри.       — Да, он такой. Он был отличным другом.       Целительница почувствовала её неуверенность, нахмурившись.       — Могу я что-нибудь вам дать? Может, бодроперцовое зелье?       — Нет, всё в порядке, — пожала плечами Гермиона. — На самом деле, мне пора идти. Просто хотела… поздороваться.       — Пожалуйста, скажите, если вам что-то понадобится. Хорошо?       — Хорошо. Спасибо, мадам Помфри.       Выйдя из больничного крыла, Гермиона решила, что остаток окна могла провести в библиотеке. Она свернула к лестнице на пятый этаж, чтобы по дороге зайти в ванную старост.       Шагая по ступенькам, она уловила совершенно божественный аромат. Хотя Гермиона сразу же распознала смесь феромонов альфы, они оказались настолько сильны, что она не смогла воспротивиться и последовала по следу. Вместо того, чтобы свернуть направо, она двинулась налево и оказалась в тускло освещённом коридоре. Гермиона вдыхала до тех пор, пока аромат не переполнил её, вызвав головокружение. Она остановилась, чтобы прикрыть нос и рот, пытаясь очистить сознание.       Гермиона не увидела две пары рук, протянувшихся к ней из ближайшей двери, но почувствовала, как они втащили её в пустой класс.