Одинокая луна

Разбудило меня сильное чувство нужды, но я заставил себя сначала вслушаться в тишину, что часто бывает обманчива. Запах Торафа был всюду, но не резкий, только от вещей. Его нет в комнате, и вышел он несколько часов назад. Я рискнул подняться и осмотреться. Малюсенькое помещение на две узкие кровати, одна тумбочка и шкаф. В углу отгорожено место и есть дверь. Меня шатало, но я с надеждой сунулся туда и, о чудо, нашёл туалет с душем. Личный! А маги любят комфорт. Облегчив мочевой пузырь, я не утерпел и забрался в душ, насладился теплом и свежестью. Тут был таз для стирки, а ещё на полке имелся набор для бритья и даже бритва. Не веря в свою удачу, я раскрыл лезвие. Похоже, Тораф и не подумал, что я могу им воспользоваться. Конечно, омеги ведь безволосы. Ошейник не давал навредить себе, но я хотел лишь заняться волосами и обрезал их, как смог, лишь бы в глаза не лезли, да и по шее грязными сосульками не скользили. Прибрав за собой, я задумался, могу ли покидать комнату. Живот сжался и прилип к позвоночнику. Есть подозрение, что я проспал не только ночь, а если вспомнить, как сильно хотелось писать, то сутки точно. Раны тоже неплохо поджили, ведь меня сытно накормили, и я смог их хорошо промыть. При воспоминаниях о еде, живот взвыл, а рот наполнился слюной. Оборот ускоряет восстановление, а потому я решился не только выйти за дверь, но сделать это в шкуре. Повернув ручку и высунувшись в щель, прислушался, а затем опустился на лапы. Я крался вдоль стены, когда одна из дверей распахнулась, и из неё вышел альфа. Глаза мага заволокло синей дымкой, показывая, какая стихия к нему благосклонна, а я прижался брюхом к полу, ожидая удара, постыдный скулёж вырвался сам собой. Маг медлил с нападением, и я стал отползать, пока вновь скрылся в комнате Торафа. Я заскулил от безысходности. Зачем я вышел? Ведь мог ещё побыть без побоев. ...Долгое время ничего не происходило, а я дрожал, ожидая расплаты, и она пришла. В дверь постучали, но не получив ответа, открыли. — Валенс? — услышал я голос Торафа и задержал дыхание. Маг прошёлся по комнате, не сразу сообразив, где я, но в итоге наклонился и заглянул под кровать. Наши взгляды встретились, и я зажмурился. — Валенс... — Он правда под кроватью? — удивлённый вопрос от двери, шаги приблизились, скрипнула доска, и я рискнул слегка приоткрыть один глаз. Рядом с Торафом на коленях стоял тот маг, которого я встретил в коридоре. — Зачем ты вообще его у себя устроил? — А где ещё? Из неодарённых никто не согласился бы на оборотня под боком, от которого не сможет толком защититься, даже с надетым на Валенса ошейником. Свободно только у меня и у тебя. Надо было к тебе подложить, пока ты дрых? Незнакомый маг фыркнул. — Вот ещё, я предпочитаю котов. Устроил бы в сарае, там тепло. Тораф скрипнул зубами. — Это омега, и если бы ты видел его состояние, то не предлагал бы такую хрень. Валенс, тебя никто не тронет, вылезай, ты же действительно не пёс. По телу прошла волна дрожи, я понимал, что надо слушаться, но страх пригвоздил к полу. Да и слышать своё имя я отвык, а Тораф так легко его произносил. — Почему его вообще притащили? Зачем оборотни нам своего омегу отдали? — А я знаю? — нахмурился Тораф. — Хочешь, спроси у них, Маг. Маг по имени «Маг»? Я мысленно фыркнул, а в животе вновь заурчало. — Иди сюда, малыш, — постучал себе по колену этот Маг. — Спятил? Это же реально не собака, — толкнул приятеля Тораф. — Да в бездну! — смутился тот. — Вылезай немедленно. Приказ, подкреплённый магией, не проигнорировать, по телу прошла волна боли, а волю сковало льдом. Умирая от страха тысячу раз, я выполз на брюхе к магам и сжался в дрожащий от ужаса комок. Тораф ругнулся сквозь зубы и вцепился в мой ошейник. — Не снимай, — остановил его Маг. — Не разрешали. — Да ты посмотри на вязь узора, на все эти узлы и активные руны, а я его ещё и силой наполнил... — О-о-о, — протянул Маг. — Извини, малыш. Тораф, снимать всё равно нельзя, мы ему не только чужие, но и враги. Неизвестно, что у него в голове. Давай ослабим только контроль, вот эту руну сотрём, а узелок срежем... Тораф перестал дёргать за ошейник, но что-то сделал, потому что ощущение, сдавливающее разум тисками, стало походить на лёгкий ветерок, а потом и растаяло, ведь приказ я выполнил. Меня погладили по голове словно пса, но я настолько боялся каких-либо прикосновений, что начал дрожать сам по себе. Тораф убрал руку с моей шеи. — Валенс, я подожду тебя за дверью, оденься, пожалуйста, и выходи. Ты проспал почти трое суток, я отведу тебя на кухню. Три дня? То есть, мне дали отлежаться так долго? Не мудрено, что мочевой пузырь разрывался, а я думал только о сутках... Маги вышли, оставив меня одного. Есть очень хотелось, и я сменил ипостась, натянул выданные вещи и подошёл к двери. Там переминались маги и тихо, даже для моего слуха, шептались. Когда я приоткрыл дверь, оба альфы повернулись ко мне и замолчали. Тораф одобрительно кивнул и пошёл вперёд. За ним потянулся и Маг, разглядывающий меня чуть дольше. Он оборачивался весь путь, а Тораф казался уверенным в том, что я следую за ними. На кухне мой живот вновь заурчал от голода, и я прижался к боку печки, изголодавшись по теплу. Тораф вновь обошёл горшки и сковородки с тарелкой, а Маг, понаблюдав за ним и мной, вышел с кухни. — Садись за стол, — подозвал Тораф, и я занял край лавки. В тарелке лежало овощное жаркое и куски мяса, а ещё хлеб с маслом и кусок сыра. — Жуй тщательно. Я кивнул и накинулся на еду, вгрызся в ароматный хлеб и проглотил несколько кусков мяса, едва не подавившись. Тораф вздохнул и поставил передо мной чашку с компотом, ягодным, с травками, судя по аромату. Я сделал глоток, стукнувшись о край чашки зубами. Тораф ничего не говорил, хотя я не выполнил его команду, но и он не подкрепил её влиянием на ошейник. Когда тарелка опустела, свершилось чудо, Тораф наполнил её ещё раз, и я чуть ли не рыдал от счастья, наполняя брюхо под завязку! Меня даже слегка замутило от переедания, но организму понравится, моё брюхо не как у людей работает. Такое восстановление только на пользу. Однако Тораф о чём-то таком задумался, подлил компота и накапал в него из какого-то пузырька, найденного тут же в шкафу. — Для пищеварения, — ответил маг на невысказанный вопрос. Я принюхался, но выпил. Тораф прибрал за мной и вывел через заднюю дверь. Оказавшись на улице, я жмурился от яркого света и красок, а ещё вздрагивал от количества магов, чувствуя всплески сил вокруг них. Мощные. Даже толком не разбираясь в подобном, я вряд ли ошибусь, посчитав ковен сильным. Конечно, находятся желающие посмотреть на новую зверушку в моём лице, но я чаще встречаю сочувствие на лицах, чем отвращение. Кто-то смотрит и с любопытством, реже — с равнодушием. Омег вижу немного, в основном тут сильные альфы, в большинстве даже обычные люди — неодарённые. Тораф выгуливает меня. Прошлый хозяин тоже так делал, но как правило тащил на цепи или пинал впереди себя ногами. Маг не бьёт, и мы ходим по селению. Личных домов тут немного, в основном общие на несколько комнат, как тот, в котором живёт Тораф. Омеги встречаются уже чаще, но их мало или заняты где-то. Я быстро устал, дыхание сбилось, и альфа замедлил шаг. Он указывает на скамейку возле одного из огородов, и я сел. — Хочешь перекинуться? — спрашивает Тораф, когда я прихожу в себя. Киваю осторожно. — Здесь можно, но не выбегай за территорию. Я бы и не рискнул, но конечно не говорю этого. Начинаю раздеваться, и Тораф резко отворачивается, заставив меня дёрнуться от него. Я уже и забыл, какого это — стыдиться своего обнажённого вида. Скидывая рубашку, я одновременно перетекаю и встаю уже на лапы. Альфа оборачивается и усмехается. — Носки забыл, — я наклоняю голову и вижу на задних лапах носки. Предки... Я же в них и гулял, забывшись. Испортил? Переступаю лапами, тычусь в носки. Целы, вроде, только солома да пыль налипла. — Волк в носках мне не попадался, да ещё и такой красивый, цвета жжёного сахара, карамельный. Эффектно смотришься, но, кажется, тут преимущественно серые волки встречаются? Я киваю, но не вдаюсь в детали. Мой цвет не уникален, я мастью в папу пошёл. Но раз мой цвет удивил, то маги ещё со множеством стай не контактировали. Тораф собирает мои вещи и сворачивает, смотрит на меня, выгибает бровь. Я прохожусь немного вперёд, оборачиваюсь на мага. Тораф идёт следом, но не командует. Волк внутри наслаждается ходьбой, а я осматриваю себя. Шерсть тусклая, но наконец-то чистая, колтунов нет, да и паразитов смыл. Идеально. Сил прибавилось, все кости целы, что случалось редко, а земля под ногами такая тёплая. Хожу долго, столько, сколько могу, пока лапы не начинают заплетаться. Я дважды обошёл поселение, и Тораф не пытался остановить или командовать. Иногда к нему подходили, и я понял, что Тораф имеет некоторый вес в ковене, а их лидера зовут Замброй, и он сильнейший маг среди них. Ещё он умён и осторожен, и надо думать, вполне безжалостен к противнику, раз подмял под себя таких соседей, как стая Джакара, вынудив платить налог за защиту. Тораф не его правая рука, но очень даже близок, тем удивительнее, что он со мной возится, а не занимается своими делами. Хотя, меня же поручил ему Замбра. Глава — так они его называют. — Пошли в дом, тебе нужно отдохнуть, — сказал Тораф, когда я споткнулся в очередной раз, а дрожь в лапах стала заметна не только мне. Я поплёлся за магом с неохотой, но тот лишь проводил в комнату и оставил одного. Вновь сполоснувшись, я постирал носки и повесил на веревку у окна, прошёлся по комнате и забрался в итоге в кровать. Закутавшись в три одеяла, почувствовал себя вполне счастливо и забылся сном. *** Прошла неделя, как я попал в ковен магов. Тораф присматривал за мной, кормил и оберегал. Иногда за едой с нами сидел Маг и тоже подкладывал мне вкусностей. Они вдвоём оказались приятелями, даже друзьями. Тораф спокойный и лёгкий, а Маг серьёзный и дотошный, но рядом с ними я уже не чувствовал угрозы. Настолько забылся. С подачи Мага они на пару звали меня «малыш». В сравнении с двумя крупными альфами, пусть и людьми, я действительно казался именно таким, да и в свой тридцать один не пах толком омегой, прошедшим половое созревание, а внешне походил на подростка лет четырнадцати-пятнадцати. Пока что меня это берегло, ведь и люди меня ощущали ребёнком. Мелкий, жалкий, тщедушный, всё ещё покрытый желтеющими синяками разной степени и давности на воспалённой коже я никого из них не интересовал. Самые глубокие раны Тораф попробовал смазать на второй вечер, но я так испугался его поползновений и касаний, что забился под кровать. В итоге он оставил мне бальзам, и утром я им воспользовался после душа. Заживало чуть быстрее, но трёхразовое питание и отсутствие побоев помогали восстановлению лучше мазей. Говорил я всё ещё мало, но Тораф не заставлял. Иногда, если очень требовалось узнать «да» или «нет», ему хватало кивка. Я познакомился с несколькими магами и людьми в ковене, когда пересеклись наши дорожки, и они тоже ко мне не лезли. Посменно дежурившие на кухне пытались постоянно накормить, так что их я сразу записал в лучшие члены ковена. Но чаще всего я был при Торафе или Маге. Иногда они уходили поочерёдно или вдвоём на свои дежурства или по распоряжению главы. Я всё ещё не знал однозначно их обязанностей, да и не интересовался. Ещё через неделю мне стали доверять мелкие поручения. В основном на кухне, чему я был несказанно рад, бо́льшую часть времени находясь среди еды. Я перебирал крупы, чистил бобовые или обрывал ботву. Нож мне стали доверять на второй месяц нахождения среди магов, тогда я стал чистить овощи, помогал с готовкой, а ещё в огороде. Мог волком бегать по всему поселению, ошиваться среди омег и детей. За все дни меня никто ни разу не бил. Все раны зажили, самые страшные стали полосками шрамов, которые тоже сойдут со временем, если всё продолжится в таком же ключе. Я не отказывался от поручений, работал на совесть и на пределе сил, но меня не заставляли. Я не избегал нелюбимой людьми работы, такой как чистка лука, уборка помоев, удобрение земли навозом и его выгребание за скотиной, я также спокойно мыл овощи даже в холодной воде, а стирал одежду не только себе. В итоге я стал кем-то вроде служки, которому поручали всякие незначительные мелочи, а в ответ я получал место для сна и еду. Вещей у меня тоже прибавилось: ношенных, но чистых, кое-где подшитых, но добротных. Тораф даже раздобыл мне ботинки по размеру, но в доме я всё равно предпочитал ходить в шерстяных носках. Я заметно успокоился, чувствуя себя в относительной безопасности, единственное, с чем мне не удавалось справиться — прикосновения. Они вызывали страх и ужас, потому что несли раньше только боль, и к ним привыкнуть я не смог. К счастью, заметив мою реакцию, люди очень быстро перестали меня касаться. Я прожил с магами уже полгода. Прошла весна, лето и часть осени. Я привык к людям, а они ко мне, к моему виду, молчанию и страху прикосновений. Я уже не был таким мешком с костями, обтянутыми кожей, как в первый день, попав сюда. На мне наросло немного мяса, а черты лица перестали быть такими острыми. Я жил при Торафе и не хотел никуда съезжать, хотя мне даже предложили место в комнате свободных омег, у которых ещё не было пары. Таких здесь всего трое, но я предпочёл кровать у Торафа. Он оказался сильным магом, но благодаря его контролю, его аура лёгкая, не так давит, как сила Мага. Как я тогда догадался по цвету глаз, Маг действительно водник, а вот стихия Торафа — воздух. Его глаза излучают ровный белый свет, когда он использует силу. Вокруг начинает пахнуть как перед грозой, но молний он не метает. Зато способен закрутить воздух в сокрушительный смерч, способный разорвать в щепки полено. Я видел тренировки магов, и даже гордился Торафом, будто имею какое-то отношение к его талантам. Но не все дни в ковене были такими безмятежными, как могло показаться. Обычно глава лично руководил небольшим патрульным отрядом, который устремлялся к местам очередного прорыва и зачищал там всё от чудовищ. Маг с Торафом тоже были в патрулях, как и остальные боевые маги ковена, работая сменами. Сами маги перебрались сюда, в земли оборотней по сути, с севера, где прорывы случались так часто, что жить стало совсем невозможно. Но Замбра, как я слышал, регулярно получал вести из своих родных земель и надеялся вернуться обратно, когда аномальная активность стихнет. Возможно, земли там стало мало, и ковен Замбры потеснили, но это только мои догадки. Стаи оборотней, которые не имели своих магов и столько воинов, не только терпели на своей земле поселение людей Замбры, но и платили им, чтобы те зачищали места прорывов. Я уважал Замбру в какой-то степени, ведь мы, оборотни, живём своими стаями и не особо ладим с соседями, находясь всегда под угрозой конфликтов и войны. Он же по сути договорился со всеми, никого при этом не объединяя, но возымев значительный вес. Первая зима среди людей произвела на меня больший восторг, чем на них. Я хватал пастью снежинки, зарывался мордой в сугробы, влетал в них или валялся. Мех стал густым и красивым, лапы окрепли. Пусть организм всё ещё не имел достаточной силы, а первой течки так и не случилось, я жил счастливо и был в хорошей форме. В шкуре меня воспринимали скорее как питомца, обычную собачонку, а на двух ногах больше как помощника, которому всегда можно что-то поручить. Даже свалить свои обязанности, но мне было всё равно. Таким живым, как среди магов, я не чувствовал себя с детства. Зиму я провёл преимущественно в шкуре, так как тёплых вещей мне не особо нашлось, а в доме хватало обычной одежды и любимых шерстяных носков, которых уже имелось три пары. С ума сойти, я обрастал пожитками, у меня были свои(!) вещи. По неясной причине разрывов пространства зимой случалось меньше, но мешал им не холод. Маги вновь говорили об изменении аномального фона и чем-то там ещё, чего я не понимал. Однако мне стало казаться, что скоро нас ждёт переезд. Всё лето и осень отряды боевых магов зачищали землю, но нечисть успевала навредить поголовью не только домашнего скота, но и обычной лесной дичи, а потому мяса зимой я уже не получал, но Тораф с Магов, взявшие под опеку с первых дней, всегда следили, чтобы я получал кашу трижды в день, а если и бывали заминки, то совали мне сухари или отдавали часть своих порций. Сложно сказать, насколько я был им благодарен! По весне разбили много огородов, и ещё я ходил с людьми к реке — копать корни снежного камышового акро. Сытные, разбухшие и напитанные таявшим снегом, они в обхвате бывали с мою лодыжку. Я был очень полезен, лапами раскапывая ещё мерзлую землю быстрее, чем люди с лопатками и совками. Магов нам не выделяли, патрули стали уходить чаще, но причин я не знал. Возможно, перестраховка. Да и надо показать стаям вокруг, что маги здесь и выполняют работу, за которую им продолжали платить. Благодаря экономии и разумному распределению провизии абсолютно все люди и маги пережили следующую зиму.