Силовой приём

      — Эй, стой! Стой, мать твою!       Протяжное эхо плавно скользнуло по стенам серого коридора, донося медленные импульсы до цели, миновавшей комнату допроса и благополучно готовящейся скрыться в привычной суете полицейского участка, как тень. Обладатель разъярённых ноток в голосе первым делом выскочил из комнаты и торопливыми шагами понёсся за крепкой фигурой так, что звук от стука каблуков был слышен громче самого эха. Гэвин, покрасневший до кончиков ушей, напряг желваки и челюсть и сжал кулаки до хруста пальцев, пытаясь криком донести требование до андроида, который до какого-то времени делал вид, что доносящегося до модулей голоса не существует.       И лейтенант едва успел затормозить, когда чуть не впечатался носом в резко вставшую перед ним стеной спину. Коннор остановился и замолчал. Сердце пропустило несколько ударов — финальный пришёлся в низ живота и отдал щекоткой по позвоночнику. Рид закрыл рот и шумно задышал носом, с трудом сдерживая порыв встать в боевую стойку, когда тень стала медленно поворачиваться к нему лицом — слишком угрожающе, слишком близко, обычно после такого следовал неожиданный удар. Годы не убили в Гэвине параноика. Он оказался настолько близко к андроиду, что мог ощутить странный, неизвестный ему ранее кислый запах железа, исходящий от серой рубашки, и леденящий холод, заменивший привычное тепло от тела Коннора.       Лейтенант ожидал, что тостер цыкнет, ругнётся или отчебучит чего похуже, когда установит контакт глаза в глаза — оттого и пошатнулся в сторону и распахнул глаза, когда за этим ничего не последовало. Морщинки на хмуром лице разгладились, а желудок скрутило в узел. Он не понимал, как реагировать, потому что все представления об их первой встрече после того, что ему удалось разузнать, тут же расплылись перед глазами. Он готов был обороняться, парировать колкие фразы, но…       Коннор мило улыбался и глупо морщил нос. В карих глазах плескалась та же детская радость при виде Гэвина, что и прежде. Только на долю секунды Рид почувствовал неискренность в его эмоциях — и всё из-за прохлады, запаха… и чего-то ещё, что тот так старательно скрывал. За этим нежным взглядом таилось что-то зловещее — что-то, что сбивало с толку.       Коннор никогда ничем не пах — только если запахом одеколона Андерсона изредка. Теплота Коннора ощущалась сильно, стоило только подойти ближе положенной дистанции. И Коннор уж тем более никогда не был таким небрежным: теперь воротник рубашки слегка помят, галстук, что ранее всегда идеально сидел, свободно висел на шее, волосы — ощущение, что он совсем не смотрел в зеркало перед выходом — слегка топорщились в стороны. От прежнего Коннора осталась только эта вездесущая прядка, свешивающаяся на лоб.       В ином положении Гэвин бы пошутил, что тот походил на белый воротничок — не хватало только кружки «Лучший в мире андроид» в руке или чего-то типа того.       Но стоило андроиду привычно склонить голову вбок и раскрыть рот, в глазах Рида тут же стали пылать злые угольки.       — Да, лейтенант Рид? — наконец отозвался тостер, словно это не он только что пытался игнорировать крик в его сторону. Ни даже малейшего изменения в голосе — всё такой же мягкий и добрый.       — «Да, лейтенант Рид?» — и это всё? — ошалел Гэвин и выпрямился, когда выровнял дыхание. — Это что только что было?       Рид услышал, как к ним подоспел и Ричард, проводив жертв угроз к выходу. Девятисотый встал на один уровень с партнёром и, как и всегда, с не меньшим любопытством молча принялся ожидать объяснений.       Коннор окинул его приветственным взглядом, а затем он вновь вернулся к Гэвину. Лейтенанту показалось, что глаза его на секунду дрогнули в неприязни.       — Не переживайте, дело у вас никто не отнимал, — спокойно пояснил Коннор. — Я всего лишь выступаю вашим куратором.       — Мы тебе что, стажёры? — обиженно рыкнул Рид. — На кой хер нам сдался куратор?       — Разве вам не сообщил Ричард? — Тостер повернул голову на собрата вместе с Гэвином, но, судя по всему, девятисотый тоже не в курсе: его плечи расслабились, а брови дрогнули в непонимании. — В правила департамента полиции Детройта были внесены некоторые изменения: никаких романтических отношений между напарниками, которые могут повлечь за собой срыв операции или провал дела.       — Чего? — скривился Гэвин и взмахнул руками в негодовании. Утёр потёкший нос и почувствовал, как его начинает потихоньку закладывать. — Да ты это только что придумал!       — Ричард? — попросил притворно-ласково восьмисотый, и братец покорно замер на пару секунд. Пока процесс загружался, Гэвин не упустил возможности ещё раз скользнуть по Коннору оценивающим взглядом — и тот не удержался в ответ, всей своей надменной рожей подтверждая свою правоту.       — Правила вышли вчера… — тихо произнёс Ричард и пару раз непонимающе моргнул. Пока Рид глотал ярость и вырывающиеся из рта гадости, он также решился вступить в диалог, обращаясь к восьмисотому, уже не звуча так беззащитно. — Что это всё значит, Коннор?       — Первоначально вас хотели разделить как напарников, однако, учитывая ваши общие заслуги, было принято решение закрепить за вами куратора. Мне нужно убедиться, что ваши отношения не повлияют на ход работы.       — Мы находились в отношениях ещё до выхода этих правил — и ни одно дело не оказалось провалено, — раздражился Ричард, обойдя Гэвина и встав к брату вплотную. — И ты это знаешь.       — Большинство дел почти стоили лейтенанту Риду жизни — преимущественно из-за вашего… «статуса». — Тон Коннора обрёл мрачные оттенки, и его спокойствие, показалось Гэвину, на мгновение пошатнулось. Запахло жареным. Лейтенант увидел, как сжимаются кулаки Ричарда и как он щурит глаза, и решил вмешаться в разгорающийся конфликт.       — Ты что, только что обвинил Ричарда в том, что я сую свой нос куда не следует?       Андроиды, как один, повернули головы, и Гэвин вздрогнул, на секунду закрыв рот. Вот теперь-то они были как одна капля воды: у обоих заиграли желваки на лицах, сжались губы и насупились брови. У одного во взгляде остатки догорающего пепла, у другого осколки тающего льда — и оба не несли ничего хорошего.       Кажется, ему поплохело от нахлынувшего контраста жара и холода.       — Мне всего лишь нужно убедиться, что вы можете отделять работу от личной жизни, — констатировал Коннор громко и чётко. Он снова обратился к Ричарду с некой издёвкой в голосе. — Это ведь не проблематично?       — Тостер, я и Ричи — отличные напарники. И наше положение ничего не меняет. Ты видел нас в работе не раз! Сдалось тебе это кураторство — просто впиши в документы, что всё в порядке, и дело с концом!       — Я бы и рад, лейтенант Рид, — уже ласковее отозвался тот, когда на Гэвина навеяла волна сухого кашля. — Но руководство требует от меня действий.       — Почему Фаулер не сказал нам... — сглотнул лейтенант и скривился, потому что глотку обожгло раздражением, — он не в курсе?       — Правила не зависят от капитана — и вы это знаете. Он рассчитывал на то, что вы уже проинформированы или же узнаете от меня. Не переживайте, я всего лишь буду содействовать в деле и следить за вами — мешать не буду.       — Очень, блядь, обнадёживающе… Эй, ты это куда собрался, я с тобой ещё не закончил?! — Коннор, только сделав шаг к прежнему направлению, повернулся. Гэвин заговорил чуть спокойнее, без прежнего запала, чтобы не надорвать больные связки. Искреннее, медленнее. В надежде, что тот всё-таки ответит на терзающий их вопрос. — Кон… что с тобой происходит? И не смей говорить «Тебя это не касается».       Андроид помедлил перед ответом. Улыбка померкла, живой блеск потускнел, и злость Гэвина тоже в момент улетучилась. Тело расслабилось, жар отошёл на второй план, а обиду заменило собой слегка обжигающее волнение. Коннор выглядел жалко, как брошенный мальчик. Совсем как тогда, на мостике, перед тем как признаться. Перед тем как испортить всё. Лейтенанту против воли захотелось его обнять.       И Коннор всё испортил, в одну секунду изменившись в лице. Он злостно нахмурился и словно выплюнул на последнюю фразу:       — Не скажу.       И поспешно удалился, оставляя напарников, преимущественно Гэвина, в смятении. Будь тем человеком двумя годами ранее, он бы незамедлительно вступил в перепалку, но сейчас… сейчас всё иначе. В груди заклокотала досада, обида, и Рид сжал запотевшие ладони. В глотку клыками вгрызлась тоска, заскрежетало противное чувство вины.       Он никак не мог понять его ответ.       — Ты лично заинтересован в этом, не так ли? — тем временем послал телепатический сигнал Ричард. — Даже не рассчитывай, Коннор. Предупреждаю тебя.       — И в мыслях не было, — тут же ответил андроид. Вдруг он остановился, перед тем как скрыться за углом, и повернулся, чтобы строго обратиться к Гэвину, проникновенно глядя в глаза. — Дело уже закреплено за вами, материалы отправлены на планшет. Когда перейдёте к обсуждению дальнейших действий, пригласите меня в переговорную — буду сразу как освобожусь, — а сейчас, увы, я вынужден отлучиться... И лейтенант Рид... весьма безответственно с вашей стороны являться на работу в вашем состоянии: вы рискуете заразить коллег. Надеюсь, вы вскоре решите эту проблему, и дело не встанет только лишь из-за вашего самочувствия.       Гэвин раскрыл рот в немом негодовании. Его словно только что отхлестали кнутом. Кто-то посмел высказать сомнение на его счёт! К нему обратились как к прокажённому, чумному, с такой ненавистью и отвращением, скрытыми жеманной вежливостью, притянутой за тонкую леску, что он не смог этого стерпеть. Никто не смеет. Даже Коннор.       Он сжал кулаки и заорал, охрипши, в уходящую спину:       — За себя побеспокойся, пылесос!       — Гэвин…       Рид тут же пожалел о сказанном, когда к горлу, скрученному леской, подступила очередная волна кашля, а Коннор демонстративно решил проигнорировать возглас. Лейтенант зашёлся в приступе и пустил слезу, схватившись за шею и сжав её. Противное чувство горечи обожгло горло, когда Ричард оказался рядом незамедлительно, чтобы придержать его за плечи и, как и всегда, с беспокойством оглядеть его. Гэвин на милый жест отмахнулся, а когда пришёл в себя, шмыгнул носом и выпрямился.       — Вот тебе, блядь, и «принцесса», — шикнул он. — Мне даже на секунду показалось, что Тина и Хэнк преувеличили, но нет. Он стал ещё мразотнее, чем когда только сюда припёрся.       — У него необычные перепады настроения, — заметил Ричард и нахмурился.       — Ага. И пахнет странно.       — Железо и бензин марки АИ-девяносто пять, — подхватил андроид, как отличник у доски.       — Не думаю, что тостер обзавёлся тачкой, не отвечающей его трепетному отношению к экологии, — покачал головой Гэвин. — Но воняет так, словно живёт на заправке.       — Одежда на нём не новая, — добавил Ричард, и Рид тут же замер, широко раскрыл глаза и повернул голову к напарнику, — и ему не принадлежит.       — Чего? — на выдохе удивился Гэвин. — То есть… да ты гонишь! Не может же наш тостер так взять и…       — Это только предположение, но кто бы он ни был, этот человек или андроид оказывает на него не самое лучшее влияние.       Рид замолчал, обрабатывая полученную информацию. Нет. Он отказывался верить в то, что Коннор вот так просто резко взял и поддался влиянию какого-то ублюдка! Педантичный, аккуратный и трепетный Коннор, который сияет от чистоты, который улыбается и шутит, который заботится о других… нет. Всё это — бред полнейший!       Всё из-за Гэвина? Вот так резко переключился на другой объект? Это же так глупо. Его же точно используют. Тупой, тупой тостер. Наивный до жути, его же явно дурят. Риду бы не хотелось пускать в голову всякие мерзкие мысли, но те упорно пробивали защиту и вырисовывали перед глазами не самые яркие и позитивные картинки.       Всё из-за него? Лейтенант не мог этого допустить.       Ему делают больно? К чему-то принуждают? Заставляют держать язык за зубами?       — Мы должны поговорить с ним, — вдруг уверенно заявил Ричард, врываясь в неприятный мыслительный поток, и Гэвин поднял на него беззащитный взгляд, — в более спокойной обстановке.       — Нет смысла разговаривать, Ричи. Тут нужно действовать. Он нам ничего не скажет — это же очевидно! — взмахнул руками тот. Вздохнул. — Я думаю, нам следует выйти на его сожителя… И мне очень хочется, чтобы ты ошибался…       Когда они вышли в общий зал, Гэвин не мог упустить из виду всеобщее напряжение в лицах коллег. Тихо, слишком тихо для привычного всем рабочего дня, и только дурак бы не догадался, в чём дело и почему вдруг общая радость сменилась общим негодованием. Пыльные коробки с украшениями так и остались не до конца разобранными, валяющимися под столами, а поделки из бумаги и серпантин, что должны висеть на стенах, теперь грустно устроились на полу. Энтузиазма в глазах теперь как не бывало — все опущены в терминалы, словно дел и впрямь невпроворот, и то и дело стреляли по сторонам, будто их обладателей могли поймать на чём-то горячем. Будто рождественское настроение вдруг стало серьёзным преступлением.       «Как Коннор украл рождество», — подумал Гэвин и хихикнул в кулак, делая вид, что откашливается.       Коннор некоторое время ловко скрывался от любопытных глаз в веренице кабинетов департамента, давая волю напарникам обсудить детали дела наедине, однако всё же не упуская тех из виду ни на минуту. Теперь он представлял собой вездесущую тень, появляющуюся из ниоткуда и так же таинственно испаряющуюся в пустоте коридоров. Куда ни глянь, как ни обернись — на них в любой момент мог быть устремлён сосредоточенный, строгий взгляд из-под нахмуренных бровей, и партнёров никак не могло покинуть чувство присутствия третьего лица в их диалоге. Гэвин, взмокший от температуры, когда ловил его на себе, порой из принципа не отводил свой, в открытую бросая вызов тому, кто посмел влезть в их личный тандем на ближайшие несколько недель. Спустя пару раз таких переглядываний ситуация стала уязвлять, казалось бы, даже непрошибаемого Ричарда. В какой-то момент андроид, прервав зрительный контакт, цыкнул и предложил Риду перейти в переговорную от лишних назойливых глаз, и тот не мог не согласиться.       Переговорная встретила их холодно. Сквозняк, просачивающийся через открытое окно, тут же ударил в открывшуюся дверь, а затем скользнул под джемпер Гэвина, заставив того поёжиться и вздрогнуть. Морозный воздух пробил нос, и он наконец смог задышать полной грудью: очевидно, кто-то забыл закрыть, так как на подоконнике виднелась едва заметная снежная полоса, каплями соскальзывающая вниз к полу, под батарею. Ричард, моментально уловив угрозу для здоровья напарника, поспешил к окну и быстро его захлопнул — пара снежинок от разыгравшейся снаружи бури осталась лежать на его волосах и плечах, медленно тая.       А когда он повернулся, Гэвин заметил, как на его лицо ложится густой туман. Андроид, выдержав неловкую паузу, не без сочувствия констатировал:       — Ты себя плохо чувствуешь.       — Давай уже разберёмся, что к чему с этими хоккеистами, — бойко заявил в один голос с ним Гэвин, намеренно игнорируя. Ему действительно жарко и в то же время зябко. Перед глазами всё плывёт, горло дерёт, а живот крутит в приступе тошноты. Но отказаться от дела теперь — значит сдаться, позволить Коннору втоптать его гордость в грязь. Что-что, а Рид не переступает через свои принципы.       Ричард, напрягшись, совсем недолго помолчал и, похоже, сдавшись, подошёл к Гэвину и с превеликой неохотой вручил ему планшет. Тот буквально выдернул его из крепко держащих рук, прислонился бёдрами к столу и провёл пальцем по дисплею.       — Ну давай посмотрим, что нам предоставил тостер… Информация о хоккейном клубе, годы, члены команды, не то, не то… — бормотал он, будто только делая вид, что его интересует положение вещей. На самом деле он бы плясал от восторга, если бы не состояние нестояния. Чувству тошноты и головной боли слегка уступал место приятный трепет, скользящий по позвонкам — любимая команда как-никак, и у него был отличный шанс попросить автограф или совместную фотку, если бы в разговор не вмешался чёртов тостер. Увы, так и не найдя дельной информации, он обратился к Ричарду, который всё это время рассматривал его, как предмет искусства. — Они подозревают тренера финнов, верно?       Андроид с позволения партнёра приложил палец к кнопке в середине, и дисплей планшета расцвёл красными и жёлтыми красками, выдавая раз за разом разные вкладки, связанные с заданным вопросом. Глаза защипало, а свет отдал болью в голову, и Гэвин зажмурился на пару секунд, прежде чем увидеть нужную информацию. Он остолбенел.       Скандальные фотографии и репортажи — куча скандальных фотографий и репортажей тут же захватили внимание лейтенанта. Рид не мог припомнить никого с таким же послужным списком длиной в трёхтомный роман. Конечно, он понимал, что часть этих статей написана в качестве чёрного пиара, однако всё же никто в его памяти не мог похвастаться столькими «достижениями»: домогательства, одно задержание за пьяный дебош, ставки на подпольных боях, измены — и это далеко не всё. Неудивительно, что «Детройт Ред Уингз» подозревают именно его: похоже, этот человек действительно мог быть на это способен.       Гэвин непроизвольно присвистнул, и Ричард кисло улыбнулся, безмолвно поддерживая невысказанные мысли. Лейтенант принялся рассматривать фотографии и цепляться за вырезки из новостей спорта, не переставая удивляться тому, как так получилось, что после стольких скандалов этого тренера всё ещё не погнали взашей, ведь он, прежде всего, — лицо хоккейного клуба.       А после его взгляд остановился на фотографии героя горячих репортажей, и сердце его ушло в пятки. Анна Ярвинен. Девушка. Миниатюрная девушка лет двадцати семи — не более! Миловидное личико без единого намёка на усталость, солнечная улыбка, не предвещающая беды, ростом совсем коротышка, но телосложение не лишено крепкой мускулатуры. Вот уж в тихом омуте… Рид ещё немного пролистал вперёд, чтобы убедиться, что глаза его не обманывают, а после он ещё раз присвистнул.       — Вот уж предстоит работёнка… Ричи, можно выйти на расписание тренировок финнов, чтобы нам удалось поговорить с этой божьей коровкой?       — На расписание выйти можно, — кивнул напарник, — вот только мисс Ярвинен не станет с нами разговаривать.       — Если только ей есть что скрывать?       — Не в этом дело, — покачал головой Ричард и тыкнул пальцем в дисплей. — Последний скандал, связанный с похищением бывшего возлюбленного, был три года назад, а дальше ничего, пусто, никаких данных. Мисс Ярвинен с тех пор сторонится конфликтов и скандалов — так написано в статье от третьего мая этого года.       Гэвин скользнул взглядом по строчкам, цитирующим тренера: «Мне бы хотелось стереть своё прошлое и начать всё с чистого листа». Последнее дельце явно вставило ей мозги на место — ещё под вопросом, как она смогла уйти от наказания в виде лишения свободы.       «Сейчас я прохожу лечение. Мой терапевт порекомендовал мне избегать стрессовых ситуаций». — Что-что, а вот это совсем не вяжется с тем, что ей приходится проходить через те же переживания, что и её клуб. Теперь понятно, что имел в виду Ричард. Она откажется разговаривать с копами, если те начнут заикаться о её прошлом.       — Ок-е-ей, — задумчиво протянул лейтенант. — Как насчёт журналистов?       — Не думаю, что она захочет разговаривать с теми, кто изучил её жизнь от и до — любому понятно, что первой темой разговора выскочит что-то из её прошлого.       — Вот засада… — рявкнул Гэвин и замолк ненадолго. Когда он выдохнул в нависшую тишину, ему вдруг незамедлительно пришла идея и он засветился. — Постой, а идея с журналистами не так уж и плоха, если сказать, что мы готовим репортаж о её становлении как великого тренера?       — Вот только она может поставить свои условия, в которые не входят вопросы личного характера, Гэвин.       — А на что нам моё обаяние? — театрально взмахнул головой Рид и самодовольно улыбнулся, подмигнув. Ричард улыбнулся и беззлобно закатил глаза — и каждый раз, когда он так делал, где-то что-то резко ёкало. — И не таких разбалтывали. Нам нужны бейджи и расписание.       — Хорошо, — наконец согласился андроид, и на душе как-то сразу отлегло.       Гэвин на радостях уткнулся обратно в планшет и стал привычно бормотать, водя пальцем по экрану, окунаясь в большие подробности о деле. Когда сфокусирован, он обычно пропускает всё мимо ушей и глаз. Не исключением стал и этот раз. Ричард приблизился, ткнулся плечом в плечо напарника и навис сверху, с особой нежностью всматриваясь в то, как Рид поджимает губы, облизывает их, хмурит брови и чешет шею, когда нервничает или о чём-то судорожно думает. И бормочет. Тихо-тихо, думая, что разговаривает про себя. Лейтенант и продолжал бы наивно полагать, что находится в комнате один, если бы прохладная рука Ричарда не накрыла его лоб и мягко не погладила. Гэвин вздрогнул, быстро заморгал, очнувшись ото сна, и поднял заинтересованный взгляд.       — Ты себя плохо чувствуешь, — обеспокоенно повторил андроид, и Рид щёлкнул языком. Заладил, как сломанная пластинка. — У тебя температура.       — Твой детектор барахлит, — ухмыльнулся Гэвин. — Попробуй померить через поцелуй.       — Не пытайся флиртовать со мной, Гэвин. Я серьёзно.       — Ладно-ладно. Ричи, боже, забей. Я болел и работал и до этого — и вот, живой. Не преувеличивай, через пару дней буду здоров как бык.       — Ты это говорил ещё в субботу.       — Просто признайся, что не хочешь меня целовать.       Щёки Ричарда приобрели приятный голубоватый оттенок, и андроид улыбнулся. Затем он переместил ладонь со лба на щеку, повёл большим пальцем, а затем на шею. Приблизил лицо. Точно поцеловал бы, — Гэвин уже закрыл глаза и потянулся в ответ, — если бы дверь не распахнулась и не впустила внутрь посетителя. Рид дёрнулся в сторону, Ричард остался упрямо неподвижен — так и оставил руку на шее.       Коннор смерил их оценивающим взглядом, спрятал руки за спиной и фыркнул. Особо долго он рассматривал Гэвина, чуть менее — Ричарда. После продолжительной паузы он всё-таки нашёл что сказать:       — Вижу, дело продвигается.       Сарказм, вложенный во фразу, ни разу не понравился Риду. Ему искренне импонировало остроумие Коннора, но не в этот раз. Тостер звучал так, словно он выиграл в эту жизнь, занял пьедестал над мерзкими людишками и любовался на них с высоты птичьего полёта — жаль, у Гэвина нет под рукой охотничьего ружья. А чего лейтенант терпеть не мог — заносчивости.       Рид первым двинулся с места, подошёл к андроиду вплотную и ткнул планшетом в живот. Когда Коннор взялся за него, Гэвин буквально, дёрнув рукой на себя, выплюнул:       — Нам потребуются бейджи журналистов и расписание — нужно поговорить с тренером финнов, Анной Ярвинен. Этого тебе достаточно?       Андроид, невинно похлопав ресницами, наконец взял планшет и быстро просмотрел его содержимое. Гэвин выждал, когда тот поднимет серьёзный взгляд и, кивнув, скажет, как робот-оператор:       — Более чем. Это не займёт много времени. Пожалуйста, ожидайте.       Когда Коннор развернулся, как наученный солдат, и быстро удалился с их глаз, Гэвин недовольно сцепил руки на груди и прошипел:       — Секс-контроль ебучий…