Силовой приём

      Утро понедельника встретило напарников скучно и угрюмо. Сначала они попали в пробку из-за навалившего ночью снега, затем Гэвин успел поворчать на тему своего мотоцикла, пылившегося в гараже до весны, после — поругаться с Ричардом по поводу того, как лучше срезать, чтобы оказаться в участке вовремя, а уже на месте, выходя из машины, андроид не прекращал подтрунивать над лейтенантом, потому что, послушав его, они опоздали на целых тридцать минут. Гэвин, чтобы разбавить обстановку, незаметно для глаз партнёра, что шёл впереди, набрал в руки снега, слепил снежок, прицелился… и попал мимо. Ричард сначала замер, выдержал зловещую паузу и повернулся, смерив не менее зловещим взглядом Гэвина. Тот также скривил страшную гримасу, отряхнул куртку от снега и двинул мимо с гордо поднятым носом, словно покушение на затылок напарника оказалось удачным. Понятное дело, что он всего лишь дурачился.       А вот отдел мгновенно загорелся, стоило им ступить на порог. Приветственно закричал один, подхватили остальные и превратили серый, скучный утренний отдел в пёстрый шумный аттракцион радости и счастья. Гэвин скуксился, никак не ожидая такого тёплого приёма, когда к ним подлетела пара-тройка коллег с горячими рукопожатиями — вроде бы не они свадьбу играли, а внимания столько, словно они совершили очередной подвиг и спасли город второй раз за год.       Риду хватило и на вручении наград месяц назад. Стоять перед всем городом, а затем встать за стойку и забыть свою речь — в такой ситуации он был в первый и, он надеялся, в последний раз. Он ждал этого момента, казалось, всю жизнь, шёл к этому маленькими шажками, спотыкаясь и калечась, а встав на пьедестал потерял голову, стоило осознать, что тысячи тысяч глаз смотрят на него как на героя двух народов. Гэвин раскрыл рот, но понял, что слова застыли на выдохе, и после, поймав тишину, дуновение ветра, всколыхнувшее волосы под фуражкой, снял головной убор и заговорил искренне.       О том, что удерживал глубоко в сердце все годы, прямиком из академии. Он высказал благодарность отцу и офицеру Честеру, коллегам, ставшим ему близкими друзьями. И, конечно же, Ричарду. И его слова звучали так тепло, что до ушей донеслись всхлипы — казалось бы, удивительно — даже капитана. Рид наконец понял, что заслужил всё то, чего он достиг, но в то же время продолжал думать, что без протянувших ему руку в трудную минуту он бы не справился и не вырос в того человека, кого те теперь видели перед собой, и, если бы не они, кто знает, может, он бы не стоял за трибуной и не распалялся о бесконечной любви к работе.       То счастливое мгновение, ту минуту славы он запомнит надолго, если не на всю жизнь. И он не был готов к ещё одному всплеску эмоций в его сторону.       Не успел он увернуться, как его тут же сгребли за плечо и прижали к себе, заставив скукожиться и замычать от дискомфорта — хватка крепкая. Ричард спасти не смог: сам оказался в плену настойчивых рук коллег. Когда на плече чуть ослабла хватка, Гэвину подвернулась возможность взглянуть на своего душегуба, но, как бы ни старался, он не смог вспомнить его имени. Лейтенанта закидали вопросами, но тот вовремя решил притвориться глухим, а руку и его обладателя оглядел бесноватым взглядом — всегда срабатывало, и в этот раз не подвело. Тот, по волшебству вняв намёку, отпустил плечо Гэвина и вскинул ладонь в примирительном жесте. Медленно вскипало раздражение, а в мыслях вертелся вопрос: «Им заняться нечем?»       Словно догадавшись по недовольной мине, Тина вклинилась из толпы и ответила: «За всю прошлую неделю ни одного происшествия. Обычно, когда такое происходило, ты вечно во что-то вляпывался. Естественно все заскучали!» Офицер Чен сгребла Гэвина в мягкие объятия, похлопала по плечам и тут же отпустила, а Рид съёжился в той же позе, в какой та его смяла. Кажется, месяц безвылазного тихого времяпрепровождения превратил его в прежнего социофоба.       Или же болезнь прогрессировала. В помещении стало не то жарко, не то холодно — не понять: кости ломило, но хотелось сорвать с себя одежду от жары. И только когда он громко чихнул и Ричард прояснил ситуацию, коллеги тут же расползлись по местам, как тараканы. Дышать стало значительно легче, но забитый нос и головная боль тут же дали о себе знать. День предстоял оказаться долгим — впрочем, он сам напросился.       Джеффри не меньше коллег оказался рад их возвращению. В своём кабинете он потребовал от них отчётность — Ричард, к счастью, как всегда, взял канцелярию на себя — и не обрадовал Гэвина: преступники будто действительно сквозь землю провалились, иммигрировав из Детройта, за последнюю неделю ни одного серьёзного преступления за исключением воровства или грабежа без жертв. Оставшиеся дела распределили ещё в воскресенье, поэтому напарникам стоило заняться тем, что не успели до своего отпуска, и дождаться чего нового.       Так стрелка часов перевалила за двенадцать дня. Напарник отправился в архив вместе с Тиной по её просьбе, а Гэвин, занимаясь документами, никак не мог оторвать взгляд от столов Хэнка и Коннора. Они так и продолжали пустовать. Можно было бы сослаться на то, что они уже с утра, до приезда Гэвина и Ричарда, поехали на дело или же вообще договорились встретиться на месте, но догадки разбились вдребезги, когда в отделе показался Андерсон. Совершенно один. Рид поглядел за его спину, огляделся вокруг, но не обнаружил ни одного признака тостера.       Хэнк выглядел подавленным — видимо, переезд Коннора плохо на нём сказался. И если говорить «подавленный», то это значит, что Андерсону реально хреново. Тот прошёл мимо доброй половины приветствующих его коллег и, сняв куртку, плюхнулся в кресло и сжал переносицу. Так он выглядел обычно, когда не спал всю ночь, и в такие дни его не стоило дёргать.       Не стоило, но Гэвин тут же вскочил с кресла и подобрался к нему в первую очередь.       — Хэнк? — уже без былой уверенности окликнул его Рид.       — М? — дёрнулся Андерсон и вскинул голову. Ему потребовалась пара секунд, чтобы узнать коллегу. Заплетающимся языком он ответил: — А, с возвращением.       — Тостер не с тобой?       — А он разве ещё не здесь? — вдруг удивился Хэнк, распахивая глаза. Гэвин покачал головой и пожал плечами, и тогда Андерсон обозлённо цыкнул. — Вот дьявол…       — Что за хрень произошла между вами, пока нас не было? — спросил в лоб Рид, прижался бёдрами к столу и скрестил руки на груди, полноценно приготовившись к объяснению.       Хэнк молчал долго, в глазах плескались беспокойство и неподдельный страх вперемешку с усталостью. Старик словно долго подбирал правильные слова, а потом, осторожно оглядевшись, будто бы у стен тоже были уши, наклонился к Гэвину, заставив того поступить так же.       — Я знаю только то, что с Коннором происходит что-то неладное, — заговорил он тихо. — Всё началось со дня свадьбы, его будто подменили. Он стал… знаешь… не знаю, как объяснить, но слово «человечным» здесь отлично бы подошло: хамит, грубит, сквернословит похуже нас с тобой! А потом он и вовсе заявил, что съезжает от меня.       — Славный добрый пубертат. Мальчики взрослеют, папаша, — не удержался Гэвин и увернулся от оплеухи.       — Заткнись, Рид, и слушай. — Когда подлая ухмылка сползла с лица Рида, Хэнк продолжил: — Он превратил отдел в адский котёл: с ним никто не хочет работать…       — Даже ты?       — Дослушай, идиот! — рявкнул Андерсон и тут же пожалел: оказалось слишком громко, что привлекло пару глаз. Он тут же утих. — Кхм… с ним не то что никто не хочет работать, он сам замкнулся ото всех. Что-то мутит за нашими спинами. Сдаётся мне, что он связался не с теми людьми.       — «Плохая компания» и наша принцесса? — прыснул Гэвин. — Брось ты, Хэнк. Откуда такие выводы?       — У тебя есть идеи получше, умник?       — Ты пробовал поговорить с ним?       — Ясен пень, в первую очередь я пытался поговорить! Молчит как рыба, при этом раздражается. Рид… — вдруг сбавил тон Андерсон и наклонился ещё ниже. — Ты разговаривал с ним последний раз в тот вечер. Ответь: между вами что-то произошло?       «Ага. Коннор признался в своих чувствах, а я сбежал под ручку с Ричардом», — сорвалось бы с губ Гэвина, но ему удалось вовремя проглотить эти слова. Вместо этого он покусал губы и после недолгого молчания покачал головой.       — Ричард сказал, что тостер покидает «Иерихон» с концами — поэтому ты решил, что он связался с плохими людьми или андроидами? — спросил он.       — Больше ничего в голову не лезет, — ответил Андерсон и тяжело выдохнул. — Не нравится мне это, Рид. Он часто пропадает с работы, приходит абы как, а если и появляется в участке, то делает всё, чтобы не облегчать нам жизнь. Вот сегодня, к примеру, — где он? Я не удивлюсь, если он приедет только к вечеру, когда мы начнём расходиться.       — Кто-нибудь ещё в курсе происходящего?       — Навряд ли кто-то из наших, а вот андроиды, — протянул Хэнк и мельком глянул в сторону одной парочки, перемигивающейся возле камер, — вполне. Но как ты себе это представляешь? Подойти к ним и в лоб спросить: «Слушайте, Коннор тут от вас свалить хочет, не знаете почему?» А если они не в курсе, а если Коннор не хочет это афишировать?       Не слишком похоже на Коннора, подумал Гэвин и прикусил щёку в раздумьях. Если тот когда-либо что-то скрывал, то с концами: об этом не мог знать даже Хэнк — его близкий. А тут растрепал и ему, и Ричарду — а Ричард в последнее время то ещё трепло, и это явно не могло ускользнуть от тостера. Весьма легкомысленно с его стороны.       — Что он сказал в день, когда объявил о том, что съезжает от тебя?       — Да ничего он не говорил, — рыкнул Андерсон. — Он тогда ушёл с работы пораньше, а когда я вернулся домой, то обнаружил его уже с чемоданом и цветком — видимо, хотел свинтить по-тихому. Меня тогда удивило, что он и бровью не повёл, когда завыл Сумо — пёс ведь всё чувствует! Не отреагировал, понимаешь, Рид?!       Дело пахло жареным, осознал Гэвин и приоткрыл рот от того же удивления. У Коннора с его-то повадками насос бы разрывался от разлуки с любимым псом. Он вечно вонял псиной — так часто тискал животное.       — А когда я спросил, куда он переезжает, попросил не волноваться за него и ушёл. Вот и вся история. С того дня он ведёт себя так, словно мы никогда не были знакомы.       Рассказ нисколько не утешил Рида. Мозг никак не мог уложить в сознании картинку. Что могло случиться с настоящим Коннором — улыбчивым, временами даже придурковатым, человечным до тошноты — чтобы он превратился в исчадие ада? Благодаря ему работа кипела, никому не хотелось повеситься — даже Гэвину — а день пролетал молниеносно. Была в нём та искра, которая оживляла серые будни отдела, а теперь получается, что она так внезапно угасла по непонятной причине. Лейтенант начал задумываться о том, что теория Андерсона могла иметь место.       Или же теория Ричарда: всё из-за их последнего разговора? Это же такое ребячество, тостер бы ни за что не стал вести себя подобным образом только лишь из-за отказа!       Или же Гэвин всё ещё слишком плохо его знал?.. Так или иначе, он выделил в своём расписании отдельное место для дела «Что случилось с Коннором?», и намерен приступить к его раскрытию сиюминутно.       Что он имел на данный момент: странное поведение, странное решение, странный переезд — негусто. Об этом явно могли что-то знать андроиды — с этой мыслью Гэвин украдкой глянул в сторону Оуэна и скривился: несмотря на улаженные разногласия, перспектива разговора с ним его не радовала, однако из этого андроида точно возможно что-то вытащить. Следовало начать издалека, чтобы случайно не проболтаться, если тот вдруг не осведомлён. Так Рид и оторвался от стола Хэнка и направился к коллеге.       — Эй, Оуэн, — окликнул его Гэвин и лениво вскинул руку. — Чем занят?       — Что вам нужно, лейтенант Рид? — Этот пластиковый даже не оторвал взгляд от бумаг в его руках. Его голос звучал спокойно, но лейтенанту удалось уловить мимолётное раздражение и прочувствовать его самому. Значит, всё взаимно.       — А с чего ты решил, что мне от тебя что-то нужно? — хамовато ответил тот и неловко помялся на месте, не зная, куда себя деть.       — За исключением Ричарда и Коннора, вы никогда не обращаетесь к андроидам просто так. Вы, как бы это помягче сказать… необщительный, — констатировал Оуэн, закрыл папку и наконец поднял голову, встречаясь стеклянным взглядом с опешившим. — Так что вам нужно?       — Ты… ну… какие новости в «Иерихоне»?       — С каких это пор вы интересуетесь «Иерихоном»? — Оуэн вскинул одну бровь и усмехнулся. Дразнит, подонок.       — Я спас ваши задницы, вообще-то, — сквозь зубы процедил Гэвин, теряя терпение.       — Ну… Спасибо, я это очень ценю? — насмешливо забегал глазками Оуэн.       — Блядь, забей.       Видимо, их взаимоотношения достигли точки невозврата. И Гэвину явно не хотелось повернуть время вспять, чтобы это исправить, поэтому он, демонстративно цыкнув, развернулся и отошёл. Хорошо, это было немного странно. Весьма подозрительно, что кто-то в лице Гэвина Рида стал бы интересоваться жизнью андроидов — оно и понятно. Значит, следовало направить Ричарда в качестве агента разведки.       Или же написать Маркусу? Рид тут же откинул затею, стоило вытащить телефон из кармана. После разрухи лидеру «Иерихона» было явно не до общения в мессенджерах.       «Если ты думаешь, что сможешь меня игнорировать, то глубоко ошибаешься», — быстро настрочил Гэвин Коннору, отключил телефон и шумно выдохнул. Был в сети десять минут назад. А ведь до всего он отвечал сразу же, спустя пару секунд. Рида ничего не бесило так сильно, как игнорирование, он мог простить это только Ричарду, когда тот давал молчок во время ссор, но тот никогда с этим не затягивал.       Шанс того, что ему удастся поговорить с тостером, ничтожно мал, и здесь же необходимо вновь подключить напарника.       Возможно, стоило опросить Джеффри, но тот ещё утром предварительно предупредил о том, чтобы его никто не беспокоил, когда во время их разговора в кабинет ворвалась Тина с двумя коробками украшений наперевес. «Делайте, что хотите, только меня не трогайте», — отмахнулся он, и Чен засияла ярче рождественской ёлки. Не к добру её реакция.       — Вот ты где! — запищал на ухо знакомый голос, и Гэвин дёрнулся в сторону. Помяни чёрта. Тина забросила ему на шею серпантин и вручила в руки коробку. Ричарда, которого она также успела украсить, подтолкнула к нему. От пыли вновь зачесался нос, и Рид в очередной раз чихнул. — Раз уж вам нечем заняться на перерыве, на вас западное крыло.       — Разве ты не говорила, что займёшься только вечеринкой? — угрюмо напомнил Рид, не без любопытства разглядывая непонятные ему украшения в коробке. Кажется, коллеги набросали туда всё, что нашли дома. — И кто сказал, что нам нечем заняться?       — Ричард любезно согласился помочь. — Чен сдула с плеча андроида невидимую пыль и упёрла руки в бока, а когда отвела глаза, тот поднял беспомощный взгляд на напарника и помотал головой. Гэвин улыбнулся и закатил глаза: Ричард во всех этих разноцветных блестящих украшениях был похож на ребёнка, которому не достался подарок к рождеству. — Организацией вечеринки я занимаюсь, можешь не сомневаться. А теперь марш!       Лейтенант вновь тяжело вздохнул и, махнув головой, безмолвно позвал за собой Ричарда. Тина взяла привычку украшать отдел к рождеству не так давно, и, по мнению Гэвина, с каждым разом выходило всё чуднее и чуднее. Это как если бы морг украшали ко дню святого Валентина. У них тут почти каждый день дела об убийствах, разношёрстные преступники, скандалы, расследования — а ей праздник подавай. Как в детском саду.       К счастью, западное крыло оказалось пустынно безлюдным, и Рид даже не смог удержаться от вопроса: «Зачем его вообще украшать, если сюда никто не ходит?» Серпантин на фоне серых стен выглядел нелепо, самодельные украшения — видимо, от детей коллег, — смотрелись жутко, как в заброшенной детской больнице. Гэвин всмотрелся в одну из поделок в коробке и поспешно её вытащил. Вытаращился: понял, что чей-то ребёнок изобразил на ней улыбающегося преступника с окровавленным ножом.       — Почему я боюсь детей, спрашиваешь? — ехидно отозвался он и продемонстрировал поделку Ричарду. Тот мило улыбнулся.       — Офицер Чен была в детском саду на прошлой неделе — проводила лекцию — и дети подарили ей много самодельных игрушек. Она подумала, что было бы здорово повесить их у нас в отделе.       — Лекцию на какую тему? — поинтересовался Гэвин перед тем, как расхохотаться и достать вторую поделку — Санта повесился в камине. — «Как правильно замести следы»?       Ричард ничего не ответил, только рассмеялся вместе с ним и приступил к распаковке своей коробки. Настроение немного превысило планку «Жить можно» и медленно катилась к отметке «Хорошо». Доставая одну игрушку за другой, Гэвин всматривался в каждую, пытаясь прочесть очередной скрытый сюжет. Похоже, детишки в настоящее время интересуются криминальными репортажами больше, чем мультфильмами: в одной из поделок он узнал дело о серийном воре, что грабил ювелирные магазины и оставался неуловимым — поймали его месяцев пять назад, попался на отпечатке пальца из-за порванной перчатки; в другой обнаружил дело о похищении дочери мэра, только вот им занималась не полиция, а ФБР — до сих пор досадно.       А вот третья Гэвина смутила. Он всмотрелся в человечка с зелёными глазами, скользнул взглядом по куртке и джинсам и раскрыл рот — да это ж он! Раскрашено криво, да и образ корявый, но Рид отчего-то вспыхнул смущением и гордостью, и он, тыкая человечком в лицо Ричарда, на радостях ребёнка воскликнул:       — Смотри, я звезда!       — Я здесь тоже есть, — засиял в ответ андроид и показал свою мини-версию. Нарисовано и раскрашено куда лучше. Гэвин осмотрел сначала фигурку, а затем Ричарда. Видимо, детишкам ещё не довелось видеть его без диода и в обычных шмотках: истрёпанная форма «Киберлайф» уже давно почила смертью храбрых, и её заменила человеческая одежда. Мало чем отличалась, конечно, но белый свитер и джинсы куда лучше того старья. Теперь Ричард был таким… домашним, что ли — эти мысли заставили губы Рида расплыться в тёплой улыбке.       — Повесим их рядом, — тут же предложил он и поместил обоих героев в середину, среди ёлочек и сладостей. На фоне сцен убийств всё выглядело теперь не так страшно. — Оказывается, у нас есть маленькие фанаты.       — Теперь дети тебя не пугают? — с усмешкой уколол Ричард.       — Теперь ещё больше, — посмеялся Гэвин, рассматривая образовывающуюся картинку на стене. — Не думал, что когда-нибудь дойдёт до такого.       — Стоило только укротить свой характер, — добавил андроид.       — Оу, неплохо, — хохотнул Рид, перевёл взгляд на партнёра и залюбовался острым профилем, увлечённым украшениями. Он решил немного его отвлечь, скинув с себя серпантин, перекинув его через шею андроида и резко притянув к себе. Ричард распахнул глаза и раскрыл рот, когда они столкнулись носами, а Гэвин после слукавил: — Не боишься, что я тебе разонравлюсь?       — …Чем дальше мы заходим, тем больше ты мне нравишься, — немного погодя тихо ответил Ричард. — Каждый день я узнаю о тебе что-то новое.       — И это верный ответ, — прошипел Гэвин, соприкасаясь с губами напротив совсем легко, дразняще, не позволяя свершиться полноценному поцелую. Вдруг он резко отстранился, отпустил серпантин и вернулся к своей коробке как ни в чём не бывало. — Как думаешь, сколько мы тут провозимся?       — Около десяти минут, — оправился Ричард от минутной слабости и стал копаться в поделках. — Если ты, конечно, не захочешь задержаться?       — Похоже, я взрастил плохого мальчика, — прыснул Гэвин. — «Никакого секса на работе», помнишь?       — Не в этом смысле. — Рид краем глаза заметил, как щёки андроида слегла посинели. — Вдруг ты захочешь обсудить каждое дело, заключённое в поделках.       — Ну креатива у детишек хоть отбавляй. — Лейтенант достал бумажную гирлянду из снеговиков. — А вот это, похоже, что-то из дела «Снеговик».       — Гэвин, это просто снеговики.       — А так? — Рид с улыбкой потряс гирлянду, и у снеговиков показались ножи. Ричард покачал головой и посмеялся. — Ага!       Лейтенант продолжал вытаскивать из коробки различные украшения и комментировать их возможное значение, а Ричард — подхватывать идеи и посмеиваться. Всё действо напомнило ему их организацию домашней ёлки — не хватало только кошек. Так уютно и тепло, несмотря на прохладу и мрачность стен.       И так продолжалось около пяти минут, пока Гэвин не заметил, как в стороне партнёра стало как-то совсем тихо.       — О, это же «Крушитель» — знатно он нас тогда потрепал, а, Ричи?.. Ричи?       Рид перевёл взгляд на андроида, который завис над одной из самодельных фигурок, словно словил системный глюк. Вдруг непринуждённая обстановка дурачества вобрала в себя мрак и тоску, стоило Гэвину только взглянуть на опечаленное, потемневшее от грусти лицо Ричарда. Лейтенант оставил свою коробку и осторожно подобрался к партнёру, вглядываясь за его спину на его руки. Улыбка сразу же померкла. Кто-то смастерил улыбающуюся фигурку Коннора, которая заставила напарников окунуться в реальность вновь. И Гэвин, защекотав пальцами загривок андроида, нашёл самый подходящий момент, чтобы начать:       — Хэнк сказал, что его словно подменили…       — Знаю. Офицер Чен пыталась выяснить, что с ним происходит, но вместо конструктивного диалога он нагрубил и пригрозил жалобой за вмешательство в личную жизнь.       — У него, видать, совсем крыша поехала, — опешил Гэвин. Что-что, а вот представить Коннора, нагрубившего Тине, он никак не мог. — Он тебе что-нибудь ответил?       — «Не лезь», — процитировал Ричард голосом собрата, и у Рида по коже прошёлся холодок.       — Ублюдок, да кем он себя возомнил? — злобно осклабился не хуже собаки лейтенант. — Хэнк считает, что он связался с плохой компанией, можешь что-то сказать по этому поводу?       — Офицер Чен того же мнения, но я не уверен. Я бы мог отследить его передвижение, но он заблокировал свою систему. — Выдержав паузу, Ричард посмотрел на него щенячьими глазами и разжал губы. — Меня пугает неизвестность.       — Беру разговор с ним на себя, — заявил Гэвин. — От меня он точно не отвертится.       Андроид едва заметно улыбнулся и жалобно скосил брови, а Рид ощутил укол совести в области солнечного сплетения. Коннор, конечно, и раньше мог сорваться, но он никогда не вёл себя подобным образом на постоянной основе. И чем больше Гэвин узнавал о ситуации, тем больше корил себя.       В этот момент в стороне главного зала послышался гул. Мертвенная тишина тут же рассыпалась, уступая место тяжёлому шуму голосов, заставившему напарников быстро оглянуться. Вдали затанцевали тени, и что-то Гэвину подсказало, что это не репетиция вечеринки. Многозначительно переглянувшись с Ричардом, они побросали украшения в коробки и понеслись в отдел.       За небольшой промежуток времени лейтенант уже успел отвыкнуть от яркого света, поэтому стал морщиться с каждым шагом. Голоса становились громче, свет — ярче, любопытство — неудержимее. Когда партнёры выскочили из коридора, взору тут же предалась толпа коллег, обступивших кого-то так, словно фанатичные подростки на сходке любимой поп-группы. Гэвин не без помощи Ричарда протиснулся вглубь, вглядываясь из-за затылков в предмет всеобщего интереса. Сначала взгляд уловил чью-то белую спортивную кепку, затем накинутый на неё красный капюшон, после солнцезащитные очки, а к концу медицинскую маску. Рид буквально выпал из потока к двум посетителям одного крепкого телосложения, как у игроков регби, и он глупо похлопал ресницами, прежде чем громко обратиться к коллегам:       — Что здесь происходит?       — Детектив Рид? — обратился к нему гость, опирающийся на костыль, и Гэвина дёрнуло от того, как окружающие резко повернули на него головы, раскрыв рты.       — Лейтенант, — поправил он его и шагнул вперёд, чтобы не ощущать на себе прямых скользких взглядов. — Я могу вам чем-нибудь помочь?       Посетители, как один, сняли сначала маски, а затем очки, и у Рида чуть не отнялась челюсть, а глаза не выкатились из орбит. Из-под кепок на него глядели глаза, которые он не узнал бы разве что будучи слепым. Толпа за его спиной ахнула вместе с ним, и только Гэвин добавил на выдохе: «Охуеть».       — Да, можете, — коротко ответил посетитель с перебинтованной рукой.       У лейтенанта тряслись руки и колени. Он отнюдь не трус, не фанатичный ребёнок, но кому расскажет — не поверят! Кто бы мог подумать, что он, Гэвин Рид, когда-нибудь будет сидеть напротив знаменитейших Керри Уинстона и Алекса Бейзовски из «Детройт Ред Уингз» в допросной, когда те просят его о помощи. Он пару раз ущипнул себя под столом, пару раз зажмурился, но нет — не сон, и глаза не обманывают. Почему он? Зачем? Он на секунду задумался о том, что его гневные твиты дошли до членов команды, и теперь ему грозит знатная трёпка, однако, честно сказать, его бы это не напугало.       Его распирало от желания попросить автограф. И фото. Но мрачная обстановка явно не располагала к этому.       Хорошо сложенные парни выглядели болезненно. Необычно подавленно: на площадке они, казалось, выкладывались на все сто, на их лицах не дрожал ни один мускул. Взгляды у них всегда орлиные, движения резкие, нрав упрямый — как подобает хоккеистам. А теперь на них без слёз не взглянешь: бледные, уставшие. Синяки под перепуганными глазами хуже, чем у Гэвина, когда страдал бессонницей.       «А ты сам-то как выглядел с подстреленным животом и сломанными рёбрами, Рид?» — задал сам себе вопрос лейтенант, возвращая себе лицо и наконец решаясь заговорить:       — Так… чем могу помочь?       Парни переглянулись, безмолвно договариваясь о том, кому следует начать. Ответственность на себя взял Керри Уинстон, чьи кудряшки забавно прыгали при каждом движении головы. Он кивнул другу и повернулся.       — Боюсь, что нам угрожает опасность, лейтенант. — Слова прозвучали грозно, и Гэвин, потеряв неловкость ситуации и приятное волнение, навострил уши. — За все годы, что мы играем в команде, ещё никогда не было такого ужасного сезона.       — Да уж… согласен, — как-то на автомате выдавил Рид и тут же дал себе мысленный подзатыльник и заткнулся: посетители взглянули на него укоризненно. Чтобы сгладить углы, он прочистил горло и добавил: — Кхм… вы вроде сказали, что вам угрожают?       — На площадке стали происходить странные вещи… — продолжил было Керри, но тут его прервал Алекс:       — Нас прокляли, поэтому теперь нашу команду преследует неудача!       Уинстон закатил глаза и сжал кулаки, едва сдерживаясь, чтобы не вломить партнёру.       — Алекс, приметы — бредни!       — Посмотри, к чему мы пришли! — не унимался парень, указывая на свою руку и ногу Керри. — Всё ещё будешь отрицать?       — Стойте-стойте, мне не послышалось: «Прокляли»? — вставил Гэвин, вылупивший на двоих, как на идиотов. Уинстон одним только взглядом извинился за своего напарника и нехотя пояснил:       — Мы получаем по нескольку угроз и проклятий перед каждым матчем, и для нас это уже привычка. А Алекс… человек суеверный.       — Они не позволили мне завершить наш привычный ритуал перед каждым сезоном — и вот результат! — взмахнул здоровой рукой Бейзовски, и Гэвин захотел покрутить пальцем у виска.       — Что за ритуал?       — Постучать клюшками по щиткам вратаря конечно же! Они сказали, что не собираются больше следовать традициям!..       Керри потёр виски и тяжело вздохнул, а Рид мысленно пожал себе руку за то, что смог сдержать безудержный смех.       — И вот поэтому проклятия сбываются одно за другим! Сначала нам закрыли площадку для тренировки по неизвестной причине, затем нас чуть не придавило экраном, а теперь мы стали ломать кости!       Ситуация вдруг перестала вызывать у Гэвина усмешку на лице, и он нахмурился. А затем немного погодя наклонился к Керри и серьёзно спросил:       — Могу я взглянуть на эти угрозы и проклятия?       Уинстон тут же кивнул и выудил из спортивной сумки несколько сотен писем с самым разнообразным содержанием. На некоторых из них он заострил особое внимание и подтолкнул лейтенанту.       — Вот эти три мы получили совсем недавно.       Гэвин выслушал Керри до конца, а затем опустил взгляд в письма:       «Бесполезно тренироваться, откажитесь от матча!» — здесь, видимо, речь шла о закрытии площадки. Дата — за неделю до начала сезона.       «Радуйтесь, пока экраны не покажут вашу ПОСЛЕДНЮЮ минуту славы!» — а вот здесь о падении экрана. Дата — спустя три дня после начала.       «Интересно посмотреть, как вы будете играть со сломанными костями?» Дата — за три дня до начала субботнего матча.       — Похоже, кто-то очень не хочет, чтобы вы прошли в следующий этап, — заключил Гэвин и сложил письма в одну стопку. Он поднял сосредоточенный взгляд на Уинстона, потому что, судя по обиженно надутым губам Алекса, что отвернулся, второй член команды уже не был столь настроен на разговор, как раньше. — Вы подозреваете кого-то из определённой команды или, может, кого-то из ваших?       — Это не мог быть кто-то из наших — мы все в зоне опасности. А вот другие команды… в субботу и прошлое воскресенье мы играли с финнами, и именно во время этих матчей всегда что-то происходило. Могу предположить, что их тренер стремится подтолкнуть молодую команду вперёд, а он, судя по слухам, тяжёлый человек.       — Что говорит ваш тренер?       — Он не знает, что мы здесь. Считает, что не стоит вовлекать полицию и прессу, но мы думаем, что дело зашло слишком далеко, и кто знает, что случится в следующий раз…       — Я возьму остальные письма? — поинтересовался Гэвин, и парень кивнул. Только тогда он решился на вопрос: — Только вот одного понять не могу: почему я?       — О вас много говорят, и мы подумали, что именно вам можно доверять.       Гэвин фыркнул и выпятил грудь вперёд, чувствуя себя как никогда лучше. Себя можно было только похвалить: годы работы в полиции, все мучения и боль, через которую он прошёл, явно того стоили. Слышал бы это Джордж или отец… достойную же репутацию он заработал!       Автоматическая дверь за спиной заскрипела и после впустила в комнату Ричарда. Лицо такое, будто его обладатель готов был убивать, но Рид поначалу не обратил на это внимания, будучи погружённым в собственное величие. Лейтенант подскочил со стула, размял мышцы и, подойдя к напарнику и похлопав его по плечу, выдал игрокам:       — Не волнуйтесь, мы с Ричардом мигом найдём этого ублюдка! Верно, Ричи?       — Гэвин… — быстро пошипел андроид, — можно тебя на минутку?       — Что? Что-то с документами о нашем зачислении в дело? — не без улыбки поинтересовался лейтенант.       — Как раз об этом, — тише ответил Ричард и быстро увёл его в сторону. — Гэвин, мы не можем вести это дело вдвоём.       — Ха-ха, чего? — истерически хихикнул Рид, а его лицо всё темнело и темнело с каждой секундой.       Автоматическая дверь вновь заскрипела, и все присутствующие повернули головы. В комнату вплыл ещё один силуэт, громко и медленно цокая чеканным шагом. Гэвин всмотрелся внимательнее и раскрыл рот, проглотив все возможные ругательства, застрявшие в горле. Нет. Нет-нет-нет.       — Добрый день, — поздоровалась фигура. Волосы на затылке лейтенанта встали дыбом от холодящего воздух голоса. Внутри живота неприятно затрепетало, когда показавшееся из-за завесы иллюзии лицо расплылось в опасной милой улыбке. — Прошу прощения, надеюсь, я ничего не пропустил. Меня зовут Коннор. И мне предстоит курировать это дело.