Силовой приём

      Честно говоря, Гэвина мало радовала перспектива оставаться наедине с Коннором, пускай в тот момент их связывала только работа и того в принципе не интересовало ничего, кроме поставленной задачи. Но какая же неловкость ощущалась в этом пустом коридоре, в этом тусклом свете и в этих звенящих шагах, в этой образовавшейся между ними тишине. Андроид шёл позади тенью, однако Рид, стараясь делать вид, что его особо не волнует его тихое призрачное присутствие, всё же раздражённо поджимал губы и прятал в карманы сжимающиеся и разжимающиеся кулаки, потому что, несмотря на выдержанное расстояние, он чувствовал, что Коннор вот-вот начнёт дышать ему в спину. Вместе с тостером стала преследовать чудесным образом проснувшаяся паранойя.       По крайней мере Коннор с того момента держал слово не попадаться под руку и не говорить, когда не просят — это лучше, чем если бы тот стал болтать о том, о чём было не сказано в тот самый вечер на мосту. Может, андроид всё-таки перегорел с того дня и просто решил начать новую жизнь, примерить новую личность, а все так без причины разволновались? Ну нет. Как бы Гэвин ни тешил себя этой мыслью, всё же поведение Коннора ему не знакомо, оттого и вызывало беспокойство. Ричард корил его за то, что он порой лезет помогать другим, не осознавая, что это выглядит как мания. У Рида всегда находился откровенный ответ: «Я бы не стал помогать тому, кто мне безразличен». Его правда. Коннор за эти годы серьёзно продвинулся по его шкале отношений. С Коннором всегда было просто. Было. До недавнего времени, пока он не превратился в Ричарда тех времён, когда тот только заявился в отдел. Весь такой серьёзный и правильный. И бесячий.       — Лейтенант Рид, нам сюда, — напомнил о себе тостер, и Гэвин резко остановился и повернулся. Будучи погружённым в свои мысли, он и не заметил, как прошёл поворот. Рид кивнул и без слов обошёл андроида. «Лейтенант Рид». Почему теперь с его уст это звучит обидно? Да потому что Коннор всегда звал его по имени, когда они находились наедине. Теперь же сплошные формальности. Гэвин бы хотел вернуться назад, чтобы поймать тот момент, когда тостер перестал воспринимать его как друга. Когда стал воспринимать его как нечто большее. Кольцо вины скрутило глотку — Рид не мог такого допустить. Это ведь невозможно, да? Гэвин всегда был… Гэвином? Саркастичным говнюком. Он вёл себя иначе только с Ричардом. Ричард особенный.       «И Коннор тоже», — потёр нос Рид и тут же одёрнул себя. Совсем сбрендил из-за температуры.       Широкая хлипкая дверь с табличкой «Служебное помещение» встретила их женскими визгами с противоположной стороны, и Гэвина тут же выкинуло из потока навязчивых мыслей, как пробкой по лбу. Он вздрогнул, быстро переглянулся с Коннором, который так же напрягся всем телом, готовясь вышибить дверь, — в арсенале только кулаки — тостер не позволил ему взять с собой табельное. Рид подскочил к двери и дёрнул за ручку — заперто, конечно же. Он цыкнул и стал колотить в дверь с возгласом «Эй, у вас всё хорошо?!», но ответа не последовало. Ни ему, ни Коннору не могло лишь показаться, поэтому, выждав пару секунд, чтобы скооперироваться, они без лишних слов поняли друг друга и, кивнув, вдвоём вломились внутрь, в одно мгновение сшибая непрочный замок с двери крепкими телами.       Они приняли недоумевающий вид так же быстро, как и боевую стойку, стоило шагнуть в комнату. Крик утих, осталась тишина, а свист из вентиляционной трубы только усиливал образовавшуюся в секунду неловкость. На парочку, как на дурачков, покосилась пара покрасневших лиц и удивлённых глаз. Женщина в объятиях мужчины, на щеках которого расцвела губная помада — они моментально отпрянули друг от друга, стукнулись о стеллажи и стали торопливо поправлять одежду.       — С вами всё в порядке? — обеспокоился Коннор, интересуясь у смущающейся женщины, что поправляла выбившиеся пряди, и Гэвин едва сдержался, чтобы не заржать: до чего же наивен тостер с его выводами.       — Это служебное помещение! — рявкнул мужчина, заправляя рубашку в штаны.       — А-ага, — хлопнул ресницами Гэвин и скрестил руки на груди, успев понять, что происходит, и хитро покоситься на Коннора, который всё ещё пребывал в прострации. Очевидно, только андроид мог не понять того, чему они помешали. Против воли Рид вспомнил нечто интересное, что они провернули однажды с Ричардом, укрывшись от чужих глаз в архиве: страшно подумать, чем бы всё обернулось, если бы Гэвин не вёл себя тише, — простите, что отвлекаем от «службы», но у нас есть к вам парочка вопросов.       — Пф, какие вопросы могут быть к нам у прессы… — заносчиво фыркнул мужчина, кивая на бейдж Рида. — Феликс Уэйд?       Гэвина начинало раздражать, как все кто ни попадя смакуют его имя на ближайшую неделю на языке так, словно проглотили слизняка — Коннору стоило отвесить подзатыльник. Поэтому лейтенант, злобно дёрнув бровью, заговорил серьёзно:       — Хотим поговорить об инциденте, произошедшем во время тренировки сборной Детройта — на площадку упал видеокуб, едва не поубивав членов команды. В тот день вы были ответственными?       — Нет, — вклинилась женщина, до этого щипавшая себя за щёки, чтобы придать им естественный цвет. Она, опасливо обойдя Коннора, что, игнорируя все правила приличия, пялился на неё в упор, заправила прядь за ухо и скромно добавила: — Это была не наша смена, а Джордана и Майкла, но по их словам…       — Замолчи, — рявкнул её партнёр и непонятно почему зашипел ей на ухо. — Нам запрещено говорить с прессой — они же в своей газетёнке все детали перевернут, получат гонорар, а нас выдворят взашей.       — Однако свод правил почему-то не мешает вам заниматься амурными делами прямо на рабочем месте, — заметил Гэвин и злорадно пронаблюдал за тем, как сконфузилась парочка и смущённо помялась на месте. Коннор вылупился на него так, словно подросток только что узнал, что такое презервативы. — Про куб в «газетёнке» не будет и слова — поверьте мне — нас интересуют команды: тренировки, матчи и прочее.       — Если вас интересуют команды — говорите с менеджерами, — развёл руками мужчина.       — Обязательно, обязательно, — обманчиво спокойно ответил Рид, впрочем, не изменяя ядовитому тону и оглядывая помещение так, словно каждый предмет представлял для него личный интерес. — Заодно и расскажем, что ответственные за всё оборудование на площадке пренебрегают своими обязанностями и отдают предпочтение чему-то более… приятному, верно?       Мужчина нервно сглотнул и выпятил грудь вперёд, как индюк. Женщина не спускала испуганного взгляда с Коннора, словно опасалась, что её прямо сейчас скрутят и поволокут в места более отдалённые. Гэвин же, несказанно довольный, пожал плечами и глянул в глаза собеседнику так, будто безмолвно собирался сделать одолжение. Оппонент скрежетнул зубами и скуксился, оттого у лейтенанта по горлу разлилось тёплое чувство верной победы.       — По словам Джордана и Майкла, крепления были в порядке, — взялась женщина, пресекая конфликт, и встала между Гэвином и партнёром. — Мы проверяем оборудование каждый день, вне зависимости — тренировка или матч, но… что странно, до начала тренировки всё было нормально, а вот после выяснилось, что кто-то вроде как задел их или что-то типа того… — тут она замялась, почесала затылок. Словно не договаривала.       — Платформа не выдержала веса? — предположил Гэвин.       — Глупости какие, — неохотно подхватил мужчина. — Никто куб не задевал — вмятина такая, будто ударили намеренно. И ударил… кхм, не человек.       Рид одёрнул себя и покосился на Коннора, который отреагировал на замечание… ровным счётом никак. Отлично, ещё одно дело с андроидом. Осознав, что это шоу, возможно, будет тянуться больше недели, лейтенант готов был взвыть от досады, однако только тяжело выдохнул.       — Крепления уже заменили?       — Ясен пень, — закатил глаза работник и засунул руки в карманы. — Парням влепили выговор, хотя слепому покажи — они к этому не причастны.       — У вас имеются фото или видео?       — Хм, — задумчиво почесал подбородок тот, а потом кивнул, отходя к столу, — было что-то в общем чате.       Он вернулся к ним с мобильником и стал некоторое время торопливо водить пальцем по экрану, бурча под нос никому не знакомую песенку. После его глаза засияли, и он тыкнул телефоном в лица собеседникам. Оба синхронно припали взглядом к экрану и сощурились. Вокруг одного из креплений действительно вмятина. Даже не вмятина, а отпечаток руки. Нет. Двух рук. А если ещё присмотреться, то труба над ними тоже немного покосилась. Гэвин цыкнул: если бы они прибыли на место сразу после происшествия, то ему подвернулся бы шанс осмотреть его тщательнее, чтобы убедиться в своей догадке о том, что во время тренировки над площадкой шла борьба.       Когда выпрямился, он обратился уже к женщине:       — В последнее время вы не наблюдали ничего подозрительного? Незнакомые лица во время приватных тренировок?       — Нет. Мы здесь не так давно, да и смены редко совпадают с тренировками. Если кого спрашивать, так это Джордана и Майкла.       — Как можно с ними связаться?       — Не слишком ли много вопросов, Уэйд? — прищурился мужчина. — Такое ощущение, что нас опрашивают копы.       — А вам есть что скрывать от копов? — беззлобно усмехнулся Гэвин, но оппонент точно прочёл в его взгляде что-то страшное, едва уловимое, потому заткнулся. — Мы просто очень трепетно относимся к нашей работе. Детали для нас важны.       — Вы… вы ведь не упомяните нас? — с надеждой отозвалась женщина. — Просто… мы с Лиамом не хотим афишировать наши отношения и…       — Тише, Грейс, — снова рыкнул мужчина.       — Да-да, даю слово, — быстро махнул рукой Гэвин, не выражая никакого интереса к их драме. — Так как нам связаться с Джорданом и Майклом?       После того, как они получили контакты рабочих, партнёры, шлёпая по коридору, погрузились в могильную тишину, прерываемую размеренными шагами. Гэвин напрягся, весь скукожился, сжался в плечах и ссутулился, чувствуя, что что-то упускает. На это «что-то» тут же нашёлся ответ: Коннор продолжал изображать смиренного тихушника — неужто никаких предположений, теорий, догадок, замечаний? Тостер отличался своей болтливостью при ведении дела, и даже если его неоднократно просили заткнуться, он пропускал просьбы мимо звукового модулятора, не изменяя своей природе. Рид не сказал бы, что его это раздражало, только иногда: андроид порой мог действительно помочь, если человеческий фактор вступал в силу. А если уж говорить о предоставленной фотографии, Коннор явно мог бы увидеть то, чего не увидел Гэвин.       Но он молчал. Верно, его просили молчать, но Рид не мог оставаться в неведении. Когда он только успел начать сомневаться в себе? В конечном итоге он сдался.       — Думаешь, это андроид? — неловко поинтересовался он. Гэвин не видел, но ощутил, что Коннора поставило в тупик его внезапное и довольно вежливое обращение к нему. Андроид прибавил шаг и сровнялся с лейтенантом. На удивление ехидничать не стал — Рид смутился тому, что ему пришлось переступить через собственную гордость и безмолвно признать, что поспешил с приказом Коннору заткнуться, — видимо, тостер решил проявить снисходительность.       — Возможно. Человек бы не смог сжать крепления толщиной в три сантиметра, не говоря уже о том, чтобы оставить такие следы борьбы. Размер отпечатка составляет двадцать четыре сантиметра в длину, а обхват — двадцать шесть.       — Здоровяк, — присвистнул Гэвин, как-то на автомате оглядев свою ладонь. С таким обхватом, как у того андроида, можно было сжать его лицо — жуть. — Кто-то из «рабочих» моделей?       — TR, предположительно, — уточнил Коннор. — Их комплектация позволяет работать с тяжёлыми грузами.       — Может быть, один из тех, кто поддерживает работу видеокуба или устанавливал его… Джордан и Майкл должны что-то знать, если работают здесь давно… — пробубнил Гэвин и остановился для раздумий. Почесал подбородок. — Что насчёт борьбы: есть предположения на вторую вмятину?       Коннор остановился и повернулся к нему, заставив поднять взор. Затем заставил Рида одеревенеть: он умилительно улыбнулся и свёл брови в снисхождении — совсем как раньше, беззлобно, уютно.       — Лейтенант, в мою программу не заложена экстрасенсорика, — ответил он, но Гэвин, никак не отреагировав на шутку, продолжал пялиться ему в глаза, в то время как тот не отводил свои. Долго. Лейтенант — очарованно, андроид — изучающе.       Коннор ведь особенный, да?       — Кхм. — Рид сдался первый, когда быстро захлопал ресницами и прочистил горло, отводя смущённый взгляд. — Отправь фотки Ричарду — может, он что-то накопает.       — Конечно. — В глазах Коннора промелькнула растерянность, но он из вежливых соображений не стал уточнять, что конкретно послужило покраснению ушей лейтенанта.       Они продолжили путь, и Гэвину вдруг пришла в голову мысль, что расстояние между ними сократилось. Не столько физически в этом тесном коридоре. Показалось, лёд тронулся, оттого возросла неловкость, удлинились стены, замедлился общий ритм шагов. И ритм сердца. В сердце кольнуло, нутро защекотало.       И тогда Коннор, видимо, решил разбавить неловкость ситуации ещё более неловким разговором, начав издалека:       — Как непрофессионально.       — М? — Гэвин повернул голову. — Ты о чём?       — Позволять себе распускать руки прямо на рабочем месте.       До Рида сначала не дошло, зато после он пустил тихим смешком, сменившимся резким приступом кашля. Коннор встрепенулся и склонился над скрючившимся лейтенантом, что сжал скребущее горло. Лёгкие словно вжались в грудную клетку, пробиваясь наружу, а живот засаднило так, словно Гэвин хорошенько поработал в спортзале.       И всё же и он нашёлся с ответом. Сделав пару тяжёлых вдохов и выдохов ртом, он потёр глаза и опустил маску:       — Тебе бы следовало попробовать: может, перестал бы строить из себя киборга. — Гэвин совершил пару шагов вперёд, когда понял, что тостер встрял позади. Он повернул голову и, обнаружив замёрзшего на месте Коннора, что смотрел в одну точку и что-то анализировал, усмехнулся. — Обновления пришли, что ли?       — Просто не понимаю, — растерянно отозвался он. Лейтенант напрягся и повернулся всем корпусом. Объяснения не последовало, пришлось вытягивать ответ.       — Ну чего?       — Как с таким отношением к работе вы дослужились до детектива, — рубанул Коннор и поднял строгий взгляд. Смотрели они глаза в глаза, не отрываясь. Гэвина заявление не задело: ему не привыкать к такого рода выражениям. Вместо этого он пожал плечами и хамовато приподнял уголки губ.       — До лейтенанта, прошу заметить. А ты вроде бы и андроид, который адаптируется к поведению людей, но за столько лет так и не понял, что значит быть живым и чувствовать. Да, ребята выбрали не самое подходящее место для обжиманий, но судить я их не буду, потому что сам порой не сдерживаю себя — вот такие мы говнюки.       Рид хоть и говорил без намерений задеть, но, похоже, прозвучал слишком резко. Коннор насупился и слегка сжал ладони, а карие глаза потемнели, налились злостью — и вот тогда до Гэвина дошло, что он только что сказал.       «Так и не понял, что значит быть живым и чувствовать». Ну надо же было ляпнуть. Лейтенант поспешил было исправить ситуацию, но восьмисотый его перебил:       — Вы не знаете ничего, лейтенант Рид. Прошу впредь воздержаться от подобных комментариев.       Браво, Рид: ты только что вырыл себе могилу — аплодисменты стоя. Коннор демонстративно выпятил грудь и зашагал мимо раскрывшего рот Гэвина, чтобы напоследок кинуть через плечо:       — Наша работа требует беспристрастности. Может, вам стоит повзрослеть и оставить ребячество курсантам академии, если не хотите потерять значок?       Лейтенант бы очень хотел проглотить и это замечание. Он бы очень хотел сдержаться. Однако никто не смел втаптывать в грязь плод его многолетнего труда и труда его наставника. В желудке забурлило кипящей желчью, лицо покраснело, губы сжались в тонкую линию.       — «Повзрослеть» — это мне говорит девственник? — злобно выплюнул Гэвин и выровнялся с Коннором. — Занялся бы ты своей личной жизнью, консерва, а то от тебя недотрахом за километр тянет.       Гэвин редко отпускал подобного рода высказывания и шутки, но в этот раз просто не смог удержать свою натуру. Оно того стоило: Коннор напыжился, раздул ноздри и пару раз открыл и закрыл рот. Потом случилось смешное — щёки и уши посинели, — и Рид ядовито фыркнул. Попал в точку, да?       А затем страшное — тёмные угольки глаз яростно полыхнули, андроид глубоко задышал, тяжёлое дыхание обожгло чужое лицо — и улыбка Гэвина померкла, дав волю страху и… непонятному, щекочущему чувству, дразняще скользнувшему по пояснице. Смущение Коннора было слишком странным, слишком чудным — даже для него. Лейтенант, не отрывая взгляда, пытался понять, всматриваясь в нечитаемое выражение лица, но ответа в нём не нашёл. Он впервые не понял, что изображает восьмисотый. Он впервые оказался сбит с толку настолько, что встал столбом без возможности чего-либо добавить или что-либо сделать. Гэвин даже не успел понять, что произошло: Коннор было дёрнул рукой, но вдруг резко отпрянул, так же не спуская с него глаз. Тостер смотрел мучительно долго, словно что-то тщательно обдумывал, выстраивал.       — Вы не правы. — Всё, что андроид смог выдать перед тем, как развернуться. — Вернёмся уже к делу.       — А… га? — заикнулся Гэвин, когда вспомнил, как дышать. — Давно пора!       Восьмисотый не ответил. А Рид и не нашёл в себе сил, чтобы заговорить с ним снова. А всё потому, что лейтенанта, во-первых, задело замечание консервной банки, и, во-вторых, почему-то его вдруг стало заботить то, с кем Коннор успел набраться опыта с таким-то характером. Если он, конечно, не врал.       Но этот взгляд исподлобья, конечно, всё решал… нет! Гэвин встряхнул себя и направился за андроидом.       К вечеру в кипящем работой отделе стремительно стали редеть ряды, шум — постепенно сменяться блаженной тишиной, суета — расплываться в дверях выхода, а свежесть прохладного снежного воздуха — сменять влажную духоту. Под Рождество в участке всегда дел по завязку: не по настоящим, а по тем, что остались — сплошная бюрократия, с которой всем хотелось покончить до наступления праздников, после которых по обычаю прибавится больше проблем. До них же никому и в голову не приходило хулиганить, грабить, убивать — словно в честь празднества всё вымирало.       Остались в отделе только Гэвин, Тина, Ричард, Коннор, Хэнк и ещё парочка засидевшихся за отчётами коллег. Приятная тишина обласкала уши Рида, отчего тот вскоре расслабился, когда они вернулись, а когда участок покинула очередная группка полицейских, впустив вместо себя спокойствие и умиротворение, и вовсе расклеился в самом хорошем смысле этого слова. Он даже не заметил, как время перевалило за восемь вечера — за это время они успели обговорить то, что накопали за день, и план действий.       Ричарду так и не удалось выяснить, из-за чего конкретно закрыли площадку для тренировки сборной Детройта. Администратор высказался о технических неполадках — чушь собачья, конечно же, но девятисотому не посчастливилось докопаться до истинной причины. RK900 только заметил, что при разговоре об этих «неполадках» администратор проронил имя — «Джордан» — Гэвин сразу же возрадовался: им мог оказаться один из упомянутых ранее техников. Вот о нём-то мистер Дэвис — так величают управляющего — и обмолвился с андроидом парой слов. Джордан пашет на двух работах — служит техником стадиона и к тому же машинистом общественного катка в центре города. Ушло немного времени, чтобы узнать, в какую смену он там числится — в тот день они бы уже не успели его застать, а значит, команде предстояло с ним встретиться утром. Полученные контакты тоже могли пригодиться.       Что до мисс Ярвинен — разговор выдался коротким, однако девушка обнадёжила на продолжение беседы. Из-за плотного графика удастся поговорить только в четверг вечером, о месте встречи она предупредит заранее — стрельнула номерок Гэвина, первый человек за несколько лет, между прочим. Партнёры вынесли из разговора только то, что к сборной Детройта она питает смешанные чувства: «Сильный противник, хоть и имеет свои недостатки. С их тренером разговора так и не вышло: слишком самонадеян — может, боится меня», — сказала она, упрямо задрав нос. Подозрений она не вызвала, оно и понятно: с таким прошлым не сразу раскроешься прессе. Вела себя относительно как божий одуванчик, пусть и вид у неё стабильно хмурый.       Коннор заботливо взялся за оформление отчёта по их делу, и ни Ричард, ни тем более Гэвин не стали возражать. Энтузиазма у андроида будто только прибавилось: то и дело маячил туда-сюда, не обращая на себя пристального внимания, и параллельно разбирался с проблемами своих подопечных стажёров — забавно наблюдать за андроидами, которые вдруг решили резко поменять свою деятельность продавца или няньки на жёсткую работу в полиции, точно напоминая совсем зелёных выпускников академии. Только, конечно, никакую спецподготовку они не проходили. Коннор же со спокойствием часового ответственно подходил к своему делу, как и всегда, даже если мелкие вновь и вновь падали лицом в грязь. Восьмисотого в принципе стоило назвать хорошим наставником.       Пускай и не собеседником — с Гэвином они не обмолвились ни словом с того момента, только через Ричарда, что не могло уйти от внимания девятисотого, но всё же с чем тот сразу же смирился — а он и рад.       Стрелка тянулась к девяти вечера, и Рида сморило подступившей к мышцам усталостью. Кости вновь стало ломить, лоб покрылся испариной — вновь сбивать температуру. Зараза прицепилась к нему мёртвой хваткой, и отпускать не планировала. Может быть, лейтенанту и стоило послушать Ричарда и остаться дома? Наверное. Но прослыть тряпкой (среди кого, собственно?), слёгшей с лёгкой температурой, он не намерен. С этими мыслями он вплыл в отдел из кафетерия, где поглотил свой перекус в виде энергетического батончика, к своему столу и потянулся — перед глазами вновь заплясали разноцветные мушки, и он тихо застонал, разминая шею. На сегодня дела закончены, осталось забрать куртку и позвать Ричарда, который крутился возле Тины, активно поддерживая разговор о чёртовых украшениях.       Краю глаза Гэвина предалась знакомая широкая спина в стороне стола Андерсона — напарники в кои-то веки что-то обсуждали, — и Рид не упустил возможности напрячь уши. Несмотря на глобальную тишину, прерываемую только кликаньем пальцев по клавиатуре неподалёку, расслышать что-либо внятное оказалось почти невозможным. Гэвин только расстроился — нет, вспыхнул обидой, — когда услышал только рваное, приправленное резким холодом «Рид неисправим». Коннор — грёбаная принцесса, да ещё и сплетница. Лейтенант сморщил лоб и отвернулся, не желая больше ничего слышать.       «Неисправим» — кто ещё из них? Тостер то и дело провоцирует его на колкости своим поведением, дурная техно-башка. Если бы не температура и усталость, Гэвин бы точно вмешался в разговор с новой порцией желчи, но всё, чего ему хотелось, — ввалиться домой и свалиться в постель, возможно, перед этим подкрепившись едой из доставки. Поэтому вместо этого он проворчал себе под нос и рванул куртку со спинки кресла с такой силой, что тот резво крутанулся, едва не падая. И только лейтенант хотел окликнуть Ричарда, как тут же проглотил все слова, стоило ему украдкой глянуть в сторону собственного стола — бумажный запечатанный пакет. Гэвин приподнял бровь в недоумении и осмотрелся в попытках найти тайного отправителя, но совсем позабыл о том, что оставшихся в отделе по пальцам пересчитать — и те оказались погружены в свои дела. Заскрежетало любопытство.       Он, впопыхах нацепив куртку, аккуратно разорвал печать, всмотрелся в содержимое и округлил глаза, доставая из пакета первую коробочку, а затем и вторую. Лекарства, довольно дорогие. Жаропонижающее, разжижающее, противовоспалительное и куча витаминов — вот так подарок. Гэвин сам бы не мог себе позволить дорогостоящие препараты. Может, какая-то ошибка? Рид ещё раз затравленно осмотрелся, но ничьего взгляда на себе не обнаружил.       — Ты готов? — донеслось прямо над ухом, и он вздрогнул. Ричард мило улыбался, но, заметив встревоженность напарника, обеспокоился. — Всё в порядке?       — Эм… да, всё путём, — покачал головой Гэвин, а после, немного погодя, неуверенно продемонстрировал ему одну из коробочек. — Когда ты успел зайти в аптеку?       Ричард похлопал ресницами и пожал плечами.       — Я не заходил, у нас полная аптечка.       Глаза лейтенанта вновь расширились. Верно, глупый вопрос: теперь у них общий бюджет, куда не вписывались дорогие лекарства. Осознание пришло не сразу, а после Риду пришла в голову мысль. Он глянул сначала на бумажный пакет, а затем в сторону Коннора, сложил два и два: стремление к переработке и аптечная визитка. Остановил взгляд на ровном сосредоточенном профиле, что теперь вместо разговора с Хэнком копался в планшете. Ничего необычного, словно тот и не подслушивал, но Гэвин-то знал, что тостер всё услышит, если захочет.       На душе заскребли кошки, сердце вдруг ёкнуло, пропустив сквозь себя укол совести. Воспоминание о дневной перепалке вдруг заставило лейтенанта внутренне поёжиться.       Надо бы поблагодарить? Как вообще отреагировать? Рид смутился, почесав висок, но так и не нашёл ответа на свой вопрос. Данный жест от Коннора мог означать что угодно, от заботы до одолжения. Тостер не переставал болтать об ответственности за собственное здоровье и благополучие коллег, и в конце концов ему, видимо, надоело наблюдать за спектаклем умирающего лебедя — да, этот вариант более чем возможен. Или же Гэвину хотелось бы, чтобы этот вариант оказался единственным из возможных. Не забота ни разу.       И всё же, хоть и долго раздумывая, он забрал с собой пакет и скрылся в коридоре вместе с Ричардом, пока их спины провожала довольная улыбка.       Гэвин подозрительно долго молчал что после их возвращения в отдел, что после их ухода, что после возвращения домой, и от взгляда Ричарда это не могло ускользнуть. Андроид не стал мучить партнёра вопросами: система считала усталость и температуру, поэтому лучшее, что он мог сделать для него, — позаботиться о питании, лекарствах и хорошем сне.       Однако лейтенант выглядел напряжённым, и что-то девятисотому подсказывало, что дело далеко не в болезни. Он старался не пересекаться с ним взглядами, о чём-то напряжённо думал, наблюдая за проносящимися мимо машинами, когда они ехали в такси, на вопросы отвечал коротко, кивал — его что-то беспокоило, и тот не торопился поделиться своими тревогами с Ричардом. Что-то случилось между ним и Коннором.       Пока Гэвин плескался в душе, андроиду выпала возможность осмотреть содержимое пакета. Он мог бы просто выбросить — то и дело поглядывал на мусорное ведро — но так бы он повёл себя, будучи прошлым Ричардом. Настоящий хотел скорейшего выздоровления партнёра, а лекарства, что покупали они вместе, на пользу явно не шли. Поэтому девятисотый, как бы ни ревновал, как бы ни кипел тириум от этого неприятного чувства, разливающегося по телу, оставил всё как есть, да и к тому же послал сигнал Коннору: «Спасибо за лекарства». Ответа не последовало, как и всегда.       И всё же Ричард ощутил себя запасным игроком, подумав на секунду о том, что не может позаботиться о напарнике должным образом.       — Чего застыл?       Поясницу андроида нежно тронула рука, проскользнула к боку и быстро покинула кожу. Любовный жест заставил Ричарда застыть, на секунду перестать дышать и повернуть голову. Гэвин, по обычаю не посушив волосы как подобает, значительно оживившись после душа, нагло пристроился рядом, уперевшись ягодицами в стол. Девятисотый неприлично проследил взглядом по голому торсу и висящему на бёдрах полотенцу, а когда Рид, на секунду усыпив его бдительность, потянулся к коробке с рисом из доставки, тут же очнулся и перехватил его руку. Гэвин, обидевшись, угрюмо на него вылупился, когда Ричард протянул ему кружку, из которой резко несло цитрусом.       — До еды, — наказал девятисотый. Когда лейтенант отпил и сморщился от негодования, он добавил: — И оденься: ты замёрзнешь.       — Я в этой комнате самый горячий мужчина, не боись, — фыркнул Гэвин и смешно поиграл мышцами, а после, отпив ещё, тихо возмутился: — Что за хрень?       — Противовоспалительное, — пояснил Ричард и показал коробочку из того самого пакета. — К утру тебе должно стать значительно лучше.       — Надеюсь. — Рид совершил ещё один глоток, снова скривился и сквозь зубы процедил: — Иначе наша принцесса мне весь мозг выест.       RK900, умилительно понаблюдав за партнёром какое-то время, пока тот не осушит кружку и не поставит её на стол, не сдержался от того, чтобы совершить шаг вперёд и протянуть руки. Гэвин было дёрнулся, но через секунду растаял в шёлковых объятиях, когда ладони обвили его талию. Они поднялись выше, по спине, поглаживая в успокаивающей манере, и лейтенант тихо блаженно простонал. Ричард глубоко задышал, и дыхание всколыхнуло короткие волоски на затылке, отчего Рид скукожился, пустив коротким смешком.       Как же приятно, хорошо и спокойно. Партнёр всегда обнимал его аккуратно, заботливо скользил пальцами по чувствительным местам, невесомо гладил и нежил до лёгкой щекотки. Всё напряжение куда-то улетучивалось, давая место умиротворению и уюту. Жесты Ричарда излучали доверие и надёжность.       Гэвин объял его плечи в ответ, прижался щекой к щеке, притёршись, и почувствовал, как уголки губ напарника расплываются в улыбке. После же, выдержав паузу, Ричард неуверенно провёл пальцами чуть ниже поясницы, и Рида приятно передёрнуло, до мурашек по спине, однако он не возмутился. Лейтенант не возразил и тогда, когда чужие губы ласково тронули щёку, смазано — подбородок, мокро — шею, а руки потянулись к животу, очерчивая контуры, слегка надавливая на разгорячённую кожу. И тогда извилины поплыли, и тогда Гэвин, горячо задышав, отдался чужим пальцам, раскрываясь.       Вскипевшая кровь прилила к низу живота, сердце забилось в ритме медленного танца. Он мягко оттолкнул от себя партнёра, но только с целью тут же влажно прижаться к его губам своими, обхватив двумя пальцами подбородок. Не яростно, не страстно. Любовно и тепло. Отстраняясь ненадолго, а затем слегка проводя по коже, раздразнивая и нагло лыбясь, удерживая губы Ричарда на совсем маленьком расстоянии, упиваясь контролем.       — Гэвин?.. — прошипел андроид в упрёке, не открывая глаз.       — Ты первый начал, — усмехнулся тот и вобрал его нижнюю губу.       Вдруг андроид отстранился, предав взгляду посиневшие щёки и губы, и покачал головой. Лейтенант склонился и улыбнулся, наблюдая за тем, как тяжко вздымается грудь напротив, а в льдинках глаз резво пляшет подавленное страстное желание.       — У тебя простуда, Гэвин. Тебе нужно поесть и поспать, — выдохнул Ричард, а после его речь оборвалась. — Г… Гэвин?       Рид, пропустив слова мимо ушей, потянулся к узелку на полотенце и развязал, позволяя ему упасть к ногам. Ричард задержал дыхание и сжал губы, глядя вниз, не разрешая себе поднять голову, чтобы встретиться с полными ехидства зелёными глазами, грозящимися прожечь его насквозь. Первым сдался Гэвин, когда подошёл к нему вплотную, наконец вынуждая посмотреть в своё лицо, и поманил на себя пальцем, задевая кончиком чужой подбородок. Всмотревшись в беспомощную мину напротив, он ощутил себя змеем-искусителем, что толкает на грех.       — Может замолчишь и поцелуешь меня?       Зачарованный взгляд андроида сполз от шеи к груди, затем к животу, а после к налившемуся возбуждением члену. Ричард, проглотив слюну, немного погодя, резко устремил свой взгляд вперёд, и Гэвин заметил, как сузились его зрачки и как щёки сменили голубой отлив на тёмно-синий. RK900 неторопливо подался вперёд и бережно обхватил двумя руками лицо партнёра, паляще вжимаясь, раскрывая губы, позволяя ощутить жар, рвущийся из грудной клетки глухими ударами. Гэвина отшатнуло обратно к столу, и он, вслушиваясь в мокрые звуки, громко задышал в нетерпении. Не слушающиеся холодные руки зашелестели по свитеру напарника, проворно опустились ниже и скользнули под него, а после — за пояс джинсов. Верхняя часть одежды через секунду отлетела в сторону, случайно падая на возмутившегося тут же кота.       Горячий поцелуй-укус обжёг шею Рида, и Ричард ощутил, как всё внутри напарника трепещет от жажды. Его лейтенант любил быстро и грубо, на грани боли, и девятисотый всякий раз сгорал от человеческой просьбы, срывающейся на мольбу сквозь затянувшуюся ласку. Однако сегодня он хранил молчание — лишь порывистые ответные поцелуи и резкие движения пальцев выдавали его намерения. И когда Гэвин потянул пояс, зашумел пряжкой, пуговицей и молнией, касаясь тыльной стороной ладони возбуждённой плоти через нижнее бельё, Ричард весь сжался, зажмурился и задышал ртом. Свободная рука человека оглаживала солнечное сплетение, давила на тириумный насос, вынуждая гонять голубую кровь сильнее, и андроид охотно отвечал, коротко целуя и проводя носом по носу партнёра.       Гэвин не спешил избавлять андроида от нижней части одежды — вместо этого он тягуче проводил пальцами по очертаниям его крепнувшего члена: ниже, выше, по длине, головке. Лейтенант склонился к уху Ричарда и, лизнув, прошептал, едва касаясь:       — Жаль, Ричи… — он выдержал паузу, чтобы выдавить из напарника задушенный стон, — что у меня болит горло.       RK900 резко выдохнул и подался назад. Замер, будто бы словил глюк, а Рид, полностью довольный результатом, глянул на него с вызовом и после вовсе убрал руки, располагая их на столешнице. Лисьи глаза никуда не делись: в зрачках лихорадочно заплясала яркая зелень. Температура на него так действует или нет — Ричард бы всё равно оказался сбит с толку. Представив в ярких красках, чем могло всё обернуться, андроид, дёрнув бровью, приблизился к Гэвину вплотную, подхватил под бёдра и уложил на стол. Под светом лампы взмокшее от душа и пота тело лейтенанта напоминало созвездие шрамов, каждый из которых хотелось поцеловать. Девятисотый начал с плеча, опустился к крепкой груди — вокруг сосков, прикусив, — к очертаниям пресса, пупку, а после… он остановился. Взгляду предались два свежих, успевших затянуться. Лицо андроида помрачнело. Страшные воспоминания захватили всё его внимание.       — Эй, — фыркнул в смешке Гэвин, поднимая взгляд на партнёра, — я ведь так и правда замёрзнуть могу.       И тут лейтенант оборвал свою речь, приподнимаясь на локтях и не понимая, чего его напарник притих. А после до него дошло, когда Ричард провёл двумя пальцами по двум шрамам от выстрелов и несчастно свёл брови у переносицы. Уголки губ поползли вниз, плечи грустно опустились, и Гэвин понял, что пора действовать. Он, выдохнув, сел и подтянул его к себе ногами. Объял ладонями и плотно прижался, ласково ероша взлохмаченные волосы. Ричард в ответ крепко сжал его в объятиях и спрятал лицо ему в плечо.       — Всё хорошо, — улыбнулся Рид. — Я жив, я здесь.       — Знаю, — пробубнил тот. — Но я мог бы…       — Нет, не мог, — строго перебил Гэвин. — Хватит винить себя.       — Прости, — невесело посмеялся Ричард.       — Посмотри на меня, — тихо попросил лейтенант и, когда андроид поднял щенячий взгляд, кисло усмехнулся. — «Ты не можешь контролировать всё и вся», помнишь?       — Помню. Но мне… страшно.       — Я с тобой, тебе нечего бояться, — снисходительно заявил Гэвин.       — Боюсь потерять тебя. Во всех смыслах.       — Охо-хо, — пустил смешком Рид и погладил Ричарда по волосам. — Видел бы ты себя сейчас. С такой серьёзной мордой только мясо разделывать…       — Я люблю тебя.       Лейтенант резко замолчал и сжал губы. Кровь мгновенно прилила к ушам, и Гэвин на секунду отвёл взгляд. Помолчал, обрабатывая признание. Каждый раз, как в первый, чёрт возьми. И всё же он решительно ответил, обхватывая лицо напротив и поднимая голову:       — И я тебя.       Ричард жарко прильнул к его губам с громким влажным звуком. Слова и объятия Гэвина в очередной раз смогли его успокоить, пусть только на сегодня — чтобы избавиться от травмы, предстояло пройти долгий путь. Удивительно, но лейтенант за это время научился считаться с чувствами партнёра и даже привык к тому, чтобы утешать его в трудные минуты. Давалось поначалу, честно сказать, с трудом — скорее, из-за смущения, нежели из-за нежелания, — но к настоящему моменту он делал большие успехи.       Андроид уложил его на столешницу и продолжил путь губами к бедренным косточкам, до этого бережно расцеловав те страшные два шрама, остановившись на каждом по два раза. Слегка проведя по косточкам, Ричард спустился к внутренней стороне бедра и провёл по чувствительной коже зубами. Прикусил, лизнул и плотно прижался губами, чтобы на этом месте расцвела бордовая отметина. Повторил ещё три раза, столько же — на другом бедре. Укус-поцелуй, укус-поцелуй… Продолжил мучить долгими прикосновениями губ, пока Гэвин не сдался и не замычал недовольно, дёрнув лодыжкой.       Ричард внял невысказанной просьбе и, прижавшись теснее, с улыбкой осмотрел распластавшееся под ним тело. Он поднёс пальцы к губам лейтенанта и, заставив их разомкнуться, погрузил два в рот, медленно лаская язык, тщательно увлажняя. Рид смотрел глаза в глаза неотрывно, настолько пошло и скользко, что андроид едва сдерживался, чтобы не протолкнуть пальцы глубже. Он играл с языком, пропускал его сквозь фаланги и слегка сжимал, вырывая очередной неприличный звук, а когда вытащил пальцы, приблизил к своему рту и широко лизнул, пока Гэвин заворожённо наблюдал за этим представлением.       Ричард приподнял ногу под колено, раскрыл для себя партнёра и приставил влажные пальцы к сомкнутым краям, осторожно проникая внутрь одним. Рид откинул голову назад и горячо выдохнул, прикрывая глаза. Рука двигалась неторопливо, а после, когда к пальцу прибавился второй — уверенно, ускоряясь и замедляясь. То проникая глубже, то дразня у самого входа. Щекочущее, такое уже привычное чувство овладело Гэвином, вынуждая простонать, когда пальцы толкнулись до основания и огладили изнутри самыми кончиками. Ричард, выйдя наполовину, развёл их, и тогда лейтенант не выдержал, перехватывая его запястье:       — Давай уже.       Андроид, возбуждённо сверкнув глазами, вытащил пальцы, приспустил джинсы вместе с бельём и, сплюнув себе на пальцы, распределил слюну по стволу и приставил головку. Входить не торопился, проводил членом по бёдрам и чужому возбуждению, чем вызвал только раздражение и то, что Гэвин стал вертеться в попытках прижаться к нему сильнее.       — Тебе что, особое приглашение нужно? — процедил Рид, злобно зыркнув. Ричард только посмеялся и всё же, приставив член, аккуратно двинулся внутрь. Гэвин тяжело задышал. — Чёрт…       — Больно? — обеспокоился девятисотый, на что тот помотал головой. Расценив это как одобрение, андроид, совершив пару толчков, продвинулся глубже, а после, навалившись сверху, чтобы приблизиться к уху, горячо прошипел: — Ты очень узкий, Гэвин. И горячий.       Лейтенанта возбуждал шёпот. Честно говоря, его возбуждало всё, что связано с Ричардом, но, когда тот полностью отдавался страсти, его просто было не узнать. Гэвин не упустил шанса взглянуть в возбуждённые глаза партнёра, повернув голову. И он не сдержался, когда мокро поцеловал его. Девятисотый медлить не стал, задвигался плавно, после резко, а затем снова замедлился, гоняя напарника на грани взрыва. Входя и выходя полностью.       Благодаря лекарству, температура ползла вниз, однако происходящее то и дело возвращало Рида в состояние горячки. Контраст холода и жара заставлял дрожать, покрываться испариной, судорожно ловить ртом воздух, бездумно целовать и нежить Ричарда в объятиях, царапать и кусать. Гэвин сгорал от собственного «Сильнее», таял от нежных слов партнёра, и в конце концов не сдержался до обоюдной разрядки, когда сквозь стиснутый в зубах стон кончил, обмякнув в руках андроида, что продолжал резкие, яростные движения внутри. Ричард, ощущая, что вот-вот присоединится к лейтенанту, выпутался из неловких объятий, выпрямился и, закинув обе ноги себе на плечи, совершил пару резвых толчков и, вогнав полностью, задрожал и вскинул голову.       Гэвин лежал смиренно, приходя в себя, пока андроид отходил от оргазма. Лейтенант вздрогнул, когда Ричард, блаженно закатив глаза, аккуратно вытащил член и оттянул ягодицу, чтобы пронаблюдать за тем, как по бедру скатится нитка искусственной жидкости — Рид так и не смог назвать её спермой. Забыл попросить его отключить эту функцию — от осознания он недовольно фыркнул, не в состоянии громко возмутиться.       Голову тут же скрутило усталостью, глаза сами стали закрываться, когда девятисотый, приблизив лицо, мягко чмокнул его в губы. Есть как-то перехотелось. Хотелось уснуть, пока голову массируют родные сильные руки.