Силовой приём

      К утру белая метель утихла, пропустила слабые лучи солнца сквозь тучи и позволила им разрезать серость улиц и заставить заблестеть чистые сугробы — один из них тут же крупными кусками разлетелся в стороны, когда в него с безудержным смехом шлёпнулся один школьник, а затем и несколько других навалились на него со снежками в обеих руках. На детей рявкнул дворник и пригрозил лопатой, и те тут же в рассыпную разбежались в стороны. Им на помощь поспешил школьный автобус, только подошедший к остановке — именно тогда те прыгнули в него и умчали с улицы так же быстро, как и на ней появились. Мужчина что-то проворчал и принялся сгребать снег с тротуара в одну кучу.       И тогда всё загудело: из домов, магазинов и других учреждений стали стремительно вываливаться люди в разноцветных шапках. Утро заиграло новыми красками, тишину разрушил хаос клаксонов машин, чьи звуки смешались в один непонятный раздражающий писк — такое происходило всякий раз, стоило уровню осадков чуть превысить норму. Светофоры засбоили, дороги встали, работников не хватало. Послышались возмущённые крики, а через секунду их поддержали шумные беседы. Беспорядок, трёп и бесконечный уют.       Ричард тихо подобрался к окну и аккуратно закрыл его, чтобы не заскрипеть рамами. Оценил обстановку на улице и тут же прошерстил прогноз погоды на день — солнце сегодня недолгий гость, к полудню город снова накроет снежная пелена. Нахмурился. Гэвину не понравится, если он разбудит его раньше положенного, однако иначе они рисковали опоздать на работу. Ричард, конечно, мог рассмотреть другой вариант — оставить партнёра дома, но в этом случае он рисковал тем, что тот разозлится. Да и к тому же жар ушёл, и кашля всю ночь не наблюдалось — лекарство действительно сработало.       Андроид прошёл к стулу, чтобы натянуть футболку, когда ноги тронул чей-то хвост — судя по пушистости, принадлежал он Пушку. Ричард опустил взгляд и улыбнулся мурчащему коту, что стал мять лапками деревянный пол и смотреть ему в глаза с прищуром. Животное странно себя вело в последнее время: набрало вес, стало ласковее и неуклюжее. Даже Бельмо не обижает. Возможно, возраст, но сколько ему, года четыре-пять? Молодой по кошачьим меркам. Ричард не разбирался в питомцах, разве что в собаках, и то в целях работы. Как хозяин дома, как хозяин животного он полный ноль. Гэвина всегда это забавляло.       Рид, кстати, тоже дал волю ласке. RK900 поднял глаза и замер, сравнивая лежачую позу партнёра с кошачьей. Склонил голову вбок и улыбнулся, красноречиво оглядывая голые икры, спину, плечи, бёдра, после остановившись на ягодицах, прячущихся под одеялом. Гэвин спал крепко и сладко — тяжело придётся: Ричард не любил будить его такого беззащитного. И совершенно нагого. Красивого. Тириумный насос задрожал, пропустив пару ударов. Тело на секунду охладело, а затем по искусственным венам потекло что-то тёплое, приятное — воспоминания о событиях прошедшей ночи. На языке отпечатался вкус, слух запомнил нежные звуки, кожа запечатлела горячие прикосновения. Андроид закусил губу и выдавил смешок.       — Что, нравится? — промычал Гэвин, и Ричард встрепенулся, оторвал взгляд от ягодиц и переместил его на лицо напарника. Человек только разлепил глаза, но, похоже, уже вовсю бодрствовал и наблюдал, как андроид на него пялится, и ему это, судя по всему, нравилось. Иначе он бы, красуясь, не потянулся с протяжным стоном и не стянул с себя одеяло, что скатилось на пол, оставляя Гэвина без ничего. Девятисотый сглотнул, помедлил и всё же так же хитро улыбнулся в ответ перед тем, как подойти и склониться, чтобы коротко поцеловать. Партнёру показалось мало: стоило Ричарду отстраниться, он резко потянул его за затылок обратно и, заставив опешить, крепко прижался губами — андроид чуть было не повалился на него, если бы вовремя не подставил руки и колено. Ещё один поцелуй вышел смазанным, в самый уголок губ, а последний, короткий и мокрый, в нижнюю. Когда андроид отклонился, перед тем как встать, он помедлил, рассматривая вырисованную довольную улыбку на лице партнёра — Гэвин редко улыбался по утрам и выглядел при этом совершенно очаровательно. Даже с щетиной, даже растрёпанный и такой сонный. Обычно Ричард позволял себе слабость плюхнуться обратно в постель и зарыться носом в его волосы, но в этот раз он оказался непоколебим. Девятисотый, напоследок пригладив Рида за подбородок, выпрямился и констатировал, что стоит встать пораньше, если они не хотят опоздать — на дорогах пробки, замело снегом.       — Принцесса и так опоздает, к чему торопиться? — замычал тот, уткнувшись лицом в подушку.       — Я сделаю завтрак, — обрубил диалог Ричард и отправился на кухню.       Гэвин ещё раз потянулся, размял пальцы на ногах и руках в ожидании того, что его снова начнёт ломать в температуре, но, к счастью, ничего не почувствовал. Шмыгнул носом — не свербит, сухой. Прочистил горло — чуть-чуть першит, но не критично. В голову в первую очередь пришла мысль, что стоит запомнить название того чудо-порошка, что им всучил Коннор. Ничто из тех препаратов, что он принимал до, не оказали и половины того эффекта, что он чувствовал сейчас. А чувствовал он себя просто превосходно. Разве что в глотке пересохло.       Лейтенант повернул голову и обнаружил, что Пушок не особо торопился за Ричардом, отдав предпочтение ленивым полежанкам в косяке двери. Гэвин покосился на него, а тот покосился в ответ, точно отражение, и перевернулся на спину. Странно он ведёт себя. Обычно бежит вперёд Ричарда к миске. Аппетит испортился, но в весе набрал.       — Стоит отвезти Пушка к ветеринару, — послышалось из кухни, словно андроид только что прочёл его мысли. Задребезжала посуда. — Миска наполовину полная, и я сомневаюсь, что к этому приложил руку Бельмо.       В этот момент в дверном проёме, прямо за Пушком показался лысый кот с большими ушами и уставился прямо на Гэвина. А Гэвин поймал себя на мысли, что не удивится, если всё-таки причина странного поведения ветерана домашней жизни кроется в этом маленьком чудище. Бельмо игриво махнул хвостом и глянул на Пушка, который перевернулся к нему на бок. Пушистый играть не настроен, поэтому тот и не стал пытаться, а после и вовсе скрылся с поля зрения Рида. Бельмо весьма ладил с Пушком, но Пушок не ладил с Бельмо — так они и сосуществовали в гармонии.       А к ветеринару всё-таки отвезти обоих стоило.       На тумбочке, рядом с наручными часами, три раза завибрировал мобильник, и Гэвин, пошарив вслепую, наконец добрался до него и смахнул вверх, щурясь от яркости. Проснулся он моментально, осознав, что ему написал Хэнк — не любитель переписок. Диалог состоял из трёх сообщений от него: «Рид», «Нам нужно поговорить», «Срочно». Рид похлопал ресницами, прежде чем ему в голову пришло написать: «В чём дело?»       Ответ пришёл не сразу. Ожидание отозвалось в груди громким стуком и лёгким волнующим покалыванием в позвоночнике. «Я кое-что выяснил». — Сообщение вогнало Гэвина в ступор. Хэнк и раньше не был многословен, но его таинственность напрягла. Рид сел, свесив ноги с постели, и потянул пальцы к дисплею, но не знал, что настрочить. Видимо, вид у него был настолько напряжённый, что Ричард, появившийся в двери, обеспокоенно поинтересовался:       — Всё хорошо?       Гэвин вздрогнул и чуть было не выронил телефон. Быстро повернул голову — андроид удивлённо хлопнул ресницами пару раз и выжидающе скрестил руки на груди. Очевидно, что Хэнк говорил о Конноре, и Ричарду следовало знать о том, что происходит с его сестричкой. Поэтому Рид, не скрываясь, на выдохе ответил:       — Андерсон что-то выяснил насчёт тостера. Говорит, нужно срочно поговорить.       Зрачки андроида живо блеснули, и тот, открыв и закрыв рот, подбирая слова, наконец обрёл голос:       — Тогда нам следует собираться.       Когда андроид пулей вылетел из спальни, Гэвин ещё раз мученически застонал и размял шею, мысленно подготавливая себя к ещё одному испытанию. По руке прошлась вибрация в тот момент, когда он дошёл до мыслей о сущности бытия, и отвлёкся — ещё одно входящее сообщение. Рид лениво смахнул вверх и уткнулся в общий чат, где Тина в очередной раз разглагольствовала на тему вечеринки. Настроение было на редкость хорошим, поэтому Гэвин решил её немного раззадорить, пусть и рисковал получить подзатыльник. Он позволил себе расслабиться перед рабочим днём ровно до того времени, пока не поймал на себе строгий взгляд Ричарда, который ожидал, что тот сразу помчит за ним. С превеликой неохотой ему пришлось оставить телефон и пошлёпать в ванную.       Напарникам с трудом удалось прибыть в участок вовремя, с погрешностью в пять минут — дороги замело, такси ни поймать, ни заказать из-за высокого спроса по утрам. Оказалось, они не особенные: восемь утра, половина столов пусты, между креслами просачивался едва уловимый сквозняк из приоткрытого окна. Первым делом в глаза Гэвина врезались пёстрые украшения под потолком и на перегородках, которых не было вчера — видать, постаралась Чен: либо осталась допоздна, либо приехала пораньше, чтобы закончить до того, как прибудет Коннор и заставит выслушивать нравоучения. Хорошо, он должен признать, что выглядит миленько, только пылесборник возле своего места он не заказывал — обнаружив у своего стола серпантин, лейтенант подошёл и, недовольно скривившись, ткнул в него пальцем, надеясь, что тот отвалится, но нет, сел крепко, скотч надёжный. Ему ничего не оставалось делать, как стерпеть выходки Тины до конца праздников, иначе не сносить головы.       С этой мыслью он скинул куртку на кресло и, махнув коллегам в знак приветствия, осмотрелся, пока Ричард двинул в архив за вчерашними материалами. Коннора нет, а от Хэнка остались разве что его куртка, включённый терминал и терпкий запах одеколона.       — Гэвин?       Долго искать не пришлось. Рид обернулся, когда Хэнк подошёл к нему вплотную с полной кружкой кофе и упрямо на него уставился. Взгляд такой уставший, словно не покидал участок до самого утра. Отсутствие Коннора в жизни Андерсона его изрядно потрепало, с каждым днём всё хуже: кожа приобрела болезненный бледный оттенок, а глаза потускнели, как если бы перед Гэвином стоял живой мертвец.       — Хреново выглядишь, — сказал он вместо приветствия, и Хэнк, злобно зыркнув в немом упрёке, прошёл мимо и уселся на своё место, приглашая за собой. Лейтенант ещё раз осмотрелся в поисках Ричарда, но осознав, что тот не торопится, всё же решил получить информацию первым. Он подошёл и выждал, пока старик совершит большой глоток и перейдёт к делу:       — Похоже, дело дрянь, — не слишком позитивно начал он, глядя в одну точку. Стал лихорадочно ворчать себе под нос: — Коннор и правда влип, вот только я одного не могу понять: какого хрена он молчит, не просит о помощи? Он же полицейский, твою мать…       — К делу, Андерсон, — нетерпеливо отозвался Гэвин и склонился над его столом так, чтобы разговор остался только между ними: отдел пополнился ещё тройкой коллег. — Ты что-то накопал, верно?       — Верно, — немного погодя, ответил Хэнк и, наконец выбравшись из транса, огляделся. Убедившись, что отсутствуют лишние глаза, выудил из кармана ключ и открыл тумбочку под столом. Через мгновение перед Гэвином легла папка в цветном переплёте, и до него не сразу дошло, что коллега таким образом замаскировал что-то ценное. Рука дёрнулась к материалам, Рид открыл папку и округлил глаза. Хэнк опередил его мысли: — Банковский отчёт. Знаю, это незаконно, но он просто не оставил мне выбора. Теперь нам известно чуть больше о его похождениях.       — Как ты?..       — Не спрашивай. Пускай будет «просто знакомый подсобил», — помрачнел Хэнк. Он чуть привстал, чтобы перевернуть страницу и тыкнуть Гэвина носом в нужное место. — Погляди-ка на это.       Рид подивился находчивости и смелости Андерсона и готов был даже пожать ему руку: вторжение в частную жизнь и махинации с банковским счётом могли в лучшем случае стоить ему места в департаменте, если не свободы. Хэнк и раньше не слишком торопился действовать исключительно в рамках закона, под стать Гэвину, но он уж точно не переходил рамки, в отличие от другого, если не считать инцидента с революцией. Что та ситуация, что эта — всё крутилось вокруг Коннора. И Рид его прекрасно понимал.       Лейтенант быстро пробежал глазами отчёт и остановился на указанном Хэнком месте. Зажмурился и снова широко распахнул глаза. Повторил. Нет, ему не показалось. Тостер оказался завсегдатаем…       — Клуб «Рай» разве не прикрыли год назад? — зашипел Гэвин и нахмурился.       — Прикрыли, вот только нашёлся один перец, который перекупил это место и совершил, так сказать, ребрендинг. Теперь это не секс-клуб, а «клубное, мать его, пространство». Думаю, тебе не нужно объяснять, что это значит.       Гэвин кивнул и невесело скривил губы. Конечно, он знал, что это значило. Секс-клубы закрывались один за другим уже как два года, вот только с концами не исчезали — никому не хотелось терять бизнес из-за невыгодных им законов. Поэтому владельцам открылось два пути: либо продать свой клуб, либо совершить ребрендинг. Так секс-пространства превращались в клубные пространства. В чём разница? Разве что в том, что капсулы с кибер-мальчиками и кибер-девочками заменились танцполами, музыкой, барами, столиками — всё под видом обычного ночного клуба. Что с секс-услугами? Никуда они не делись: просто в какой-то момент к тебе может подойти симпатяжка, сначала пригласить выпить, а затем уединиться — вот такие скрытые притоны. И поделать с этим ничего нельзя — ты платишь не за секс, а за выпивку. Изворотливы, как змеи. Как бы полиция ни старалась — у них всё недостаточно доказательств.       Гэвин, проследив за датами транзакций, не удержался от смешка:       — Тостер развлекается, чего ворчать?       — Четыре раза в неделю, ты действительно в это веришь? — Хэнк глянул на него, как на придурка.       — Нет, конечно, блядь, — огрызнулся Рид и помолчал. Раздумал над ответом и добавил с не менее злорадной улыбкой: — Максимум один, с его-то целомудрием.       — Рид! — гаркнул Андерсон и привстал, и Гэвин встрепенулся, вскинув руку в примирительном жесте. Парочка заметила, что на них уставила пара-тройка любопытных глаз, и ей пришлось притихнуть.       — Ладно-ладно, успокойся, — тихо произнёс Рид, уговорив Хэнка приземлиться в кресло. Лейтенант вновь уткнулся в папку. — Чёрт… Хорошо, я и правда не верю, что Коннор способен просрать четыре тысячи долларов за неделю… А вот кто такой Джим Мартин, которому он каждую неделю переводит по двести долларов — вопрос.       — Можно пробить по базе.       Гэвин вздрогнул и повернул голову в сторону источника звука. Ричард, как и всегда, подобрался незаметно и уже успел изучить материалы из-за плеча напарника. Хэнк одобрительно кивнул андроиду, и тот кисло улыбнулся. Девятисотого несомненно смутило положение Коннора.       — …Или пойти по более простому пути: настигнуть его в клубе и проследить? — предложил Гэвин. — Кажется логичным. Взгляни на даты: он появляется в нём по понедельникам, средам, пятницам и воскресеньям.       — Ты Коннора за придурка держишь? — рявкнул Андерсон, обращая на себя внимание напарников. — Он сразу же вычислит вас. Тем более тебя, Рид, ты же ни хрена не умеешь работать под прикрытием.       — Думаю, стоит начать с Джима Мартина. Я займусь этим, — повторил Ричард, а после, добившись согласия, похлопал по планшету в своей руке и обратился к партнёру. Настроен он был решительно. — Гэвин, Коннор ждёт нас в центре. Нам следует поторопиться, если не хотим упустить Джордана Уолкера.       Что ж, одно они узнали точно — либо Коннор та ещё штучка, либо теория Хэнка верна и он что-то темнит. Гэвин, честно сказать, балансировал между первым и вторым вариантами, не зная, к какому склоняется больше. С одной стороны, тостер явно же святая дева и представить его в амплуа соблазнителя, казалось, невозможно — лейтенант сомневался, что тот когда-либо вообще целовался, что уж говорить о сексе. С другой же — как там говорится: «в тихом омуте… водится Коннор»? Сволочной характер вполне себе располагал к тому, чтобы тот разряжался в обстановке, подобно той, что как раз царит в «клубном пространстве». Гэвин едва не заржал в голос, когда они с Ричардом ехали в такси, стоило представить, как Коннор неловко пытается применить всё своё невинное очарование для соблазнения. Знакомства в бывших секс-клубах завязывались отнюдь не с забитого «Позволь угостить?», «Давно здесь?» или «Как дела?». В бывших секс-клубах переходят сразу к делу, и что-то Рид сомневался, что Коннор способен на нечто вроде «Не желаешь приятно провести время на моём лице?» или «Предпочитаешь жёстко или нежно?». Тостер помрёт со стыда скорее, чем кто-либо согласится уединиться с ним.       Если только андроид, конечно, не применит тот самый взгляд, каким пронзил Гэвина до мурашек вчера во время их перепалки, перед тем как удалиться. Затянувшийся до трепета, угрожающий до дрожи в коленях. На контрасте с обманчиво-невинной синевой на щеках. Нависнув сверху, казавшийся намного выше лейтенанта, с их-то примерно одинаковым ростом. Заставляющий заткнуться, подчиниться.       Гэвин тут же одёрнул себя и покачал головой, растрясывая впившиеся клещами в голову картинки, потому что невольно представил, что он мог бы оказаться на месте его потенциального партнёра в этом самом клубе. Когда к ушам подступила кровь, Рид вернул себя в события прошедшей ночи. Великолепно проведённой ночи. С Ричардом. С Ричардом, который и сам способен корчить сексуальные рожи. Гэвин пошло усмехнулся, вспоминая всё в ярких красках, и упёрся щекой в подбородок, видя, но не всматриваясь в то, что происходит за замёрзшим стеклом автомобиля, пока Ричард украдкой, с интересом наблюдал за сменяющими друг друга эмоциями на его лице, искренне не понимая, чем мог быть озабочен партнёр и чему тот так радовался.       Парк в будний день пустовал, исключая трудящихся во всю силу уборщиков и сотрудников. Обилие снега, который не успевали убирать, казалось, превращало его в маленький коробок, и Гэвин, ввиду своей зимней неуклюжести, то и дело оказывался задницей в очередном сугробе, потому что застревал в этих же глубоких сугробах ногами. Дорожки, конечно, протоптаны, однако те тут же засыпало новой порцией. Ветки деревьев свисали от тяжести, снег сыпал на голову и в уши, забивался за шиворот, в ботинки, в карманы куртки и заставлял Рида ёжиться и подскакивать, пока тот в конечном счёте не решил накинуть капюшон. Пушистый капюшон он терпеть не мог, но тут уж выбирай из двух зол, раз забыл шапку. Пух тут же защекотал лоб, и Гэвин, ворча, тут же потёр его, продолжая путь.       Ричарду и море по колено — тот ведь имеет возможность регулировать температуру своего тела, а тёплая одежда так, для естественности. Вот он и держал невозмутимость, ловко перешагивая через сугробы и изредка предлагая Гэвину помощь в виде протянутой руки. Лейтенант отмахивался, ссылаясь на то, что чувствует себя дамой, перед которой на лужу стелют пиджак, чтобы та не намочила ножки. Вот и оказывался погрязшим в снегу раз за разом, пока RK900, стоящий над ним, умилительно наблюдал за картиной и то и дело закатывал глаза. В результате перед катком лейтенант предстал в самом лучшем виде: мокрый, красный и недовольный. Тяжело дыша, выдыхая большие клубы пара.       Ричард указал на одну из чистых скамей, и Гэвин тут же заметил их пропажу: Коннор, держа идеальную осанку и руки на коленях, сосредоточенно пялил вперёд, на каток и на того, кто его обрабатывал, с таким видом, будто тщательно планирует убийство или думает, что работник вот-вот бросится от него наутёк. Честно сказать, от такого взгляда Рид и сам бы дал дёру.       Стоило хрусту снега дойти до слуха Коннора, тот лениво, словно делая одолжение, повернул голову. Гэвин нервно дёрнул уголком губ и поморщился: мог бы и не тащиться за ними, теперь изображая пренебрежение, раз работа втроём его не устраивает.       — Доброе утро, Ричард, — отчеканил тостер сначала брату, а затем обратился к Гэвину. — Доброе утро, лейтенант Рид. Вижу, вам уже лучше?       С таким тёмным взглядом разве что о похоронах спрашивать. Тем не менее интонация, в противовес мрачности лица, была обычной, вежливой, заставившей Рида вспомнить, кто вчера оказался их неожиданным спонсором. Стоило поблагодарить как-нибудь по-своему, как Гэвин Рид. И тот даже раскрыл поначалу рот, но, когда заметил, как Коннор выжидающе пилит его, как бы смотря свысока, упрямство одержало верх. Лейтенант фыркнул, засунул руки в карманы и угрюмо отвёл взгляд, шмыгая носом:       — Ага, супер, лучше некуда.       — Джордан Уолкер? — Ричард загородил собой обзор Коннору и тем самым заставил того оторваться от разглядывания Рида и перейти к делу. Тот, моргнув пару раз, сначала посмотрел на девятисотого снизу вверх, как кошка на собаку, молчаливо смерил его взглядом и в конце концов поднялся.       — Всё верно. — Восьмисотый повернул голову на объект своих гляделок. — Джордан Уолкер, двадцать семь лет, холост, живёт с родителями в западном округе города. Машинист катка и техник Центрального стадиона Детройта…       Коннор продолжал изводиться в отчёте, пока Гэвин, отвлёкшись, разглядывал его во всей красе. От восьмисотого не осталось ничего роботизированного, разве что речь иногда срывалась на клише. Сейчас он был максимально человечным — внешне, в смысле. Да и по характеру — мудацкому, в смысле. Мысли заставили Рида слегка улыбнуться.       Уютно растрёпанные волосы всколыхнул ветер, и на них легла пара-тройка снежинок — от прежней укладки ничего не осталось, разве что неопрятно свисающая прядка. Когда Коннор смахнул снег и взъерошил локоны, чтобы не лезли на лоб — бесполезно — лейтенант заметил, что андроид терялся на снежном фоне, словно сливаясь с тишиной, образовавшейся ночной метелью. Спокойствие на строгих чертах ровного профиля отозвалось в дневной белизне, в блеске снега, в хрусте, в биении сердца и дыхания — чьего биения, чьего дыхания? Гэвин на секунду растерялся, осознавая, что слышит собственный сердечный ритм, и тут же отвлёк себя на другие детали.       Андроид поправил плотно сидящие на ладонях тканевые перчатки, заставив лейтенанта изумиться — очередная причуда, ведь у роботов руки не мёрзнут? Затем он раздражённо отряхнул, словно инстинктивно, так естественно, куртку от навалившегося с веток снега, заставив лейтенанта задуматься — одежда такая же потрёпанная и потёртая, доживающая своё, как и вчера.       И тут ему стукнула мысль: каким образом Коннор, растрачиваясь на бывшие секс-клубы и ещё на какого-то Джима Мартина, не мог себе позволить нормальную одежду? Гэвин нахмурился. Что-то не клеилось. Что-то нечисто. И это «что-то» подсказало Риду, что некий Джим Мартин приходился тостеру отнюдь не другом.       — Гэвин?       Голос Ричарда встряхнул лейтенанта, и тот, оторвав взгляд от перчаток Коннора, обнаружил, что андроиды прервались и замолчали, чтобы обратить на себя внимание двумя взглядами: одним укоризненным — Ричарда, и одним бесчувственным — Коннора. Гэвин посмотрел сначала в глаза одному, затем второму и повторил. Сглотнул от неловкости и почесал переносицу.       — Чего уставились? — проворчал он и пожал плечами, будто ничего не произошло. — Хорош болтать и давайте уже им займёмся.       — Если бы вы слушали, лейтенант, — произнёс Коннор безжизненным голосом, но явно недовольным, — то узнали бы, что опоздали: Джордан уже приступил к работе и закончит через тридцать минут.       Рид молча проглотил упрёк, словно не ему только что указали, будто бы он лично виноват в том, что город погряз в пробках из-за снега. Однако желание засадить тому снежок в лицо никуда не исчезло. Вместо того чтобы подлить масла в огонь, лейтенант, выпятив грудь вперёд, подошёл к бортику, упёрся руками и сказал, кивая на предмет подозрений:       — Не думаю, что он будет против перекинуться с нами парой слов.       — У Джордана плотный график, и за его работой пристально следят. — К Гэвину присоединился Коннор и кинул взгляд влево. Рид увидел, что по парку бродит какой-то крепкий мужик в рабочей одежде и сверлит всех и каждого: видать, парень находился на испытательном сроке, раз за ним ведётся такой неусыпный контроль.       — Ему не убудет, — махнул рукой Гэвин и стал стремительно протаптывать себе путь в обходную, крепко держась за бортик — машина направилась подальше от них, а каток широко простирался с одного конца парка до другого. Если постараться, то можно успеть. А со скоростью Рида даже за двадцать минут.       — Гэвин, этот путь чище, — вставил Ричард и указал пальцем на неглубокие сугробы, пролегающие вдоль скамеек. Лейтенант в отместку остановился и глянул на что-то подобие дорожки. Почувствовав, как ноги тонут в снегу, он тяжело выдохнул, а после, вперив упрямый взгляд в Коннора со скрещенными на груди руками, выплюнул:       — А этот — быстрее. Наша принцесса торопится — ещё не понял? — фраза стоила произнесения. Перед тем как продолжить путь, Гэвин заметил, как тостер раздражённо дёрнул бровью и опустил руки, поверженный. Выкарабкавшись из очередной кучи снега, Рид на выдохе пробормотал, раздразнивая: — «Если бы вы слушали, то поняли бы, что опоздали»… морда пластиковая…       Ричард не удержался от маленького смешка, а после сразу же заметил, как Коннор злобно на него зыркнул. Девятисотый тут же принял самое невозмутимое выражение лица, а восьмисотый, закатив глаза, решил последовать расчищенному пути. До слуха первого дошло краткое: «Ребячество»… А после и такой же аналогичный смешок.       Ричард следовал за Коннором по пятам, пока Гэвин упорствовал где-то на фоне неподалёку, пыхтя и ворча под нос под общий хруст снега. Шли они быстро, но девятисотый, уперев взгляд в спину брата, не замечая, не отсчитывал преодолеваемое расстояние. Он задумался. Напряжение между ними возрастало, оказываясь они наедине. Подойди ближе — точно бы шибануло током. Коннор с ним больше не разговаривал ни о чём, кроме работы, а ведь раньше Ричард мог доверить ему всё самое сокровенное… ну почти всё.       Восьмисотый вёл себя так, словно они друг друга никогда не знали, и такой расклад того вполне устраивал, судя по поведению. Ричард прожил с Гэвином достаточно времени, чтобы понять, что проблемы непонимания можно решить разговором, но как быть с тем, кто активно сопротивляется? Коннор в прямом и переносном смысле повернулся к нему спиной. Ричард хотел поговорить. Понять. Направить, как тот в своё время направил его. Но что-то ему препятствовало. И это «что-то» хорошо подошло под определения «страх», «сомнение», «волнение».       Андроид отмахнулся от всплывших перед глазами терминов и решился.       — Коннор, — позвал он тихо.       — Да? — слегка повернул голову тот, не замедляя шаг.       — Нам нужно поговорить.       — Я получил твоё сообщение. Не стоит благодарности, — сказал Коннор как отрезал. — Тебе стоит следить за своим напарником. Люди имеют свойство получать осложнения…       — Что насчёт других? — перебил Ричард, и сравнялся с шагом восьмисотого, и заглянул тому в лицо. Они замедлились. Ни одна черта напротив ни дрогнула. Коннор твёрдо молчал, и брат с напором добавил: — Коннор, ты ведёшь себя очень странно.       — Возможно, ты ещё не смирился с тем, что я покидаю «Иерихон» — вот и всё.       — Нет, — обрубил девятисотый и схватил того за руку, чтобы остановиться. Коннор угрожающе бросил взор на ладонь Ричарда, а затем и на него самого. Молчал в ожидании. — Я не о твоём уходе, не о твоём поведении на работе. Я о…       Ричард словно в одно мгновение растерял всю свою уверенность и слова, проглотив их. Ладонь сжалась сильнее, губы сложились в прямую линию, а в голубых глазах заплясал неподдельный страх. Он выглядел жалко и прекрасно знал об этом, но не был в состоянии контролировать свои эмоции. Хуже всего то, что Коннор прекрасно понимал, о чём речь, но делал всё, чтобы отсрочить этот разговор, прикрываясь делом, своими проблемами или ещё чем, словно играя с ним. И в подтверждение теории Ричарда, он украдкой глянул в сторону Гэвина, который в тот момент занимался громким самоосвобождением, а после, выдержав долгую паузу, повернул голову обратно.       И зловеще усмехнулся, заставив Ричарда в одну секунду оторопеть и распахнуть широко глаза. Одним только ехидным взглядом вынудить отпустить руку и отступить на шаг назад, скорчить гримасу полнейшего непонимания. Смешать страх с недоумением. Теперь совсем не узнавать Коннора. В карих глазах появившееся из-за облаков на секунду солнце отразило что-то нехорошее, болезненное.       — Сколько же в тебе неуверенности, Ричард? — вопрос прозвучал как утверждение, оттого девятисотого на пару секунд заглючило.       Тон брата не по обычаю холодный, даже ледяной, без единого намёка на усмешку. Чёткая эмоция злорадства в корне не соотносилась с нечитаемым настроением голоса, и поэтому Ричард никак не мог поймать определение поведению Коннора. «Программный сбой», «Обнаружена ошибка», «Ошибка идентификации эмоций», — всё, что получила программа RK900.       Они смотрели в глаза друг другу долго, намеренно не отводя их. Один пытался понять второго, а второй — будто склонить к подчинению одним только молчанием. И Ричард почти поддался, для полной картины не хватало только поджатого хвоста. На такое влияние мог быть способен только разве что Маркус.       — Неужели ты настолько ненавидишь меня, Коннор? — обречённо проговорил Ричард вполголоса и свёл брови у переносицы.       И морщинки на лице восьмисотого разгладились. Тот никак не ожидал такого вопроса, поэтому оказался вогнан в ступор. Плечи расслабились, Коннор поджал губы и, задумавшись, словно в стыде опустил взгляд. Повисла неловкая пауза перед тем, как тот покачал головой и ответил, растворив всё самодовольство в искренних словах:       — Я не ненавижу тебя, Ричард.       RK900 позволил себе помолчать. Теперь Коннор был похож на себя, однако от одного его несчастного вида тириумный насос горестно сжался. Ричард потерял фрагмент памяти, когда брат в последний раз тепло улыбался не потому, что так было нужно, а потому что был счастлив. В тот момент девятисотый почувствовал укол совести.       И тогда ему пришла мысль. Он взглянул на свою руку, а после, поразмыслив, протянул её Коннору и попросил:       — Покажи мне.       Восьмисотый растерялся, дёрнув плечами. Сначала он, казалось, рассмотрел просьбу Ричарда как положительную. Он посмотрел сначала на ладонь, а затем и на RK900, и рука как бы на автомате медленно потянулась вперёд.       Но тут Коннор одёрнул её и спрятал за спиной, словно обжёгшись, и Ричард опешил, обнаружив, как через секунду брат вновь примерил на себя маску безразличия. Андроид выпрямился, гордо задрал нос.       — Вернёмся к делу, — произнёс он и вернулся к тропе, оставляя RK900 с протянутой рукой и раскрытым ртом.       Гэвин вдруг решил усмирить свою вредность и всё же вернулся на нормальную тропу, словно нутром почувствовав что-то неладное. В какой-то степени так оно и было, наблюдая со стороны — он ещё издалека почувствовал. Если до его приступа гордости эти двое могли хоть как-то трепаться, пусть и о работе, то сейчас они злобно молчали, смурные и обиженные на весь мир. Рид мог бы сделать вид, что не замечает, однако андроиды ещё и шли в один шаг, точно маршировали, как наученные солдаты. Агрессивно так шагали, быстро. Так что явно бы не заметили, если бы перед ними возникло живое препятствие, и задавили.       Чуйка лейтенанта затрепетала: уже успели пособачиться, что этим двоим не свойственно. То есть нет. Ему приходилось пару раз наблюдать, как один пытается доказать другому его неправоту, но это даже ссорами не назвать — типичная братская любовь: старший показывает превосходство над младшим, а младший по обычаю выпрыгивает из штанов, чтобы приструнить старшего. И это было их нормальным поведением. И они не играли в молчанку, по крайней мере по стольку раз за неделю.       Гэвин вклинился между ними, еле поспев за шагом, и те как один повернули головы в удивлении: они оказались настолько погружены в думы, что, видимо, перестали брать его во внимание. Рид невольно почувствовал себя назойливой младшей сестрой, что встревает в перепалку старших братьев и старается их помирить, хотя сама даже не в курсе, в чём, собственно, заключался их конфликт.       Чем чёрт не шутит. Он хотя бы попытается. Вдохнув полной грудью, Рид заговорил:       — Мне вот что пришло в голову: не будет ли слишком странно, если мы представимся журналистами? Предлагаю сменить тактику и поговорить с ним начистоту.       — Я вас правильно понял, вы хотите, чтобы наша конспирация потерпела провал? — скептично предположил Коннор, сморщив лоб. — Если Джордан узнает, что мы из полиции, то узнают и остальные работники, а после это дойдёт до мисс Ярвинен, а к концу до капитана «Детройт Ред Уингз». Как результат…       — «Упустим преступника» — да-да-да, я понял! — перекривил Гэвин и отмахнулся рукой от слов, поражаясь занудству тостера. — Но ты не находишь нелепым то, что к простому работничку заявляются журналисты с «Канала Шестнадцать» и просят интервью, где он рассказывает об инциденте с экраном?       — Гэвин прав, — согласился Ричард, неловко вступая в диалог. Рид остановил на нём взгляд и понял, что напарник выглядел неважно, словно по нему проехались катком. — Мы можем представиться сотрудниками комитета по контролю за оборудованием стадионов…       — Которые втроём решили проехать через полгорода, чтобы встретиться с Джорданом Уолкером? — переключился Коннор и изобразил подобие улыбки. — Куда более нелепо, не находите?       — Ему некогда будет рассуждать о наших действиях, как и о наших удостоверениях, потому что будет думать о том, как заставить перестать поджилки трястись, — победоносно усмехнулся Гэвин. — У людей два слова вызывают дрожь в коленках: «комитет» и «стоматолог». Никуда не денется.       Восьмисотый выдержал оба взгляда и, закрыв глаза, совсем натурально выдохнул, как если бы детишки наконец выпросили у отца ещё одну попытку зарубиться в аркадную игру. И этот вздох вполне сошёл за немое согласие, встреченное радостным блеском обеих пар глаз. Ну совсем как у детей.       Джордан Уолкер походил скорее на подростка, чем на человека двадцати семи лет. На фоне машины он выглядел совсем крошечным, а когда слез с неё, так вообще миниатюрным. Худощавая невысокая фигура с длинными волосами, собранными в хвост под кепкой, потёрла шею и болезненно простонала перед тем, как выйти с катка. Всё это время троица наблюдала за его рутинной деятельностью, пока не попала в его поле зрения, заставив опешить. Поначалу юноша не понял, почему они на него так пристально пялятся, поэтому осмотрелся, чтобы убедиться, что хмурые взгляды обращены к нему. После он немного помялся на месте, а затем — наверное, на удивление Коннора, — не сбежал и направился прямиком к ним.       — Каток откроется только через тридцать минут, — тут же указал он. Голос звонкий, уверенный, противоречащий внешнему виду.       — Мы к тебе, — решил начать Рид, рубанув в лоб. — Мы из комитета стадионов, и у нас есть к тебе пара вопросов…       — «Комитета по контролю за оборудованием стадионов», — шёпотом отчеканил Ричард за спиной, поправляя, и Гэвин, повернув голову, стрельнул в него осуждающим взглядом. Джордан занервничал, поджал губы и нахмурился, но уверенность не растерял. И всё же парень, прикрыв глаза на секунду, тут же активно заговорил, догадавшись, о чём пойдёт речь, и что отмазываться бесполезно:       — Послушайте, оборудование было исправлено — можете проверить по документам. Мы с напарником проверяем его каждую смену — он тоже может всё подтвердить. Я работаю на стадионе уже шесть лет, и такое произошло впервые!       — Придержи коней, никто тебя не обвиняет, — вскинул руку Рид. — Мы просто хотим понять обстоятельства произошедшего, потому что в последнее время происходят… так скажем, странные вещи. Не замечал?       — Как не заметить такие вмятины, которых до начала тренировки не было… Но, уверяю вас, доступ к панелям имеем только мы с Майклом, — покачал головой Джордан и снова потёр шею. Выдержал паузу, чтобы вспомнить что-то конкретное, видимо, из вереницы событий, возникших в голове. Троица терпеливо выждала. — Игроки в последнее время встревожены. «Наши» и другие…       — Другие? — зацепился Рид. — Что-то происходило во время тренировок других команд?       — Нет, ничего особенного, — снова покачал головой юноша. — Но «финны» в последнее время как на иголках.       — Не будем показывать пальцем на причину, — не удержался Гэвин от смешка. Никто в ответ не улыбнулся, но и он не ожидал ответной реакции. Выпрямившись, он перешёл к другому вопросу. — Ты уверен, что никто не имел доступа наверх, кроме вас? Никто, с кем вы работаете в одну смену?       — Нет же. Ключ-карты выдаёт охрана — с этим строго, — задумался Джордан на пару секунд. После он вдруг распахнул глаза и тихо добавил: — Если только… хотя нет.       — Ну? — напрягся лейтенант и сделал шаг вперёд. — Говори.       — Ключ-карту может получить ещё и менеджер, но навряд ли он бы оставил такие следы, верно?       — Он — андроид?       — Нет, ни один андроид не занимает руководящей должности на стадионе.       — Не наблюдал ли ты ещё чего странного? Может, менеджер повздорил с кем-то недавно?       — Хм… — насупился Джордан. — Помню, проходил мимо его кабинета, слышал, как он ссорился с кем-то по телефону.       — В чём конфликт?       — Не знаю, ссорился будто бы с женой или девушкой — я его личной жизнью не интересуюсь. Он вообще редко появляется, я его толком не видел.       Гэвин вздохнул и потёр переносицу, мысленно радуясь зацепке, но печалясь ещё одному факту: похоже, троице грозило встрять в семейный междусобойчик. Весело, но муторно. Рид прекрасно знал, чем это оборачивалось: летающая посуда, разбитые головы, драки, крики — класс. Он бы предпочёл гоняться за преступниками буквально, чем пытаться угомонить взбесившуюся парочку.       Общим решением — а именно решением лейтенанта — было принято отпустить парня. Тот не задавал вопросов в ответ, вернулся к работе, как будто бы только что говорил о погоде. Всё как и предсказал Гэвин: Джордан побеспокоился скорее о своём месте, чем о том, кто они и зачем явились. На обратном пути Рид проговорил себе под нос всё, что поведал юноша, чтобы не забыть, а к концу огорчённо выдохнул и, комкая в руках снежный шар, закатил глаза, сказав:       — Отлично. Нам теперь копаться в грязном белье менеджера.       — Будто моральные устои вас когда-либо останавливали, — наигранно удивился Коннор без намёка на улыбку.       — Ещё одно слово, тостер, и этот снежок полетит тебе в лицо. Идём уже, а то у меня задница отмёрзла…       День пролетел незаметно. Команда копалась в личном деле некого Малколма Фармера, менеджера стадиона, и, к сожалению, не слишком в этом преуспела: примерный семьянин, двое детей, никаких интрижек, штрафов, пьяных дебошей и прочего — дело белоснежно чистое, ну точно кем-то вылизанное. В современное мире уж очень редко кто мог похвастаться такой идеальной жизнью. Оставалось только в газете напечатать. Очень подозрительно.       Всё ли могло быть так идеально, если, по словам Джордана, он ссорился с кем-то по телефону не так давно? Причиной могло быть всё что угодно: от разбросанных носков до романа на стороне — а с чьей стороны? Предстояло выяснить, а именно поговорив с его коллегами или им самим. Работёнка имела все шансы растянуться. Но главной задачей встало то, чтобы выяснить, кому в руки могла попасть ключ-карта. Жена у него вряд ли являлась андроидом — законодательство пока не позволяло жениться на андроиде, да и двое детей уже о многом говорят. А вот если любовница — сдались ей «Детройт Ред Уингз»?       Мозги благополучно расплавило, и Гэвин откинулся в кресле, закрыв глаза и качнувшись. Желудок дал о себе знать, когда издал звуки умирающего кита, и Рид тут же схватился за живот и глянул на часы — полшестого, а он ещё и пропустил обед из-за кое-кого. Коннор не дал им покоя, заставив рыться в материалах по личности менеджера, что лейтенант и позабыл про перерыв. Кафетерий вряд ли мог чем-либо похвастаться, поэтому в голове возник гениальный план свинтить куда-нибудь с Ричардом по-быстрому, пока воплощение зла где-то задремало. Вот только напарника нигде не видно.       С этими мыслями лейтенант потянулся, широко зевнул и встал с кресла, чтобы отправиться на поиски напарника. Только именно в этот момент все его планы грандиозно рассыпались, когда на горизонте показались плечи Коннора, выплывшего из зоны допросных. Расстроиться Гэвин, конечно, не успел, хотя был на пороге. Потому что тостер прошёл к своему столу, забрал куртку и отправился прямиком на выход. И Рид прекрасно перед этим расслышал, как тот прощается с коллегами.       Коннор в очередной раз уходит пораньше с работы. Сегодня среда.       Зажглась лампочка — мыслительный процесс пошёл — и лейтенант стал лихорадочно озаряться по сторонам в поисках Ричарда. Знакомая макушка неподалёку никак не показывалась, а спина восьмисотого быстро испарялась. Думать быстро, действовать резво. Позвать Ричарда, чтобы не изображать из себя Бонда? Времени не было.       Гэвин поспешно натянул на себя куртку и умчался вслед за Коннором. Посмотрим, как он «не умеет работать под прикрытием».