***
Удивительно, но на следующий день погода в Стамбуле выдалась достаточно спокойной. Ветер утих, и на небе появилось тусклое, холодное солнце. С момента переезда Ланы в ветхое поместье Кязыма многое изменилось и прежде всего изменилась сама Лана, её характер и привычки. Она окончательно убедилась в том, что обратного пути у неё нет, она проживёт эту жизнь заново, пусть и не в своём теле, и даже не в своей эпохе. Теперь османские земли – её дом, дядюшка Кязым и тётушка Зулюф – её семья, ислам – её религия, Аллах – её Господь и Алев – её настоящее имя. Избушка слуги покойного Искандер-бея считалась удобной, уютной, вместительной и с практической точки зрения у них в отдельном помещении располагалась и собственная ванна или говоря иными словами традиционный турецкий хамам, которую редко встретишь в типичных для бедного населения маленьких хижинах. Вишенкой на торте конечно являлась личная спальня Ланы, отличающаяся просторностью и чистотой. Лана помогала Зулюф в уборке дома, которую та устраивала в конце каждой недели или в конце каждой второй недели, всё зависело от настроения хатун и её здоровья. Свою комнату Лана предпочитала приводить в порядок каждое утро. Заправляла постель, меняла белье, вытирала пыль с полок и подоконников, раскладывала одежды, мыла полы и открывала окна, наполняя покои свежим запахом горячих симитов, полевых растений и оживлёнными голосами торговцев. Зулюф приняла Алев как родную дочь, ведь на долю сироты выпало немало испытаний. Вот и в это утро беда не обошла Лану стороной, ещё на рассвете Зулюф-хатун стянула с неё одеяло и протянула свиток, завязанную нитями. — Сегодня мы отправимся в Топкапы. Валиде Султан достопочтенная и уважаемая, да пребудет с ней мир и вечный покой, покинула нас. Поторопись, Алев, мы должны сходить и выразить наши соболезнования, — указательным тоном воскликнула женщина. Лана, лишь недовольно фыркнув, вновь натянула на себя одеяло и демонстративно отвернулась. Однако, Зулюф это ни капли не остановило, и утро их началось со споров и недовольных цоканий языком. Доводы Зулюф невозможно было обойти. В конце концов, Алев пришлось согласиться, с горем пополам, да и воочию лицезреть Топкапы подумалось ей заманчивой идеей. Чувство вины и ответственности за своё положение, смешанное с затуманенным от короткого сна разумом, пришли к таком выводу. Было решено сопровождать Зулюф от дома до дворца. Девчушка собиралась долго, кружилась у зеркала и мерила сшитые портнихами платья. Она не любила выглядеть неопрятно или непривлекательно. Её наряды всегда были скорее красивыми, чем защищёнными и выглядела она слишком эффектно и привлекала к себе внимание. Она и сейчас выделялась на фоне нравственных мусульман, для которых открытость принималась за вульгарность. Поэтому порой обычные прохожие с недоумением смотрели на Лану. Длинный цветной сарафан доходил до щиколоток, а белоснежный воротник полностью закрывал шею, чем добавлял владелице возраста, грациозности и элегантности. Под одеждой были тёплые шерстяные колготки, а ноги закрывали бежевые туфли. Поверх одежды Лана надела меховой плащ светло-розового оттенка, расшитый узорами. Волосы она собрала в пучок, оставив распущенными лишь две пряди, которые красиво обрамляли лицо. Ещё несколько раз осмотрев себя и оставшись довольной своим видом, девочка помчалась на улицу. Топкапы, подобно хищному зверю, устрашающе возвышался над всем городом. Можно сказать, что он отображал весь суровый пыл османов и олицетворял их силу и отвагу, и некую отчуждённость. Однако стоило отметить, что не все османы имели столь богатый букет негативных черт. Как и не все имели хотя бы одну положительную. В общем, здесь не было никакой закономерности. Дойдя до дворца, Лана слегка замялась. Нет, ну всё же, она вот-вот лицом к лицу встретиться с такими великими людьми в истории, как Султан Сулейман, Хюррем Султан, Махидевран Султан, Михримах Султан. Она не знала, как себя правильно вести, как разговаривать и что вообще делать рядом с ними. Она не знала их лично, не знала выглядят ли они словно киноактеры из сериала, или словно личности с портретов художников или вообще нечто совершенно чуждое для глаз. Решительно выдохнув, Лана вошла в главный сад следом за Зулюф. И тут же оторопела, удивившись, но не окружающей обстановке, а тому, что увидела сериальную Шах Султан, любезно повисшую на плече старушки. — Зулюф-хатун! Сколько мы не виделись с тобой! Какая приятная встреча, — Зулюф моментально обмякла в объятиях черноволосой султанши. — Примите мои соболезнования, госпожа. Да упокоит Аллах душу нашей Валиде Султан. Не видела ещё империя женщины могущественнее её. Сколько хорошего сделала она ради благополучия народа. Кто теперь о нас позаботиться? — Да уж, — пробормотала по-прежнему удивлённая Лана. Чёрт с ней с этой Валиде. Лану волновал другой вопрос, почему Зулюф целых два года скрывала о том, что знакома с представителями султанской семьи и никогда не навещала их? Это до того было странно, что Лана начала представлять самые худшие варианты развития событий. — Разрешите представить – это Алев. Отец у неё умер в военном лагере и мать скончалась. Кязым из Диярбакыра привёз малышку сюда. Теперь её воспитанием занимаемся мы. — Здравствуйте, — скромно произнесла Алев и приветственно кивнула Шах Султан головой. Ответа Шах она ждала буквально две секунды, хотя ей показалось, что прошла мучительная вечность. Куча мыслей пронеслось разом: что же она скажет, как отреагирует, не грубо ли она поздоровалась. — Приветствую, Алев-хатун, — раздался глубокий низкий голос с приятной хрипотцой. — Какая маленькая и уже несёшь такую тяжкую ношу. Если вам понадобится моя помощь, Зулюф-хатун, не стесняйтесь, обращайтесь. Я постараюсь сделать всё от меня зависящее. — Благодарю вас за беспокойство, султанша, — Лана избегала прямого зрительного контакта и смотрела куда угодно, лишь бы не на сводившую пристального и изучающего взора Шах. — Давайте пройдём во внутрь.***
Лана бродила в нескончаемых лабиринтах, опасаясь затеряться в этом великолепии. Отовсюду доносились чьи-то стенания и причитания по покойной. Становилось не по себе от развернувшейся перед ней картины, ноги подкашивались и земля ускользала из-под ступней. И с Хюррем ей встретиться не повезло. Только мальчик с рыжими кудряшками и рассыпными по лицу веснушками, напоминающий маленького Селима, стоял в отдалённом углу, желая починить сломанный деревянный солдатик и тихо всхлипывал. Точно с Баязидом не поладил. — Шехзаде, — осторожно позвала его Лана и состроила улыбку, приблизившись к Селиму. Селим на её повадки не повёлся и ещё пуще хмурился, сводя светлые брови к переносице. — Ты кто? — раздраженно спохватился мальчик, пряча игрушку за спину. — Что тебе надо? Тебя Баязид прислал, да? Позлорадствовать пришла? Лучше уходи. Иначе я охрану позову. Лана продолжила крутится вокруг Селима, как бы он не отворачивался от неё. Нравился ей этот негодник, сопереживала она ему и его дальнейшей судьбе. Даже в сериале Лана выделяла его среди братьев, его всегда незаслуженно обделяли вниманием, поэтому он и вырос таким отстранённым, замкнутым и любил уединяться вдали от докучливых родственников. — Нет, Шехзаде, — наконец вымолвила Лана, заметив абсолютное безразличие со стороны Селима. — Меня не Шехзаде Баязид прислал. Я приехала во дворец со своей тётей, она сейчас в покоях Валиде, молиться за неё. А меня прогуляться отправила. Но дворец я совсем не знаю, вот и заблудилась. Забрела ненароком в неизвестность. Простите, если я вас потревожила. Я, наверное, пойду. Рыжий недоверчиво оглядел гостью. Её волосы тоже отдавали золотом, как и его, и взгляд у неё был такой же непоседливый и загорался детским любопытством, как и у него, и одета она была со вкусом. Наверное дочь какого-нибудь влиятельного паши. А какой изумительно-очаровательной леди она будет, когда станет по старше. — Стой. Не уходи. Извини. Я не специально. Не хотел срывать на тебе свою злость. Мой братец довёл меня своим ребячеством, сломал моего солдатика. Он просто завидует мне, и никак не может успокоиться, — оправдывался наследник, осознавая что спугнул незнакомку сгоряча. — Значит, ты заблудилась? Как тебя хоть зовут? — Алев, Шехзаде. Меня зовут Алев, — приседая в аристократичном реверансе, представилась Лана. — Твоё имя тебе подходит. Оно означает огонь и пламя, и твои волосы и правда, словно огонь и пламя. Твои родители не ошиблись с выбором. Кстати, хочешь я покажу тебе наш сад? — Почту за честь. Во дворцовом парке нарушала тишину лишь трель птиц и шелест ветра в листве. Кроны деревьев гордо парили в недосягаемой вышине. Крепкие, покрытые зеленью ветви тянулись к голубизне неба. Следуя почти по неразличимой тропе, вьющейся среди этих диковинных глыб, Лана с наследным принцем Селимом вышли к большому струившемуся фонтану. Локоны её в солнечном свете сияли медным блеском и кожа казалась прозрачной. Она подбежала к мраморному сооружению и, опустившись на колени, на мгновение погрузила ладошку в воду и отряхнула прохладные капли. Из гладкого зеркала на Лану глядело её отражение и рассматривая его, она заметила подошедшего сзади Селима. Лана обернулась и уста её раздвинулись в широкой усмешке. — У нас в саду фонтана нет, — с долей огорчения призналась девочка и села на край бортика. — А ты далеко живёшь? — Нет, совсем близко. Из окна нашего дома виден ваш дворец. Селим опустился подле неё и задумчиво поднял глаза вверх. Его тёплые ладони едва коснулись её замёрзшей кисти. Лана вздрогнула, но не отпрянула. — Знаешь, а я бы взял тебя в свой гарем. Жаль, что ты ещё такая маленькая. Может я бы даже женился на тебе. Эх. Увидимся ли мы ещё с тобой когда-нибудь? Видимо Шехзаде испытывал непосредственный интерес к ней, к милой и кроткой Алев. Забавно. Какая всё-таки детская симпатия невинная и целомудренная. — Может. Может и увидимся, может и нет. Кто знает, что нам судьба готовит, — издали зов Зулюф напоминал отчаянный крик раненой волчицы, она пробиралась сквозь лесную рощу и корила себя за то, что отпустила шестилетнего ребёнка в незнакомом дворце без сопровождения взрослого. Лана с отрывистым вздохом вскочила и поправила юбку платья. — В чём дело? — Прошу прощения, Шехзаде, но меня зовёт тётя. Если я не пойду, она разозлится и отчитает нас двоих. Прощайте! У ворот Топкапы Лана остановилась, терпеливо выслушав трёхчасовую тираду от старушки, и словно в замедленной съёмке уставилась на то, как стража возилась с увесистыми замками, пытаясь отворить массивные двери. Резкий порыв ветра всколыхнул и развеял её волосы. — Вот блин! — выругалась под нос Лана и поджала губы. Испортили причёску. Собрав их кое-как в небрежную косу, она демонстративно развела руками. Стоило ли столько времени впустую проторчать перед зеркалом? Прежде чем Лана сдвинулась с места, боковым зрением она уловила на себе чей-то взгляд. Кто-то смотрел на неё оттуда, с террасы, кто-то очень важный и влиятельный. Седьмое чувство подсказывало. — Алев, идём! Опять это девчонка размечталась на полпути. Лана преодолела разыгрывавшееся воображение, глотая подступивший к горлу ком. Было страшно и любопытно одновременно. В какой-то момент её даже охватил мандраж. В итоге она просто наплевала и побежала за Зулюф, не оборачиваясь назад. С этими людьми никаких нервов не хватит.