Веселые секс-похождения Валориса и Тэй.

      - Ну что, натрахалась?       Сука, он даже на нее не обернется. Пусть проникнется, шалава человеческая. Сказать, что Валорис был зол, так это ничего не сказать.       В первый день он тихонько узнал у брата, куда, когда и как ускакала Тэй - тот отвел глаза и сказал, что за ней с самого утра машинка прикатила, и та преспокойно в эту машинку уселась. Стало гадко так, что душу наизнанку выворачивало. Он решил отвлечься, передал товар дилерам, пересчитал бабло, забил стрелку азари, которая дилдаки для борделя подогнать должна была, а потом дела резко закончились, и Мендес, жена Витериса, позвала "его и Тэюшку" на обед. Сука, ведь она знала прекрасно, что эта пизда Ханнсен съебала хуй знает куда, блядина такая, и в деревню назад не возвращалась. Братова нарочно его бесила, типа что зазнался, свои, деревенские девки его уже не устраивают, ему землянок подавай.       Жрали они по традиции в полной тишине. Мендес вроде как нахлопотала и правда от души - и саштанчиков налепила, и мясца нажарила. Было видно, что нервничают оба, и брат, и жена его. Потом Витерис плеснул гирда за встречу, и всех попустило. Как закусили, из спаленки затрещал их младший пиздюк, а потом и сам выбрался, держась за стеночку. У Мендес аж рюмка с рук покатилась, она кинулась к своему мелкому и заворковала, как у баб над дитем водится. Валорис спросил у брата единственное:       - Помогло вроде?       Тот кивнул, глядя, как жена ведет пиздючонка на воздух.       Новость была хорошей, а на душе стало чуть легче после выходки сучки Тэй. Валорис на минуту как представил, что этот пидор с разъебанной рожей прет ее на заднем сиденьи кара, а эта блядь стонет, извивается и подается назад, так и свет померк. Он стукнул рюмкой, они с Витерисом повторили, и старшенький только тогда насмелился спросить:       - Чегой-то твоя отмочила, а? Ты ей сказал, что здесь так не принято?       И что ему было сказать? Валорису первый раз в жизни стыдно стало, да еще и не за себя. Хотя, наверное, во второй - было еще, когда Акки малой обоссался в людном месте при виде волуса. Вот же шлюха-то, а! Ну как она могла его так опозорить?       Они ебнули еще по одной, и только тогда Валорис рассказал брательнику все, как на духу. Тот призадумался, почесал шею и сказал, что он бы этой хуйни так не оставил. Ну то есть поехал бы, въебал чисто по-пацански этому гандону, а потом дал леща блудной бабе. И Витерис, сука, был прав. Да только хер ты Вакариана просто так достанешь - чисто один на один этот выблядок же зассыт.       Братюня откупорил еще бутылочку, и следующая рюмашка успокоила очередную порцию ебнутых фантазий - Тэй растянул на кровати этот ее бледный хуй с синими полосками и жарил так, что дым из-под них шел, а она ему щупала шею и гладила гребень. Валорис зашипел от злости и сожрал пирожок - как назло, такой, зараза, вкусный, что чуть язык не проглотил.       Пришла Мендес с мелким, и Валорис заставил себя подумать о настоящей женщине, о турианке. И нахуй этих вертлявых земных сучек, нахуй Тэй и...       Тэй - это была Тэй. Он ее хотел, а не просто какую-то там женщину. Когда только успела его так привадить, уму непостижимо! Вот ведьма землянская.       Витерис сказал, что на иргуну сегодня ночью пойдет и звал с собой. Затея выглядела не такой поганой - все одно он тут с ума сойдет. Один, без Тэй. Пока ее этот сраный генерал шкварит, в рот его ебать. Или это он ее щас в рот ебет?       С фантазией у Валориса было все пиздатенько, работа у него была творческой, и сейчас в его голове Тэй сосала - самоотверженно, с упоением, сосала мерзкий отросток живучего говнюка, и выходит, что Валорис сам ее сюда привез и отдал этому упырю. Ему хотелось отмахнуться от ярких картинок того, как ей вгоняли по самые гланды, а она только хлопала глазками, поднимая их уже не на Валориса Кирида, а на Гарруса Вакариана, а потом послушно глотала, как хорошая девочка. Вот же блядь. Валорис оскалился и злобно рыкнул своим же ебанутым мыслям.       - Ладно, еще по одной и поспим.       Поспать нужно было, чтоб на охоте не тупить - иргуна была мало того, что большой, так еще злой и живучей. Валорис ворочался на скрипучей кровати, а в башку снова лезли злые подозрения. Эта сука точно своему бывшему в жопу сейчас дает. Вот сто процентов, сейчас она встанет на кортаны, подберет свои ножки, оттопырит задницу, а этот сученыш ее жалеть, как жалел он, Валорис, не будет. Вгонит ей хер до упора и заставит терпеть.       Уснуть Валорис не мог, все ворочался, воображая себе разное, а потом кое-что придумал. Нужно было подрочить - тогда он успокоится немного и заснет. Можно было, конечно, и накатить, да только тогда он рисковал не успеть проспаться до охоты. А вот передернуть - это дело. Проблемой было, что экстранет тут не ловил практически совсем. Порнуху не врубишь, остается только представить себе что-нибудь эдакое, развратное.       Например, как он раз жахнул Тэй прямо на стоянке возле супермаркета в Джуад-Гиссе, когда они за пивом по акции поперлись. Валорис пердолил ее так, что бутылки в багажнике звенели. Она сначала сопротивлялась немножко, чисто чтоб себе цену набить, потом расслабилась и мяукала, а он пыхтел над ней, как перегонный куб в самогонном аппарате, аж пот по шее тек.       Ну они тогда и оторвались. Она сказала, что ее никто никогда так не пер. И Валорис был собой горд.       Он улыбнулся, и дрочить расхотелось. От ночной раны он оправился, стоял у него, как надо, да только это было не то, что Валорису сейчас было нужно. Вот бы опять ее отодрать от души. Как когда они у нее на "Кристофере" остались - Тэй все бегала от него по своей ферме, то ей то надо посмотреть, то это сделать, а сама, сучечка, свисток свой красным накрасила, типа специально, типа заметит он или не заметит. Ну-ну. Отмывал он свой хер потом от этой краски долго, но оно того стоило. И шоу гусям они устроили заебатое, будут вспоминать перед тем, как им башку скрутят.       Духи, да кого он обманывает. Он ее любил, эту мразь. С этой мыслью и с членом в руке Валорис и отрубился.       Полночи они с братюней гоняли иргуну, потом полночи рвали ей зубы, и Витерис честно выделил ему аж три штуки, хотя нахер теперь они ему были нужны. На следующий день он, отоспавшись, понял, что нужно сделать кое-что важное - может, и жизнь наладится. Нужно было сходить к Рейле на могилку.       Обелиск одиноко стоял возле той скалы, куда они наперегонки с будущей женой лазили, когда оба были юны. Тогда, разумеется, этого серого столбика тут не было - была живая длинноногая красавица с такими же зелеными глазами, как у него, с такими же темными пластинами и такая же любительница приключений на свою задницу. Где-то неподалеку они потрахались в первый раз - им было тогда лет по двенадцать-тринадцать, не больше, он боялся сделать что-то не так, она тоже не решалась, а потом Валорис прислонил девушку к камням и вжался в нее со всей дури, что-то хрустнуло, Рэйла забурчала, и у нее по ногам потекло. Он ей тогда снял целку. Они так и остались парой - даже никого другого не пробовали, так им хорошо было вместе. Он планировал прожить с ней всю жизнь, да вот не судьба.       В голову полезли мысли - а любил ли он Тэй, как Рэйлу? И сравнивать было как-то нехорошо. Наверное, не так, а по-другому. Рэйлу он любил тихо, спокойно, думая, что они вместе навсегда, а с Тэй все иначе было. Валорис никогда не знал, что там будет завтра, и брал от нее все, что мог, пил ее до дна, но на следующий день чаша опять была полна.       Смерть Рэйлы хорошо научила его тому, что следующего дня может не быть, а прошлым сыт не будешь. Наверное, поэтому с Тэй он ничего откладывать на потом не хотел. А вот сейчас этого завтра, похоже, у них уже не будет. Теперь она не с ним.       Хорошо, что в голову больше не лезла всякая дичь, а злости уже не было. Впервые он испил чашу Тэй до конца, и в круглом донышке собралась лишь грусть. В конце концов, и одну любовь не каждый встретит, а ему посчастливилось полюбить по-настоящему дважды.       А вечером братюня, обрадованный тем, что его младший сынишка уже носился по деревне, как бешеный пыжак, притащил ему пиздошмыху. Валорис охуел, но накормил здыхлю, лег спать, а мелочь скрутилась в маленький комочек где-то в ногах. Ее трусило - шкурка была совсем голая, как у Тэй, ночью было холодно, и Валорис прикрыл пиздошмыху уголком одеяла, размышляя, как бы ее назад брательнику сплавить повежливей, ибо нахуй она ему всралась.       А наутро приперлась Тэй.       И вот, он встал и отвернулся, гордый и оскорбленный, злой, но такой счастливый, что хоть раз ее снова увидит. И какой блядский дух потянул его за язык, он в душе не ебал, но сказал Валорис именно то, что сказал:       - Ну что, натрахалась?       Сзади раздался грохот падающего на пол тела.

***

      - Тэйчик, лапушка, у тебя болит что?       Еще бы, у нее не болело. Женщина была вся синяя - губы расквашены, костяшки пальцев сбиты - остальное скрывала броня. Она лежала на полу, потихоньку приходя в себя, а Валорис стягивал с нее все лишнее, и только языком цокал - рана на ране, синяк на синяке. Когда он увидел спину Тэй, глаза заволокло синим от злости. Ее лупили кнутом. Он аккуратно дотронулся до совсем свежих рубцов, местами влажных от крови.       - Солнышко, кто это сделал, а?       Голос бедовой бабехи прозвучал на удивление уверенно. Она ухмыльнулась, показав отсутствующий зуб под верхней губой, и бесячим, нахальным тоном сказала:       - Батарианцы. Но им всем пизда, прикинь, Валорис.       - А где ты, ягодка, батарианцев тут нашла, на Инвиктусе-то?       - В лесу.       Она хрипло закашлялась, а из носа побежала кровь. Валорис попытался ее остановить, да только больше размазал пальцами.       - Маленькая, а зачем ты в лес пошла? Там же страшно и темно.       - А я от бандюков турианских убегала. Они меня хотели в бордель сдать.       На потрепанной шкурке Тэй, там, где ребра, были весьма характерные порезы - аккуратные, симметричные. Ножом резали - пластин у нее, чтоб посковыривать, разумеется, не было, а на другое выдумки не хватило.       - И где ты, пирожочек, дорогу им перешла?       - На меня их врачи напустили. Я им бабла была должна.       - А зачем ты в больницу поперлась? Крошка, у нас здесь в больницу нельзя ходить.       Она потерла висок и заплывший, подбитый глаз:       - Не поверишь, инсульт хватил, прямо на улице. Я что-то разнервничалась, стою, курю, а потом вдруг понимаю, что ничего не понимаю, и на бок заваливаюсь. Меня какой-то ханурик в больницу и сдал.       - Милая, а зачем ты так переживала? Все же хорошо.       - Вот и я сейчас тоже думаю, что все хорошо. Но чтобы мне это понять, пришлось вытерпеть очень много плохого.       Кое-как он привел Тэй в порядок, уложил в постель и заставил рассказать все по порядку.       Она поехала на заставу "за покупками". Валорис отвернулся, когда Тэй говорила это. Если он сейчас зацепится, опять посрутся.       - Посмотри на меня, Кирид. Я к нему не ходила, его не видела. Просто за лево-жратвой поперлась, ну и на память что-нибудь прихватить.       - И меня побесить.       - И тебя побесить. Заслужил.       - Заслужил.       А потом ей поплохело, и какой-то хмырь запер глупую девку прямиком в больницу. А там выставляют тебе квитанцию такую, что и нули на ней посчитать-то проблема, а потом ты получается, должен им, вот и идешь отрабатывать, кто куда - мужики на шахту, бабы пиздой торговать. А не платишь, так потом находят без пластин, подвешенного вверх ногами где-нибудь на опушке, чтобы намек остальным был.       - А как ты от них вывернулась? И почему мне не набрала?       - Так набирала. А ты вне зоны доступа в своих ебенях был.       Ее тоже уволокли в лес, подвесили, а сами спать завалились, да того не расчитали, что она, как змеюка, вывернется и даст тягу. Лютая баба, ничего не скажешь. Валориса так увлек ее рассказ, что он даже забыл задать очень важный вопрос насчет того, не присунул ли ей кто-нибудь там ненароком.       А потом Тэй летела ночью через лес, набирая его каждые пятнадцать минут, и, что, сука, удивительно - как раз возле Витерисовой охотничей территории, как раз когда они там с братом иргуну давили. И как только умудрились разминуться - уму непостижимо.       Ее сцапали батарианцы. Согнули в дугу стазисом, и все.       - Испугалась?       - Валорис, ты чо, я ж бывшая десантница N7, коммандер Шепард и все такое. Конечно, испугалась. А когда по спине дубасили, так вообще чуть не обоссалась, так больно было.       А сейчас она лежала в его кровати, и на беленькой шкурке Тэй был виден каждый удар, каждый порез, который она получила за эти двое суток. От жалости у Валориса сердце ёкало, и одновременно внутри начинал зарождаться черный вихрь. Он уже знал, что вихрь этот надо утихомирить, иначе они опять посрутся, Тэй опять ускачет в лес или, чего доброго, к своему этому бывшему, генералу, и тогда торба.       - Тэй, а можно тебя поцеловать?       - С чего это вдруг?       Вот тут сердце чуть не остановилось на месте. Неужели до сих пор злится? Тэй добавила, и у него отлегло:       - Ну как на капоте трахнуть с ножичком, ты особо не спрашивал, а теперь насчет поцеловать разрешения ждешь.       Отвечать он не стал. Иначе слово за слово, и они бы просто подрались на нервах. Просто сделал то, что хотел - у нее во рту стоял привкус крови, но ему странно понравилось. Когда они оторвались друг от друга, Тэй как-то извинительно сказала:       - Мне зуб выбили.       - Новый вырастет.       - У людей новые не вырастают.       Он поцеловал ее снова.       - Так если ты еще вечером от батарианцев сбежала, где всю ночь плутала?       Тэй закатила глаза.       - Малявку искала. У батарианцев девчонка такая мелкая человеческая была. Рыжая, тощая. Потом ее куда-то увели, и с концами.       Из-под кровати высунулась пиздошмыха и кинулась обнимать Тэй. Уму непостижимо.       - Валорис, ты мне ничего рассказать не хочешь? Что ты тут делал, пока меня не было?       - Выпивал с братюней.       - Ага. А еще что?       - Ну товар сдал. Бабло забрал. Гулял.       - Замечательно. А еще что?       - На иргуну ходили. Удачно.       - А малявка у тебя откуда?       - Брат привел.       Брат пошел гонять чужаков со своей делянки, чтоб яйца иргуны не потоптали, а потом чуть в штаны не навалил, когда его за ногу схватила, как Витерис изволил выразиться, "пиздошмыха". Старшенький был не то, чтобы сентиментальным, скорее даже наоборот, но вот после внезапного выздоровления сынули он как-то размяк, решил, что мелкая пиздючка - дар духов, а сбагрить этот дар решил спасителю сына - Валорису. Типа, во, даже рыжая такая же, подкормишь немного и разницы не заметишь, хуле там. Взамен его "курвы паскудной, которая с имперцем спуталась".       - У него все сыновья помирали. Это третий, и трясся Витерис над ним, как помешанный.       - Из-за чего помирали-то?       - Та по-разному. Тут и взрослым выжить непросто.       - Теперь понятно, кто батарианцев отвлек. Они меня дубасили, а потом кто-то стрелять по ним начал. Ну эти опарыши запаниковали, вот у меня свалить и получилось.       - Да уж. Получается, ты все время где-то рядом была.       Она хитро посмотрела на грустного Валориса и сказала уже веселее:       - Ну давай. Я же знаю, что ты спросить хочешь. Вот прямо чувствую. Спрашивай.       - Вопрос тебе не понравится.       - Да я уже привыкла. Давай, давай.       Он молчал и смотрел в рассохшиеся половицы, которые устилали стандартный пластиковый пол, давным-давно убитый его же когтями.       - Ты его любишь?

***

      Тэй прижимала к груди маленькое тельце и молчала, будто ждала она другого вопроса. А Валорису было страшно, страшнее, чем на передовой, сердце замерло и отсчитывало секунды ее размышлений. Чем их было больше, тем больнее становилось. Он снова начал додумывать ответ, снова ждал этого человеческого пиздежа, отговорок и увиливаний.       - Привыкла думать, что люблю. Но это все в прошлом.       - Отдыхай, Шепард.       Почему он так ее назвал, и сам не мог сказать, но обращался он к другой женщине, которую толком-то и не знал. Решение приняла не Тэй Ханнсен, это точно. Это было дело старых дней.       Валорис вышел и покрутился в деревне, словом, делал все, лишь бы домой не возвращаться. На холме за оградой сигнал глушило не так сильно, он заказал какой-то лево-херни, чтобы у вредной бабы больше не было повода свалить, а потом, когда солнце стало близиться к кромке леса, набрался смелости пойти домой.       - Тэйчик, вечером Витерис посидеть вместе звал.       Она была уже в своей цивильной одежке, в смешном балахоне до пола, который был удобен только тем, что задрать его было проще простого. Тэй на пару с пиздошмыхой жевала какие-то харчи из тех, что еще с Гивура ей взяли.       - А мне бы помыться сначала.       - О, я кое-что придумал. Тут недалеко, пойдем, покажу.       Она посмотрела, наклонив голову: явно что-то заподозрила. Когда он добавил, то по прищуренным глазам Тэй понял, что ее подозрения переросли в опасения:       - Малявку тут оставь, поздно уже.       Недалеко был горячий источник, и поваляться в нем и правда было заебатой идеей, правда, жаль, что Валорис так поздно о нем вспомнил. Выходить за ворота по темноте было рисково, но у них еще оставалось какое-то время. А с другой стороны, меньше вероятность, что там кого-то еще встретишь.       Они шли по натоптанной тропинке, вокруг были бесючие кусты, ветки которых так и норовили ударить по лицу, а Валорис думал насчет ее слов. Сейчас ему казалось, что он не тот вопрос задал. Нужно было о себе спросить, а не о каком-то там хуе с горы. Любит ли она его, Валориса? Она же говорила, что да. Тэй говорила ему это.       Духи, как же тут легко дышалось после Гивура! Воздух был мягким, теплым и влажным, и на Инвиктусе будто даже думалось легче.       И тут было действительно красиво. Желтоватый свет Кестуса проникал сквозь ажурное плетение листвы редкими пятнами, тут и там подсвечивая то яркий цветок размером с башку крогана, то поваленный пень, облепленный мхом и грибами, то красного кожистого летуна, чистящего клюв. Валорис соскучился по дому. Когда он был младше, хотел узнать все тайны планеты, без конца спрашивал у родителей, что да как, а они были слишком усталыми и озабоченными, чтобы отвечать на его бесконечные вопросы. Валорис все клялся себе, что сам таким не станет, будет играть с Акки без конца, но жизнь расставила приоритеты иначе.       Шуршание юбки за спиной стихло. Валорис, весь в разных мыслях, оглянулся на свою женщину, которая встала за ним, как вкопанная. Они пришли, и он решился:       - Тэйчик, я что сказать хотел...       - Твою ж мать, как красиво-то!       Над источником поднимался пар, а возле полупрозрачной травы зависали стрекозы изумрудного цвета. Валорис ругнулся и принялся их гонять и давить.       - Что ж ты делаешь, изверг?       - Блять, грызанет такая - и пизда. На Инвиктусе если что-то красивое, то или укусит, или отравит. Булки сильно не расслабишь.       Она молчала, разглядывая разбеленную воду, пока Валорис уничтожал последних насекомых. А потом ляпнул такое, что не знал, как и себе объяснить:       - Ты тоже.       - Что я тоже?       - Ядовитая. И куснуть можешь. И красивая.       - Ну давай, давай. Отсыпь еще комплиментов.       Валорис честно не понимал, она серьезно или хамит, как всегда. Женщина стала раздеваться, с улыбкой глядя прямо ему в глаза. Наверное, все же серьезно.       - У тебя жопень такая, ух, бля.       - Продолжай, продолжай. Неплохо получается.       Она расстегнула рубашку и положила ее на камень к своему синему балахону.       - И шкура гладенькая, трогать приятно. Мягкая.       - Ага. Особенно там, где ожог.       - Там она интересная.       Ее раны за день затянулись под медигелем, но Тэй почему-то не решалась опуститься в воду. Она присела и поплескалась там своей живой рукой:       - Горячая.       А Валорис уже спускался вниз по камням, выдыхая от удовольствия. Вот это было дело! Тело расслаблялось от жара источника, и в голове тоже один за другим развязывались невидимые узелки.       - Иди ко мне, Тэй.       Она села на камень рядом с ним, по своей привычке забросив металлическую руку на плечо. Ей тут доставало почти до груди, и было видно, как женщина отчаянно боится вымочить свою чудо-конечность. Тэй даже не стала возражать, когда Валорис усадил ее к себе на колени, заставив откинуть голову ему на плечо и обнять себя драгоценной железякой за шею.       - Жарко.       - Выдержишь?       - Думаю, да. Скоро привыкну.       Те ее участки кожи, которые выныривали из воды, были розовыми. Он старался не думать об этом, но сам цвет возбуждал.       Такой же, как на ее сосках. И внизу, между ног.       Они трахались уже больше года, но впервые Валорис Кирид смутился собственного возбуждения. Почему - а хрен его знает. Наверное, хотелось показать ей, что он ее не просто хочет.       Но и хочет тоже, хочет так, что руки дрожат - те самые руки, которыми он придерживал Тэй за талию, чтобы не соскользнула с его колен. Он сглотнул и прижался лицом к ее волосам, будто пытаясь спрятаться от действительности. Она же не могла не почувствовать, как ей в спину стал упираться его хер.       Если он просто полезет к ней, как всегда, она поймет все не так. А иначе Валорис не умел. И говорить тоже не умел. Они так и сидели, пока к нему не полезла сама Тэй. Женщина завела руку за спину и погладила его член, вырвав нервный выдох:       - Заснул, Кирид?       - Тэй, я тебе все же сказать кое-что хотел.       - Знаю я. Хочешь в жопу - давай в жопу.       - Тэй, я не о том.       - Давай не будем усложнять.       Он так не мог. Кирид сидел в горячей воде, а голову будто ледяной окатили.       - Тэй, поздно уже. Пойдем домой.       Она встала - Валорис подумал, что дает ему возможность выбраться, но вместо этого женщина развернулась и оседлала его сверху. Его шею обхватывал скользкий металл. Валорис хотел, чтобы она обняла его своей живой мягкой рукой, но ею Тэй направляла его хер внизу, под водой.       - Тэй, пожалуйста. Просто обними меня. Не надо.       Она и не думала останавливаться, остервенело вжимая его член в свой зад. Горячая вода смыла с него всю смазку, тонкая кожа была ничем не защищена, и трение было болезненным.       - Остановись, Тэй. Больно.       Она все же добилась своего, но удовольствия от проникновения было мало. Похоже, Тэй тоже было не сладко - она морщилась и кривилась, но продолжала двигаться на нем, поднимая волны воды, пока не остановилась и не заплакала.       - Пойдем. Витерис ждет. И пиздошмыха твоя.       Она села рядом на камень и опустила обе руки в воду, глядя на то, как они двигаются совершенно синхронно - и металлический протез, и ее человеческая хрупкая кисть. Из воды Валорис вытащил женщину насилу. Насыщенная солями вода в источнике была подкрашена фиолетовой кровью, и ему не хотелось думать о том, чья она.       

***

      - Ну, за новое знакомство!       Наконец они собрались, как полагается - даже старшая дочка Витериса заскочила на огонек. Эва была пузатая, но жила все равно с родителями - брательник бубнел, что нагуляла хрен пойми от кого, сама вычислить не может, а он заебался с ее проблемами разбираться, и на всех ее ебырей термозарядов не хватит.       Шея племянницы посинела, а Мендес аж взвилась, защищая дочуру. Она встала, уперла руки в боки и ощерилась, показывая ровнехонькие светлые зубки:       - Но затооо! Зато, блять, она в машины к имперцам не прыгает! Во как!       Тэй сразу уловила, что это был камушек в ее огород, но не поняла деталей. Она прищурила свой белый глаз, поднялась и ткнула пальцем в плечо Мендес:       - Имперцы - это как, блять, понимать?       Витерис начал ржать, глядя на обеих пьяных баб:       - Это, блядь, кто на империю работет. Ну на Палавен то бишь. Выблядки всякие пустынные, гарнизонная шваль и те, кто с ними якшается.       А Мендес, не осознавая опасности, продолжила:       - И те шалавы подзаборные, которые с ними ебутся.       Тэй смерила взглядом турианку в яркой красно-синей тунике и тоже подбоченилась. В воздухе запахло грозой: начинался тропический ураган, и два брата переглянулись, не зная, как выкручиваться из положения. Голос землянки звучал жутко, как гром:       - Так это ты что, блядь, в мою сторону какие-то намеки намекаешь, а?       Тут Валорис дернулся. Что-то действительно не сходилось: брат уверял, что Тэй запрыгивала в новехонький легкий кар, что только у гарнизонных в ходу, которые по расчищенным дорожкам привыкли кататься. Собственно, поэтому он и тогда распсиховался, и сейчас снова помрачнел. Тэй начала себя вести в точности, как сам Валорис - и не пиздеть - не пиздела, и всей правды не говорила.       А в Мендес говорила половина бутылки гирда и оскорбленная гордость истинной уроженки Инвиктуса - стройной красотки с темными пластинами, горделиво увитыми тонкими ядовитыми полосами:       - А я блядь, не намекаю, а прямо тебе говорю, Тэй. Вся деревня видела, как ты в "имперский" кар прыгала. И что ты на это, блять, скажешь?       - А то и скажу, что, ты, блядь, не меряй меня своей блядской меркой, во как!       - Так это ты меня, блядь, блядью назвала?       Витерис ржал, а Валорису было не по себе. До драки оставались считанные минуты.       Пиздились бабы во дворе, прямо под проливным дождем. Эва что-то без конца жевала, как лоопира, спокойно глядя на то, как ее бухая в дупель мамаша подкатывает темные штаны, обнажая лодыжки, шпоры и демонстрируя, что ножа у нее с собой нет, а ее грозная противница - белесая девка с рыжими перьями на голове - подтыкает юбку, показывая белые мягкие ножки. Ее шансы против Мендес стремились к нулю.       - Ну чо, Валорис, щас это, моя-то твоей нахуй морду начистит.       И ведь хуй поспоришь-то. Договорились без когтей, потому что иначе Валорис предупредил, что будет их разнимать, но и так у Мендес было весомое преимущество - лохматая башка Тэй, и преимуществом этим она не постеснялась воспользоваться. Братова уцепилась землянке в волосы и запросто повалила в грязь, упираясь в мокрый грунт длинными пальцами на ногах, тогда как плоские лапки Тэй превратились в ненадежную опору. Дождь лил обильными потоками, быстро превратив землю в скользкую трясину, и падение двух женщин подняло в воздух черные брызги. А теперь преимущество, как ни странно, появилось у Тэй. Человечка была мокрой и скользкой, и стоило Мендес, сидящей верхом на Тэй, отпустить ее волосы, чтобы втащить противнице по щам, как та сделала замах ногой - сдвинуть тяжелую турианку она не могла, зато удалось перевернуться на живот и толчком руками от земли опрокинуть на лопатки уже Мендес.       Валорис расслабился, уже не боясь, что братова загрызет его любовницу, и просто наслаждался зрелищем. И зрелище это было охуительным. Когда Тэй в который раз оказалась под Мендес, обхватывая ее за талию обнаженными ногами и выкручиваясь от ударов, которые вместо лица приходились по лужам слева и справа, у него заныло тело.       Теперь сверху оказалась уже Тэй - она была пиздецки злой и не на шутку вцепилась Мендес в горло. Контроль слетел и у той - турианка впилась когтями в руки Тэй. Когда из-под них показаласть кровь, девок пришлось разнимать силой.       Они попросили оставить их и дать прийти в себя, да так и сидели на крыльце, грязные настолько, что у Мендес и меток-то на пластинах видно не было, а у Тэй на лице различимы были одни глаза.

***

      - Ополоснуться есть где?       - Там уличный душ. Хотя пока дойдем, считай, уже чистые будем.       Дождь лил, как из ведра, остальные ушли в дом переодеваться и обсыхать, а Тэй хотела расставить точки над "i".       - Мендес, чтоб ты знала... О, кстати, а как твоя фамилия?       - Кирид, блять.       - Не, твоя. Не мужа.       - Кирид. Чо тут не понятного-то? Тут на всю деревню две фамилии, Кирид и Косадес. А твоя как?       Тэй выдохнула и сглотнула.       - Ханнсен. Будем знакомы, Мендес Кирид.       - Будем знакомы, Тэй Ханнсен. Так ты мне скажи, чего это ты с имперцами нюхаешься, а?       - Да вот странно как-то вышло, Мендес. Это ты мне скажи, заказала я машинку напрокат, а приехала она как-то быстро, да еще и не та, как оказывается. И повезла меня не на заставу печенья купить, а в лесок. Так, что мне пришлось ногами дверь вышибать и выпрыгивать.       - Не знаю я, Тэй. Но про такое я раньше и слыхом не слыхивала, чтоб "имперский" кар к деревне подавали. Это твои дела какие-то, твои и Валорисовы.       Похоже, больше ее, чем Валориса. Это не очередные местные приколы, вроде веселой больнички, в которой ее поставили на ноги за сутки, а потом сдали в блядюшник.       - Мендес, вы тут всю жизнь живете?       - Ага, тут родились, тут и помрем.       - Валорис говорил, вроде как брат его на Гивур переехать хотел одно время. Там жить всяко легче, чем в джунглях этих. Нахуй вы за это все держитесь?       Мендес смотрела перед собой, и дождь, который все же немного проникал под крышу над крыльцом, смывал грязь, показывая яркие рыжие нити, переплетающие ее лицо:       - Мужики не держатся. Они бы все отсюда посваливали туда, где живется полегче, Тэй. Не так много миров есть, в которых турианки родить могут. Вот Инвиктус как раз такой. И мы за него все равно будем держаться. Мы, женщины. Вот так-то.       При вспышках молнии зрачки Мендес сужались, и глубокие зеленые глаза казались неживыми, столько в них было тупого упрямства. Тэй попробовала еще:       - Мендес, я знаю, ты двоих уже потеряла. И Эва сейчас родит - а выживет ли тут ее ребенок, а?       - Померли - значит, слабые были. Ой, Тэй, завали, не трави душу.       - Блять, ну не по-человечески же это.       - Во-во, не по-человечески. Вам, человекам, не понять - вы ж плодиться где угодно можете. Короче, никуда мы отсюда не уедем, понятно? Тут наше место. Это Валорис тебе сказал меня обработать?       - С чего ты взяла?       - Да мой опять свою шарманку завел. Поехали да поехали - что нам терять? А вот хуй. Хочет - пусть пиздует сам. Во как. Один хер с этих мужиков никакого толку. Детей наебут и сваливают в закат.       Турианку начало колотить, то ли от злости, то ли от холода. Тэй подумала было, что в ней говорит обида за дочь, но та сказала иное:       - Как твой, бля. Рэйла его сначала пятнадцать лет из армии ждала, потом он на два года приехал, пузо ей сделал и съебался галактику спасать. Герой блять. Прилетал раз в год, а она все глаза проглядела. А потом приехал такой и перед фактом ставит, что будем жить на Палавене, а то видимся мало. А это что значит - что кроме Акки вряд ли кого она родит еще.       - Так Палавен же родина.       - Хуёдина. Мы давно тут живем, приспособились уже. Инвиктус наша родина. А она так девчонку еще хотела. Эву любила, как дочку свою. И сгинула Рэйла там, на Палавене. Сука, не прощу Валориса никогда. За сестру не прощу.       С этими словами Мендес потянулась в дом, а Тэй вышла под потоки воды, смыть грязь. Когда сзади к ней прижалась горячая, твердая грудь Валориса, она даже не удивилась. Он сопел на нее гирдом, тем же, что пила и она. Оба были пьяны так, что голова шла кругом, и Тэй уже сама знала, к чему все идет.       - Я хочу тебя.       Валорис был мокрым и горячим, а его движения - рваными и резкими. Тэй устала после драки с Мендес, и даже если бы хотела дать отпор, не смогла бы. Валорис бы все равно взял свое.       Он прижал ее к стене дома, сверху на них обрушивался поток воды, а Тэй таяла от его силы, таяла, не смотря ни на что. Белье он даже не удосужился стянуть - просто разорвал, приподняв ее ногу, согнутую в колене, и Тэй кляла себя за то, что его проникновение доставляет такое удовольствие. Стоило ей обнять Валориса за шею своей живой рукой, тот остановился.       - Тэй. Я хотел сказать, а ты меня все слушать не хотела.       Она не хотела болтовни сейчас, но выслушать было самым простым, что первым пришло ей в голову.       - Я хочу, чтобы мы вместе были. По-настоящему вместе. Всегда, понимаешь? Скажи да.       Она молчала, а Валорис стал вжиматься в нее, выдавливая из ее тела такое желанное удовольствие, такую сладкую боль.       - Скажи мне да, Тэй.       Он скользил в ней, задевая внутри все так, что Тэй не понимала уже, где она и с кем. Она проваливалась в пьяные грезы, где Валорис ее трахал снова и снова, везде, где только ему на ум приходило, и каждый раз ей было так хорошо, что тело пело свою песню, отличную от той, что пела душа. Он вернул ее назад своей просьбой:       - Скажи да.       Валорис снова остановился, ожидая ответа. Он распалил ее до конца, и долгожданный момент можно было поймать уже рукой, казалось, еще раз или два, и ее скрутит в лихорадочном, искрящемся удовольствии. Одно ее...       - Да.       Он вошел полностью, растянув своим основанием до конца, и тогда ночь стала днем, и происходящее на мгновение перестало иметь смысл. Тэй боялась не вернуться из этого оргазма, он длился так долго, что начал пугать.       Привычной пульсации внизу не было. Она смотрела на серьезное лицо напротив, не понимая, почему он не идет до конца сам. Когда Тэй попробовала выскользнуть от него, Валорис ее остановил.       - Подожди немного.       Он словно приходил в себя, выдыхая, и казался смущенным. Свое поведение Валорис никак не объяснил, и они молча вернулись в его старый жилой блок.       На кровати, свернувшись калачиком, по-прежнему спала малявка, прижимая к груди старую тряпичную куклу, которую Тэй нашла ей в шкафу.