догоревшее

город никак не накупит побольше краски, поэтому мне остается вглядеться в серость. теперь улыбаться прохожим почти опасно: все чаще в травмпункт ползут с переломом сердца. я всех принимаю, латаю, смешу, жалею, дальше тянусь в попытке сказать им что-то… это — как приковав себя к батарее, спросить полицейского: ты для чего зашел-то? предостеречь: беги, уходи — как хочешь, нечего в этом городе оставаться. (предостеречь — и дальше продолжить молча пихать под металл наручника стекловату.) теперь это просто: в автобусах не садиться, а если садиться, то только спиной к движению, смотреть, как утро ногами прошлось по лицам, смотреть — и не бояться о взгляд обжечься. в любви признаваться, но только своим собакам, с собаками легче — ответить они не могут. знать: не обвалится мост и не рухнут балки, монстр под кроватью не схватит меня за ногу, это обычный подъезд, в темноте не страшно, даже балконы не падают на прохожих. надо всего лишь зажмуриться. стать постарше. так что беги — или узнаешь тоже. * город похож на свалку из декораций, деревья прорастают над проводами. люди ползут с тетрадями в школьных ранцах, смеются: в хозяйстве используем то, что дали. а в ранцах среди тетрадей лежат обломки — я их сшиваю, клею, сдаю владельцам, особо нервных придерживаю за локоть, от слез и улыбок мне никуда не деться. в каждый обломок, в каждый лоскут и нитку я вкладываю молитвой слова прощаний: пожалуйста, уезжайте — на старых нивах, велосипедах, исполненных обещаниях. здесь нечего делать, здесь нечего больше делать! что, дальше смотреть на мир сквозь цветное кабельное? я дам вам карту. я дам вам словарь и деньги. выбирайтесь отсюда всеми правдами и неправдами. * город никак не накупит побольше краски. в этом тумане сгинуть простого проще. люди идут, спотыкаются об указки, карьеры, планы, смешное «чего ты хочешь?», идут, раздвигая ладонями сетку рабицу, исчезают силуэтами между улиц. им все еще страшно. и этого, может статься, достаточно, чтоб они сюда не вернулись. * а я посижу. в удовольствие жить, к сожалению, не научена. санитары слетаются, словно нежить, серыми-серыми тучами, и меня волокут в кабинет, отцепив от стены, и сажают за стол, говорят мне: зачем отпустила их? мы для вас ничего не стоим? я шарахаюсь молча, как от огня, так же молча под стол сползаю. и мозгоправы смотрят в меня мамиными глазами.