Дело лорда Малфоя

Aequo pulsat pede — "Смерть безучастно поражает любого" — крылатое латинское выражение. Поттер аппарировал по адресу, полученному от Катрин, спустя ровно час после начала обеда. Выйдя из аппарационной зоны, завешанной чарами отвода глаз от маглов, он оглянулся. Координаты на записке были точными, но вот вид перед глазами заставил сомневаться в правдивости местопребывания. И всё равно Гарри двинулся вперёд, выискивая нужный ему номер. Он оказался на окраине города в совершенно магловском районе. Если бы одинаковые одноэтажные коттеджи, расположившиеся по сторонам улицы, были побольше и покрасивее, он бы запросто сравнил эту местность со своим домашним районом. Но домишки тут были попроще и помельче, однако всё равно опрятные и чистые. Тут и там за забором на траве виднелись скамеечки и глиняные горшки с кустами цветов. Ни лая собак, ни детских разбросанных игрушек. Некоторые дома вообще выглядели наглухо закрытыми, в молчании ожидая своих хозяев. Дом, разыскиваемый Главным аврором, нашёлся в самом конце улицы, за забором которого начинался реденький лес, больше напоминавший заросший парк. Тут тоже на газоне царил порядок, дорожка, ведущая к главной двери, была вычищена от песка, а по сторонам от неё висели выкованные фонарики. Лицевая стена дома была выложена камнем, а на окнах с деревянными рамами красовались планки переплёта, визуально разделявшие стекло на створках на небольшие квадраты, на манер домов в итальянском стиле. Калитка в низеньком заборе была не заперта, и Поттер, поправив элегантный пиджак, в который заранее трансфигурировал свою мантию, вступил на дорожку. Преодолев пару ярдов, он застыл на крыльце, безуспешно разыскивая кнопку звонка. Сообразив, что такова здесь попросту отсутствует, он постучал кулаком в дверь. Ему открыл сам хозяин дома, щупленький пожилой мужчина в домашнем костюме и лёгких закрытых туфлях. Вид старика, да и вся обстановка вокруг, располагали к мыслям о том, что тот уже вышел на покой, прекратив свою рабочую деятельность. — Мистер Турнэ? — удивился Гарри, созерцая того сверху вниз. Странно, но в доме Мадлен Вулгари тот не показался ему таким низким. И таким старым. — Мистер Поттер, — заулыбался мужчина и посторонился, жестом руки приглашая его внутрь дома. — Я ожидал вас намного раньше… — Сегодня? Или две недели назад? — усмехнулся Гарри, проходя в тёмный холл. Энди Турнэ за его спиной фыркнул и закрыл дверь, обошёл гостя и двинулся вперёд. — У меня были ваши бравые авроры, взяли показания, мол, где был, что делал, сколько получил по завещанию. Я и рассказал всё как было. — Да, я знаю, я читал доклад. Но я здесь по другой причине. Они оказались в небольшом помещении, явно служившем и библиотекой, и домашним кабинетом. Большой деревянный стол в центре комнаты блистал гладкой столешницей, а стеллажи с книгами по всем стенам радовали глаз порядком и чистотой. Вообще весь кабинет был опрятным и ухоженным, хоть и было видно, что женской руки в нём не присутствовало. — Как у вас тут всё… аккуратно, — Поттер попытался подобрать слово, опускаясь на предложенный ему двойной диванчик около потушенного камина. Напротив него, через маленький прямоугольный столик, в глубоком кресле расположился Энди Турнэ, по-домашнему накрывая ноги тёплым пледом. — Простите мне это своеволие, — прокряхтел он, — но с тех пор, как я оказался не у дел, возраст решил дать о себе знать. А про то, что всё так аккуратно, — грустная улыбка скользнула по старческому лицу, — так я сорок лет был секретарём. Порядок и тщательность — фундамент моей профессии. — А почему вы не нашли нового работодателя? — Так кто ж меня возьмёт, шестидесятипятилетнего старика? Квалификация которого — самообучение, которого потребовала жизнь? — Полноте, мистер Турнэ. Для мага ваш возраст совсем не старческий. Мне кажется, что вы просто немного не верите в себя. А ещё вас наверняка потрясла кончина мадам Вулгари, с которой вы были… Сколько? Десять лет? — На сегодняшний день — двенадцать. Своё конечное завещание Мадлен составила два года назад, — вздохнул Энди. — Расскажите мне о ней, как знали её вы. Как вы познакомились? Турнэ вновь кивнул, вздохнул и наклонился к столу, на котором появились фарфоровый чайник, молочник и две небольшие чашки. Разлив в них крепкий чай, он передал одну своему гостю, а вторую устроил на блюдце, чуть ли не у себя на коленях. — Я, как и Мадлен, родился в Италии, но не в столице, а в провинции. В небольшом городке Дронеро, почти у подножия западных гор. Оба мои родителя были простые ремесленники, и о волшебном мире мы знали только из сказок. Поэтому, когда я получил странное письмо из Академии магии Шармбатон, я был просто ошеломлён. Так я узнал, что я волшебник. Я учился на втором курсе, когда в академии появилась странная ученица. Она была слишком взрослая для обычных студентов, но это объяснилось тем, что письмо, которое должно было пригласить её на обучение вовремя, как и других детей, не было отослано вообще, по причинам семейной магии. Мать девочки при её рождении пыталась защитить её и сокрыла её своим волшебством ото всех, включая и магическую академию. Этой ученицей была Мадлен Вулгари. О магловском доме ювелирных украшений в Италии не знал только покойник. Я был очень удивлён, узнав, что она не однофамилица, а прямая родственница известной фамилии. Мадлен почти ни с кем не общалась, старательно училась и хорошела просто на глазах. Оказалось, что она была вейла-полукровка, но чем больше парней за ней таскалось по школе, тем больше она закрывалась в себе. Мы познакомились в библиотеке, выискивая одну и ту же книгу. Быть может, потому, что я был младше её на шестнадцать лет, а может, из-за того, что был маглорожденным, всего лишь недавно узнавшим о мире магии, и всё волшебное до сих пор немного пугало меня, я не старался привлечь её внимание, попросту боясь её из-за странного названия её сущности вейлы. Не знаю, почему, но именно со мной Мадлен немного сблизилась, мы вроде как стали приятелями. А спустя пару лет она закончила академию и покинула, как я потом узнал, Италию. Я долгие годы не вспоминал её. Хоть судьба и преподнесла мне подарок в виде магического гена, я не стал сильным волшебником, а денег родителей не хватало для того, чтобы я отправился на высшее обучение в магическом мире. Я помогал в лавке отца, таская ящики, и периодически — матери, считая выручку и планируя будущие поставки товаров. Когда мне исполнилось двадцать, моя мать скончалась, и мне пришлось полностью заменить её в магазине. К тому времени у отца уже были помощники для физической работы, а я взял на себя управленческую и административную деятельность, составление договоров с посредниками и проверку налогов. Для лавки провинциального городка мне не нужен был диплом, моего опыта хватало с лихвой. Так и протекала моя жизнь, пока в тысяча девятьсот девяносто седьмом не умер мой отец. Я ещё пытался сам как-то продержать магазин, но через полтора года понял, что не справлюсь. В конце девяносто девятого я продал лавку соседу, собрал все деньги и перебрался в магическую Британию. В то время в стране востребовалось много разных профессий, и я решил попытать счастья. Но очень быстро я понял, что, каким бы образцовым и пунктуальным я ни был, никому не понадобился секретарь, да ещё и без диплома или серьёзного опыта. И тогда я обратился к Мадлен — оказалось, что из Италии она перебралась в Британию и неплохо раскрутила часть своего наследства дома Вулгари. Я не хотел задействовать свои связи, но у меня просто не было выбора. Однако она приняла меня довольно тепло, и хоть я и был знаком с магловским миром не хуже её самой, она не взяла меня на работу в ювелирный магазин, а устроила секретарём у себя. Как я догадался, это было престижно — иметь личного секретаря. Мадлен, как тогда оказалось, была чистокровной ведьмой греческих корней ещё по дедушке, переехавшему в Италию много лет назад. У неё не было так уж много работы для меня, но меня всё вполне устраивало, а ещё я старался делать своё дело как можно лучше. В мои обязанности входило: принимать и разбирать корреспонденцию, планировать рабочий день; если Мадлен собиралась посетить свои магазины или выставку, тогда я занимался заказом билетов или порт-ключей, писал под диктовку её письма — Мадлен не переносила пользоваться самопишущими перьями, говоря, что это «моветон» по отношению к тому, кому пишешь. А ещё я делал заказы канцелярских товаров для её кабинета и выполнял личные просьбы. Двенадцать лет я прекрасно справлялся со своей работой. Получал хоть и не огромную — но хорошую зарплату, а иногда даже сопровождал Мадлен в её поездках за границу. Всё было так хорошо… Энди поник, опустив голову и отрешённо помешивая мельхиоровой ложечкой содержимое своей чашки. — Мистер Турнэ, вы, как я понимаю, были достаточно близки к мадам? Вы называли её по первому имени, несмотря на то, что она была чистокровной? — полюбопытствовал Гарри, на что его собеседник загордился, как будто его похвалили за что-то лично. — Из-за нашего общего прошлого, Мадлен дала мне эксклюзивное разрешение быть с ней на "ты". Оказалось, что я был единственным её другом в академии магии, и она хотела быть со мной на равных. "Manus manum lavat". Какая благородная женщина. Я очень уважал её за то, чего она смогла добиться в своей жизни — совершенно сама, без чьей-либо помощи. — Да, я слышал, мадам была очень независимой ведьмой. — О да, это так. Она знала всё, что творится в мире, интересующем её. У неё всё всегда было под контролем, и она не терпела слабых и немощных людей. Помню, она говорила мне, что горда мной, что я сам стал тем, кто я теперь, несмотря на трудности в жизни. — Понимаю. А скажите, вы могли бы назвать себя её другом? На мгновение Энди задумался, потирая заросшую редкой бородкой щёку. — Не знаю… Мадлен очень строго разделяла работу и семью, отдавая предпочтение первому. Её другом, пожалуй, можно было назвать лорда Малфоя — он и его сын часто навещали её. А ещё она бывала у него во владениях… — И у них не бывало ссор? Может, каких разногласий? — Нет, мне так не кажется… Они выглядели со стороны обычными членами одной семьи, хотя я знаю, что между ними нет кровного родства. Думаю, Мадлен видела в нём сына — потому что своих любить она так и не научилась. — А за последнее время между ними что-то изменилось? Было напряжение или что-то странное, доселе не пребывавшее в их отношениях? Теперь Турнэ задумался на более длительное время. — Вообще-то лорд Малфой всегда был сдержанным и уравновешенным. Это Мадлен была строгой и вспыльчивой, решительной и, порой, даже упёртой. Мы начали с вами этот разговор на её поминках, в Вулгари-хилл… Энди помедлил, а потом продолжил, глядя в пустой камин. — Мадлен никогда ничего не боялась. Ей бы быть судьёй, или Алька́льдой… Она была подобна Вальки́рии, смелая, уверенная, напористая, порой даже немного грубая… Словно у неё было "Jus vitae ac necis". Она всегда добивалась своей цели. За насущные дела в жизни она бралась словно это были рабочие проекты, которые надо было выполнить любой ценой. Даже здоровье у неё было железное. У неё никогда не было головных болей, — она всегда смеялась, что недуги её боятся и обходят стороной… Поэтому около года назад, когда она впервые стала жаловаться на давление — я вначале испугался, а потом списал это на возраст. Всё-таки и камень точится под напором воды, куда уж живому человеку против времени. Но Мадлен не желала слышать ничего подобного. Помню, в один день она вернулась со встречи с целителем — мой кабинет находился рядом с её — и я слышал, как она ругала мистера Обатта, её колдомедика — на чём свет стоит. Кстати, после этого она перестала посещать его — в её ежедневнике больше не было записей на визит к нему. — Да, странно… — прервал его Поттер. — Её служанка, мисс Энни Ростан, говорила, что продолжала сопровождать мадам в его клинику до последнего времени. Турнэ пожал плечами. — У меня сохранились все документации Мадлен, и я могу проверить. — Если это не трудно. Энди встал, отставляя чашку на стол и складывая плед на спинку кресла, и вышел из кабинета. Через пару минут он вернулся с толстым фолиантом в руках. Усевшись на своё место, он полистал дневник и удовлетворённо крякнул. — Это рабочий дневник Мадлен за две тысячи десятый и одиннадцатые годы. Вот, как я вам и говорил, никаких записей посещения целителя с середины прошлого года. Ведь я лично сам заполнял её ежедневник. — А посещение её адвокатов вы записывали? — Ну конечно! Мистер Фаурэл и мистер Даров всегда назначали встречи заранее, и я вносил их в журнал. И если что-то менялось — я проверял и назначал по новой — я же очень ответственно отношусь к своей работе, мистер Поттер! — Это похвально, мистер Турнэ. А скажите, в среду, за четыре дня до преступления, мадам Вулгари ожидала к себе мистера Фаурэла или мистера Дарова? Энди перелистал дневник почти до середины и внимательно просмотрел свои записи. — Нет, никак нет. Ни Фаурэла, ни Дарова не записано. Только если они не пришли с дружеским визитом, как делали мистер Малфой или миссис Орбонд, соседка Мадлен. Их визиты, естественно в ежедневник не заносились… — А часто мистер Даров навещал её по-дружески? — Если честно — никогда... Гарри задумался, поджимая губы. — На поминках в Вулгари-хилл вы мне рассказывали о картинах мадам… — Да — да, я именно об этом и хотел рассказать, простите, я просто не дошёл до этого момента. Так вот, примерно десять месяцев назад я впервые стал замечать за Мадлен странное поведение. Во-первых, у неё появились головные боли — и если она мне ничего не говорила, то я просто замечал, как она бледнела и уходила отдыхать. Во-вторых, она стала рассеянна, но не из-за состояния здоровья — я, к сожалению, знаю, как выглядит человек, страдающий склерозом. Мадлен просто была не сосредоточена, постоянно задумываясь над чем-то. А потом она пришла в себя. В буквальном смысле этого слова. Будто у неё появился план, новый проект, и она взялась за него, как всегда, с упорством и настойчивостью. Я не замечал у неё более недомоганий, но мне, если честно, уже было не до этого. Дело в том, что Мадлен поручила мне множество дел, которые никогда раньше мы не обсуждали. Мне надо было проинспектировать её финансовое положение, долги и какие у неё были денежные обязательства. А также она попросила проверить её личную коллекцию украшений, состояние библиотеки и дала чёткие указания по поводу правильного упаковывания её картин, если понадобиться их вывозить из Вулгари-хилл. Я с перепугу тут же спросил, переводя всё в шутку, не собралась ли Мадлен помирать? На что она смерила меня строгим взглядом и ответила, что нет, пока что ещё нет. Но никто не вечен, и все, рано или поздно умрут. "Felix, qui nihil debet", — сказала Мадлен, и я понял, что, как истинная чистокровная ведьма, на плечах которой лежит ответственность за стольких людей, она просто решила приготовиться. Как и всегда, Мадлен хотела контролировать всё и, вероятнее всего, она поняла, что когда её не станет, она хотела бы, чтобы и тогда всё, что касалось её — было по её воле и никак иначе… Воистину великая женщина. — И вам не показалось это поведение странным? — Сперва — немного. Но я хорошо знал Мадлен и очень скоро убедился, что именно это поведение было самым логичным для неё. Она практически не общалась со своими детьми, в её магазинах всё шло отлично и без её участия, и я подозреваю, что ей просто стало скучно. Вот она и нашла для себя новый проект. Поттер сосредоточенно смотрел на чашку уже остывшего чая у себя в руках. Он так и не сделал ни одного глотка, внимательно выслушивая своего собеседника. Затем он поднял голову и слегка улыбнулся. — Мистер Турнэ, скажите, а вы знали, что в своём завещании написала мадам Вулгари? — Мерлин упаси, конечно же, нет! Хотя я и был её личным секретарём и приближённым человеком — но я знал своё место и никогда ничего подобного не спрашивал. Завещание — это очень личное, и кроме неё и её поверенных адвокатов никто не имел права знать, о чём там идёт речь. — Конечно-конечно, простите. Ни в коем случае не хотел вас оскорбить, мистер Турнэ. Вы просто прекрасный работник. А ещё, мне кажется, вы были и настоящим другом для мадам Вулгари. — "Amicus cognoscitur amore, more, ore, re!" — важно произнёс Энди. — Мистер Турнэ, вы прекрасно говорите на латинском языке. Выучили специально? Из-за кодекса чистокровных? — О нет, мистер Поттер. В Италии, ещё в период Королевства латинский язык был официальным для высшего образования. А после тысяча девятьсот двенадцатого года, когда высшие школы официально перешли на итальянский, латынь осталась обязательным предметом в средних школах. По сей день почти треть школьников изучают латынь на протяжении пяти лет. Я не был исключением. Да и потом, в нашей провинции использовали латинский наравне с итальянским. Вот это мне и пригодилось после переезда в Британию. Чистокровные маги и ведьмы любили козырять заумными фразами на латыни, так что наличие личного секретаря, понимавшего их, да ещё и отвечавшего, делало Мадлен ещё величественнее. Да и мы с Мадлен часто обменивались такими выражениями, всё-таки нам оно было ближе к сердцу ещё с детства. Мадлен и подавно, ведь, будучи гречанкой, она ещё до школы свободно говорила на латыни. В латинском языке присутствует же большое количество греческих заимствований, а в греческом — значительное количество латинских и романских слов. "Теперь понятно, как мадам Вулгари так спокойно влилась в общество чистокровных", — Поттер хмыкнул и задал интересующий его последний вопрос: — Скажите, мистер Турнэ, это вы подписывали уже обёрнутые для перевоза картины? — Да, сэр. — И по какому принципу? По названию полотна? — Не совсем. Я, как и просила Мадлен, присутствовал при упаковывании. На оборотной стороне каждого холста я обнаружил довольно большие надписи, кстати, на латыни. Они не соответствовали названиям картин, но я подумал, что это не спроста и подписал собственноручно все по этим выражениям, а под ними — названиями самих полотен, чтобы можно было потом легко найти где — что. Мне это показалось правильным. Гарри одобряюще кивнул, а затем в пару глотков выпил свой уже окончательно остывший чай — вкус был ужасающий, но обижать гостеприимного хозяина не хотелось. Кинув "Темпус", он поднялся. До занятия айкидо Джеймса оставалось чуть больше полутора часов, поэтому он отправил Рону патронуса с просьбой явиться к нему в кабинет и откланялся. Энди вызвался проводить дорогого гостя до входной двери и даже потоптался немного на пороге, чуть ли не махая ему на прощанье. — Мистер Турнэ, вы мне очень помогли, — поспешил заверить его Поттер. — Я попрошу вас собраться с силами, мне ещё могут понадобиться ваши знания в будущем. И заглядывайте ко мне в министерство, я буду вам очень рад. Из аппарационной зоны Гарри перенёсся к стенам здания министерства магии и направился в свой кабинет, у которого его уже поджидал Уизли. — Вот скажи, Рон, неужели я действительно такой непроходимый тугодум? — вопросил он, открывая дверь и проходя внутрь. — Надеюсь, это не риторический вопрос, сэр, — хмыкнул, заходя за ним следом, Уизли и останавливаясь посередине комнаты по стойке смирно. — Свободен от субординации, — простонал Поттер и рухнул на диван, кивком показывая другу сесть рядом. Вообще, из-за этого дела в последнее время он позволял Уизли говорить вольно практически всё время, чего уже очень давно с ним не случалось. Да, они и на работе были в хороших отношениях, но никогда он не был замешан в своих расследованиях так лично, что Главный аврор освобождал своего офицера так часто от соблюдения аврорского кодекса. — Мадлен Вулгари знала о своей приближающейся смерти, причём давно. Теперь я уверен в этом. Всё, что мне нужно было сделать с самого начала следствия, это переговорить с её секретарём сразу же после оглашения завещания. И куда только смотрели мои глаза? — А это уже сто процентов вопрос риторический, — пробормотал Рон. Гарри прикусил язык и запрокинул голову на спинку дивана, пропихивая пальцы рук под стёкла очков и протирая глаза. Он прекрасно помнил, куда он смотрел, а вернее, на кого. И, если бы он сразу узнал всё — не было бы его трепетного общения с Малфоем. А так… Так он всё равно пришёл к тем же выводам, тем более что все подсказки уже были в его руках. А ещё теперь у него был Драко. — Итак? — подал голос Уизли. — Коротко и по существу, пожалуйста. Поттер усмехнулся. — Вот назначу тебя Главным аврором, чтобы командовал вволю — будешь знать! — Моргану тебе в страшном сне. А ещё лучше — министерскую проверку! — пропыхтел Рон, но Гарри засмеялся, а потом встал, сбросил свою мантию и принялся протаптывать по ковру дорожку, как он делал всегда, когда думал вслух. Уизли бросил тоскующий взгляд на настенные часы и покорился, устраиваясь на диване поудобнее. — Итак, — повторил Поттер, вымеряя шагами свой кабинет, — мадам Вулгари, будучи в здравом уме и твёрдой памяти, составляет последнюю версию завещания, два года назад. Она уже тогда знает, что и кому она оставит в наследство. После этого ничего не происходит, но около восьми месяцев назад она, по словам её секретаря, ни с того ни с сего начинает разворачивать буйную деятельность, занимаясь приготовлением именно тех вещей, которые упоминала в своём завещании. Вплоть до того, что отдаёт Энди Турнэ указания, как в случае транспортировки следует упаковать её картинную галерею. А, собственно, вывозить из дома картины можно было лишь в случае оглашения её последней воли, то есть смерти, как мы все потом убедились. Следующее: примерно в это же время она начинает себя странно вести и с окружающими, об этом нам заявил даже её адвокат, никогда ранее не замечавший за гордой и своенравной ведьмой ничего похожего. Она чуть ли не заигрывала с ним, что было совершенно неподобающе её обычному поведению, но вернёмся к этому позже. Далее: вспомним её общение со своими детьми, когда в разный период времени, но незадолго до её смерти, все её отпрыски попадают в те или иные финансовые затруднения и либо просят у неё в займы, либо что-то другое, но также касающееся денег. Им всем мадам отвечает отказом, но — обрати внимание — постоянно упоминает о том, что все они получат хорошее наследство после её смерти. Её дети не рассчитывают на это, потому как мадам была ещё не слишком в годах, да и здоровье у неё было гиппогрифовое — все в унисон твердили об этом. Поэтому само заявление о будущем наследстве — здоровой, по общему мнению, ведьмы — было уже самым странным в этом деле. Может Вулгари подозревала о предстоящей кончине, а может знала наверняка. Причём, её не запугивали и не угрожали смертью, как я думал раньше. Поскольку восемь месяцев — это приличный срок чтобы предпринять меры и либо сообщить кому надо и поймать угрожавшего, либо уже умереть, ибо не кажется мне логичным столько времени преследовать кого-то и не выполнить ничего из своих угроз. Поэтому я склоняюсь к первому варианту, что не было никого, кто бы пытался навредить ей. И ещё, помнишь, мисс Ростан говорила, что в среду видела, как Ив Даров выходил из Вулгари-хилл? Мы тогда ещё подумали, что это была сама мадам под обороткой? Так вот, я думаю, что так оно и было, но только ещё не знаю, для чего. А это опять же говорит в пользу того, что она знала о предстоящей смерти и пыталась… Что? Замести следы? Ну и последнее и самое главное — несуществующая колдомедкарта покойной. Вернее, тогда она была ещё жива. Для чего прекращать посещать своего колдомедика, когда у тебя начинаются проблемы со здоровьем? Мистер Турнэ и мисс Ростан говорили, что в последнее время она жаловалась на самочувствие, чего не было ранее. Зато в магловском мире из разведки Алоры Корт мы узнали, что у мадам было аж три врача. Обычно, если у пациента есть более одного лекаря, это значит, что востребовалось дополнительное медицинское мнение к какому-то диагнозу. Может быть — очень тяжёлому. Плюс — три целителя тоже запутают расследование как надо. — Что ж, подведём итог, — Рон уложил правую ногу щиколоткой на левое колено и, укладывая руки на спинку дивана, принял наудобнейшую позу. — Предположим, что восемь месяцев назад мадам узнала, что заболела неизлечимой болезнью. В первую очередь она позаботилась, чтобы об этом никто не пронюхал, сменяя колдомедика на магловского врача. Затем она занялась подготовкой того имущества, которое должны были получить её наследники, включая и лорда Малфоя. Далее, под оборотным приняла личину своего адвоката, за которым она приударила до этого, наверняка желая получить волос для зелья, и потом… Что? Попросила Малфоя прикончить её? Чтобы не страдать долго? Так как всегда была здорова и теперь не хотела прогнуться под гнётом страшной болезни? Чтобы никто не видел её страданий и медленного угасания? — Это вариант. Но она ни за что не подставила бы Драко. Сам сказал, за убийство ему грозит "Поцелуй". — Это верно. Но Малфой был последним, кто её видел, буквально за час до её смерти, да и деньги, которые он получил по её магловской страховке, были огромными. За них можно было бы и… — Уизли замолчал, уловив на себе тяжёлый взгляд зелёных глаз. — Но почему именно сейчас? — через пару минут молчания произнёс Гарри. — Зачем ждать восемь месяцев? Я послал Корт задание, проверить, когда Драко — вернее, Эммануэлю Рифу — оформили эту сумму по полису страховки, надеюсь в скором времени получить ответ. Но это поможет, только если страховку переоформляли недавно, но этого не происходило, Алора наверняка упомянула бы такой факт. Поэтому спрошу вновь, почему смерть Мадлен Вулгари — о которой знали заранее — наступила именно сейчас? На это Рон не ответил. Даже несмотря на то, что вопрос был не риторический.