Чудотворец

      Декабрь вышел морозным и снежным. Снега намело так много, что Флитвик заколдовал небольшую площадку для детей, где были огромные снежные горки и крепости, а вокруг площади высокие ледяные фигуры с изображением волшебных животных. Мистер Филиус Флитвик если и вызывал смешки у первого курса из-за роста, то у старших он вызывал безоговорочное уважение. Его заклинания и тяга к прекрасному делали его мастером своего дела. Так, помимо этого, он вел кружок для юных дуэлянтов.       Джейн попросилась к нему на кружок просто посмотреть и была в неописуемом восторге от своего преподавателя. Он искусно отражал атаки и показывал как мгновенно возводить щиты. Но, к сожалению, Блэк надо было сидеть на заднице ровно вплоть до третьего курса и только потом можно будет вступить в Дуэльный Клуб.       Но девушка не могла ждать так долго. Ей надо учиться уже сейчас, желательно забыв про сон и все радости жизни.       «Темный Лорд не спит, Джейн. Он скоро будет здесь…» — повторяла себе девушка каждый день как мантру.       И она старалась. Спала мало, все свободное время — библиотека и пустой класс на восьмом этаже, где она отрабатывает заклинания, доводя их до совершенства. Иногда в ее распорядок врываются близнецы и тащат за собой, по этажам и тайным ходам.             Близнецы стали её спасением от одиночества в огромном замке. Два рыжих мальчика, письмо от опекунов раз в неделю и неясыть со скверным характером — все что держит боевой дух на плаву. Все, что есть в огромном мире, куда её словно как в сказке выбило на берег.       На Слизерине никто с ней не желал общаться. Стервофина, как и предсказывала Джейн, растрепала всем, что она безродная собака из магловского приюта. Это если уместить все эпитеты, которые используют к ней сверстники, то коротко можно сказать так. Еще одним камнем в огород стали братья Уизли.       » — Настолько все плохо, что только предатели крови снизошли до общения с тобой?» — Джессика сказала это нарочито громко, чтобы все за столом услышали.       » — Джесси, не травмируй ее. Она же из магловского приюта, и так жизнь не сахар… — Серафина специально говорила приторно сладко, лицемерно улыбаясь.       Блэк не нашлось в тот момент, что сказать. Над ней смеялись все сокурсники и даже невинная овечка Розмари кивала им в такт. Джейн находилась в таком бешенстве, что ненадолго прикрыла глаза, дабы успокоиться. В этот раз она решила промолчать. За столом слишком много людей, и начинать перепалку не хотелось. Будет только хуже. И действительно дальше, стало только хуже. Её попрекали за дружбу с Уизли, за хорошее отношение к Хагриду, за излишнюю жизнерадостность, за отличные оценки.       «Зубрила»       «Грязнокровка»       «Недоразумение»       Если в зубрилы записали от зависти, то в грязнокровки из-за приюта. А недоразумение к ней приклеилось из-за Снейпа, который в коридоре накричал на нее, как обычно из-за пустяка, назвал недоразумением, которому в Слизерине не место. Это услышали одни уши, передали другим и покатился снежный ком.       Ведь если ее ненавидит собственный декан, то значит и нам можно. Не так ли?       Теперь для Джейн Слизерин не казался каким-то суперским местом, куда ей повезло попасть. Блэк стала затворницей и фриком. И если говорить честно, то она им и являлась. Ее речь значительно отличалась от других. Она не говорила что-то сверхъестественное, но ее видение мира, угол зрения, юмор, размышления сильно отличались от сверстников.       Джейн столкнулась с 90-ми, а 90-е столкнулись с Джейн.       И на фоне консервативной волшебной Британии, Беатрис Блэк была слишком свободомыслящий. Слишком…не такой. Поэтому она и была фриком. Однако, Джейн это прозвище не расстраивало.       «Я не просто фрик. Я высокоинтеллектуальный фрик» — думала про себя девушка, когда слышала за спиной шепотки и обидные прозвища. Потому что в силу ее большого опыта и возраста, девушке не составляло труда ставить обидчиков на место едкими фразами. Если ей говорили слово, она скажет десять и завернет их в такой словесный оборот, что слушателям станет тошно.       Но не думайте, что Джейн была противной задницей. Нет! Она была дружелюбной и жизнерадостной. Просто на Слизерине таким не место. Но это не мешало ей общаться с близнецами, которые постепенно тащили ее в самые разношерстные компании, от Гриффиндора до Пуффендуя. И там Беатрис Блэк чувствовала себя в своей тарелке, что по итогу некоторые студенты пришли к одному мнению: «Она на Слизерине там самая нормальная».       А ведь она старалась подружиться со своими соседками. Правда. Но Серафина мнила себя невъебенной королевой первого курса, а Джессика ее верным регентом, несущим корону. А, забыли про овечку Розали. Та просто бегала рядом, что-то кивала, говорила, но обычно ее никто не слушал. Она была тихая, забитая и бесхребетная, у которой личное мнение виднелось на дне Черного озера.       Чтобы минимизировать травлю на своем факультете, Джейн должна была принять правила игры, а это означало не общаться с гриффиндорцами и трансформироваться в маленькую злючку, ненавидящую Гриффиндор всеми фибрами души.       Но как она могла их ненавидеть? Да и с какой стати?       Еще в копилочку повседневной грусти добавился Снейп. Ненаглядный и неповторимый мистер Снейп. У Джейн теплилась надежда, что может он пересмотрит свое мнение на ее счет и прекратит злобно прожигать взглядом и нарочито комментировать ее ответы, так, что казалось, что тебя обосрал дракон с ног до головы. Причем, трижды.       Но нет. Снейп придирался к любой мелочи, не начислил ни одного очка за правильный ответ, несколько раз отправлял к Филчу мыть кладовые и показывал всем своим видом, что «Блэк, пошла-ка ты нахуй». Такое отношение к себе, Джейн доводило иногда до тихих слез в подушку, но каждое утро, она обещала себе, что будет учтивой, вежливой и жизнерадостной. Особенно, с ним.       Он никогда не хвалил её идеально сваренных зелий. Никогда. Хотя, по зельям, Джейн была лучшей. Но оценки в журнале прыгали от «удовлетворительно» до «выше ожидаемого», как и настроение Снейпа.       Эйфория Джейн упала в отрицательный ноль. Она в книге видела романтичный образ героя, а здесь…живой человек с самый вредным характером. Но она проглатывала все обиды и делала вид, что ничего не слышала.       «Либо я сдохну от его желчи, либо он от моего оптимизма» — идеальная формула, выведенная обидой, слезами и активной жизненной позицией.       Ещё Джейн жадно тянулась к знаниям. В основном от злости. Ей нравилось, как кривились ее одноклассницы, когда Беатрис хвалили учителя. «Ничего. Грязнокровка вам всем утрет нос» — думала Джейн, смотря в свой табель успеваемости. «Я вам покажу, кто здесь безродная собака» — и шла в библиотеку за новой книгой.       Но учителям она нравилась не за хорошие оценки, а больше за веселый нрав, умение вести беседу и взрослые рассуждения. Она подходила после уроков и просила совета, список дополнительной литературы, потому что знаний ей недостаточно. Недостаточно, чтобы убить Темного Лорда, прорывающегося сквозь снотворное зелье. «Недостаточно» — вечный итог ее учебной недели.       Однажды она мешала ложкой в котле и ушла в свои мысли слишком далеко. Запах Рябинового отвара был слишком расслабляющим, успокаивающим, уносящий мысли Беатрис Блэк далеко за рамки, прочерченные строго на пороге класса зельеварения.       «Недостаточно. Все, что я делаю недостаточно…» — девочка, машинально мешала ложкой по часовой стрелке.       «Ничего… На каждую лернейскую гидру найдется свой меч» — Беатрис безразлично смотрела в котел и следила, пока зелье не станет нужного цвета. Одной рукой она мешала варево, другой меланхолично проводила по рецепту с пометками. Ее глаза не выражали привычной радости от стояния над котлом, взгляд стал неестественно взрослым и уставшим.       «Так хочется спать» — руки скользили по кромке учебника.       «На том свете высплюсь» — Беатрис ухмыльнулась этой мысли и продолжала мешать. Это было единственным зельем, которое она не варила летом. Ингредиенты дорогие, а просить то, что не растительного происхождения совесть не позволяла.       «Устала…» — еще минута и она гасит огонь и безотрывно смотрит в котел. Под глазами залегли тени, кожа бледнее обычного, но Бет привыкла. Пора ко многому привыкнуть. Девочка медленно набирает зелье в пробирку, закупоривает и подписывает этикетку с фамилией. Она не знала, правильное ли оно, но если результат совпадает с результатом на школьной доске, то смысл переживать. Остальные десять минут до окончания, Бет перелистывала учебник.       «Недостаточно…» — девочка устало потерла переносицу и перевела взгляд на Снейпа, смотрящего на нее. Или на близнецов. Плевать. Она так устала за месяцы учебы и постоянного недосыпа, что ей все равно. Она не придала его взгляду никого значения, не пыталась уловить в нем скрытый смысл.       А зря.       «Недостаточно» — стало новой мантрой, молитвой или проклятием, слетающее с уст каждый день.       «Мне нужна Запретная секция. Мне нужна Выручай-комната. Мне нужна карта Мародеров» — Бет каменной статуей стояла на Астрономической башне и смотрела в заснеженные дали. Мороз больно обжигал щеки, а ноги немели от холода. Но здесь никого не было. Кроме нее и ее мыслей.       В этом месте, она позволяла себе думать дальше границ, которые она провела для себя. Можно думать и не бояться. Собраться с мыслями. Планировать неделю, планировать книги, которые она прочтет, планировать время на практику заклинаний и чар.       Иногда сквозь снотворное она видела отрывки своего мерзкого сна, будто он до сих пор играет пластинкой по кругу в её голове, но зелье ставит блок. А в сновидении ничего нового. Круцио, боль, Авада, слетающая с губ Волан-де-Морта как приветствие. Легкое и с улыбкой. Все как он любит. Она выгибается судорогой и вскакивает с кровати. Зачарованный полог кровати поглощает крики и отодвинув его, Джейн с завистью смотрит на спящих соседок.       — Я создам свою карту. Зачарую блокнот самыми сильными чарами, поставлю отменную защиту, а еще лучше прокляну от любопытных глаз, — девочка скрестила руки на груди и продолжала смотреть вдаль, — Люблю это место.