Чудотворец

      Северус по своей природе переживал эмоции всегда ярко. И живя с детства в семье, где их всегда нужно было подавлять, Снейп сформировался вулканической личностью, у которой лава греется, не переставая. И в свете последних событий, он будет гореть ярко и жечь всех вокруг.              Северус, которого снова раздразнили, как животное, находился в смешанных чувствах. С одной стороны — полное разочарование. Полнейшее.       Только его могли так обломать. Северус даже уверовал, что в делах амурных его ждет вечный, мать его, провал. Когда вот еще чуть-чуть и можно было открывать шампанское и скандировать победное: «Ура! Я взял своё!», но нет… Снейп будет не Снейп, если не обломается на самом важном.       До этого момента Амбридж вызывала в нем легкую неприязнь и относился он к ней также предвзято, как к Локонсу. Однако, теперь несравненная Долорес сместила в списке всех его раздражителей. Даже паршивца Поттера, заслуженно занимая первое место. Стерва же, ну согласитесь?       Но вот с другой стороны, он испытывал нечто похожее на счастье, но пока еще не спешил радоваться. Для победной эйфории ему нужно чуть ли не письменное подтверждение от Блэк, и желательно нерушимая клятва на крови сверху, что они наконец-то вместе. И пока он не удостоверится, что все действительно хорошо, как было некоторое время назад, Северус праздновать не начнет.       После ухода Амбридж, Снейп долго разглядывал свой рабочий стол, сам не веря, что творилось на этом куске дерева. Декан Слизерина засомневался бы в реальности произошедшего, но половина эссе пятого курса пропитаны чернилами, а сама склянка до сих пор лежала на боку. И как же вездесущая коллега этого не заметила?       «А в прочем, плевать…» — вывел итог отчаянный горе-любовник, наводивший порядок на рабочем столе. — «Сука конченная… Откуда же взялась такая?» — и задавая себе этот философский вопрос уже в десятый раз пор счету.       Мужчина надеялся, что Бет зайдет к нему и они обсудят произошедшее. А в лучшем случае они продолжат расшатывать стол, а потом перейдут в спальню, где он сдерет с нее накопившийся за годы процент.       Но она не пришла. Ни через час, ни через два. Даже в Большом зале, они разминулись на ужине. Он только сел за преподавательский стол, а она уже уходила. Северус, у которого на Блэк развилось шестое чувство, как у лесного зверья, сразу почувствовал неладное. Он знал, что она любительница приходить к нему мириться и выяснять отношения первая. В этом, у нее гордости не было и Бет всегда шла к нему сама. «А сейчас что?»       Уже скоро отбой, а ее на горизонте и близко не было. Северуса терзали сомнения, а глубокой ночью, он накрутил себя, как и положено параноидальным личностям — до максимума. Но все равно надеялся на лучшее и считал, что наматывает свои нервы зря.       Но в шесть утра Бет стучится к нему в кабинет и сразу заходит внутрь. Уже взволнованная и с виноватым выражением лица.       — Бет, — Северус бросил копаться в шкафу с банками и подошел к ней, — Здравствуй.       — Северус, нам надо поговорить.       — О вчерашнем? — он протянул к ней руки, чтобы провести по ее плечам и притянуть к себе, но она отпрянула от него.       У него в груди сразу кольнуло неприятным.       — Что-то не так? — первое, что он спросил, замерев на месте в недоумении.       — Северус, то, что вчера произошло, не должно было произойти. — тихо говорит девушка, нервно глотая комок в горле.       — Что ты хочешь этим сказать? — настороженно спрашивает он, не понимая какого хрена.       — Давай забудем об этом.       Бедный Северус стоял как вкопанный с трудом вникая в смысл ее слов. Он предполагал такой исход, но до последнего верил, что накручивал себя зря. А тут…       — Как это забудем?       — Вчера я поддалась эмоциям. Прости меня.       Он внимательно смотрел на нее. Привычный анализ, где на надо выудить ее эмоции, пока она не успела их запрятать. На ней не было лица и она также не спала, как и он. В ее глазах плескалось отчаяние. Она раскаивалась перед ним и была искренна в своей грусти. Но Северус был слишком раздавлен ее словами, до сих пор отказываясь в них верить.       — Ты же сама вчера хотела. — говорит он с болью в голосе. — Ты же хотела… Все было взаимно.       — Я поддалась эмоциям. — также тихо говорит Беатрис. — Мне не стоило им поддаваться. Давай забудем, пожалуйста…       — Что значит давай забудем? Это твоя новая шутка, Бет? — Северус повысил тон больше от отчаяния, чем от злости, но и до нее осталось недолго. — Какого дьявола, я тебя спрашиваю? Что успело поменяться за один, блять, вечер?!       — Северус, мне жаль…       — Что именно тебе жаль? — он подошел к ней совсем близко и со злобой посмотрел в глаза. — Может, скажешь еще давай останемся друзьями?       — Если это возможно.       Сказать, что Снейп охерел от ее заявлений — ничего не сказать.       — То есть, правильно ли я понял, что после того, как ты вчера раздвинула ноги на том столе, — он специально показал на него пальцем. — целовала меня, дала себя трахнуть и была не прочь продолжить, ты хочешь остаться друзьями? Ты это мне пришла сказать в шесть утра, мать твою?!       Бет опустила глаза в пол и кусала губы. Она переживала. Это он видел. Но не мог понять. Отказывался понимать весь бред, с которым она пришла к нему в это воскресное утро.       — Мы можем все забыть и…       — И остаться друзьями? — с издевкой спросил Северус, борясь с желанием кинуть стул об стену.       — Да.       — Спасибо. Надружился. — выплевывает он и отворачивается от нее, чтобы собраться с мыслями.       Девушка облокотилась на дверь спиной и смотрела на него пустыми глазами. Она как всегда не изменяла себе по выходным и оделась во все черное. В его любимый набор, в котором, она видимо, пришла хоронить их отношения окончательно.       — Неужели ничего нельзя исправить? — бесцветным голосом спрашивает Бет.       Снейп не знал, что и сказать. Хотя он пытается. Мужчина наступает на гордость и подходит к ней. Проводит нежно по ее плечам и спрашивает:       — Может, я сделал что-то не так? Может, я…       — Северус, ты ни в чем не виноват. Это моя вина. Мне нужно было остановиться и мы бы не зашли так далеко.       — Почему нет? Ты переживаешь из-за Амбридж?       — Нет, я просто не хочу отношений. Никаких.       — Но почему? Тебя смущает мой статус, внешность или… разница в возрасте? — все не унимается Северус, вытрясая из нее ответ.       — Ничего меня не смущает, — с грустью говорит она. — Никогда не смущало.       — Назови мне тогда хоть одну весомую причину, почему ты отталкиваешь меня. — он взял ее за руку и сжал ладонь. — Из-за метки?       — Я не хочу отношений, потому что не планировала их в своей жизни. Мне это не нужно, и я… жалею, что вчера все так получилось. Больше мне сказать нечего.       Бет никогда не узнает, сколько битого стекла высыпала ему в этот момент под ноги. Никогда не узнает истинный масштаб его отчаяния и боли, которые испытывает сейчас Северус. Он отпускает ее руку и отходит на несколько шагов, подавляя одно гадкое чувство за другим. Снейп долго думает и молчит. Она же смотрит на него пустым безжизненным взглядом, продолжая подпирать дверь и умирая в этой напряженной тишине.       Но ее профессор отмирает от созерцания каменной стены и поворачивается к ней.       — А если бы Амбридж, так и не зашла… — медленно проговаривает он. — Мы бы переспали, и после ты сказала бы мне тоже самое?       Бет молча кивнула. Он невесело ухмыляется и потирает рукой подбородок. А потом до него доходит странная мысль.       — А может, ты мне так мстишь за прошлое? Решила отыграться на мне за прошлые обиды?       — Никогда. — коротко отвечает девушка и снова смотрит куда-то сквозь него.       Они долго молчат. Бет подавлена и от волнения бледнее обычного, что гляди как бы в обморок не упала. А Снейп маринуется, как вулкан перед выбросом лавы. Еще немного и он точно сорвется в агрессивный припадок.       — Северус, мы можем что-то… исправить?       — Пошла вон. — его лаконичный ответ и он кивает ей в сторону двери. — Уходи.       — Северус, пожалуйста…       — Я сказал уходи. — он злобно прошелся по ней взглядом, но старался говорить спокойно. Но от него фонит тихой злостью, что девушка, которая укрощает ее какой год, поняла его без слов.       — Значит, наша странная дружба действительно подошла к концу. — она повторила его же слова с обреченностью и повернулась к двери. — Прости меня.       И вышла из кабинета, тихо прикрыв за собой дверь.       — Сука. — цедит он сквозь зубы и радуется, что она не услышала этих слов. — Бессердечная черствая дрянь.       Северус, чьи надежды были так подло растоптаны, трещит от обиды и бешенства. Он взял банку с головастиками рогатой жабы и подумывал влепить ее в стену. А потом перевернуть с психу все шкафы, сжечь этот блядский стол, разнести мебель до щепок, чтобы хоть немного полегчало. Ему не просто обидно. Ему больно. Да так, что хочется разрезать грудь до ребер и вытащить всю горечь. Лишь бы не болело и не саднило гадким чувством.       Но мужчине надо отдать должное.       Он постукивает пальцами по банке, а после внимательно ее рассматривает. Дохленькие, маленькие, симпатичные головастики. А что самое главное — очень ценные. И они сегодня ему пригодятся. Зельевар без эмоций аккуратно ставит банку обратно на полку. На медленном выдохе. И снова вдыхает воздух. Так же медленно.       Мужчина берёт себя в руки и молча идет в свои покои, чтобы забрать черный блокнот, подаренный Бет на его день рождение. Северус не истеричка, который будет выкидывать даренное, если отношения не заладились. Он его не выкинет. Вовсе нет. У него сегодня много планов и развлекаться с записной книжкой он будет до глубокой ночи.       Северус направляется в лабораторию, где достает несколько котлов, а после неспешно идёт рыться в кладовке. Он набирает ингредиенты, расставляет на стол банки и мешки с сухими травами. Дальше идёт рутина — фартук, стянутые волосы в хвост, чтобы в котел не попало лишнее, и перчатки из драконьей кожи. У него имеется хороший набор потрошителя: ножи, пинцеты, хирургические ножницы для разрезки сухожилий и нервных окончаний у земноводных рептилий, специальная пипетка, чтобы добавлять жидкий реагент по капле… У него даже есть маленький топорик для разделывания особо полезных тушек, крупного размера. Но он так и остался в кладовке.       Снейп, полностью раздавленный в своих чувствах, расположил перед собой котлы разного размера. Маленький, как кофейная турка, средний и большой. То, что он собрался варить, было безусловно важно с медицинской точки зрения, но почва его азартной воодушевленной разработки была не польза, а месть. Ещё с середины августа он продумывал возможную рецептуру, в уме просчитывал реакции и совместимости ингредиентов, а в свободные часы реализовывал свои задумки и теории. И когда он закончит эксперимент, длящиеся уже как месяц, он может с гордостью сказать, что это зелье — венец его злопамятства.       Пить его будет не дрянная Беатрис, разбившая ему сердце своими заморочками. Нет. Но он взялся варить зелье, чтобы подумать о ней и таким образом, совместить приятое с полезным. Успокоиться, довести написанный рецепт до жидкого состояния и поразмыслить.       — Говорила, что я еще жестокий. — говорит в слух Снейп, выискивая нужные страницы. — А она во истину бессердечная. Бесчувственная глыба льда…       В понедельник Северус проводит занятия в прежнем ритме, передвигаясь между столами студентов меланхоличной высокой фигурой, без интереса заглядывая в котлы. Он был спокоен на вид, как всегда сдержан, и по нему сложно сказать, что ровно сутки назад ему разбили сердце.       Бет он не спрашивал и злость на ней не вымещал. Даже не собирался. И как бы он не пытался возненавидеть ее как раньше — не получалось. Северус хоть и здорово перекроил свою агрессивную натуру ради Блэк, но продолжал с прежней силой переживать злобу и ненависть. Направленные, слава Мерлину, не на неё и сонных студентов. Ему есть на ком отыграться. И мужчина лишь ждет подходящего момента, чтобы сбросить лаву с пользой для себя и окружающих.       Девушка вела себя как обычно. По крайне мере старалась. Она не избегала его и смотрела на Снейпа с прежним чувством вины. Северус отметил ее нездоровую бледность и синяки под глазами, в которых померк не только цвет, но и жизнь. И не смотря на огромную зияющую дыру в груди от разбитых надежд, Северус продолжал беспокоиться о ней и отслеживать ее состояние здоровья.       В конце урока она сдает подписанную пробирку и уходит за Бёрк из класса.       — Будто ничего и не было. — думает про себя Северус, жалея, что нельзя отмотать время назад и всё исправить.       Так началась долгая неделя, где они больше не будут здороваться в коридорах, но продолжат бросать друг на друга мимолетные взгляды и сразу отворачиваться. Они будут выискивать друг друга в толпе и нелепо сталкиваться в коридорах, где Снейп, как всегда, придержит ее за локоть и сразу отпустит. Она извинится, виновато опустит глаза, и они разойдутся как в море корабли.       Северус вечером сидит в личных покоях и пьет алкоголь, попутно делая быстрые пометки в черном блокноте. Мужчина обложился книгами, справочниками и пробирками с экспериментальными образцами. На углу стола ютятся непроверенные домашние работы студентов. Теперь он работает больше у себя, чем в кабинете. Стол страшно мозолит глаза и гонит кровь по венам быстрее, чем нужно. А для завершения зелья необходимо полное спокойствие, а не терзание сердца эротической незавершенной картиной.       До него только сейчас доходит, что Бет больше не влетит к нему в кабинет с дурацкими вопросами о его настроении, не улыбнется и не возьмет за руку. Снейп запивает обиду и горечь алкоголем, не понимая, что пошло не так. Он много курит и по третьему кругу проверяет таблицу совместимости реагентов, чтобы занять свои гениальные мозги чем угодно, лишь бы не думать о больной грудной клетке.       Так проходит вторник, среда, четверг и Северус готов завыть от осознания своего одиночества.       — Ей всегда было на меня плевать. — Северус продолжал убиваться обидой. — Бессердечная ведьма.       — Если бы ей было плевать, она бы не прощала твое поведение, — подключился его внутренний терапевт.       — Зачем мне нужно ее прощение, если все кончено? Ничего уже не исправить…       — Значит, ты ее наконец-то отпустишь? Раз все кончено?       На этом вопросе Северус подзавис. И понимает, что даже после «нет», он никуда ее от себя не отпустит. Не сможет.       К сожалению, проблема Снейпа была в его восприятии самой Беатрис как личности. Последние пару лет он воспринимал ее как данность, которая всегда была рядом, поднимала ему настроение и скрашивала одиночество яркими красками. Бет была как должное. Даже после ссор и обид, она всегда возвращалась первая и Северус быстро сделал вывод, что ненаглядная Блэк никуда от него не денется.       И говоря более некрасивым языком, она стала для него вроде собственности. Прямо как его исправленный учебник по зельям, но с разницей, что девушку он всё же любил, души в ней на чаял и был одержим ею похлеще Крауча.       Во многом здесь виновата сама Беатрис, спускающая с рук его грубость и закрывающая глаза на всё, что он творит. Не важно, что именно: угрозы сывороткой, пытка легилименсом или короткое, но содержательное «дура». Северусу сойдет с рук всё. Он это быстро понял и это развратило его окончательно.       Северус чувствовал над ней власть, знал как девушку легко продавить и заставить делать то, что он хочет. И в глубине души, он упивался этой силой. Бессовестно радовался, что зверек в его руках очень послушный и мурлычет, когда он его гладил. И это чувство безнаказанности, где отсутствуют какие-либо границы превратили его из более-менее нравственного человека в того, кем он является сейчас.       Северус признается себе, что готов ее держать насильно рядом с собой. Несколько лет назад, он ужаснулся бы от таких откровений, но сейчас эта мысль воспринимается спокойно. Будто так и должно быть.       Так его «всегда» меняется на «никогда». Никогда он ее не отпустит.       На утро пятницы он смотрит, как седьмой курс Слизерина и Когтеврана пишут контрольную. Сам он проверяет домашки, до которых так вчера и не дошел. Вчерашний алкоголь выветрился и Северус трезв, как стеклышко. Иногда он смотрит на Беатрис за первой партой, которая безразлично выводила строки пером, подперев одной рукой голову. Она медленно моргает и долго думает, что черкануть пером дальше. Никакого старания. Поворот головы такой же медленный и профессор узнает заторможенность, как один из ярких признаков передоза успокоительными. «Переживает девочка…»       Дэвис все занятие бросает на нее мимолетный взгляд, но девушку интересует только пергамент. Снейп умудряется ревновать ее даже сейчас, прекрасно зная, что Бет никогда бы не обратила внимания на Дэвиса. Он сильно жалеет, что выгнал Беатрис, так и не выслушав полностью. Надо было пойти на её странные условия. Сказать её чрезмерно дурацким предложениям «да» и начать все сначала.       «Один раз ноги раздвинула, значит и второй раз раздвинет…» — именно к такому оптимистичному умозаключению пришел Снейп, решивший не унывать в отличии от своей ненаглядной студентки.       Унылое сентябрьское утро встречает Снейпа ее отсутствием. Он бы и не предал этому большого значения, ведь аппетит у Блэк появляется редко, как и она сама в поле его зрения. Но после к нему в коридоре подходит школьная медсестра и оповещает, что девушка вчера свалилась в обморок прямо в классе на Древних Рунах.       — Мистер Снейп, поговорите с ней сами. — строго сказала медсестра. — Я только вчера выпроводила троих человек с простудой, а впереди еще квиддич! — она поджала губы, морально готовясь к переломам рук и ног. — Еще не хватало мисс Блэк, которая опять хлещет зелья, как неугомонная. Седьмой курс уже, а ума…       — Как её самочувствие? — холодно поинтересовался Северус.       — Стабильное. Пока что. — целительница уловила его вопросительный взгляд и сразу пояснила. — У неё нервное истощение. Как можно получить нервное истощение? Сентябрь ещё не закончился и до экзаменов столько времени… — все причитала женщина.       — Мадам Помфри, я могу вас попросить придержать ее до понедельника в лазарете? — просит Северус, понимая, что на визит к Блэк и лекции по здоровому образу жизни у него не хватит времени.       — Разумно, мистер Снейп. — согласилась медсестра. — Но воевать с ней будете вы. У меня уже опустились руки, повторять ей одно и тоже.       — Не переживайте. Я поговорю. — заверил ее мужчина, уже представляя какой разнос полетов ей устроит, как только вернется из Дублина.       Немного времени спустя…       Единственное, за что Северус Снейп любил Ирландию — это за подпольный черный рынок и хороший алкоголь. В Дублине такая же сырость, как и на всем Британском континенте, и будь его воля, он бы не совал свой нос на рынок контрабандистов, но ему нужно забрать заказ для себя и передать посылку Дамблдору от одного гоблина. Так что сама судьба благоволит ему потратить свой воскресный выходной на посещение такого маргинального, но интересного места.       Снейп трансгрессировал в парк Святого Стефана. Он по привычке огляделся по сторонам и, не увидев маглов поблизости, изменил свою мантию на тренчевый черный плащ. Закончив трансформации одежды, он вышел из мрачного местечка, густо засаженного белым дёрном и низкорослыми деревьями.       Северус глянул на наручные часы и удовлетворительно кивнул, увидев стрелку на полседьмого вечера. Он теперь тоже носит часы. Странную привычку перенял от своей ненаглядной подружки буквально пару дней назад и мужчина признал, что это удобно. Но переходить на будильник, бьющий мелким током, он не станет. «Я же не такой мазохист, как Блэк…»       Он вышел на брусчатую дорожку и под фонарями быстрым шагом отправился к выходу из парка на Графтон-стрит.       Трансгрессировать ближе к воротам он не решался. Вокруг бродило слишком много маглов. Даже несмотря на то, что Северус шел не в привычной мантии, он ловил на себе внимательные долгие взгляды. Особенно от женщин. Проходя рядом с фонтаном, две девушки обошли его по дуге, как старые бабки обходили стороной черных кошек, дабы не словить несчастья откуда-то свыше. Но Северуса такая реакция женского пола не задела. Его, что в молодости избегали, что сейчас… так что он привык. Ему главное, чтобы Блэк от него не шарахалась, а то, что впечатлительные ирландские красавицы испугались его зловещего вида и хмурого выражения лица — сугубо их проблемы.       Воздух пропах сыростью, а лужи от недавнего ливня еще не просохли до конца. И профессор то и дело отшагивал из стороны в сторону, чтобы не попасть ногой в холодную лужу.       Но не смотря на слякоть и промозглость в воздухе, осенний Дублин навевал на него спокойствие. Как бы странным это не казалось в свете последних событий. Парк еще не становился постепенно золотистым, сохраняя тусклый зеленый цвет листвы, и у Снейпа во время короткой прогулки, снова появилось спонтанное желание притащить Бет сюда, дабы прогуляться вдоль водоема с утками.       Да, Северус непрошибаемый влюбленный, который несмотря на «нет» продолжал составлять «список дел, которые надо сделать с Бет». В отличии от неё, он быстро прекратил убиваться, принимая тот факт, что девушку он полюбил со странностями. С ними надо лишь смириться и заставить их работать на себя. Так что у мрачного профессора к концу недели вышел новый транспарант под названием: «Никуда не денется». Осталось лишь ткнуть в него носом строптивую монашку, чтобы та приняла это как должное и прекратила весь этот затянувшийся детский сад. Но это все потом…       Графтон-стрит чрезмерно пересыщен людьми. Северус не был здесь несколько лет и не мог даже представить, как быстро расстроится туристическая торговая улица. Там новое кафе, там сувенирный магазин, набитый лепреконскими зелеными шапками… «Прям в глазах рябит» — и он идет сквозь толпу на другой конец улицы.       «И что им не сидится дома…» — ворчал про себя Снейп, не понимая, почему маглы предпочитают шляться по улице в такую неприятную погоду, а не сидеть дома, как нормальные люди. Но он вышагивает уверенным шагом до старой таверны «Зеленый дракон», стоящую на Графтон-стрит недолгую сотню лет.       Первый подпольный рынок появился на берегу реки Лиффи и по присказкам, вход в первое логово контрабандистов находился под одним из каменных мостов, недалеко от пристани. Появление такого злачного местечка, обусловлено тем, что в Министерстве Магии, в начале 19 века, стали штамповать Статуты, ужесточающие торговлю темными артефактами и редкими существами в пяти минутах от вымирания. Польза от праведных законов безусловно была, но гоблины и контрабандисты возвышенного порыва от властей не оценили. Как и многие темные волшебники, привыкшие зарабатывать на своем ремесле хорошие деньги.       И все выше сказанные личности, продолжили нарушать закон в Лютом переулке, а после нескольких рейдов авроров и мракоборцев, многие из оставшихся на свободе — притихли.       Кроме, одного предприимчивого гоблина по прозвищу Брокс, побывавшего в первых рядах последнего гоблинского восстания 1890-го года. Он очень напрягся и заключил договор с одним влиятельным темным колдуном, выкупившего заброшенное здание в Дублине на берегу Лиффи.       Так и появился первый подпольный черный рынок в Ирландии.       Но просуществовал он там недолго, потому что неугомонные маглы с их техническом прогрессом, продолжали тянуть железные дороги через весь город. Снова возникла потребность менять место, и к удаче Брокса нашлись еще несколько меценатов, радые заключить договор и вместе выкупить одну ветхую пивнушку на Графтон-стрит, чтобы зарыться под землю. В прямом смысле этого слова. Так, Брокс полностью оправдал свое прозвище и, как положено барсукам, зарылся с темной компанией на несколько этажей под землю и расширившись там до предела.       Так и появилась таверна «Зеленый дракон», которую обычные маглы видят, как пустой участок кирпичной стены. Волшебник переступает определенный ряд брусчатки, и чары скрывают его полностью. Для толпы маглов, волшебник исчезает как с глаз, так и из памяти.       Отменное черное колдунство, над которым корпели гоблины и лучшие темные волшебники прошлого века. Правда, насколько разумно продолжать существовать на маггловской улице и как еще Министерство не прикрыло лавочку… Вопросы без ответов. Наверное, опять замешана коррупция.       Северус распахивает красную дверь и переступает порог. В нос ударил добротный запах стаута и клубничного ликера. Воздух пропитался сигаретным дымом, а за фиолетовой завесой, Снейп развидел в углу странную компанию: два гоблина и один пакваджи, сидящий по-турецки. Троица сородичей курила кальян и дымила на все помещение, говоря на своей тарабарщине.       «Ирландия не меняется» — и Северус вспомнил свое первое прибытие сюда. Им с Мальсибером было по восемнадцать, и Лорд отправил их как курьеров, чтобы забрать особую посылку.       По иронии, Северус здесь опять с такой же целью. Забрать заказ для себя и посылку для Дамблдора.       — Тебе чего? — спросил гоблин, недружелюбно поглядывая на него исподлобья и протирая граненный стакан за барной стойкой.       — Драконье яйцо. — проговорил Снейп странную фразу и бармен залез на стойку. Он крутанул чугунный котелок размером с ладонь и юрко спустился обратно.       Котелок был прикреплен к длинной балке над барной стойкой. Там висели десятки декоративный котелков, но этот был пропускающим механизмом. Стена, на которой был нарисован трикветр, треснула и развернулась в себя, открыв тускло освещенный тоннель. Послышался лязганье и на цепях сверху съехала табличка с надписью: «Драконье Логово».       Северус прошел по коридору, свернул налево и резко столкнулся с мужчиной в пестрых шмотках. Он оглядел Снейпа, цокнул языком и прошелся дальше, закидывалась чем-то горячительным из бутылки. Странная мужская особь пошатывалась и придерживалась за стену вскоре скрылась из его виду.       — Средь бела дня… — прокомментировал Снейп, у которого на алкоголь есть точно отведенное время. — Позорище.       После одиннадцати, если быть точным.       Он двинулся дальше к лифту, где надо проехать вниз на три этажа под землю. Снейп вынырнул из очередного тоннеля в разношерстный муравейник и огляделся по сторонам.       Ему нужен гоблин Никс. У него Северус должен забрать что-то для Дамблдора. Никс — универсальный торговец информацией и за хорошие деньги достанет ценные бумаги, их копии и может провести целое расследование, если нужно отследить перекуп поместий, например… С юридической точки зрения, разумеется.       И второй его пункт — гоблин Тиргрок. Этот персонаж держит одну из самых больших лавок древних артефактов, редких диковинок и прочих темных игрушек, с которыми хорошие мальчики обычно не играют.       Северус свернул в левый торговый ряд и влетел в тележку с него ростом, управляемую классическим ирландским лепреконом, наряженного как в детских книжках. Он приподнял поля шляпы, продолжая курить длинную трубку, и враждебно посмотрел на Снейпа, выпуская кольцо дыма в его сторону.       — Чего прешь? — наехал на него рыжий шестидюймовый карлик писклявым голоском, — Ничего не видишь перед собой, дубина?       И лепрекон щелкнул поводьями и как ни в чем не бывало поехал дальше, сквозь толпу. Его рогатая скотина, которая в учебнике именовалась бикорном, дернула круглыми рогами и толпа перед ней расступилась. И наглый карлик вальяжно продолжил следовать своему маршруту, пуская кольца дыма. «Чистое безумие…»       Снейп изогнул бровь и побрел дальше, размышляя, что ирландских лепреконов мало гоняют.       Такое хамло здесь не редкость. Здесь в целом, многое не редкость.       Иногда Северус думал, что если бы он преподавал ЗОТИ, то привел бы студентов сюда на экскурсию. Здесь почти весь учебник по уходу за магическими существами и неполноценный перечень остальных опасных существ. Здесь торгуют всем, что можно подвести под уголовное дело и купить путевку в Азкабан. Даже есть экзотический бордель с вейлами, работающих здесь добровольно и за очень высокий ценник.       Раморы в огромных аквариумах, жмыры, огненные крабы, растопырники в клетках… При виде последних в голове всплыл Петтигрю и Северус невольно поморщился. Пробираясь через толпу людей, он обошел крупного кентавра и дошел до конца ряда. Свернув к узкому проему, профессор заскочил в дверь, над которой высела вывеска на гобблудуке. Над головой звякнул медный колокольчик. Неизменный за столько лет.       Большое помещение забито стеллажами с экзотические диковинками, количество которых вряд ли уступали барахолке в Выручай-Комнате или лавке «Горбин и Бэркес». В этой лавке есть занятные вещички, но она и в сравнении не шла с тем бесконечным ассортиментом чертовщины, которые предлагал дублинский рынок и магазин Тиргрока.       На стенах в ряд прибиты полки с редкими минералами на подставках и куча гвоздей, на которых висят сотни амулетов на любой вкус. Снейпа правда не надуришь. Он-то знает, что от Авады и прочей черной магии хер, что спасет, так что половину из висящего можно скинуть в мусорное ведро, а остальное… носить для красоты. Наверное…       Зеркала, шары, стопки книг под витриной, палочки и украшения личностей далекого прошлого, выкопанные прямиком из могил… Есть в преступности своя романтика, согласитесь же?       В углу комнаты, в кресле-качалке рядом с пылающим камином, сидел Тиргрок и потягивал из стакана прозрачную жидкость. На столике рядом стояла пепельница и золоченный портсигар. Старый гоблин скользнул взглядом по Снейпу сверху вниз и медленно моргнул.       — Давно вас не видел, — он жестом показал на кресло рядом с ним. — Хотите присесть, подождать пока вам принесут заказ?       — Приятно видеть вас в добром здравии. — вместо приветствия сказал Северус и уселся на предложенное место. — Смотрю, дела у вас продвигаются более чем хорошо?       — Ортон! — крикнул гоблин и снова потянулся к сигаре.       В комнату быстрым шагом зашел гоблин, которого Снейп не помнил. Этот имел морщин поменьше, что скидывало ему на одну ступень зрелости от старших особей. Ортон в бархатной красной жилетке молча уставился на хозяина и ждал его указаний.       — Принеси заказ под номером 764 и поторопись, — гоблин махнул рукой и прислужник скрылся быстро, словно сквозняк. — Приношу свои извинения, мистер Снейп. Отвечая на ваш прошлый вопрос насчет наших дел, — он сделал глоток виски и продолжил говорить, — Дела идут не так хорошо, как бы нам хотелось, но я выражаю большие надежды на то, что скоро все изменится. Если вы понимаете, о чем я.       — Понимаю. Он уже был здесь? — спросил Снейп, уже полностью пропитавшийся сигаретным дымом и алкоголем.       — Странно, что вы задаете мне этот вопрос, — гоблин оскалисто ухмыльнулся и кивнул ему в сторону бутылки. — Не желаете? А то я в последнее время растерял всю гостеприимность.       — Благодарю вас, но нет. И так скверно.       — Как хотите, — он сделал затяжку и выпустил ровное кольцо в потолок. — Ваш хозяин уже был здесь. Его видели у Нокса неделю назад.       «Блять, ну что за вездесущий ублюдок…»       — Вы должны лучше знать, чем занят ваш господин, мистер Снейп.       — Я не всеведущ, к сожалению, — с разочарованием произнес Северус. — Интересуюсь больше из праздного любопытства. Не более.       Послышался топот с лестницы, и через секунду перед ними явился Ортон с коробкой средних размеров. Около пятнадцати дюймов по каждой стороне. Северус взял ее в руки и принялся распаковывать. Гоблин внимательно следил за каждым его действием, будто подозревал, что Снейп сорвется и убежит, так и не заплатив.       — Полностью чистый? — спросил Северус, разворачивая заказ.       — Полностью новый, — с гордостью ответил гоблин, наблюдая как мужчина вытаскивает перед собой омут памяти.       Северус с плохо скрываемым восхищением осматривал каменный сосуд в руках. Он приподнял диковинку на уровень глаз и скупо улыбнулся изящным выгравированным рунам. Новый Омут памяти. Его собственный.       — Какая же искусная работа, — сказал Снейп, одобрительно поглядывая на старого гоблина. — За такое совершенство и никаких денег не жаль.       — Да, мастер хорош. И к сожалению, он последний, кто умеет их делать, — с досадой сказал Тиргрок. — Министерство еще пару раз протянет свои гадкие руки к нам, и это мастерство канет в лету. Как и всё, чем когда-либо гордился мой народ.       — Значит, долгих лет мастеру и хороший топор Министерству? — пошутил Северус, понимая, что этот гоблин его поймет.       — Ваши бы слова да богу в уши, — улыбнулся торговец и снова закурил. — Слышали о таком магловском выражении?       — Разумеется, сэр. — мужчина уложил артефакт обратно в коробку и палочкой запаковал ее, наложив особые чары, чтобы сосуду ничего в дороге от трансгрессии не стало. Снейп закончил волшебные махинации и выпрямился во весь рост.       — Больше ничего не нужно?       — Нет, пока нет, — Снейп залез во внутренний карман, доставая мешочек с золотыми монетами и протянул их торговцу. — Плата.       Тиргрок встал с кресла, отложил сигару и заглянул в кошель. Он что-то пробурчал на гоббледуке и вопросительно посмотрел на своего хорошего знакомого.       — Здесь больше, чем мы договаривались.       — Моя благодарность за сотрудничество, — коротко пояснил Северус и протянул ему руку. — Мне к сожалению, нужно зайти в еще одно место, сэр.       — Жаль, мистер Снейп, — гоблин жмет ему руку в ответ и поджимает губы. — Пойдемте, провожу вас. И так редко заходите. Помру и знать не будете…       Снейп только хотел выйти из лавки, как увидел блеск под витриной. Гоблин, как торгаш со стажем, сразу уловил его взгляд и кивнул в сторону безделушек.       — Украшения для дам. Серьги, кулоны, кольца…       Северус все-таки подошел к стеклу и стал рассматривать бижутерию. Возможно, самую красивую, какую он только видел в своей жизни. А видел он не мало.       — Искусная работа швейцарских мастеров. Тысячелетний опыт, передающийся их поколения в поколение, — стал пояснять гоблин. — В Западных Альпах целые мастерские по обработке драгоценных материалов, так что если будете там, то наведайтесь в Грайские Альпы. Удивительное место!       Северус остановился на серьгах, уложенные на черной бархотной ткани в ряд.       — Как я правильно понимаю, эти украшения все с «подвохом»?       — Не все, мистер Снейп. — гоблин щелкнул пальцами и витрина открылась. — Вот эти образцы не имеют никаких чар. Они для красоты. Не более. Но… — он потянул за рычаг сбоку и перед ними открылся нижний ярус украшений. — Эти ювелирные изделия заключает в себе приворотные чары. Еще не действующие.       — Как это понять?       — Покажите, что вам приглянулось и я вам объясню принцип работы. — хитро продолжил торговец.       — Эти серьги. — Северус показал на сережки, каплевидной формы с синим камушком внутри.       — Хороший выбор. — похвалил его Тиргрок и серьги взлетели в воздух перед ними, прокручиваясь вокруг своей оси. — Белое золото высшей пробы, ручная работа и голубой сапфир, словно голубое небо.       Гоблин подтянул к себе штативную лупу с десятком стекл и взял сережку в руку.       — Приворотные чары по своей сути, имеют темную природу, мистер Снейп. Вам ли это не знать. Но, не буду вас учить темным искусствам. — он с легкостью изъял камень и показал через увеличительное стекло, тонкий шрифт и звездоподобную пентаграмму в том месте, где крепился камень. — Чары спят ровно до тех пор, пока вы не капните сюда свою кровь. Хватит буквально крохотной частички. Именно в это место. Чары пробудятся и начнут медленное воздействие на женщину.       — Как это проявится? Таким же глупым безрассудным поведением, как от Амортенции?       — Нет, нет. Это чары долгого накопительного эффекта. Женщина будет привязываться к вам постепенно, ничего не ощущая и ни о чем не догадываясь. До конца жизни…       — Любовные чары вредят потомству. — привел весомый аргумент Снейп, зная о последствиях фальшивой любви больше, чем кто-либо.       — Это удел зелии любви, а здесь речь о привязанности. Это разные вещи.       Северус задумался, прогоняя в голове эту нехорошую подлую затею.       — А если она вытащит камень и увидит…       — Шрифт, нанесенный мелкой иголкой? — с усмешкой спросил гоблин. — Если у нее только не соколиные глаза, вместо человеческих. — и хрипло расхохотался. — Камень может вытащить только мужчина, как и вставить обратно.       — Когда они начнут работать?       — Как только наденет. И чем дольше будет носить, тем быстрее к вам привяжется. В разумных рамках, разумеется.       Северус взял одну серьгу в руки и пригляделся. Красивая женская безделушка. Мужчина вовсе не планировал идти по стратегии задаривания подарками, понимая, что Блэк это всё не нужно. Но не исключал возможности сделать ей когда-нибудь приятное. Тем более в украшениях он её никогда не видел.       — Правильно ли я понял, что если я просто подарю их без капли крови, то…       — Серьги так и останутся ювелирным шедевром для достойной женщины. — договорил за него Тиргрок. — У вас, кажется, есть на примете такая.       — Я хотел ей подарить на Рождество что-то подобное…       — Да, только без приворотных чар, кретинушка! — подключился голос совести. — Она к тебе и так неровно дышит. Чего тебе ещё надо?       — Заверните их тоже.       Гоблин одобрительно кивнул и ушел искать для них коробочку. Снейпа он знал еще юнцом и парень произвел на него сразу хорошее впечатление. И покупал, у него сколько… Что за пятнадцать лет, Снейп воспринимался больше приятным гостем, чем очередным клиентом. Так что он найдет для сережек изящную коробочку под стать им и его даме.       Северус распрощался с ним и вышел из лавки. То, что он оставил там годовую зарплату, если не больше, его не особо беспокоило. Снейп в деньгах состоялся, и его ячейка в Гринготтсе может и не дотягивала до Поттера, но явно хуже не была.       Профессору много для жизни и не надо было. Все, что он зарабатывал, мужчина складировал в банк. Тратить особо было некуда, не на кого и так продолжалось много лет. Хотя, когда у него появилась ненаглядная подружка в лице Бет, он планировал дарить ей на праздники что-то особенное. Например, в этот Новый год, Северус хотел подарить ей что-то из украшений. Что он и сделает. А если Блэк перестанет ломаться, то подарки будет получать раньше и на регулярной основе. Без официального повода и предлога.       «А когда, все закончится, я куплю дом. Новый» — поставил себе новую цель профессор, намереваясь жить с ней вдвоем. — «Поменяю ей заодно фамилию…»       Но если вернуться из его долгосрочных планов на жизнь в Драконье Логово, то ему еще предстояло забрать что-то для директора и наконец-то можно вернуться в замок. Пройдя ряд с вонючими цистернами, в которых лишь одному богу было известно, какая плескалась дрянь, он поднялся по лестнице, скрытой за прилавками.       По воздуху пролетала стайка пикси.       «Наверное, кто-то не усмотрел за клетками, и теперь всему рынку конец…» — мужчина смотрел, как пикси налетели на первую палатку и принялись взрывать ее ассортимент.       Послышались оры, да такие неприличные ругательства, что будь матершинница-Блэк здесь, то сильно бы удивилась и почерпнула для себя много нового.       Северус обязательно притащил бы ее сюда, зная, что девчонка будет ходить по рядам с открытым ртом. Специфичный шопинг, конечно, но им двоим такое времяпровождение подошло бы. В этом Снейп не сомневался. Мешает лишь то, что Блэк желательно вообще из замка не высовываться до конца года, не то, что гулять по черным рынкам.       Подрывание палаток отвлекло Северуса, и когда маленькие сорванцы подожгли соседнюю палатку и та загорелась как бенгальский огонек, зельевар мысленно пожелал всем удачи и продолжил свой путь до Нокса.       У Никса всё прошло куда быстрее и молчаливее. Его встретил один из его помощников, отдал сверток и жестом показал на дверь. Пафосного информатора, Снейп так и не увидел. Может, оно и к лучшему.       Северус крепко держал посылку в руке и двигался к выходу. Он забрел в один из немногочисленных тускло освещенных кварталов. Кое-где мерцали керосиновые лампы, подвешенные к стенам, а в некоторых местах висели маггловские светильники, имитирующие электричество. Иногда Снейп удивлялся, как такое скопление магии не обесточивает маггловскую улицу наверху и как маглы живут без перебоев электричества.       Но это снова вопрос без ответа. Как работает этот маленький город — вечная загадка.       Профессор далеко ушел от того места, которое разнесли пикси, и шел вдоль двухэтажного помещения с балконами. На лестнице сидела группа мужчин и увлечённо играла в карты. Кто-то скинул карты, и двое из проигравших завыли от досады. Наверное, проиграли последние деньги. Северус обходит их, спускается с лестницы и поворачивает за угол. Он проходил длинную кирпичную стену и, дойдя до одного зашторенного окошка, профессор отчетливо услышал женский крик, стон и последующие шлепки.       Снейп сразу не понял, а потом дошло.       «Бордель» — и зашагал дальше к выходу, подумывая быстрее убраться подальше из этого шумного дурдома.       Северус уже был близок, чтобы дойти до выхода и свалить в Хогвартс, как из-за угла вышла девушка, преграждая ему путь.       Девушка вылитая Мария Магдалена из библейского писания. Золотистые волосы и яркое алое платье с глубоким вырезом на груди. В глаза Снейпу сразу бросились приятные черты лица и превосходная фигура, сточенная легкой тканью. Она осмотрела его выразительной взглядом и спросила с веселой улыбкой на губах:       — Куда, вы так спешите, сэр? — спросила она, убирая золотистые пряди с плеч за спину, и одаривая его прелестной улыбкой.       — По делам, наверное, мисс. — Северус даже здесь не мог удержаться от саркастичных ноток, наблюдая, как девушка выпрямилась перед ним. — Вам что-то нужно, или вы решили отнимать мое время?       — Что вы! Вовсе нет. — сразу заверила его незнакомка и подошла к нему совсем близко. — Обычно мужчины, проходящие мимо борделя, не спешат.       — Наверное, потому что некоторые мужчины коротают свой путь через него и идут по своим делам?       — А может, иногда стоит, — сладко проговорила она, — Стоит остановиться здесь? Я могу вам помочь, сэр. Забыть о спешке.       Так на его памяти его еще никто не зазывал. Даже и представить не мог, что шлюха может быть такой активной в завлечении обычных проходящих мужчин.       — Прям забыть? — с тонкой издевкой спросил Снейп, ощущая волну тепла в голове.       Разум начинает туманиться, и он сразу понял в чем дело.       «Полувейла. Вейла давит на голову сильнее. А эта с подразбавленной кровью даже…»       — Неужели настолько все плохо с клиентами, что решились опутывать мой разум, юная леди? Не стыдно?       — А чем вам не угодила вейла? — с наигранной обидой прощебетала она. — Разве вам не хотелось попробовать что-то интереснее, чем простая женщина?       Северус оглядел ее с ног до головы оценивающим взглядом и засмотрелся на торчащие соски из-под платья. Девушка уловила заинтересованность в черных глазах и стала говорить дальше. Но Северус задумался о своем, не пытаясь даже из вежливости ее слушать.       Мелькнула мысль, что было бы неплохо выпустить пар. Блэк хоть и раздвинула перед ним ноги, но не так широко, как ему бы хотелось. И сейчас Северус был не прочь разбавить накопившийся тестостерон в крови разнузданным сексом. С этой проституткой, предлагающей себя, так бесстыдно в укромном темном месте.       — Сколько тебе лет? — спрашивает Снейп, отрываясь от ее декольте.       — Двадцать. — отвечает она, почти мурлыкающим голосом. — Разве для красивой женщины возраст имеет значение?       — Имеет. — Снейп прогоняет в голове Бет в лифчике и мысленно сравнивает ее с ней. У него теперь все женщины измеряются одним Блэковским мерилом. — Лестно ваше предложение, но увы, у меня дела. Я здесь не для развлечений.       Он освободился от навязчивых чар девушки и собрался уже уходить от нее, как она сняла бретели с плеча. Снейп удивленно поднял брови, не ожидая такого шоу.       — Я вижу по вашим глазам, что вы давно не ощущали женской ласки. Разве вам не нравится то, что вы видите?       Северус в легком замешательстве и смотрит то на ее голую грудь, то на спущенную ткань платья, обхватывающую ее тонкую талию складками.       — Не мой типаж. — в слух медленно проговаривает он. — Вы милое создание, но не очаровательное. И я вам не рекомендую завлекать мужчин именно таким способом. Особенно в темных углах. — вынес вердикт ее перфомансу Снейп, укрощая растущее возбуждение.       — А какие вам женщины нравятся? — все не унималась девушка. — Я могу стать любой. — и меняет цвет волос на угольный черный. Прям как у него.       Но ответом, профессор ее больше не удостоил и обойдя талантливую обольстительницу, ушел быстрым шагом к центральным торговым рядам. Откуда и начинал свой путь.       «И метаморф еще…» — думал он, пробираясь через толпу к выходу. — «Воистину экзотический бордель…»       «А могла бы получить образование и хорошо выйти замуж с такими-то талантами…»       Северус и хотел бы удовлетворить физиологические потребности, в которых он обычно себе отказывал, но сразу передумал. Однако, если говорить на чистоту, то увиденное ему понравилось. А какому бы мужчине такое не понравилось? Тем более грудь у девицы была загляденье и настроение у него на редкость хорошее, так что он вполне мог и позволить себе такое редкое развлечение.       Но он знал, что будет после такой незначительной для него ебли. Разочарование. Северус уже проходил подобное в начале года, когда январский снег заметал замок по колено.       Поход к представительнице древней профессии случился после Святочного бала, когда Бет опьянела и заснула в кресле. Уложив ее к себе в кровать, Северус не спешил укрывать одеялом и некоторое время рассматривал. Не лапал, не трогал, не заглядывал куда не пристало, хоть открытое платье и так демонстрировало все нужные изгибы тела, повернутого набок.       Тогда, он запоминал ее умиротворенное лицо, которое в дневное время суток было чаще встревоженным и грустным. С невидимой печатью обреченности, что к семнадцати его милая девочка больше выдавливала улыбку, чем делала это искренне.       Снейпу ее хотелось, но распускать руки тогда считал неправильным. Это сейчас, когда она совершеннолетняя, он без зазрения совести склонил ее к сексу и будет склонять дальше, а тогда, Северус был либо слишком нравственным, либо продолжал держать хоть за какие-то табуированные рамки.       Мужчина думал, что, переспав с ней, он успокоится и остынет. Его влюбленное наваждение пройдет и Снейп наконец-то придет в себя. В голову даже пришла мерзкая затея. Срезать крохотный клок, взять оборотное из личных запасов и принести этот набор в подобный бордель, какой он прошел сегодня. Северус предложил бы шлюхе хорошие деньги. Такие, от которых она бы не смогла отказаться и приняв ее облик, он бы утолил свое болезненное влечение.       Но Бет ушла из его покоев с тем же количеством волос на голове, с которым и пришла. У него не поднялась рука вытворить за ее спиной такую гадость. Она смотрела на него всегда тепло, почти ласково и предать взгляд, полный восхищения им и открытости, он не смог.        После Северус постарался забыть о том, что его голову вообще посетила такая преступная идея. Хоть, он женщин ставил всегда ниже мужчин, исходя из патриархальных устоев волшебного общества и его собственной семьи, но Бет ставил себе в ровень. Потому что уважал.       Поэтому, не воплотив мерзкий замысел, через неделю, он толкался в одну хорошенькую девку лет двадцати пяти. Всё было при ней: упругая грудь, хорошая округлая задница и личико с правильными чертами лица. Она представилась ему Рамоной и говорила с румынским акцентом. Северус исходил из логики, что мигрантка лучше, чем его какая-то бывшая студентка. Поэтому в тот день была именно она.       Надо отдать румынской девице должное. Она делала все как положено: стонала, красиво выгибала спину и в такт подмахивала бедрами, когда он имел ее сзади. Иногда она соблазнительно наклоняла голову то в одну сторону, то в другую, чтобы волнистые русые волосы красиво струились по спине. Возможно, она бы так не старалась, если бы знала, что отыгрывает грациозность зря.       Снейп этого не видел, потому что трахал ее с закрытыми глазами, откинув голову назад. Он подпитывал возбуждение мыслями в духе «А что если…»       Если бы он поцеловал ее, а пьяная Бет ответила ему? Может, он поставил ее также перед собой на колени, задрал синее платье и сношал ненаглядную подружку до тех пор, пока она не заскулила?       Северус тогда поражался своим озабоченным мыслям, но сейчас признал, что всегда был предрасположен к подобной развратности. Просто не было женщины, которая бы его не осуждала.       Лили была для него вечным созерцанием. Он считал, что Эванс пришла в этот мир, чтобы делать его лучше, добрее и светлее. И увлекаясь ее одушевленной жизненной парадигмой, Северус старался быть таким. Пытался влезть в нравственные рамки Лили, чтобы она посмотрела на него если не с нежностью, то с одобрением. Он всегда искал ее одобрения. А Бет оно не нужно. В этом и вся разница.       И когда Северус кончил от яркой фантазии и открыл глаза, то словил сильнейшее разочарование. «Всё не так» — и так декан Слизерина приходит к мысли, что секундные приятные конвульсии с другой женщиной не стоят такого горького ощущения подмены.       Немного времени спустя…       По прибытию в Хогвартс декан Слизерина сразу двинулся к директору. Таинственный сверток лежал во внутреннем кармане, и Снейп то и дело, прикладывал к этому месту руку. Ему так было спокойнее. С Волан-де-Мортом за спиной Северус стал параноить и перепроверять любую мелочь по несколько раз.       Хорошо ещё, что вчерашняя суббота прошла без раскройки его мозга. Лорд был в прекрасном настроении и его настроение станет еще лучше, когда Пожиратели сделают налет на Азкабан и выпустят его верных слуг. К сожалению, Снейп будет участвовать в этом дерьме вместе с Краучем и ещё несколькими людьми. Малфоя там не будет. Корбана тоже. Лорд их бережет. «Кошелек и сплетник… Ещё бы»       Северус знал, что Волан-де-Морт дорожит и им. Но видимо, он был слишком уверен в мрачном профессоре, доверяя ему разгром Азкабана, уже возлагая на него успех. И Снейпу ничего не оставалось, как принести ему «ключи от города» на подносе. Делать меньшее, ему просто недозволенно. Крауч, кстати, тоже на вес золота. Но если Северуса, Реддл уважал за ум, молчаливую исполнительность и выдающиеся таланты дуэлянта, то Барти — за безбашенность, граничащую с безумием.       «Крауч — не Сивый. Его так не выловишь…» — думал Северус, поднимаясь к директору в башню, гадая, получится ли столкнуть незаметно Крауча с высоты птичьего полета…       Когда он подошел к дверям в кабинет директора, те сами раскрылись перед ним и Северуса окатил сладкий фруктовый запах. Альбус сидел за столом и с серьезным видом выводил красным пером, причудливой изогнутой формы, по листу бумаги. Северус прошел мимо стойки с Фоуксом, который так увлеченно чистил перья, что даже не повернул голову в его сторону.       «Птица такая же с приветом, как и Джудит…» — Снейп вспомнил их общую сову и пообещал себе, что наведается в совятню и покормит ее. А то с душевными потрясениями совсем позабыл, что пернатая оторва существует.       Альбус оторвался от письма и внимательно посмотрел на мрачного коллегу.       — Рад тебя видеть, Северус. — своеобразно поздоровался директор, поворачивая голову в сторону резного массивного стула рядом ср столом. — Как все прошло?       — Взаимно, Альбус. — Снейп распахнул мантию и залез во внутренний карман, доставая сверток. — Волан-де-Морт посещал Нокса около недели назад.       — Тревожная новость. — Альбус взял крохотную перевязанную коробочку и убрал ее в стол. — Что думаешь по этому поводу?       — Думаю, что этот гоблин за деньги продает информацию всем желающим, так что на него больше не стоит рассчитывать. — он уселся и поморщился от приторного запаха сладостей, лежащих на самом углу стола с чашкой чая. — У меня складывается впечатление, что Темный Лорд активно вербует не только великанов.       — Думаешь, что гоблины поддержат его? — опасливо интересуется Дамблдор, уже не радый появлению своего гонца. — В первую войну они сильно пострадали и поддержать его никогда бы не согласились. Все же народ благоразумный…       — Но уставший. — неожиданно сказал Северус. — Вы знаете, что Министерство начинает опять их тихо притеснять. Яксли сказал, что Фадж как-то обмолвился, что хочет пересмотреть некоторые права разумных существ. И явно не в их пользу.       — Это же не значит, что гоблины встанут на его сторону? Они никогда не забудут убийства целого семейства и прочих зверств, творимые Пожирателями. Они слишком злопамятны.       — Все зависит от того, когда начнется война. И чем дольше она продлиться, тем сложнее им будет поддерживать нейтралитет. — Северус сложил руки на груди и засмотрелся в большое окно за спиной директора.       Дамблдор, кажется, растерял все свое природное воодушевление и с некой старческой усталостью смотрел на окружающий мир вокруг. Он сделал глоток чая и аккуратно поставил чашку на прежнее место. Альбус теперь все делал медленно. Возраст брал свое, хоть он от природы всегда был ого-го. Но новости, где Реддл с космической скоростью собирает себе союзников, убивали в нем всякую надежду.       — Моя надежда тает с каждым днем, Северус. — признался директор, таким тихим голосом, будто ему было стыдно за эти слова. — А когда, он выпустит Пожирателей из Азкабана, то наши силы не будут равны. И одному Мерлину известно, как быстро он найдет себе союзников, сколько людей успеет запугать, чтобы те, в отчаянии приняли его сторону.       — Вы боитесь, что не выстоите? — прямо спросил Снейп.       Дамблдор кивнул. Это было для Северуса откровением. Что Дамблдора покидает вера. Обычно, он заряжает всех на победы, а сейчас. «Я тоже сомневаюсь…» — признавался себе Снейп, понимая, что Волан-де-Морт, вышедший из могилы замотивирован на покорение волшебного общества сильнее, чем когда-либо.       — Не теряйте надежды, Альбус. Реддла рожала смертная женщина, а значит и на него управа найдется.       — Твоя правда, Северус. — Дамблдор выдавил скупую улыбку и пригладил бороду, словно успокаивая себя. — Отчаяние — наш враг и ему нельзя поддаваться. Что ж, давай оставим наши грустные беседы для Гриммо. Сейчас не хочется предаваться мрачным думам.       Снейп встал со стула, понимая, что директор хочет с ним распрощаться.       — Блэк не показывала вам воспоминания Регулуса? — спросил он, вспомнив про это только взглянув на директорский омут памяти.       — Нет. — он тоже встал со стола. — Она была у меня в начале сентября. Отдала мне исправленные пергаменты и больше я ее не видел. С ней все хорошо?       — А почему вы это спрашиваете у меня?       — Потому что, твоя студентка упала в обморок на занятии и лежит сейчас в больничном крыле, Северус. Или ты этого не знал?       — Знал. Завтра она вернется к занятиям. — холодно ответил он и медленным шагом отправился на выход. — Переучилась. Обычный обморок, не более.       — Ты за нее разве не переживаешь? — хитро поинтересовался Дамблдор.       — За нее есть кому переживать. — он намекал на ее бесливых рыжих друзей, с которыми он ее хоть и не видит, но по-прежнему продолжал к ним ревновать.       — Она осталась совсем одна.       — С чего бы? –с ноткой иронии спросил Северус, раздражаясь этим допросом личного характера. Еще и от директора. — Гриффиндорских дружков тьма.       — Она стерла своим родителям память о себе. Прямо перед их отъездом.       — Что? — Снейп развернулся у дверей и поднял брови, не стыкуя эту новость у себя в голове. — Зачем?       — Беатрис, к сожалению, как и ты, не видит в любви золотой середины. — точно подметил Дамблдор. — Посчитала себя угрозой для них и решила, что жить в неведении им будет лучше. Сказала, что родители не должны хоронить своих детей.       — Ее не придется хоронить, если ее не будет в Ордене. А ее там не будет.       — Беатрис имеет другую точку зрения. Ты ведь не можешь ей запретить?       — Почему это не могу? Запрещу, Альбус. Она такая же буйная, как и ее дядя. Но в отличии от него, у Блэк мания убиться с летальным исходом. Так что еще как запрещу, и вы ее туда не втянете. Вам понятно? Ее только с поводка спусти… как она перевернет все вверх дном!       — Вы с ней очень похожи. — Дамблдор, привыкший к его резким выбросам раздражения, улыбнулся. — У тебя такой же комплекс героя, Северус. Ты хочешь спасти ее, а она хочет спасти всех.       На этих словах Снейп замолчал, понимая, что Дамблдор, видимо, уже давно в курсе его влюбленности и завел этот разговор не просто так. Только для чего? Что он хочет услышать? «Да, Альбус, у нас личная жизнь такая насыщенная, что если бы ты знал все подробности, старый, ты, проницательный дед, то твои очки запотели бы… и ты меня сразу уволил»       — Спасибо, что держите в курсе, а не как обычно. — Снейп кивнул ему на прощание и вышел из его кабинета.       Альбус улыбчиво поджал губы и медленно пошел к своему столу, напевая себе веселую мелодию.       Как же сильно изменился Северус. Да, он до сих пор вспыльчив, но эта такая редкость, что за два года, Альбус с трудом припоминает что-то подобное. Даже Минерва отметила, что к её факультету Слизеринский декан стал относиться мягче.       Правда, директор даже представить не мог, что происходило за дверью его кабинета и что еще произойдет. Тогда он бы ужаснулся, узнав весь истинный масштаб одержимости мужчины и его жестокости к такой еще маленькой женщине.       Северус вернулся в свои личные покои, подавляя неприятный осадок от разговора с директором. Будто его уловили за преступлением и нужно оправдываться за содеянное. Ему еще давно хватило душераздирающей драмы, где он оплакивал на его глазах бедную Лили. Но тогда его раздирала такая непередаваемая боль, что сил держать лицо не было. Как ещё счеты с жизнью не свел… Видимо, годовалый Поттер и чувство вины плотно держали его за горло.       Сейчас он также хочет защитить мальчика. Положа руку на сердце, Северус хочет, чтобы сын Эванс жил и ее смерть была не напрасна. Но если выбирать между Бет и Гарри, он выберет несомненно бесячую Блэк. Дай ему выбор, кого привести Лорду на линчевание, Северус притащит Поттера за шкирку и кинет ему в ноги. Всё, что угодно лишь бы была гарантия, что спасательный круг точно достанется Блэк.       Предательства собственной клятвы, которую он дал сам себе — его самое долгое болезненное самобичевание. Но Снейп прошел и его, поднимая эгоистичное желание спокойной жизни с любимой девушкой выше, чем чувство вины за смерть Лили.       Иногда он думал, что любить ее было глупо. Но куда легче, чем Бет.       Лили до сих пор была для него образцовым примером женщины. Примером нормальной женщины. Эванс грела всех вокруг, как жаркое августовское солнышко и купала окружающих в тепле. За нее было спокойно, потому что она интересовалась нормальными для женщины вещами, такими как новое платье, чтобы не хуже, чем у подруг, отличные оценки и планы на спокойную счастливую жизнь.       И случилось то, что и должно было случиться.       Эванс заканчивает школу, выходит замуж за проклятого Поттера и рожает ребенка. И на этом моменте уже было глупо о ней вспоминать.       Но Лили была для Северуса идеальной во всем и остается такой до этого дня. «Сидела дома, смотрела за своим отпрыском и радовала его заносчивого отца любовью и пирогами…»       Снейп всегда их сравнивал, хоть и понимал, что сравнивать их также глупо, как огонь равнять с водой. Но ему нравилось, как ровно горел огонь. Тихо и предсказуемо. И хотел, чтобы штормовая вода стала такой же тихой и превратилась в морскую гладь. Северус хотел управлять морем, а не покорять волны-убийцы, надеясь, что его не утащит на дно.       Поэтому он возвращается к запечатанной коробке на столе. Северус аккуратно достает Омут памяти и ставит его на стол. Черные глаза еще раз осматривают рунные гравировки по краям сосуда и достает палочку из кармана. Ему нужно знать, что он сделал не так. Нужно пересмотреть и избавить голову от такого волнующего воспоминания на случай, если Реддл опять захочет вскрывать его консервную банку на плечах.       Серебристая нить по спирали падает в омут, и покои Северуса снова погрузились в теплый сумрак, где продолжали светить только восковые свечи, камин и настольная лампа. Он погружается в воспоминания и просматривает их вновь.       Да, он ее совратил. Первый полез к ней под юбку, когда она просила остановиться. Бет пытается образумить и в силу своих физических возможностей не может его остановить. Но потом сама же целует. Да, так страстно, что в голове не укладывается.       «Неужели, действительно так возбудилась?» — недоумевал Северус, просматривая, как она трясущимися руками ищет пряжку его ремня. — «Ей нравилось. Она хотела»       И Северус выныривает из омута, скрестив руки на груди.       — Ни черта не понимаю… — шепчет он.       И убрав артефакт к себе в стол, он ушел в душ. Потому что только сейчас ощутил, как пропах алкоголем и табаком. «Странно, что еще Дамблдор не тыкнул мне этим в лицо…» — мысленно возмущался мрачный Ромео, стягивая с себя мантию, пропитанную кальянным дымом насквозь.       Несколько часов спустя…       Северус пришел к Бет после полуночи. На тумбочке рядом с ней горела свеча в стеклянном футляре, разгружая одинокое больничное крыло теплым светом. Бет сидела, облокотившись на подушки, и держала перед собой крохотную банку с волшебным огоньком. Его присутствия она сразу не заметила, так и продолжая пребывать в своих мыслях, рассматривая языки пламени безразличным взглядом. Девушка без всхлипов вытирает слезу с щеки, и у Северуса опять закололо под ребрами от жалости.       — Бет, — тихо позвал ее Северус, подходя к ее кровати в самом углу.       Девушка резко подняла голову и уставилась на него пустым взглядом, медленно моргая. Она поставила баночку на тумбу, а сама села на кровать, опустив голову вниз. На ней пижамные штаны и майка. Однотонные. Уже без дурацких рисунков.       — Нам нужно поговорить, — он делает глубокий вздох и садится рядом с ней. — Посмотри на меня. Давай поговорим.       — Прости меня, — всё, что говорит ему Бет, продолжая смотреть в пол, даже не поворачиваясь к нему.       — Это я должен просить у тебя прощения.       — Нет, я…       — Дослушай и не перебивай меня, — скомандовал он, собираясь с мыслями. — Я много думал о произошедшем и пришел к выводу, что поступил с тобой некрасиво. Это я поддался эмоциям и потерял над собой контроль. Ведь мне даже не пришло в голову спросить тебя, хочешь ли ты близости со мной, готова ли ты, нужно ли тебе это…       Бет полностью повернулась к нему и даже затаила дыхание.       — Я склонил тебя к сексу. Считай, что принудил.       — Северус, не надо…       — Я принял твое мимолетное влечение за взаимность, — честно говорит он, смотря ей в глаза. — Забыл, как бывает слаба плоть, особенно женская. Сам же презирал Крауча, но сам ничем не лучше.       — Не равняй себя с ним, — тихо оправдывает его девушка. — И я не считаю, что ты меня принудил. Это было неожиданно, и то, что происходило тогда, трудно принять до сих пор. Меня до сих пор не покидает чувство, что мне все это приснилось. Но всё, что я делала было по моей воле.       — Мне очень жаль, — здесь Северус лжет, но продолжает извиняться. — Я даже не мог представить, что произошедшее так сильно на тебя повлияет. Почему ты так сильно переживаешь, ведь ничего серьезного не произошло?       — Я переживаю из-за многих вещей, Северус, — призналась Бет. — Но больше переживаю, что обидела тебя.       — Да, мне было обидно и я выгнал тебя. А надо было выслушать и попытаться понять. — Северус протягивает ей ладонь, в надежде что она ее сожмет, как раньше, — Мы можем всё исправить. Как ты и хотела…       — Исправить? — почти шепотом говорит Блэк, игнорируя его тактильный жест. — Я думала, что можно попытаться, но сейчас я понимаю, что ничего не выйдет. И не вышло бы. Нет, не исправить.       — Бет…       — Выслушай меня, пожалуйста.       Северус снова чувствовал тяжесть в груди. Он рассчитывал, что Блэк сразу согласится на перемирие.       — Я думала о наших странных отношениях и пришла к тому, что они потребительские. Ты всегда меня спасаешь, а помогаешь так много, что я уже сбилась со счета. Ты ко мне очень добр и я ценю твою заботу, но взамен я ничего для тебя не делаю. Всё лишь для меня, но для тебя ничего.       — Ты даже не представляешь, как это глупо сейчас звучит.       — Не глупо. Ты натерпелся со мной. Я знаю. — она тяжело вздохнула и продолжала говорить — Мне всегда хотелось сделать для тебя что-то хорошее и как назло то, чего ты хочешь я дать не могу. Как всегда, не оправдала твоих ожиданий…       — Мне не нужно от тебя что-то взамен. Тем более, если ты не хочешь. — он подсел к ней ближе и взял за руку, хоть она и не хотела. — Давай просто забудем об этом. Начнем сначала, как ты и предлагала. Давай, хотя бы попробуем?       — Это садизм какой-то. Я буду мучиться чувством вины и тебя буду мучить. — она замотала головой и высвободила ладонь из его руки.       — Бет, кроме тебя у меня никого нет. — честно признался Северус с долей отчаяния. — Я поступал с тобой жестоко и полностью понимаю, почему ты не хочешь отношений со мной. Хорошо, я не настаиваю. Раньше ты всегда шла ко мне навстречу и играла по моим правилам, хоть и не должна была. А сейчас я хочу играть по твоим. Я дорожу нашим общением и не хочу тебя терять.       Бет закрыла лицо руками и заплакала. Тихо, почти беззвучно. Снейп с горечью видит, что от бойкой первокурсницы, качающей права, ничего не осталось. Будто другой человек. Ему стало больно от ее рыданий, и он прижал ее к себе, обнимая. У самого непередаваемая паршивость, но он старался успокоить ее, поглаживая по плечам.       — Ничего же не произошло, Бет. Не плачь…       — Слишком поздно, — шептала она, облокотившись ему на плечо. — Ничего уже не исправить. Я пробовала, честно. Пыталась… Сама же все и испортила.       — Исправлять еще нечего, глупая.       — Ты не понимаешь меня…       Северус действительно не понимал, потому что они говорили о разных вещах. И если бы Бет хоть немного постаралась объяснить ему истинную причину своего отказа и глубокого отчаяния, он бы все равно не понял, да и не поверил бы. По крайне мере с первого раза.       — Глупая девочка, — на тяжелом выдохе говорит Снейп и невесомо прижимается губами к ее макушке. — Все исправимо, поверь мне.       — Исправимо? — она заплакала еще сильнее. — Как ты это представляешь? Станем коллегами и соседями через забор?       — Почему бы и нет? — Северус поглаживал ее по плечу, уже не зная, как ее успокоить. — Барбекю по пятницам, как ты и хотела.       — Извращенство какое-то…       — У нас изначально всё как не у нормальных людей, Бет. Так что особой разницы мы не почувствуем.       Они несколько минут сидели в полнейшей тишине, каждый думая о своем. Бет прекратила плакать, но смотрела в одну точку перед собой, почти не моргая. А Северус ждал пока она полностью успокоится, отойдет, чтобы можно было продавливать ее дальше. Звучит некрасиво, но мужчина из лазарета не выйдет, пока не добьётся от нее «как раньше» и они не начнут все с чистого листа.       — Знаешь, мне сегодня наблевал лепрекон на ноги и пристала одна противная вейла-куртизанка, — специально посетовал Снейп. — Еще и с тобой помириться не могу. Ну, что за неделя…       — Чего… — Бет в замешательстве отпрянула от него и нахмурилась. — Какой лепрекон…       — Обычный ирландский лепрекон верхом на бикорне. — он улыбнулся уголками губ, наблюдая ее ступор. — Еще и обозвал меня дубиной. Гадкий пьяный паршивец…       — Где? Как? Они разве пьют?       — Еще как пьют, — он отсаживается в сторону, чтобы она смогла залезть под одеяло. — Ложись в кровать, Бет. Ты вся замерзла.       И когда девушка забралась под плед, то поджала ноги, уставившись на него. Ждала, пока он начнет рассказывать.       — Могу рассказать, если хочешь. — и дождавшись ее кивка, он приглушил пламя свечи на тумбочке, нанес звукопоглощающие чары на палату и принялся за долгий рассказ. — Я сегодня был по важным делам в Дублине на одном подпольном рынке…       Бет хмурила брови и понемногу отмирала, слушая его сумбурный рассказ. Северус рассказал о поручении от Дамблдора, но умолчав про Омут Памяти. Шестое чувство и внутренний голос, подсказывал ему не говорить. И поддавшись странному чутью, он промолчал. В Артефакте уже плавало его первое воспоминание и в омут канет ещё много его преступных мыслей и деяний. Ещё не совершенных.       Северус, как и Бет также живет двойной жизнью, которую ей лучше не видеть. «Ни ей, ни Темному Лорду…»       Поэтому Снейп рассказывал ей о контрабандистах, пикси, подорвавших несколько палаток и распутном борделе по пути.       — А зачем там вейлы работают? Они же чарами могут кого угодно околдовать и выйти замуж хоть за Министра? — недоумевала его подруга, отошедшая от своей драматичной апатии.       — Экзотика, — пожал плечами Северус. — Я этого сам не понимаю. А та ещё и метаморф. Исключительное сочетание способностей, которыми эта дура не смогла найти применение.       — Да уж… — кивнула Бет, соглашаясь с ним. — И грудь прям показала? У них так принято?       — У них всё плохо, а не принято. — ухмыльнулся Снейп и продолжил свой рассказ дальше.       Бет его внимательно слушала и через время, между ними наконец-то стерлась пропасть, которую Северус так отчаянно пытался залатать. В своем рассказе, он многое приукрасил. Лепрекон не опорожнял желудок на его лакированные туфли, да и пикси не зверствовали так сильно… Профессор старался вернуть ее к себе через такой глупый рассказ и кажется, что его старания рассказывать специфичные сказки на ночь не прошли зря.       Следующим утром…       Снейп удовлетворительно оглядел Блэк, поглощающей завтрак, и принялся есть сам, поддерживая с Макгонагалл беседу на тему «Чьё поле для квидичча в эту субботу?». К удивлению декана Гриффиндора, Северус ей сразу же уступил. Минерва, конечно, такого не ожидала, прекрасно зная, что Снейп ради своего гадюшника будет бодаться похлеще барана, а тут… Видать, попала под его хорошее настроение.       Он с ней даже обсудил работу, вскользь высказав всё, что он думает о «рекомендациях». И на это гордая Минерва, которой тоже тыкнули пару дней назад папочкой в лицо, лишь кивнула ему и молча поджала губы. У неё же столько лет стажа! Столько студентов научила, столько экзаменов провела… Опыта в преподавании Трансфигурации ей не занимать, а тут рекомендации…       «Это мы должны писать им рекомендации» — согласился с ней Снейп, говоря почти шепотом.       Его до сих пор возмущало, что студенты учатся по устаревшему учебнику, по которому учился он сам. Зелья в отличии от остальных дисциплин никогда не стоят на месте. Наука, основанная на экспериментах, всегда развивается. В этом и суть его предмета — прогресс и вечное совершенствование. И этот девиз, Северус впитал в себя с юных лет. Возможно, поэтому он и стал одним из «самых-самых» среди волшебников, потому что им бесконечно двигала страсть к знаниям. Что даже в свои тридцать пять он до сих пор учится и выискивает для себя что-то новое.       Но мельком глянув на Амбридж, сидящую от них через несколько коллег, Снейп глубоко вздохнул и не забыл ласково обозвать ее конченной сукой. Северус до сих пор считает, что только это цветовое убожество виновато в том, что Блэк себя так накрутила и у них ничего не вышло. «А не зашла бы, то были бы уже вместе…» — сетовал мужчина, которому предстоит еще долгая работа «с начала». Но зельевар в отличии от своей подружки, был полон непрошибаемого оптимизма, абсолютно ему несвойственного.       «Ничего. Я знал, что с ней будет сложно. Знал, что она со странностями…»       Странно, что Северус сейчас больше думал о любви, чем о Темном Лорде. Наверное, эти мысли были для него чуть приятнее и не давили на голову в области висков стальным обручем. Правда, он себе сложно представлял, как они с Бет будут отыгрывать, что ничего не было.