Последнее Рождество.

В доме пахнет еловой хвоей и горячим шоколадом. Он на цыпочках спускается по лестнице. Подкрасться к двери большого зала, прижаться ухом к щели. Может получится хотя бы услышать, что там делают родители. Окна не только занавешены плотно задёрнутыми шторами, но ещё и защищены от случайного взгляда заклинанием. Он внимательно смотрит под ноги, чтобы случайно не наступить на скрипучую ступеньку. И спустившись с последней врезается в кого-то. - Ой! - Тише ты, - шикает на него старший брат, уже успевший занять пост у двери, - услышат, обоих подарков лишат. "В Благородном и Достойнейшем семействе Блэков не подслушивают". Сириус так точно копирует интонации отца, что Регулус фыркает в рукав мантии. Брат бросает на него сердитый взгляд, но понимает, что лучше промолчать. Оба подходят к двери, Сириус опускается на колени, прижимается ухом к щели. Регулус затаивает дыхание. Он отлично знает, что слух у старшего намного острее, чем у него, поэтому поворачивается к нему спиной и берёт на себя другую задачу - внимательно смотреть, не появится ли кто-то из домовых эльфов. Сириус с минуту прислушивается, потом с разочарованным видом отходит от двери. Братья, ступая всё так же тихо, возвращаются к своим комнатам. - Ничего не слышно, - вздыхает старший, - наверное заклятие наложили. Знают, что будем подслушивать. - Жалко. Я на это Рождество просил волшебную палочку, хотелось бы знать, лежит ли она уже под елочкой. - Как бы ты это на слух определил? - фыркает Сириус. - Я слышал, что палочки поют, когда рядом их волшебник. Они чувствуют. - Прямо сквозь дверь? - Так это же волшебная палочка! - Может быть. Только вряд ли тебе правда подарят палочку, её пока даже мне не дарят, хотя на следующий год уже в Хогвартс идти. Эх. Как бы всё-таки узнать про подарки? - Погоди, я придумал! Давай расспросим Кричера. - Нет. Кричер бывает противным, но я не хочу, чтобы он себя наказывал. Наверняка мама ему запретила рассказывать нам про подарки. - Ничего, я придумаю такие вопросы, чтобы ему не пришлось себя наказывать. Не спрашивать, что нам подарят, а спросить, что стоит под ёлкой, какого размера и цвета, пахнет ли чем-то. А если Кричер хоть раз что-то плохое с собой сделает - прекратим расспросы. - Ладно, давай попробуем. Регулус проснулся, неохотно разлепил веки. Он не любил поместье Малфоев, которое сейчас служило штабом для сторонников Тёмного Лорда. С гораздо большей радостью он побыл бы ещё в своём сне, продлил последнее Рождество, которое они провели все вместе - мама, папа, он и Сириус. На следующий год брат пригласил на праздник в Дом Блэков мальчиков, с которыми подружился в школе, но матери они не понравились. Будучи женщиной вежливой и воспитанной, она ни слова не сказала гостям, но когда они разъехались по домам, высказала Сириусу всё, что думала о "неудачных потомках магических родов". Сириус в ответ заявил, что не позволит никому оскорблять своих друзей, и с этого дня стал оставаться на праздники в Хогвартсе или ехал в гости к Поттерам, Люпинам или Петтигрю. Родители быстро приучились делать вид, что всё осталось как прежде, лишь Регулус каждый раз с трудом сдерживал тяжёлый вздох, натыкаясь взглядом на пустое место за столом. Но Рождество любить не перестал. Прошло много лет. Регулус закончил школу, сумел отыскать, точнее вычислить, сторонников Тёмного Лорда, когда те ещё учились на последнем курсе, уговорить позволить молодому Блэку присоединиться к их братству. Целый год он был счастлив. До того самого момента, когда их предводитель велел одолжить ему Кричера для какого-то важного задания. Просьба удивила юного Блэка - если дело важное, то лучше использовать собственного домового эльфа, а не чужого. Неужели у потомка самого Салазара Слизерина нет ни одного домовика? Спорить с повелителем Регулус, разумеется, не стал, Кричера одолжил, но приказал вернуться домой и рассказать, что именно его попросили сделать. Домовик выполнил приказ. От услышанного Регулус пришёл в ужас. Во-первых, он был по-своему привязан к Кричеру, как привязываются к комнатной собачке. После ухода Сириуса из дома Блэков, эльф остался единственным существом, с которым юноша мог говорить откровенно, зная, что тот никогда его не выдаст. Во-вторых, его испугало количество тёмной магии, использованное Тёмным Лордом ради того, чтобы защитить медальон, явно когда-то принадлежащий Слизерину. Кричер не мог толком объяснить, что за чары были скрыты внутри спрятанного медальона, но несколько раз повторил, что эта вещь "очень злая". Потом было первое Рождество, которое Регулус провёл не с семьёй, а с Упивающимися Смертью. Стало ещё страшнее. Юноша впервые увидел, насколько маглы беззащитны перед волшебниками. Убивать их оказалось не только неинтересно, но и противно, он едва сдержал тошноту, радуясь, что под маской Упивающегося не видно лица. С того самого мига Блэк одинаково возненавидел и Рождество, и своего Повелителя. Регулус почти год втайне от остальных Упивающихся Смертью рылся в самых старых книгах, изучая запретные разделы. И наконец нашёл разгадку. Медальон был крестражем, вещью, хранившую частицу души Тёмного Лорда, не дающую ему умереть. Ещё год ушёл на то, чтобы придумать план, позволяющий завладеть крестражем и уничтожить его. Реализовать свой план Блэк решил на Рождество. Пусть те, кто сделал для него этот праздник ненавистным, тоже получат испорченное настроение. Хотя бы в этом году.