Game on

Слабо тлеющий огонек на кончике сигареты на миг дрогнул и едва не погас, но в следующий миг вновь затеплился ровно и мерно. Шерлок выдохнул струйку дыма, ощущая приятную горечь никотина на языке, и с миг бездумно наблюдал, как дым, кружась и тая, плывет в тусклом солнечном свете, чтобы в конце концов быть унесенным прочь восходящими потоками. Зрелище было обыденным и невпечатляющим, неспособным рассеять гнетущую скуку, так что Холмс прикрыл глаза и запрокинул голову, подставляя лицо сухому холодному ветру, принесенному с гор. Ветер дохнул в лицо, приятно остужая разгоряченные щеки, и взлохматил волосы, а затем накинулся на деревья, взметая осыпающиеся листья. Дыханием осени в Англии начинало веять уже летом, и этот год не представлял собой исключение из правил. Первым предвестником осени в этих краях были учащающиеся туманы, непроглядным одеялом накрывающие долину, да позолота, уже в начале августа трогающая зелень вековых дубов и кленов, в обилии окружающих Масгрейв-Хилл — родовое поместье семьи Холмс. Шерлок привалился к стене, ощущая, как непрогретый остывающим сентябрьским солнцем камень холодит спину сквозь тонкую ткань рубашки. Ему не терпелось уехать отсюда все это долгое жаркое лето, но сейчас, оглядывая распростертые перед ним просторы отчего дома, он невольно ощутил нечто похожее на тоску. Поместье принадлежало его семье уже не одно столетье и считалось одним из старейших в округе. Массивные стены, сложенные из потемневшего от времени камня, казалось, вросли в землю так основательно и крепко, что никакие внешние катаклизмы и время не смогли бы сдвинуть их с места при всем желании. Часть увитого пожухлым плющом фасада была обновлена сравнительно недавно — в этом месте камень казался чуть светлее, на пару тонов, не более, что не слишком выделялось на общем фоне, но наметанный глаз определял сразу эти шрамы, нанесенные когда-то давнишним пожаром. Узкие окна в грубых рамах больше напоминали бойницы крепости, а вымощенные камнем балконы легко могли бы выступать в роли оборонительных позиции — никакого лишнего декора, лишь надежность и незыблемость четких силуэтов, резко выделяющихся на фоне затянутого серым туманом неба. Темная черепица местами откалывалась и крошилась под многовековым воздействием постоянных дождей и ветра, но крутые склоны крыши служили столь же надежным щитом от непогоды, как и когда были только построены. Из нескольких широких кирпичных труб лениво валил дым — камины в доме не гасились практически никогда. Помимо непосредственно особняка, на территории поместья так же располагался небольшой совятник — узкая высокая башня, крутой спиралью уходящая в небо; да бесчисленные теплицы — безраздельная вотчина миссис Холмс, не допускавшей к бесценным цветкам и корешкам никого, за исключением разве что младшего сына. От дома причудливыми змейками расходились каменистые тропы, поросшие травой и желтыми полевыми цветами. Земля тоже хранила в себе следы отбушевавшего пламени, разгоревшегося еще когда Шерлок был ребенком, — обожженные участки еще чернели кое-где средь восстановленной земли, и трава на них росла редкая и жухлая. Дорожки, усыпанные опавшей листвой, змеились и ветвились, уходя дальше, к мрачнеющему холодными рядами надгробий кладбищу. Кладбище было фальшивым — то была всего лишь шутка кого-то из прежних обитателей поместья. Настоящее же располагалось чуть поотдаль, и взгляд не мог достигнуть его отсюда — фамильный склеп, последнее пристанище всех Холмсов, прятался от взоров за поросшими лесом холмами. Свою родословную Шерлок знал наизусть с детства и потому ни на миг не обманывался ненастоящими именами, выгравированными на надгробных плитах. В детстве они представлялись ему занимательной загадкой и бередили воображение, потому Шерлок когда-то любил бродить среди этих надгробий, подолгу изучая выгравированные имена и даты, пытаясь и не в силах разгадать спрятанную за ними тайну, пока, наконец, не понял, что никакой тайны вовсе и не было, и не потерял к ним всякий интерес. Поместье располагалось на холмах, окруженное огромным старинным парком, из-за которого виднелись покрытые голубой дымкой горы. Других домов поблизости не наблюдалось — Масгрейв-Хилл стоял особняком, и лишь если пройти немного вперед, можно было разглядеть за деревьями раскинувшуюся в низине деревушку. Но сейчас Шерлок идти туда вовсе не собирался. Нехотя оторвавшись от стены, он в последний раз окинул взглядом территорию поместья и, прежде чем зайти обратно в дом, сделал последнюю затяжку и выбросил сигарету, затушив ее носком ботинка. Обычно он не позволял себе курить вот так внаглую, прямо у порога, где его в любой момент могли увидеть родители, и всегда тщательно избавлялся от улик, однако сегодня Шерлок знал, что к моменту возвращения родителей он будет уже далеко отсюда. Дверь негромко скрипнула, и полумрак прихожей на миг захватил непривыкшее со света зрение. Косые лучи, доносящиеся сквозь узкие окна, не слишком добавляли освещенности. Чуть больше помогало полыхающее средь каменной клетки камина в гостиной пламя. На первый взгляд дом пустовал, и его последний обитатель вот-вот собирался покинуть сие обиталище. Два огромных чемодана загромождали и без того узкую прихожую. Поверх одного из них возвышался узкий кожаный чехол со скрипкой. Тут же рядом сиротливо стояла пустая совиная клетка — Шерлок не счел нужным тащить с собой сову взаперти и потому отпустил ее еще с утра, так что та уже наверняка находилась уже на полпути к пункту назначения. Стоило двери закрыться за его спиной, как с громким хлопком, похожим на пистолетный выстрел, в прихожей возникло невысокое лопоухое существо, облаченное в длинную наволочку. — Хозяину Шерлоку пора отправляться, — запричитало существо тонким голоском, а затем всхлипнуло и утерло скатившиеся из круглых, похожих на теннисные мячики глаз крупные слезы, — Иначе хозяин опоздает на поезд. Шерлок задрал рукав пиджака и бросил взгляд на часы. Тонкая серебряная стрелка, никогда не грешившая неточностью, четко указывала на половину десятого утра. Домовиха Милли жила в семье Холмсов уже не одно поколение и заботилась о Шерлоке с самого его детства, потому для него никогда не была секретом ее небольшая склонность слегка драматизировать даже самые незначительные ситуации. Вот и сейчас несмотря на то, что до отхода Хогвартс-Экспесса оставалась еще добрая половина часа, Милли начала причитать, что хозяин опоздает. Впрочем, забота о пунктуальности вовсе не помешала ей при этом тут же попытаться вновь усадить Шерлока за стол, чтобы закончить завтрак, к которому тот едва прикоснулся. — Хозяин должен набраться сил перед путешествием, — Милли вновь утерла краем наволочки лицо — бесполезное занятие, ведь ее огромные круглые глаза вновь наполнились слезами, которые — Шерлок знал по опыту, утихнут еще не скоро, — Хозяин Шерлок снова уезжает, и Милли не сможет позаботиться о нем и приготовить его любимые блюда. Огромные уши домовихи поникли и обвисли, подобно простыням, и та начала причитать об очередной долгой разлуке со своим юным хозяином. Есть не хотелось вовсе, но Шерлок не хотел расстраивать Милли, поэтому он медленно, глоток за глотком, допил остывший чай из большой фарфоровой кружки и прожевал тост с приторно-сладким клубничным джемом. Скромный завтрак, сервированный на большом прямоугольном столе из темного дерева, покрытом белоснежной кружевной скатертью, вполне сгодился бы для небольшого пиршества, однако сегодня только Шерлок мог оценить приготовленное старательной домовихой обилие блюд. На огромном подносе в центре стола еще дымились хрустящие блинчики, обильно политые сладким сиропом. Еще стол заставляли тарелки с золотистым беконом и яичницей, и жареными тостами, всевозможные пуддинги и йогурты с разными вкусами, а также вазы со свежими фруктами и креманки с джемами и вареньями. Ничего этого, впрочем, не хотелось, и Шерлок лишь подлил себе в чашку ароматного чая с кусочками яблок из большого заварочного чайника. Три стула с высокими резными спинками пустовали, плотно придвинутые к столу, еще один занимала Милли, забравшись на него с ногами — ее роста едва хватало, чтобы достать до столешницы, так что сейчас лишь ее огромная лопоухая голова виднелась из-за стола. Высоко под потолком медленно плавали свечи в кованых подсвечниках, сейчас потушенные, еще с дюжину свечей уставляли стол и полки. То и дело щетка-метелка сама собой вскакивала и принималась стряхивать невидимую пыль со всех доступных поверхностей. Еще одна щетка усердно натирала сковородку и тарелки, стоящие в раковине, и мыльные пузырьки разлетались во все стороны. Больше ничего не нарушало тишину, только плеск воды, да треск огня в камине, да еще всхлипы домовихи, к которым Шерлок уже привык. Милли жила у Холмсов сколько он себя помнил, и ежегодные расставания с молодыми хозяевами переносила весьма чувствительно. Только она и скрашивала одиночество в это утро, когда Шерлоку предстояло последнее первосентябрьское путешествие в школу чародейства и волшебства. Ждать было более нечего, так что Шерлок, в последний раз окинув взглядом пустующие стулья, одним глотком допил чай и бодро вскочил с места. — Что ж, мне пора, — в ответ на это Милли лишь еще активнее залилась слезами, однако Холмс не слушал. Огромное зеркало в позолоченной раме, занимавшее полстены в прихожей вдруг пошло рябью. Гладкая поверхность замутилась и поплыла, словно подводное течение, темное отражение помещения растворилось, чтобы уступить место появившейся из ниоткуда женщине. — Шерлок, дорогой, я так рада, что застала тебя, — воскликнула она, и Шерлок остановился, привлеченный ее возгласом. Женщина в зеркале была немолода, но весь ее вид свидетельствовал о благородстве и сдержанном величии. Когда-то черные, как смоль или вороново крыло, волосы, уложенные в тугой пучок, тронула седина, но женщину это вовсе не портило, как и паутина морщинок вокруг улыбающихся серых глаз. — Я как раз собирался уходить, мама, — Шерлок сдержанно улыбнулся ей в ответ. — Прости, что пришлось уехать, — вздохнула миссис Холмс и прикоснулась ладонью к зеркалу с той стороны, — Но я все же не могла не попрощаться с тобой. — Ничего, — Шерлок поколебался с миг, а затем тоже протянул руку. В отражении пальцы коснулись руки его матери, но в реальности ощутили лишь холодную гладь зеркала, — Как конференция? Миссис Холмс засмеялась и покачала головой: — Ты же знаешь, как обычно — одни тупицы. Поистине, зельеварение, величайшую из наук, постиг упадок. — Нет, до тех пор, пока есть ты, — Шерлок подарил матери теплую улыбку, которая на этот раз была искренней. Сердце сжалось на миг в какой-то необъяснимой тоске, острое нежелание расставаться с домом охватило Шерлока, но он тут же прогнал это ощущение. — Не могу с тобой поспорить, — подмигнула та, — Что ж, милый, удачи тебе в школе, хорошо учись и готовься к ЖАБА. Знай, мы с отцом очень гордимся тобой. — Конечно, мама, — Шерлок приложил всю силу воли, чтобы не дать улыбке угаснуть, но теплое чувство, рожденное где-то в груди, остыло столь же стремительно, сколь и появилось. — Люблю тебя, — мать послала ему воздушный поцелуй и растворилась в зазеркалье, оставив лишь отражение самого Шерлока. Он небрежно оглядел себя, поправил взлохмаченные короткие кудри и оправил зеленый форменный галстук, а затем достал из кармана пиджака небольшой серебряный значок с выгравированной змеей и сияющей буквой «С» и аккуратно прицепил его к лацкану рубашки. Затем он набросил поданную услужливой Милли длинную мантию с шелковой зеленой подкладкой и подхватил сцепленные между собой прочной цепочкой чемоданы. Домовиха вдруг торопливо взвизгнула и бросилась обратно на кухню, только чтоб вернуться спустя секунду с несколькими огромными промасленными свертками в тонких руках. — Хозяин Шерлок проголодается в дороге, Милли позаботилась о хозяине, — она принялась торопливо запихивать вкусно пахнущие свертки в боковые отделения чемодана, обильно поливая его слезами, — Милли будет скучать по молодому хозяину. Сентиментальность старой домовихи порой была невыносима для не терпящего подобные проявления чувств Шерлока, но даже его не могла не тронуть подобная забота. Он положил руку на ее костлявое узкое плечо, вложив в прикосновение все тепло, на которое только был способен, и улыбнулся ей. — Не скучай без меня, Милли. Та лишь в очередной раз всхлипнула и часто-часто заморгала огромными влажными глазами-мячиками. Шерлок на миг замер, быстро пробегая по мысленному списку вещей, которые должен был взять в путешествие, проверяя, не забыл ли чего, а затем прикрыл глаза, сосредотачиваясь и рисуя перед мысленным взором пункт назначения, и шагнул в пустоту. Прихожая дома на Масгрейв-Хилл вдруг закружилась и поплыла, словно чернила в стремительном горном потоке, образ Милли вместе с окружающими ее предметами смазался в черную дымку, и Шерлок позволил уже привычному вихрю, окутать его, завертеть и бросить в бездонную космическую бездну. Голова закружилась, и чувство дезориентации накрыло с головой, к горлу подступил комок тошноты. Дыхание сперло, и грудь сдавило ледяной тяжестью, но лишь на краткий миг. В следующую секунду воздух вновь хлынул в легкие, а мир перед глазами, рассыпавшись на калейдоскоп, вновь собралась в четкую картину. Ноги вновь обрели прочную опору, и Шерлок, словно ничего и не произошло, изящным движением оправил растрепавшиеся волосы и подол мантии, второй рукой удержав чемоданы от падения. Суета разом накрыла Шерлока, внезапно оказавшегося в самом центре столпотворения, и ему тут же пришлось отпрыгнуть в сторону, дабы не быть снесенному огромной, до верху заполненной всяким хламом тележкой, в два раза больше ведущего ее мальчишки. На миг слух, отвыкший от шума после размеренной тишины Масгрейв-Хилл, оглушила какофония звуков. Десятки, нет, сотни голосов, словно включенные разом, заполонили пространство, а в следующий миг их перекрыл пронзительный гудок огромного алого паровоза, сотрясший даже землю под ногами. Из трубы паровоза клубами валил черный дым, платформа под ногами чуть гудела и ощутимо вибрировала. Как и всегда первого сентября, платформа 9 и ¾ представляла собой столпотворение и олицетворение живого и всеохватывающего хаоса. Хаос наполняли гомон и крики, птичий клекот, звериный рев, вспышки мини-фейерверков, смех, прощальные объятия и, конечно, слезы — банальная сентиментальщина, неизменная обитательница каждого вокзала. Через барьер, отделяющий платформу от магловской части вокзала, то и дело прибывали люди. Даже страшно было подумать, как они смотрелись по ту сторону, — странно одетые в безразмерные мантии кричащих цветов, и со всеми этими огромными чемоданами и птичьими клетками. Но здесь же понятия «странно» не существовало. Этот мир, кипящий и суетный, бурлил и бился в своем безумном ритме, и, делая глубокий вдох дымного воздуха волшебного мира, Шерлок окончательно стряхнул с себя размеренную скуку родового поместья. Взмахом палочки и легким безмолвным заклинанием Шерлок заставил чемоданы плыть по воздуху следом за собой и неспешно двинулся вдоль платформы, наслаждаясь суетой и шумом после одиночества последних дней, позволив себе затеряться в этой огромной толпе, растворившись в ней, но при этом оставаясь безмолвным сторонним наблюдателем. В последний, седьмой раз ему предстояло путешествие с платформы 9 и ¾ — традиция, на которую Шерлок не раз жаловался и всячески старался обойти каждый год, подходила к концу, но почему-то мысль об этом теперь не приносила радости. До отхода экспресса еще оставалось добрых пятнадцать минут, которые можно было употребить на размышления и наблюдения, чем Шерлок и не преминул воспользоваться. Остановившись в стороне, подальше, насколько это было возможно, от галдящей толпы, он привалился спиной к холодной стене и вытащил из кармана мантии смятую пачку. Поджигая сигарету, затягиваясь и ощущая как блаженный дым проникает в его легкие и вытесняет на краткий миг весь остальной мир, Шерлок позволил себе расслабить напряженные нервы и мускулы, при этом на секунду не выпуская толпу из виду. Место для наблюдения, как выяснилось тут же, он выбрал, как нельзя более удачное, или напротив — неудачное. Прямо перед его глазами разворачивалась сцена прощания, которую вряд ли можно было назвать трогательной, что было редкостью для этой платформы. Невысокого роста девушка, на вид вроде бы ровесница Шерлока, облаченная в потертую красную куртку, стояла неподалеку и неловко переминалась с ноги на ногу. На миг Шерлок остановил взгляд на ее пепельно-светлых кудрях и задумался, мысленно обыскивая чертоги памяти. Ее лицо, бледное и невзрачное, выделяющееся только обилием туши на длинных ресницах, кажется, было ему знакомо, — вроде бы она училась на одном с ним курсе, кажется, на Гриффиндоре, с которым у слизеринцев часто шли совмещенные пары. Но вот ее имя, как ни крути, Холмс припомнить не мог — подобную информацию он сразу же удалял из памяти, не желая загромождать ее ненужным хламом, вроде чужих ненужных ему имен. Напротив блондинки возвышался мужчина военной выправки и в военном мундире, столь же неловко мнущийся на месте, и, кажется, пытающийся подобрать слова прощания. По небритому лицу некрасивыми пятнами шла краснота, свидетельствующая о пристрастии к горячительным напиткам. Рядом с военным стояла еще одна девушка, чуть помладше, ее волосы были на пару тонов темнее, фигура более угловатой, а черты лица более грубыми, но тем не менее сходство с сестрой узнавалось без всяких сомнений. Посреди хаоса платформы эта семейка выделялась куда более явно, чем остальной волшебный сброд в разноцветных кислотно-ярких одеждах, и казалась затесавшейся сюда случайно, словно потерявшиеся маглы, ненароком закинутые в волшебный мир. Одного взгляда Шерлоку хватило, чтобы сделать выводы об этой семейке, и он тут же потерял к ней интерес. Он отвернулся в сторону, выдыхая дым, но обрывки явно не клеящегося разговора продолжали доноситься до его слуха, и Холмс невольно перевел взгляд обратно. — …Я буду писать каждую неделю, — неуверенно произнесла блондинка. Смутно знакомый ее голос звучал приглушенно и робко, — И приеду на Рождество. — Будем ждать, — мужчина в военной форме протянул руку как бы для объятия, но словно передумал в последний момент и вместо этого лишь неловко потрепал дочь по плечу. Сестра же ее не сделала и попытки и лишь скрестила руки на груди и отвернулась. — Постарайся не прогуливать школу, — обратилась к ней старшая девушка чуть назидательным тоном, — И не общайся с этими Пирсом и Файфом. — Разберусь без тебя, — фыркнула сестра и отступила на шаг, не дав сестре коснуться себя рукой. Бледное лицо блондинки исказилось, и та с жаром принялась что-то говорить, но узнать, что было дальше, Шерлоку не довелось. — Извините, — высокая темноволосая девушка в длинном черном пальто, возникшая сбоку, дотронулась до его плеча, переводя внимание на себя, — Простите, не хотела вам мешать, но очень курить хочется, не одолжите сигарету? — Конечно, — Холмс, почти не задумываясь, протянул ей пачку. — Спасибо, — незнакомка просияла и, осторожно достав тонкими пальцами с покрытыми бесцветным лаком ногтями сигарету, прикурила от услужливо протянутой Шерлоком магловской зажигалки. Он мельком окинул ее взглядом, тут же выцепляя детали — по возрасту старше самого Шерлока, не из Хогвартса — явно пришла проводить кого из родственников. Зеленые, чуть навыкате глаза, минимум макияжа, темные спутанные на ветру волосы, распахнутое магловское пальто — ничего интересного, как и практически ни в ком, кого Шерлок когда-либо встречал на своем пути. — Провожаю брата, — девушка тут же подтвердила невысказанную догадку и неопределенно кивнула куда-то в сторону поезда. — Ясно, — Шерлок вежливо кивнул, не особо заинтересованный разговором, но незнакомка, очевидно, была настроена его продолжить. — Он у меня такой умница, — тусклая зелень глаз на миг заискрилась неподдельной гордостью, а затем девушка внимательно посмотрела на Шерлока, — А как же вы? Неужели вас никто не провожает? — Я давно вышел из возраста, когда мне требовались провожатые, — ответил Холмс. — Отсутствие необходимости в чем-то вовсе не означает, что противоположное было бы нежелательно и неприятно, — незнакомка доброжелательно улыбнулась, отчего ее и без того чересчур большой рот растянулся, обнажая ряд крупных белых зубов. Улыбка, открытая и приветливая, странным образом преобразила ее черты, и этот небольшой изъян ее внешности вдруг, напротив, сделал ее лицо совсем красивым. Напрашивающаяся на язык грубость показалось совсем неуместной перед этой обезоруживающей улыбкой, и Шерлок еще раз затянулся перед тем, как ответить, тщательно подбирая слова: — Раньше меня иногда провожал брат, но вообще он занят на работе, так что… — он развел руками, не закончив предложения, и улыбка незнакомки поугасла, наполнившись мягким сочувствием. — Разве это не печально? — вопросила она как бы в никуда, отведя взгляд, и Холмс только пожал плечами. — Все равно я предпочитаю одиночество. Они помолчали с миг, почти синхронно затягиваясь сигаретами и выдыхая серый горький дым. — А вы с седьмого курса? — незнакомка первой прервала молчание, и Шерлок кивнул в ответ. — Будете скучать по Хогвартсу? — Не особо, — быстро бросил он, и лишь затем задумался о своем ответе. Хогвартс был для него целым миром, полном как интересных исследований, так и скучных уроков, долгих часов над книгами, чарами и зельями, а еще полном нудными правилами и бестолковыми тупицами, населяющими замок в абсолютном большинстве. Да, в Хогвартсе он был свободен работать над интересующими его проектами и изучать что-то новое в школьной библиотеке, не идущей ни в какое сравнение даже с большой семейной библиотекой Холмсов, но при этом приходилось также делать кучу скучных обязательных заданий и непременно посещать занятия, чтобы иметь высокий балл, необходимость чего порой просто выводила из себя. Да, в Хогвартсе Шерлок был свободен он неусыпного взора родителей и был, в общем-то, предоставлен самому себе, но все же по большей части Хогвартс представлял собой сплошные ограничения, освободиться от которых Шерлок так давно и страстно мечтал. Его собеседница изумленно вскинула брови: — Что, неужели у вас нет там никого особенного, по кому стоило бы скучать? В этом ключе Шерлок даже и не помыслил бы ответить на ее вопрос. Даже среди профессоров попадались невразумительные бездарности, непонятно каким образом возомнившие себя достойными нести просвещение и чему-то учить молодое поколение, так что уж было говорить об остальных? Среди огромной массы тупиц, составляющей практически все население Хогвартса, едва ли встречалась парочка человек, разговор с которыми нельзя было бы счесть оскорблением для его интеллекта. Никого особенного, заслуживающего теплых воспоминаний, Шерлок выделить точно не мог. Он был почти готов выдать эту тираду бестактной незнакомке, но паровоз издал очередной предупреждающий гудок, на этот раз более долгий и громкий. Платформа стремительно начала пустеть, сигнализируя об окончании посадки на экспресс, и Шерлок встрепенулся. — Что ж, спасибо за сигарету, — девушка тоже поняла, что разговор окончен, и выбросила окурок, — Удачи вам на экзаменах. — Кому нужна удача, если есть мозги? — иронично протянул Шерлок и небрежно махнул ей на прощание рукой. Подхватив заклинанием чемоданы, он стремительно пересек полупустую платформу и, уже поставив ногу на подножку, зачем-то обернулся, поддавшись порыву, однако незнакомка уже исчезла, словно растворившись в воздухе вместе с сигаретным дымом. Паровоз вновь загудел, и Шерлок поспешно шагнул в вагон, вдыхая привычный запах нагретого железа и машинного масла — неизменный обитатель поездов. Не спеша проталкиваясь через суету ищущих свободные места школьников и стремящихся на выход провожающих их взрослых, Шерлок пересек вагон до своего обычного купе. Не успел он коснуться ручки, как дверь стремительно разъехалась, и, раньше, чем зрение успело сообщить ему что-либо, Шерлок уже знал, кто окажется перед ним. Запах вишневого парфюма обдал его, выдавая его обладательницу прежде, чем та предстала перед ним в узком дверном проеме, застыв в эффектной картинной позе. — Мы уже заждались вас, мистер Холмс, — ее губы, покрытые ярко-алой помадой, растянулись в призывной улыбке, а темные глаза сверкнули лукавым огоньком. — И тебе привет, Ирен, — ответил Шерлок. Ирен Адлер издала приглушенный смешок и поманила Шерлока пальцем, отступая на шаг назад, обратно в полутьму купе, позволяя ему следовать за собой. Шерлок осторожно протиснулся в купе, наконец, убирая палочку в карман мантии, позволяя чемоданам с тяжелым стуком опуститься на пол, и только потом поднял взгляд, оглядывая купе и его немногочисленных обитателей. Ирен шагнула ему навстречу, встав практически вплотную, так что шлейф ее духов теперь обволакивал его сладким облаком. Она игриво провела ладонью по его груди, вычерчивая острием ногтей одной лишь ей понятные линии, добралась до серебряного значка и невесомо обвела его контуры, а потом откинула голову и поддразнила: — Должна признаться, мистер Холмс, я плохо себя вела, так что, как старосте, вам придется меня наказать. — Боюсь, старосты только и могут, что снимать баллы, — парировал Шерлок, — Так что такими темпами Слизерин быстро уйдет в минус. — А разве старосты не злоупотребляют властью, чтобы наказать особо непослушных студенток более изощренным способом? — промурлыкала Ирен, склоняясь ближе к его лицу и мягко проводя ладонью по его скулам. — Особо непослушными занимаются лично деканы, — ответил Шерлок, едва сдерживая смешок, — Думаю, профессор Слизнорт будет рад лично заняться твоим перевоспитанием, Ирен. — Ну ты и зануда, Шерлок, — Адлер скорчила гримасу и отстранилась, и громкий хриплый смех заполнил узкое пространство купе. Третий участник этой сцены, прежде безмолвствовавший, поднялся со своего места и протянул Шерлоку широкую грубую ладонь. — Ирен привыкла добиваться своего, — все еще хрипло хохоча произнес он, — И тем приятнее видеть, как ее обламывают. Привет, Холмс, без тебя было скучно. — Здравствуй, Моран, — Шерлок крепко пожал протянутую ладонь однокурсника, — Мы оба знаем, что Ирен всего лишь дурачится. Девушка фыркнула и, плюхнувшись на сидение, демонстративно отвернулась к окну. Всем своим видом показывая, что ей нет дела до присутствующих, она, тем не менее, позаботилась о том, чтобы принять наиболее эффектную позу, закинув ногу на ногу и позволив узкой строгой юбке обнажить край тонкого кружева чулок. Резким взмахом ладони Ирен отбросила с лица пару тугих блестящих локонов, как бы ненароком выбившихся из прически, чтобы открыть посторонним взорам вид на длинную гладкую шею, а потом скрестила руки на груди и картинно замерла. Шерлок не обратил на ее изощрения никакого внимания, уже давно привыкнув к ее непременно кокетливой манере общения и не воспринимая ее всерьез. Еще одним движением палочки он убрал чемоданы за сидения, а потом, наконец, устроился рядом с Мораном и скользнул по одногруппнику изучающим взглядом. Себастьян Моран, ровесник Шерлока, и без того крепкий коренастый парень, за лето, казалось, еще больше прибавил в мускулатуре, став еще шире и еще больше раздавшись в плечах. Грубая серая рубашка трещала на груди, а пиджак, коих Моран и так никогда не жаловал, и вовсе отсутствовал. Хмурое серьезное лицо за лето потемнело, но не ровным курортным загаром, а, скорее, трудовым рабочим. Ладони огрубели еще сильнее обыкновенного, а ногти темнели грязью, которая смоется еще не скоро. Левую бровь пересекал свежий шрам от уже успевшей затянуться раны, которой не было в конце прошлого учебного года. — Снова охотился с отцом? — задал Шерлок вопрос, впрочем, и без того зная ответ, — Где на этот раз? Перу? Себастьян скривился и закатил глаза. Манера Шерлока с одного взгляда точно угадывать мельчайшие подробности вещей, о которых он не должен был иметь никакого представления, не была секретом начиная с первой встречи и изрядно раздражала, о чем Себастьян не преминул сообщить в очередной раз. — Мачу-Пикчу, чтоб его Мерлин подрал, — опровергать предположение Холмса он, впрочем, не стал, — Понавесили древних проклятий — двести раз пожалеешь, что сунулся. Чуть башку не снесло, — он показал на шрам, явно не ускользнувший от внимательного взгляда Шерлока, — Еле ноги унесли, а батя только и рад. — А, по-моему, так ты выглядишь еще мужественнее, — улыбнулась Ирен, перестав строить обиженный вид и присоединившись к разговору. — Мне и раньше неплохо было, — хмыкнул он, — Хватит с меня приключений пока что. Ну а ты, Холмс? Как провел лето? — Довольно скучно, — ответил Шерлок, почти не покривив душой, — Проводил исследования в лаборатории, изучал манускрипты. Все как обычно. Он поймал на себе внимательный изучающий взгляд Ирен. Та откинулась на своем сидении напротив и мимолетом провела пальцами по вороту кружевной блузки. — И даже не писал мне, — произнесла она вновь кокетливым притворно-обиженным тоном, — Мы могли бы придумать что-нибудь поинтереснее пыльных книжек. — Решил пожалеть твою сову, — снисходительно парировал Шерлок, — Напиши я тебе хоть раз, бедняжка умерла бы от переутомления. Ирен рассмеялась звонко и заливисто, без тени всякой обиды, и цокнула языком: — Знаешь, Шерлок, однажды я возьмусь за тебя всерьез, и у тебя не останется иного выбора, кроме как пасть к моим ногам, — пропела она, а затем склонилась к нему и запечатлела невесомый краткий поцелуй на его щеке, прежде чем подхватить со столика заложенную на середине книгу по продвинутым чарам и уткнуться в нее. — Угрозы, — фыркнул Моран, — На твоем месте, Холмс, я бы испугался и тут же сдался на милость победительницы. — В таком случае, если все будет так просто, то в чем же будет для нее интерес? — улыбнулся тот, и троица залилась смехом. Поезд, тем временем, плавно тронулся, оставляя позади Лондон с его кипящей, ни на миг не угасающей суетой, Кингс-Кросс, платформу 9 и ¾, наполненную машущими вслед покидающим их чадам родителями, машущими платками и ладонями, плачущими и бегущими вслед все ускоряющемуся паровозу. Платформа двинулась назад все быстрее и быстрее, пока, наконец, не осталась позади, уступив место пляшущим рядам домов, деревьям и зелени полей. Под ровный гул и стук колес Хогвартс-Экспресс уносил своих пассажиров в мир волшебства, кого-то впервые, а кого-то — в последний раз. Разговор в купе плавно перешел на прошедшие каникулы. Ирен оживленно заговорила о своей поездке во Францию, перемежая рассказ о посещенных достопримечательностях и открытиях выученными словечками на безупречном французском, практически без акцента. Шерлок почти не слушал, лишь изредка вставлял собственные замечания и вопросы, а вот Себастьян, напротив, с активным интересом принялся выспрашивать о местных чарах и магических рынках. Шерлок перевел взгляд в окно. День был пасмурным. Первое сентября редко радовало хорошей погодой — чаще всего в этот день небо затягивало пеленой серых облаков, с самого утра начинал моросить холодный дождь, а город затягивало туманной хмарью. Вот и сейчас вскоре облака сгустились, и мелкие капли принялись барабанить по стеклам и крыше. Дома и ровные мощенные улицы, заполненные автомобилями, постепенно сменились на бескрайнюю ширь лугов, еще зеленых, но уже тронутых колосящейся желтизной. По коридору прогремела тележка со сладостями. Почувствовав, что проголодался, Шерлок вышел к улыбчивой пожилой колдунье, неизменной обитательнице экспресса, и купил на всех несколько кексов-котелков и шоколадных лягушек. Еда была встречена с энтузиазмом, и на какое-то время в купе повисла тишина. Вспомнив о припасенных заботливой домовихой сэндвичах, Шерлок развернул промасленные свертки и с наслаждением впился зубами в пропитанный соусом бекон с кусочками помидоров и зелени, завернутые среди тонких ломтей поджаренного хлеба. Моран вытащил из потертого походного рюкзака, с которым не расставался ни в школе, ни в летних экспедициях по опасным проклятым местам, алюминиевую фляжку с огневиски, сделал большой глоток, а потом протянул сотоварищам. Ирен скорчила слегка брезгливую мордашку — она предпочитала изящные дорогие вина, но фляжку взяла и отпила несколько маленьких глотков, прежде чем передать Шерлоку. Холмс поколебался на миг, но отказываться не стал. Огневиски обожгло небо и язык, а потом приятным теплом потекло по пищеводу, опаляя кровь и добавляя настроению благодушия, с которым начинающая было одолевать скука стала почти терпимой. Поезд размеренно катился по своим рельсам, и Шерлок вдруг ощутил, насколько все-таки душно в купе. Духи Ирен, их приторная вишневая сладость, к которой обоняние Холмса уже привыкло, начала ощущаться с новой силой. Он уже хотел было выйти в коридор, подышать воздухом и заодно спастись от начавшейся было между Ирен и Себастьяном партии в карты, в которую грозились втянуть и его, как двери со скрипом разъехались в стороны. На пороге возникла девушка. Черная форменная мантия с подкладкой зеленого цвета и зеленый же галстук, завязанный в тугой узел поверх белой рубашки, не оставляли никаких сомнений в принадлежности новоприбывшей к факультету Слизерин. Серебряный значок, один в один как тот, что украшал рубашку Шерлока, сиял и на ее груди. Смуглое лицо, обрамленное копной медно-красных волос, переходящих на концах в пурпур, можно было бы назвать красивым, если бы его не портило выражение крайнего недовольства. — Вот ты где, Холмс, — мулатка скривила губы и не удосужилась поздороваться, — Я тебя по всему поезду ищу. — Вот ты и нашла меня, Забини, — Шерлок развел руками, как бы давая понять, что он вовсе не прятался и не стоил подобных усилий, а заодно постарался незаметно прикрыть собой фляжку — Лейси Забини славилась своей нетерпимостью к нарушению правил и потому могла доставить ненужных проблем, сообщив деканам о распитии алкоголя в поезде. Но сейчас ту явно не интересовало подобное дерзкое нарушение правил. — Нам пора на собрание старост, — тоном, не терпящим возражений, заявила она. Шерлок мысленно выругался. Он совершенно забыл, что к присланному ему в начале лета вместе со списком требуемых учебников для следующего курса значку старосты помимо дешевого пафоса прилагались дополнительные обязанности и ответственность. Собственно, именно по этой причине ему и не хотелось принимать на себя эту якобы почетную должность. Он даже был почти готов вернуть значок ответным письмом, но в конечном счете решил про себя, что просто будет всячески избегать лишней связанной с ним мороки. Собрание старост как раз относилось к этой мороке, но хотя бы для вида на нем стоило появиться. Тем более, что Лейси Забини, относящаяся к новой должности куда как серьезнее самого Холмса, была настроена решительно. — Лейси, — насмешливо пропела Ирен, — Неужели ты будешь так жестока, что отнимешь у нас Шерлока? Ведь если тебя сочли настолько достойной, чтобы избрать в старосты, то неужели ты не справишься одна? — Старост двое, — категорично отрезала Лейси, — И нам пора. — Скоро вернусь, не скучайте тут, — Шерлок деланно поднял руки вверх, как бы сдаваясь, и подмигнул Ирен. — Поторопись, а иначе мы с Себастьяном займемся чем-нибудь интересным вдвоем, — Ирен принялась накручивать на палец блестящий темный локон и, нарочито медленно провела кончиком туфли по ноге сидящего напротив Морана. Тот подавился очередным глотком и закашлялся. Лейси скривилась и закатила глаза. — И проветрите тут. Она первой вышла в коридор и решительным шагом двинулась вперед. Шерлок последовал, не став спорить. Суета посадки в коридоре давно улеглась. Из приоткрытой форточки доносился прохладный ветерок, и дышать стало намного легче. Шерлок тут же ощутил, как свежий воздух остужает щеки и рассеивает туманную тяжесть в голове, проясняя ее и прогоняя всяческое действие огневиски. Пол подрагивал под ногами, вагон мерно качало и потрясывало. То и дело из разных купе раздавались веселые выкрики и смех, без которых не обходилось ни одно воссоединение после долгих летних каникул. Коридор пустовал, только периодически кто-нибудь выбегал и перескакивал из одного купе в другое, да парочка шестикурсников с Когтеврана страстно обнималась у одного из окон. Шерлок проследовал за Лейси через несколько вагонов и опасно дрожащих тамбуров, наполненных свистящим ветром и громким стуком близких колес, в вагон машиниста и скользнул за ней в открытую дверь одного из купе. В этой части поезда Шерлоку доводилось бывать редко — в основном, купе облюбовывал профессор Слизнорт для традиционных собраний клуба его избранных любимцев, честь состоять в котором в свое время выпала, разумеется, и Шерлоку. Побывав на одном из подобных сборищ, Холмс взял себе за правило игнорировать их, к вящему неудовольствию профессора Слизнорта, не упускающего любой возможности попытаться заманить туда Шерлока. Сейчас же декана Слизерина поблизости не наблюдалось. Широкое просторное купе, над которыми явно поработали чарами расширенного пространства, было заполнено тусклым солнечным светом, падающим из окна, и пляшущими тенями проплывающих мимо деревьев и дорожных столбов. Здесь было просторно и светло. Обшитые резными деревянными панелями стены украшали мини-репродукции картин, изображающих бурный океан и корабли-скорлупки под захваченными ветром парусами. Волны подрагивали и грозили выплеснуться за раму, а корабли упрямо боролись со стихией. Середину купе занимал простой круглый стол, вокруг которого громоздились тяжелые стулья, обитые темно-синим бархатом. В купе их уже поджидали. Семь пар глаз тут же устремились на новоприбывших, стоило двери со скрипом разъехаться в стороны. — А вот и Слизерин, прекрасно, прекрасно, — добродушно воскликнул профессор Флитвик. Волшебник-полугоблин, глава факультета Когтевран, приветственно взмахнул широким рукавом пурпурной мантии, указывая на пустующие стулья, — Прошу вас, мистер Холмс, мисс Забини. Мы только вас и ждем. Он ловким движением подхватил со стола длинный свернутый свиток вскинул его, с чем-то сверился, кивая и бормоча себе под нос, а затем взгромоздился на один из стульев. Роста Флитвика едва хватало, чтобы доставать подбородком до столешницы, так что на его сидении тяжелело несколько массивных книг, а к стулу вела небольшая подставка-лестница. Выглядело это слегка забавно, но профессора Флитвика в Хогвартсе любили и уважали практически все, и Шерлок не был исключением, так что никому бы и в голову не пришло хотя бы улыбнуться. Когда все заняли места, профессор хлопнул в ладоши, и девять чашек китайского фарфора выскочили из шкафчика и, покружившись в воздухе, со стуком приземлились возле каждого из волшебников. Изящный серебряный чайник подпрыгнул со своего места в воздух и сам собой принялся разливать дымящийся ароматный чай. — Что ж, начнем, — произнес Флитвик и обвел собравшихся торжественным и строгим взглядом, — Для начала хочу поздравить всех вас с тем, что вам выпала высокая честь стать старостой Хогвартса. Надеюсь, вы оправдаете эту честь и то доверие, что возлагает на каждого из вас школа. Шерлок с трудом подавил зевок. Речей о чести он наслушался в свое время от старшего брата, но время, когда он действительно верил и стремился к этому, давно осталось в прошлом. Слушая вполуха профессора, он перевел взгляд на остальных присутствующих и принялся рассеянно их изучать. Боковым зрением он мог видеть Лейси, устроившуюся по его левую руку. Взгляд ее больших темно-ореховых глаз был устремлен на Флитвика, и, Лейси, кажется, даже не моргала, сосредоточенно внимая каждому его слову. И, если на Шерлока речь о чести и большой ответственности наводила скуку, то на Лейси она производила совершенно противоположный эффект. Ее лицо прямо-таки светилось от гордости и важности, что, счел Холмс, лично ему только на руку — должен же хоть кто-то всерьез воспринимать эти обязанности. Правда, вполне возможно, очень скоро Забини вконец достанет его своей гиперответственностью, но об этом можно было подумать и потом. Впрочем, серьезно настроена была не только Лейси. Староста Пуффендуя, азиатского вида пятикурсница, облаченная в форменную мантию поверх строгого платья закрытого фасона, активно кивала в такт каждому слову профессора и быстрым бисерным почерком что-то строчила шариковой ручкой в огромный блокнот. Второй староста, тоже пятикурсник, худощавый паренек с коротким ежиком пшенично-светлых волос, пытался сохранять сосредоточенный вид, подражая напарнице, но то и дело не выдерживал и зевал во весь рот. Старосты Когтеврана, сосредоточенного вида шатенка в толстых очках в черной квадратной оправе и пухлый шестикурсник, облаченный в синий бомбер с эмблемой магловского университета, то и дело обменивались полными энтузиазма взглядами и кивками, явно прикидывая в уме планы на дальнейшую совместную деятельность. Отмечая все эти лица и настроения и делая себе мысленные заметки, Шерлок вдруг замер, ощутив на себе чей-то пристальный взгляд. Кажется, не он один был занят наблюдениями. Староста Гриффиндора рассматривала его в упор, даже не пытаясь делать это украдкой, а, пересекшись с ним взглядами, не только не отвела глаза, а, напротив, весело подмигнула ему. В отличие от остальных, ее имя Шерлок помнил, — вроде бы, ее звали Мэри. Как и ее напарник, она была с седьмого курса, так что они часто пересекались на совместных уроках вроде зельеваренья. Мэри была шумной веселой девицей, то и дело создающей инциденты со взрывами котлов и неудачно выполненными чарами, потому-то она и выделялась в памяти Шерлока на общем фоне. Еще она играла в гриффиндорской квиддичной команде, за что пользовалась популярностью, и за что ей сходили с рук все создаваемые неприятности. Из всех присутствующих, гриффиндорка единственная была одета по-магловски, в рваные синие джинсы и свитер оверсайз, и не потрудилась даже нацепить значок. Ее друг, коренастый высокий шатен, сидящий с каменным хмурым выражением, тоже не выглядел как волшебник, но хотя бы надел сверху школьную мантию. Поймав взгляд Мэри, Шерлок вопросительно вскинул брови. Та лишь улыбнулась и демонстративно зевнула, давая понять, что угадала мнение Шерлока по поводу перечисляемых Флитвиком обязанностях старост и вполне с ним солидарна. Обязанностей, впрочем, было не так уж и много — в основном, это были постоянные патрули, даже в ночное время, поддержание порядка и ловля нарушителей. В полномочия старост входило снятие баллов, но, как тут же поспешил подчеркнуть профессор, злоупотреблять этим не стоило, ведь каждую такую санкцию проверяли деканы и при малейшем подозрении на недобросовестность старост могли отменить их решения. Подобный расклад и вовсе сводил практически на нет любую возможность хоть какой-то выгоды или веселья, и Мэри тут же выразительно закатила глаза. Шерлок вернул ей улыбку одними уголками губ, и девушка отвернулась к окну и принялась задумчиво разглядывать дорожки дождя на мутном стекле. Наконец, собрание подошло к концу, и Шерлок встрепенулся, стряхивая одолевшую его сонную скуку. — Простите, профессор, — подала голос когтевранка, и Холмс мысленно застонал, приготовившись к необходимости задержаться из-за кучи уточняющих вопросов, — А состоится ли собрание клуба у профессора Слизнорта? Обычно к этому времени он уже рассылает приглашение. — Не в этот раз, мисс Сойер, — Флитвик отчего-то нахмурился, — Боюсь, профессор Слизнорт слегка не в настроении для сбора клуба. — Что-то случилось? — встревожилась та. — Ничего серьезного, — покачал головой профессор, — Думаю, вы сможете все узнать у него лично в Хогвартсе. Что ж, не буду вас больше задерживать. Еще раз поздравляю с назначением. — Всего доброго, профессор, — новоиспеченные старосты, наконец, разошлись, и Шерлок медленно двинулся в сторону своего вагона, пропуская остальных вперед. Пуффендуйцы, и с ними Забини, задержались, чтобы еще о чем-то расспросить Флитвика, когтевранцы быстро скрылись из вида, бурно обсуждая новую информацию, а гриффиндорка Мэри вытащила из кармана джинсов смятую пачку сигарет и, подхватив под руку одногруппника, потянула его в тамбур в противоположную сторону. Коридоры пустовали. Вездесущие смех и разговоры слегка поутихли вместе с первыми бурными впечатлениями от долгожданных воссоединений с друзьями. День за окном постепенно катился к вечеру, а затянутое тучами небо вкупе с дождем создавали ранние сумерки, так что Хогвартс-Экспресс окутало сонное оцепенение. Уже предвкушая, как проведет остаток путешествия за чтением прихваченного из личной коллекции брата манускрипта по алхимии пера Николаса Фламеля, Шерлок пересек очередной вагон, как вдруг его внимание привлекли голоса на повышенных тонах. — Эй, отдай! — прокричал тонкий мальчишеский голос, в котором звенели слезы, ему вторила девчонка. Ответом же стал громкий издевательский смех. Шум и крики доносились из тамбура, который Холмсу как раз предстояло преодолеть, и он невольно стал свидетелем разразившейся сцены. Он ускорил шаг, стремясь выяснить, в чем там дело, но тут крики перекрыл сердитый возглас. — А ну отпустили их, сейчас же! — голос звучал знакомо и зло. Еще на подходе к тамбуру через приоткрытую дверь Шерлок заметил вспышку знакомых пепельно-светлых волос и красной кожаной куртки. Холмс шагнул вперед, еще незамеченный участниками сцены, и картина происходящего предстала перед его глазами. В узком тамбуре вагона набились шестеро, так что свободного пространства практически не оставалось. Двое детей, по магловски одетые мальчишка и рыжеволосая девчонка, явно первокурсники, жались в углу. Мальчишка, одетый не по размеру широкую рубашку и потрепанные брюки, стоял чуть впереди, сжав тонкие ручонки в кулаки, как бы пытаясь защитить подругу. Та, впрочем, в данный момент не была готова оценить рыцарский поступок друга, а была готова сама рвануться в бой — настолько свирепое выражение застыло на ее лице. Напротив возвышались трое третьекурсников-слизеринцев — на фоне совсем еще юных своих оппонентов они казались настоящими шкафами. Все трое сжимали палочки, а в руках одного из них, явно лидера этой компашки, испуганно мяукал маленький черный клубок. Блондинка-семикурсница застыла напротив них в напряженной позе, словно готовая в любую минуту броситься на защиту. Палочки в ее руках не наблюдалось, но вряд ли сейчас она ей вообще требовалась — троица слизеринцев умом не отличалась, как и смелостью, когда дело касалось кого-то априори сильнее их и ситуаций, которые действительно грозили неприятностями. — Подобное поведение в Хогвартсе неприемлемо! — горя праведным гневом воскликнула блондинка. — А мы еще не в Хогвартсе, — огрызнулся было заводила, но уже растерял всю дерзость — оказавшись пойманными с поличным юные хулиганы заметно стушевались. Ответа они не получили — в этот момент Шерлок, нарочито громко стукнув дверью, сделал шаг вперед, обращая на себя внимание. — Какие-то проблемы? — сдержанно поинтересовался он. Не то, чтобы ему действительно было дело до разборок мелюзги, но его путь лежал как раз через это импровизированное поле боя, а значок, серебряным камнем висевший на его груди, не позволял пройти мимо. Блондинка резко обернулась, устремляя на Шерлока напряженный взгляд сверкающих от гнева глаз. Теперь, увидев ее вблизи, Холмс мог уловить куда больше деталей, чем тогда, на платформе. Светлая кожа, практически не тронутая загаром, — явно провела все лето дома. Практически незаметные тени, залегшие под глазами, вкупе со сценой ранее, невольным свидетелем которой стал Шерлок, делали для него очевидной причину — необходимость следить за алкоголиком-отцом и бунтующей сестрой-подростком. — Они забрали Салема, — гневно пискнула рыжеволосая первокурсница, и котенок отозвался жалобным мяуканьем. — Пусть отдадут, — поддакнул мальчишка. Появление Шерлока, как человека с того же факультета, слегка успокоило попавшуюся троицу и придало уверенности. Напрягшиеся было плечи заметно расслабились, однако обращенный на них тяжелый взгляд Шерлока не сулил им ничего хорошего. Нервно переглянувшись, слизеринцы поникли и нахмурились, приготовившись защищаться и оправдываться. — Староста, как вовремя, — медленно цедя слова, произнесла гриффиндорка, — Полюбуйся — эти трое напали на первокурсников. Еще не добрались до школы, а уже по уши в неприятностях. Впрочем, ничего удивительного для Слизерина. Ее слова слегка покоробили Шерлока — для него и самого не было секретом, что воспитанники факультета змей не славились примерным поведением, но все же когда-то кто-то чужой отзывался неблагоприятно о его факультете, это не могло не вызвать некий патриотический порыв. Шерлок смерил блондинку беглым взглядом. Ее имя все еще вертелось у него на языке, но упрямо отказывалось ловиться. Со слизеринцами же оказалось чуть проще. Холмс на миг напряг память, вспоминая их фамилии, а потом холодно произнес: — Есть что сказать, Макмиллан, Нотт, и ты?.. — он щелкнул пальцами в сторону третьего, самого невзрачного и незапоминающегося. — Я Адамс, — обиженно буркнул тот. — Плевать, — безразлично махнул рукой Шерлок, — Отдайте котенка. Макмиллан нехотя протянул несчастное животное в руки рыжеволосой. Девчонка радостно пискнула и прижала к себе дрожащий комочек, отворачиваясь от слизеринцев на всякий случай. Мальчишка подхватил ее за руку, и они поспешно ретировались. Проводив их нетерпеливым взглядом, Шерлок вновь посмотрел на слизеринцев и добавил: — А ну потерялись. И если не хватает интеллекта не попадаться, то не стоит вообще вляпываться. Троица переглядываясь и толкаясь, поспешно бросилась в противоположную дверь, а затем рванула со всех ног, спотыкаясь и едва не падая. — Не попадаться? — возмущенно воскликнула блондинка, — Не попадаться?! — в ее голосе звенел гнев и сарказм, — Ах ну да, ведь можно творить, что угодно, — главное не попасться! Какой пример подает староста, а, Холмс? — Что-то не вижу значка у тебя, Ватсон, — чуть насмешливо произнес Шерлок, ее имя, наконец-то всплыло в его памяти. Теперь он вспомнил — они часто пересекались на совместных парах двух факультетов, однако Шерлок не мог припомнить, чтобы они хоть раз по-настоящему разговаривали, — Так, может, тебе не стоит лезть не в свое дело? Или это невыполнимая задача для Гриффиндора? — Так я должна была пройти мимо, пока малолетние преступники задирают слабых? — взвилась Ватсон. Голос ее звенел гулко и свирепо, ладони сжимались в кулаки, а в широко распахнутых голубых глазах читалась злость. — Решила поиграть в героиню, Ватсон? — иронично протянул Холмс, спокойно и насмешливо, — Герои обычно долго не живут, ты в курсе? — Это что, угроза? — вспыхнула гриффиндорка. — Что ты, — Холмс усмехнулся, — Так, наблюдение. — Я не играю в героиню, — процедила она, смерив слизеринца высокомерным взглядом, — Просто я не боюсь отстаивать то, что считаю правильным. — Особо не старайся — дополнительных баллов за это все равно не докинут, — парировал Шерлок — ситуация начала его искренне забавлять. — Только слизеринцы во всем ищут выгоду для себя. — Все ищут, — пожал плечами Шерлок, — И только гриффиндорцы сначала делают, а потом думают о последствиях. Ватсон вскинулась и раскрыла было рот, чтобы выпалить что-то гневное, но затем просто покачала головой: — Мне плевать, что ты думаешь, — она презрительно сморщила нос, — Сомнительная мораль и распитие алкоголя — неужели критерии отбора в старосты нынче настолько низкие? Шерлок взглянул на нее с удивлением — он выпил совсем немного огневиски, недостаточно, чтобы оно оказало на него какое-то воздействие, достаточное, чтобы быть заметным окружающим, однако Ватсон неожиданно оказалась достаточно наблюдательной, чтобы заметить. Он не подал вида, что та попала в точку, и лишь холодно парировал: — Достаточно высокие, чтобы ты их не прошла. Лицо гриффиндорки окрасилось гневным румянцем. — Это не твое дело, — сердито прошипела она, — Думаешь, ты самый умный? — Вообще то да, — на этот раз Шерлок вполне искренне рассмеялся. Ватсон тяжело дышала, ее ноздри гневно раздувались. Она хотела сказать что-то еще, но лишь встряхнула волосами и обвиняющим жестом ткнула пальцем в Шерлока. — В следующий раз попадется мне хоть кто-то из этой шайки, и я добьюсь их исключения, — предупреждающе бросила она и, хлопнув дверью, стремительно выскочила из тамбура. Ее локоны взметнулись и мягко мазнули Шерлока по щеке. — Буду ждать, — со смешком крикнул он ей вслед, зная, что она уже не услышит, а затем медленно двинулся в свой вагон. Спешить возвращаться в свое купе Шерлок не стал. Вместо этого он вытащил очередную за этот день сигарету и, облокотившись на подоконник, закурил в приоткрытое окно. Глядя, как мерно покачиваются за окном деревья, а солнце медленно клонится к горизонту, Шерлок усмехнулся своим мыслям. Поезд неумолимо приближался к Хогвартсу, стремясь к началу последнего для Шерлока учебного года. Что бы там ни было после, он знал, по чему точно не будет скучать. Но, возможно, есть шанс, что этот год принесет что-то интересное. По крайней мере, Шерлок постарается убедиться, что все так и будет.