Game on

Когда дверь больничного крыла наконец захлопнулась позади него, Шерлок внезапно ощутил себя невероятно уставшим и изможденным, словно вся тяжесть мира вдруг обрушилась на его плечи. Ему казалось, что со злосчастного инцидента на уроке зельеварения прошла целая долгая вечность, хотя, если верить циферблату механических часов на запястье и не слишком продвинувшемуся по небосклону солнцу за пыльным витражным окном, на самом деле с того момента прошло не более часа. Теперь, когда Холмс прокручивал произошедшее в своих воспоминаниях, все казалось безумным лихорадочным сном, одним из тех тягучих кошмаров, в которых время застывает, а воздух кажется загустевшим и вязким, а все происходящее кажется запечатленным на замедленной в несколько раз пленке. Конечно, то был далеко не первый несчастный случай в стенах школы — взрывы котлов, чреватые ожогами и волдырями, неудачно сработавшие заклинания с самыми причудливыми и странными последствиями, а также рикошеты и падения с метел случались в Хогвартсе едва ли не каждый божий день. В этом не было ничего удивительного — в конце концов даже у самых сильных магов случались плохие дни, чего уж говорить о толпе безалаберных неопытных детей. Однако отношение к подобным инцидентам в мире, в котором правила бал магия, было достаточно спокойным, без излишнего драматизма, присущего маглам. В самом деле, волшебники не придавали травмам большого значения — в конце концов, когда дело касалось последствий неудачной магии у детей и подростков, практически на все возможные несчастья существовал антидот или контрзаклятье, и все можно было исправить — по крайней мере за шесть лет в стенах этой школы ни разу не случилось ничего непоправимого. За шесть лет здесь случалось всякое, — сам Шерлок повидал немало взрывов котлов и рикошетов заклятий, однако случившееся сегодня было совсем иным. То, что произошло сегодня, напоминало смерть, такую близкую, холодную и неотвратимую, и потому столь пугающую. То, что Джейн Ватсон испортит зелье, Шерлок предполагал с самого начала — если так подумать, то это было совершенно неминуемым, однако он никак не мог знать, что все случится именно так. Он вовсе не ожидал, что Джейн Ватсон окажется настолько хороша в зельеварения, и предполагал, что ее некомпетентность в сочетании со вспыльчивым нравом и станет причиной неизбежной неудачи, и совсем не ожидал, что сработаться с гриффиндоркой окажется столь просто. К моменту катастрофы уже ничто не предвещало беды, и Шерлок успел забыть о своем предчувствии и расслабиться. Как выяснилось, очень напрасно. Перепутать корень бузины с корнем валерианы было, на самом деле, довольно просто, особенно второпях — они, действительно, были весьма похожи, но лишь внешне. Что касается магических свойств, то ни для кого, более-менее сведущего в тонкой науке зельеварения, не была секретом взрывоопасность бузины в реакции практически со всеми другими ингредиентами. Ватсон наверняка тоже об этом знала, однако так торопилась закончить зелье, что не заметила подвоха. Сам Шерлок заметил ошибку чуть быстрее — наблюдательность редко подводила его, вот только остановить Ватсон не успел. Впрочем, даже догадавшись о том, что может произойти, Холмс не ожидал подобного эффекта. Взрыв был поистине масштабным. Котел чудом выдержал и не разлетелся на раскаленные обломки из расплавленного металла, что тоже было частым фактором травматизма при подобных инцидентах. Зелье полыхнуло ослепительной вспышкой и обратилось белым ядовитым туманом, захватывающим воздух и вытесняющим весь кислород. Шерлок собирался злиться на Ватсон, но почему-то не мог. Ее бледное, как мел, помертвевшее лицо, когда белый яд обдал ее, до сих стояло перед глазами Шерлока, словно это воспоминание намертво впечаталось в радужку его глаз. А потом Джейн рухнула, бледная и бесчувственная, и это было похоже на смерть. Шерлок Холмс мог быть кем угодно, но никогда не был паникером — хладнокровие и ясность ума редко оставляли его даже в самые напряженные минуты, но на этот раз присутствие духа немного изменило ему. Сам того не сознавая, он едва успел спонтанным безмолвным заклинанием защитить самого себя от воздействия отравленного воздуха, прежде чем броситься вперед на пределе инстинктов и подхватить в падении бездыханное тело Ватсон. Весь инцидент запечатлелся в памяти отчетливо и кристально ярко — Шерлок помнил, как звал Джейн по имени, забыв все условности, тряс ее тело в руках, тщетно пытаясь разбудить. Он помнил тяжесть ее обмякшего тела, безжизненным грузом покоившегося в его руках. Помнил как закрылись ее глаза, плотно сомкнутые посиневшими веками, как кожа побледнела, словно вся кровь разом охладела и отхлынула от лица. Шерлоку уже доводилось видеть мертвые тела, но то всегда были посторонние, совершенные незнакомцы, чьи имена и чья история, а потому и сама их смерть не трогала Шерлока и не вызывала ничего, кроме безразличного любопытства. Лишь однажды смерть коснулась Шерлока так близко, что оставила след где-то глубоко в душе — он был еще ребенком, когда бабушка умерла на его глазах, но даже тогда, пусть близка и пусть неотвратима, та смерть не была стремительной и жестокой или преждевременной, какой казалась сейчас. Весь класс, включая не успевшего отреагировать Слизнорта, тоже повалились, сраженный сонным зельем, круша телами парты и стулья — как выяснилось позже, повезло, что никто не расшиб себе насмерть голову, не сломал шею и не опрокинул на себя горячее варево из котлов. Шерлок отмечал падения где-то на самом краешке сознания, но все его внимание было приковано к одной лишь Джейн Ватсон. Лишь через непростительно долгих несколько мгновений он сумел обуздать охватившее его волнение, а затем пальцами коснулся шеи гриффиндорки, пытаясь нащупать пульс. Тогда он был как никогда близок к панике — ту безумную долгую секунду, прежде чем онемевшие пальцы ощутили слабый толчок под тонкой, обжигающе-горячей кожей. Вряд ли Шерлок мог припомнить хотя бы один случай из своей жизни, когда бы он испытал такое же облегчение. Позволив себе ощутить это чувство всего на долю секунды, он вернул эмоции под привычный холодный контроль разума. Только теперь, прислушавшись, Шерлок заметил ее дыхание, столь ровное и слабое, что могло показаться, будто его вовсе нет. Но тем не менее, она была жива и она дышала. Ее грудь слабо и мерно вздымалась, практически незаметно — настолько глубок был сразивший гриффиндорку сон. Остальные спали, мирно и глубоко, прямо на полу — даже профессор Слизнорт, тоже не ожидавший ничего подобного и потому застигнутый врасплох. Благо, все уже успели затушить огонь, и теперь остывающие котлы более не грозили взрывами своего содержимого. Котел же Шерлока и Джейн пустовал — видимо, все зелье выкипело и испарилось при взрыве. Нашарив ладонью упавшую волшебную палочку, Холмс медленно провел ею над неудачливой напарницей и произнес: — Энервейт. Ничего не произошло, но это было ожидаемо — нейтрализовать эффект Напитка живой смерти мог только особый антидот. На всякий случай все равно перепробовав еще несколько заклинаний, Шерлок поднялся на ноги, осторожно подхватывая спящую девушку на руки и, аккуратно переступив через мирно спящих рядом Ванду и Ирен, направился прямиком в больничное крыло, оставляя позади напоминающий поле боя класс. Путь до больничного крыла, вообще-то, был совсем не близким, однако расстояния Шерлок не почувствовал вовсе. Лишь оказавшись там и вверив спящую отравленным сном Ватсон в руки перепуганной мадам Помфри, Холмс почувствовал себя совсем спокойным. Потом они вдвоем, на пару с целительницей сооружали носилки и переносили в лазарет всех остальных уснувших. Уж чего мадам Помфри было не занимать, так это сосредоточенности и деловитости — когда первое потрясение прошло, она мигом взялась за работу, кастуя многочисленные диагностические чары и параллельно выспрашивая об инциденте и его причинах, а заодно выговаривая за беспечность. Шерлок пропускал ее сердитые упреки мимо ушей — уж его-то нельзя было обвинить в легкомысленности, но он прекрасно знал, что пожилая целительница его ни в чем и не винит, а всего лишь прикрывает суровостью заботу обо всех своих подопечных. Помфри тоже понятия не имела, каким образом Ватсон удалось испарить зелье, однако, убедившись, что жизнь пострадавших вне какой-либо угрозы, экспериментировать не стала и положилась на привычные средства. Рябиновый отвар — неизменный антидот против Напитка живой смерти в его жидком виде, как оказалось, работал и в этой ситуации, с тем исключением, что действовал медленнее обычного. Убедившись, что угрозы ни для кого нет, и действие сонного зелья сойдет на нет через какую-то пару часов, Шерлок собирался было уйти, но вдруг ощутил, как слипаются глаза, а скулы сводит зевотой. Только теперь Холмс вдруг осознал, что несмотря на вовремя наложенные защитные чары, он все же успел надышаться испарениями зелья, которое теперь начинало действовать и на него самого. Выпив изрядную порцию дымящегося горьковатого отвара, Шерлоку пришлось также пройти через тщательный осмотр целительницы. Лишь когда та убедилась, что со слизеринцем все нормально, она отпустила его и отправила спать в общежитие. Поддавшись внезапному порыву, прежде чем уйти, Холмс бросил последний взгляд на мирно спящую Ватсон. Погруженная в глубочайший сон, она казалась бледной, как укрывающие ее одеяла, но спокойной и умиротворенной. С лица, с которого теперь исчезли утренние следы сажи, изгладились следы тревог и раздражения, которые Холмс замечал при каждой встрече с ней, и, по крайней мере, на краткий срок волнения этого мира оставили ее в покое. Подавив возникшее было странное желание подойти и коснуться тонких расслабленных пальцев ее руки, Холмс развернулся и, наконец, покинул больничное крыло. Переступив порог и плотно прикрыв за собой дверь, он сделал несколько механических шагов вперед, а затем застыл, привалившись спиной к холодному камню стены. Глаза безжалостно слипались, несмотря на действие рябинового отвара, горячей лавой разливающегося по венам и распространяющего почти ощутимые бодрящие искры по всему телу. То была вовсе не магическая сонливость, результат взорвавшегося сонного настоя, а обычная реакция перевозбужденной нервной системы на события долгого напряженного дня, какими обычно и бывали первые дни каждый учебный год. Все, чего сейчас хотелось Холмсу, так это вернуться в комнату и завалиться спать на ближайшие сутки, однако, стоило ему отлепиться от стены и сделать несколько шагов в заданном направлении, как он тут же понял, что эти планы пока откладывались. В полумраке коридора фигура профессора Мориарти, облаченная в черный костюм, была практически неразличима до тех пор, пока тот не шевельнулся, привлекая к себе внимание. Вряд ли такая скрытность была ненамеренной — что-то в этом напоминало затаившегося зверя, поджидающего свою добычу. Мориарти выглядел совершенно спокойным и невозмутимым, и лишь в изгибе нахмуренных бровей угадывалось нечто напоминающее беспокойство. — Добрый вечер, мистер Холмс, — поздоровался он, когда студент, наконец, его заметил. — Сэр, — Шерлок лишь слегка кивнул в ответ, не намереваясь останавливаться для разговора, однако профессор замер в проходе, не оставляя возможности проскочить мимо. — Я услышал об инциденте на уроке зельеварения, — счел нужным пояснить свое присутствие он, — Вы в порядке? — Откуда вы узнали? — не сумел скрыть своего удивления Холмс. В том, что информация о случившемся непременно дойдет до сведения декана Слизерина, можно было не сомневаться, однако Шерлок не ожидал, что это случится так скоро. В конце концов времени прошло совсем немного, и к тому же у всех еще шли занятия, когда произошел упомянутый инцидент. — У меня свои источники, — тонко улыбнулся Мориарти, уклоняясь от ответа, — Так все в порядке? — А об этом ваши источники не сообщили? — не удержался Холмс, а затем поморщился, сдерживая зевоту, и решил не тратить время на обмен остротами, — Да, Напиток живой смерти ввел всех присутствующих на уроке в кратковременный сон. К вечеру все проснутся. — Вы среагировали профессионально, это похвально. — Просто я был рядом и первым заметил ошибку, — на этот раз Шерлок не стал выяснять, откуда он узнал и об этом, желая лишь поскорее прекратить этот бессмысленный разговор и пойти спать. — Все равно — не каждый сумел бы среагировать так быстро и защититься в доли секунды, — профессор, однако, не желал закончить разговор. — Благодарю, — скупо ответил Шерлок. В любой другой день похвала от кого-либо, еще не успевшего узнать его получше, польстила бы Шерлоку, однако сейчас ему вовсе не хотелось принимать на себя роль героя дня, учитывая, что он частично ощущал вину за случившееся. — У мисс Ватсон был неудачный день, — покачал головой профессор, и Шерлок лишь ценой огромного усилия удержал на лице безразличное выражение — он не собирался вдаваться в подробности ошибки Ватсон и вообще делать на ней какой-либо акцент, в конце концов это вряд ли касалось Мориарти, однако каким-то образом ему было известно и это. — Вашими стараниями. — сухо констатировал он. — С чего вы взяли? — Мориарти округлил глаза в изумлении, даже не пытаясь скрыть притворности своей реакции. — Я наблюдателен. — И что же вы наблюдаете, мистер Холмс? — вкрадчиво произнес он, сверля Холмса пристальным взглядом темных глаз. — Перед зельеварением у гриффиндорцев была защита от темных сил — это стандартное расписание, повторяющееся из года в год, — Шерлоку смертельно хотелось уйти, но даже в полусонном состоянии он не удержался от демонстрации своей наблюдательности, — Когда Ватсон пришла на урок, ее мантия была в подпалинах, а лицо в саже — последствия неудачного заклинания, несомненно. Плюс ее взвинченность — определенно не поладила с новым преподавателем, то есть с вами. Я еще не знаю, какие методы вы используете, профессор, но могу сказать кто вы. Вы амбициозный человек, имеющий связи в министерстве — скорее всего ранее вы работали в дипломатии, учитывая вашу манеру общения. Вы наблюдательны и безжалостны — сомневаюсь, что профессор Слизнорт ушел в отставку с поста декана по доброй воле. И вы уже даже успели составить свою сеть получения информации здесь. Могу предположить — вы собираете информацию и используете ее, чтобы провоцировать людей на нужные вам действия. Вопрос лишь в том, почему вы здесь? Должность преподавателя не слишком подходит для человека с амбициями. — И почему же, по-вашему? — в темных глазах, совсем черных в полумраке, глазах мелькнули искорки смеха и заинтересованности. — Пока не знаю, — сухо ответил Холмс, досадуя на свое незнание, — Но обязательно выясню. — Что ж, впечатляет, — с легким снисходительным смешком произнес профессор, — Наблюдательность — полезное умение. Вы не думали о карьере в дипломатии или аврорате? — Между нами говоря, я мечтаю стать пиратом, — саркастично ответил Шерлок, вовсе не собираясь откровенничать. Мориарти негромко рассмеялся. — В таком случае, желаю удачи. Но вы валитесь с ног — не буду вам мешать, доброго вечера, — и Мориарти отступил в сторону, позволяя Холмсу пройти. Сухо попрощавшись, Шерлок нарочито медленно прошел мимо, стараясь не поворачиваться спиной к профессору. Лишь завернув за угол, оказавшись за пределами досягаемости Мориарти, он ускорил шаг, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на бег. Прокручивая в голое состоявшийся только что разговор, он не мог отделаться от оставленного им неприятного ощущения. Мориарти, похоже, действительно знает все и про всех. Оставалось непонятным, для каких целей ему эта информация. Его размышления перебила зевота, и Шерлок ускорился, как мог. Ноги казались то ли каменными, невероятно тяжелыми, настолько, что требовались чуть ли не титанические усилия, чтобы отрывать их от пола, то ли ватными, невесомыми и неощутимыми. Отчаянно зевая, Холмс доплелся до подземелий, пересек пустующую гостиную, и, не раздеваясь, завалился на свою кровать. Будучи почти уверенным в том, что несмотря на усталость, не сумеет заснуть из-за все еще искрящегося в крови рябинового отвара, Шерлок прикрыл глаза буквально на секунду и тут же провалился в стремительный черный водоворот сна. Когда он открыл глаза, по ощущениям всего через мгновенье, в комнату через окно лился мутный желто-зеленоватый свет пробивающегося сквозь толщу воды солнца. Поморщившись от ломоты в затекшем теле, Холмс медленно поднялся, прогоняя из головы еще царящий в мыслях туман сонливости. Одногруппники все, конечно, были в своих постелях и еще спали, механические часы на прикроватной тумбочке указывали на раннее утро следующего дня. Несмотря на тот факт, что Шерлок проспал весь остаток вчерашнего дня и всю ночь, он вовсе не чувствовал себя выспавшимся, однако вновь заснуть не сумел бы, даже не будь сейчас пора вставать. Утро определенно выдалось не самым лучшим. Голова нещадно болела, конечности еле двигались, отходя от онемения, одежда, которую Шерлок вчера благополучно забыл снять, смялась до неприличия, а в животе бурчало от голода. Наскоро приведя себя в порядок, задержавшись в ванной, чтобы умыться ледяной водой, слизеринец спустился в гостиную, намереваясь сразу же пойти на завтрак. Едва он успел сделать последний шаг с каменных ступеней, как едва не оказался сбит с ног — поджидающая его Ванда Лавье, взвинченная и нервная, едва ли не набросилась на него. — Привет, Шерлок, — выпалила она, спотыкаясь и едва не падая вместе с Шерлоком, чудом устояв, уцепившись за перила. Пухлые пальцы нервно теребили растрепанные клубничные локоны, с обгрызенных ногтей слоями отходил облупившийся фиолетовый лак. — Прости, пожалуйста, за вчерашнее, я такая идиотка — я все перепутала, я же не знала, что там была бузина, я думала, это валериана… — стремительно тараторила, проглатывая слова, делая речь практически невозможной для понимания, однако суть все же была ясна. — Ванда. Стой. — Шерлок вскинул руки в успокаивающем жесте, призывая одногруппницу остановиться, — Не страшно. Просто в следующий раз будь внимательнее. — Так ты не злишься? — обрадованно вскинула голову девушка, — Правда? — Правда, — Холмс вздохнул. Разозлиться на Ванду он совершенно забыл даже вчера, в суматохе происходящего. Сейчас же и вовсе не видел никакого смысла злиться — Ванда, конечно, бестолковая, но, по крайней мере, она всегда была искренней. Из всех слизеринцев она едва ли не единственная никогда не считала зазорным признать свою неправоту и извиниться, вместо того, чтобы кривиться и упрямствовать в своей гордыне. Да и к тому же, все равно ей точно достанется от Ирен намного сильнее, если уже не досталось — Адлер умела быть злопамятной. — Спасибо-спасибо! Еще раз извини, — совсем успокоившаяся Ванда порхнула к дивану, почти грациозно, если бы не свойственная ей полнота и неуклюжесть. На ходу едва не споткнувшись об угол зеленого ковра, она плюхнулась рядом с поджидающей ее сонной Летицией, скучающе пускающей искры из кончика волшебной палочки. Оставив девушек предаваться оживленному и наверняка бессмысленному трепу, Холмс вышел за раздвигающуюся панель и оказался за пределами общей гостиной. Стоило пересечь проход, как тут же сырая прохлада, пропитывающая каменные стены подземелий, нахлынула, как океан, не отгоняемая здесь жаром пылающего камина. Пройдя через узкий холодный коридор, Шерлок поднялся по лестнице, ведущей к выходу из подземелий, обители факультета Слизерин. Здесь было чуть теплее — хотя в нежилых помещениях замка по-настоящему тепло не бывало никогда, но по крайней мера вдали от толщи вод Черного озера воздух прогревался куда быстрее. Из-за окна, состоящего из местами потрескавшихся витражных стекол, падал ничем не искаженный утренний свет. Уперевшись тонкими руками в широкий подоконник, у окна стояла девушка. Солнечные лучи, проходя через разноцветные стеклышки, окрашивали ее лицо в синие, розовые и зеленые цвета. Стянутые в тугой мышиный хвостик тонкие волосы еле заметно колыхались от каждого нервного движения. Слизеринкой девушка явно не была, потому ее присутствие здесь, в такой непосредственной близи от обители хогвартских змей, было несколько странным — эту часть замка обитатели замка старались обходить по причине не только физического холода, но и прохладного приема, которым славились слизеринцы. Впрочем, Шерлок не собирался останавливаться и выяснять, что незнакомка здесь забыла. Привычной бесшумной походкой он хотел было пройти мимо, но в этот момент девушка, то ли заслышав еле заметный шорох шагов, то ли уловив колебания воздуха, стремительно обернулась. Завидев Шерлока, она еле слышно ойкнула и отшатнулась, врезавшись спиной в выступ подоконника. Лицо, на которое теперь не падал разноцветный свет, казалось бледно-серым и лишенным всякой примечательности, за исключением помады неаккуратным слоем розовеющей на тонких губах. Не обратив на девушку никакого внимания, Холмс поравнялся с ней, намереваясь пройти мимо, однако, к его удивлению, она перегородила путь, вынудив остановиться. — Привет, Шерлок, — заикаясь, выдавила она, кривя губы в робкой улыбке. Тонкие пальцы нервно комкали край желтого галстука, она тяжело дышала так, словно сама сочла собственный поступок невероятно дерзким, и он отнял у нее весь запал храбрости. Шерлок не ответил, лишь вопросительно взглянул на нее. Девушка в форме факультета Пуффендуй выглядела знакомой — кажется, она присутствовала вчера на уроке по зельеварению, но вот ее имя оказалось безнадежно стертым из чертогов разума Холмса. — Я Молли Хупер, — поспешила прервать паузу та, заметив недоумение в глазах слизеринца. При этом уголки ее губ стремительно поникли, словно тот факт, что Шерлок ее не узнал, ее расстроил, — Мы вместе ходим на зельеварение, — тихо добавила она, — Уже седьмой год. — Привет, — с вежливым равнодушием в голосе поздоровался Холмс, — Что-то хотела? Теперь он ее вспомнил, однако как ни старался, не мог вообразить причину, по которой Молли Хупер вдруг захотела с ним пообщаться. В конце концов они не обменялись ни единой фразой за все это время, и он не видел ни единой причины и не имел желания менять текущее положение дел. — Я просто, — Молли замялась и опустила глаза, ее бледные щеки вдруг залил стремительный румянец, — Просто вчера котел взорвался, и я… ну, я волновалась, и хотела узнать, как ты? Кусая губы и размазывая помаду, остаток фразы она произнесла так тихо, что Шерлоку пришлось напрячь слух, чтобы уловить ее слова, и даже тогда он не был уверен, что ему не послышалось. — Глупый вопрос. Разве это не очевидно? — ответил он, сбитый с толку. К его удивлению, вместо того, чтобы пояснить свой вопрос или продолжить разговор, Хупер вспыхнула еще сильнее, развернулась и стремительно убежала. Она исчезла так быстро, что Шерлоку осталось гадать, не померещились ли ему блеснувшие бриллиантами в солнечном свете выступившее в ее глазах слезы. В недоумении он проводил взглядом ее удаляющуюся спину, не понимая, что вызвало такую бурную реакцию, и чего вообще хотела от него пуффендуйка. Так и не придя к однозначному выводу, он выбросил эту встречу из головы и, уже без приключений, добрался до Большого зала. Завтрак только начался, и в зале царила сонная тоскливая тишина. Преподавательский стол почти пустовал, только директор МакГонагалл и профессор Долгопупс что-то негромко обсуждали. Ирен Адлер сидела за слизеринским столом в гордом одиночестве и вяло жевала бисквит, не отрываясь от вчерашней книги по артефакторике. Устроившись рядом, Шерлок поприветствовал подругу. — Доброе утро, — Ирен дружелюбно улыбнулась Холмсу и отставила книгу, — Как ты после вчерашнего? — Не поверишь, — ответил тот, — Но ты не первая сегодня, кто меня об этом спрашивает. — И кто же был первым? — с интересом протянула Адлер. — Ни за что не угадаешь — Молли Хупер. — Хупер? — фыркнула Ирен, — Это та мышка с Пуффендуя? Надо же, неужели набралась смелости с тобой заговорить? — Зачем кому-то набираться смелости, чтобы поговорить со мной? — удивился Холмс. — Ну не знаю, — лукаво рассмеялась Ирен, — Ты иногда бываешь таким страшным. — Да ну? — хмыкнул Шерлок, — Все равно не понимаю — она подошла, спросила, как у меня дела после вчерашнего, а потом ни с того ни с сего убежала в слезах. — А что ты такого ей сказал? — Сам не знаю, — признался Холмс, — Я сказал, что вопрос глупый — она ведь меня увидела, а любому идиоту, обладающему глазами, было бы понятно, что все нормально. А она вдруг убежала. — Мерлин, Шерлок, вот ты вроде такой умный, — Ирен тяжело вздохнула и покачала головой, — А иногда так тупишь. Шерлок не ответил. Адлер, как обычно, его поддразнивала, но при этом он не мог не почувствовать, что ей известно немного больше, чем ему, о странном поведении Молли Хупер. При этом ответ прозвучал так, будто Шерлок упустил что-то совершенно очевидное. Пояснять Ирен не стала, вновь уткнувшись в книгу, и расспрашивать Холмс не стал, вместо этого накинувшись на еду. Появившаяся в зале Ванда, как всегда, под руку с Летицией, особенно дружелюбно поздоровалась с Ирен и принялась пытаться завязать с ней разговор. Однако все усилия прошли втуне, и Адлер если и удостаивала неудачливую одногруппницу взглядом, то лишь обжигающе ледяными, отчего Ванда тут же терялась и сжималась в грустный комочек. Помолчав какое-то время и немного утолив голод, Шерлок вновь повернулся к Ирен: — А ты как? Долго проспала вчера? — Часов до восьми, — метнув очередной убийственный взгляд в Лавье, ответила слизеринка, — Потом Помфри отпустила в общежитие. Убойное зелье получилось, ничего не скажешь. — Да уж, — пробормотал Холмс. Перед глазами почему-то вновь всплыл образ бледной бесчувственной Джейн Ватсон. Поддавшись безотчетному желанию, Шерлок повернулся в сторону гриффиндорского стола и поискал ту глазами. И почему-то испытал нечто, похожее на разочарование, не найдя знакомых пепельно-белых волос. Подавив это чувство, он вновь перевел взгляд на Ирен. В этот момент девушка увидела входящего в зал Себастьяна и развернулась в пол оборота, чтобы приветственно помахать ему рукой. Только теперь Шерлок вдруг заметил кое-что новое. Приколотый к отвороту ее мантии, в ярком свете льющегося с зачарованного потолка солнца на груди Ирен сиял маленький серебряный значок с буквой «С». — Ты ограбила Забини, пока она дрыхла? — видимо, значок был настолько заметным, что бросился в глаза даже обычно не отличающемуся внимательностью Морану. — Почему сразу ограбила? — надула губы Адлер и невесомо погладила сияющее серебро, — Может быть, она сама отдала. — Ну да, конечно, — расхохотался Себастьян, — Чтоб Забини добровольно рассталась с должностью старосты? Скажи честно, ты ее придушила подушкой и скинула тело в Черное озеро? — Да ну тебя, — отмахнулась Ирен, непривычно серьезно, — Скажем так, Лейси сочла для себя невозможным занимать этот пост и сообщила об этом профессору Мориарти. А он предложил должность мне. — И ты любезно согласилась? — иронично вскинул бровь Шерлок. Ирен проигнорировала иронию. На ее лице застыло непроницаемое выражение. — Кто-то же должен был, — философски развела она руками и более не произнесла ни слова. С минуту Шерлок буравил ее пристальным взглядом, пытаясь прочесть за безмятежным безразличным видом истинные чувства Ирен. Адлер нравилось ощущение власти, и должность старосты определенно могла бы привлечь ее теми полномочиями и привилегиями, которые к ней прилагались. Еще Адлер обладала впечатляющим умением добиваться своего — для Шерлока не было секретом, что та имела в запасе целый арсенал приемов, которые вполне можно было счесть довольно грязными. Однако пока это не причиняло никому особого вреда и не затрагивало лично Шерлока, он смотрел на это сквозь пальцы. В конце концов он и сам умел манипулировать ради своих целей. Но сейчас его тревожило то, что мотивы Ирен оставались ему неясны — прежде она не выказывала ни малейшего интереса к этой должности и то и дело отпускала подколки в адрес Лейси, воспринимающей все это с чрезмерным энтузиазмом и серьезностью. Было действительно странным, что Забини вот так просто отказалась от того, что считала своим по праву и чем так гордилась, но, рассудил он, какую бы игру ни вела Ирен, ему, Шерлоку, в общем-то, плевать. Он не собирался брать на себя слишком много и планировал использовать любую возможность, чтобы уклоняться от возложенных на него обязанностей, поэтому отсутствие вечного надзора Лейси будет лишь на руку. Ирен явно тоже не станет чересчур напрягаться, так что, какие бы цели она ни преследовала, Шерлок не собирался вызнавать подробности. К тому же, зная Ирен, рано или поздно она не удержится и захочет похвастаться. За завтраком Лейси так и не появилась. Подошедший чуть позже профессор Мориарти, все также лучащийся дружелюбием, объявил о смене ролей официально и поздравил скромно улыбающуюся Ирен. Отсутствие Лейси, как и ее внезапную отставку, он объяснил внезапной болезнью на нервной почве, вызванной стрессом и большой нагрузкой. Как он сообщил, Забини пробудет в больничном крыле еще несколько дней, прежде чем присоединится к учебному процессу. Стресс и нервные срывы в Хогвартсе были довольно обыденным явлением. Постоянные нагрузки в совокупности с беспрестанным давлением со стороны педагогов были причиной ежегодных истерик среди представителей всех факультетов, возрастов и полов, и потому мадам Помфри держала постоянно пополняющийся запас Умиротворяющего бальзама. Как правило, одной порции оказывалось достаточно, и лишь особенно чувствительным приходилось пить целый курс зелий. Лейси и сама была завсегдатаем больничного крыла и постоянным пациентом мадам Помфри. Однако подобные инциденты, как правило, случались во второй половине года, когда годовые или, что еще хуже, выпускные экзамены нависали дамокловым мечом. Тем примечательнее было, что подобное случилось в первый же день учебного года. Никто, впрочем, не заметил здесь ничего странного — все приняли на веру объяснение профессора Мориарти, а, может, попросту не захотели вдумываться. В конце концов Забини не пользовалась особой популярностью среди сокурсников, и никто не горел желанием выяснять, что с ней произошло. Шерлок это отношение разделял, однако все же решил при возможности попробовать что-нибудь разузнать. Покончив с завтраком и почувствовав себя намного лучше, чем с утра, Холмс, как всегда, в компании с Ирен и Себастьяном направился на первое занятие, которым по расписанию значилась Защита от темных сил. Окончательно сбросив с себя остатки сонливости, Холмс ощутил состояние возбужденного нетерпения. Наконец-то у него появилась возможность больше узнать о новом профессоре и расширить уже сделанные выводы. И ничто не могло способствовать этому лучше, чем возможность увидеть профессора в действии. Эту вполне естественную заинтересованность разделяли почти все до единого собравшиеся. По дороге в аудиторию чуть ли не подпрыгивающие от нетерпения Ванда и Летиция с оживлением перешептывались, однако их более интересовала личная жизнь профессора и наличие либо отсутствие у него девушки, нежели новые аспекты магии, с которыми мог познакомить их тот. Моран, задумчиво потирая пересекающий бровь шрам, вслух рассуждал, какие боевые заклятья он может выучить в этом году, чтобы летом опробовать их на мумиях во время очередной поездки в Египет с отцом. Мартин Фоули хмуро поглядывал на мечтательно улыбающуюся Джанин — они шли вместе, не расцепляя рук, и высокая фигура Мартина чуть горбилась, чтобы быть поближе к низенькой Джанин, но было видно, что мыслями его девушка сейчас далеко. Когда слизеринцы вошли в кабинет, претерпевший значительные изменения по сравнению с прошлым годом, профессор Мориарти уже поджидал их за столом. Изменения кабинета бросались в глаза сразу же — теперь здесь, вместо источающего дружелюбие зеленого уголка профессора Смоллвуд, царил более спокойный и мрачный минимализм, более соответствующий месту, где должны обучать столь серьезному и важному искусству. Нет, Смоллвуд была компетентным и грамотным специалистом и многому могла и обучала не только в теории, но и на практике, однако до мозга костей она была академиком и потому даже в практических занятиях не отходила от проверенных и одобренных безопасных методик. У нее не имелось достаточного боевого опыта, чтобы поделиться более тонкими аспектами, которые нельзя освоить по учебнику. Ей недоставало более изощренного и глубокого подхода к темным искусствам и защите от них — в конце концов вряд ли враг стал бы сражаться честно и безопасно, не прибегая к хитростям и уловкам. Конечно, профессор Мориарти тоже не производил впечатление закаленного в боях человека, но лишь на первый взгляд, который часто бывал обманчивым. Пройдя в сумрачный кабинет, освещаемый десятками тихо потрескивающих свечей, Холмс занял место за одной из выставленных полукругом парт. Несмотря на обилие свечей, запаха гари и источаемого дыма почти не ощущалось. — Еще раз приветствую вас, Слизерин, — Мориарти поднялся на ноги и обвел взглядом присутствующих. Его голос звучал негромко, но без усилий приковывал внимание. Обращенных любопытных взглядом было бы достаточно, чтобы смутить кого угодно, однако Мориарти принимал это как должное без тени смущения. Летиция О’Нил, устроившись поближе к преподавательскому столу, внимательно рассматривала профессора, накручивая на палец ярко-синюю прядь волос. Сидящая рядом Ванда Лавье смущенно уставилась на парту перед собой, на ее веснушчатых щеках горел бледный румянец. Джанин делала вид, что поправляет блестящую челку, пряча от своего недовольного парня заинтересованный оценивающий взгляд, обращенный на профессора. Мартин подозрительно косился на нее, что, можно было не сомневаться, непременно грозило в ближайшем будущем первой ссорой в этом году, наподобие тех, которые бушевали у них прошлой весной. Генри МакМиллан, по привычке усевшийся в одиночестве подальше от всех, усердно записывал тонким пером каждое слово профессора, хотя тот пока не сказал ничего, кроме приветствия. Только Сэмюэль Треверс казался не слишком заинтересованным, ни в предмете, ни в преподавателе — того заботило лишь все, что могло пригодиться в квиддиче, а там были запрещены практически всякие чары. Потому, видимо, заранее сочтя курс бесполезным, Треверс уселся в угол, чтобы спрятаться, но эта попытка вряд ли бы увенчалось успехом, ведь и оттуда его массивная коренастая фигура выделялась на фоне остального класса. Ирен, так же как и Шерлок, хранила таинственное молчание и невозмутимый вид, привычно пряча за непроницаемым фасадом истинные мысли и чувства. Длинные ногти, покрытые вишневым лаком то и дело бессознательно устремлялись к серебряному значку на груди, невесомо очерчивая контур буквы «С». — Итак, еще раз поздравляю вас с началом последнего года обучения, — начал профессор, — В конце этого года вам предстоит сдать экзамен, известный как ЖАБА и, что куда важнее, вступить на избранный вами жизненный путь и сделать по нему свои первые шаги. А уж куда заведет вас этот путь, на вершину или же в бездну, зависит только от вас. Ну и немного от меня, — на этих словах Мориарти скромно улыбнулся, — Я сделаю все от меня зависящее, чтобы вы сумели набрать достаточно высокий балл и, но одних моих усилий будет недостаточно. Поэтому я хочу облегчить вам эту задачу. Слизеринцы обменялись озадаченными взглядами. Слова профессора звучали обнадеживающе, но отчего-то казалось, что за ними скрыт какой-то подвох. Джанин первой из класса вскинула руку и, отложив в сторону перо, кончик которого задумчиво покусывала, задала интересующий всех вопрос: — И каким же образом, сэр? — Хороший вопрос, мисс Хокинс, — улыбнулся ей профессор, — Вы все, конечно, уже определились с тем, кем хотите стать, и я вовсе не хочу пугать вас или разочаровывать, однако ежегодная конкуренция среди желающих заполучить работу в Министерстве настолько велика, что, честно говоря, шансов у вас маловато. Подростки напряглись и поникли. О том, что спрос на рабочие места в мире волшебников давно превышает предложение, было известно почти всем, однако большинство старались об этом не задумываться, чтобы не расстраиваться лишний раз и не добавлять своей и без того непростой жизни дополнительного стресса. В последние годы переизбыток кадров в Министерстве магии становился таким большим, что даже обладая деньгами и связями, какими могли похвастаться многие выходцы из древних чистокровных семей, большинство которых обучалось именно на факультете Слизерин, было довольно непросто. Многие волшебники и вовсе уходили в миг маглов, где, несмотря на все до сих властвующие в определенных кругах предрассудки, возможностей для роста и развития было куда больше, чем в до сих пор застрявшем в средневековье волшебном обществе. Лишь Сэмюэль не проникся пессимистичным настроем одногруппников. С шумом откинувшись назад на стуле, он громко хмыкнул, даже не пытаясь таиться. — Вам смешно, мистер Треверс? — профессор Мориарти мигом оказался возле его парты, столь стремительно и плавно, что могло показаться, что он трансгрессировал. — В национальную сборную я пройду и без всяких дурацких баллов, — уже не столь дерзким тоном ответил Сэм, слегка напуганный неожиданным напором преподавателя. — В таком случае можете покинуть мой класс прямо сейчас, — ледяным голосом процедил Мориарти, — Но в таком случае обратно можете не возвращаться. Сэм вздрогнул и замолчал, некомфортно съежившись под пристальным взглядом профессора. С минуту изучив его взглядом, Мориарти кивнул как бы сам себе, а затем отвернулся и продолжил как ни в чем ни бывало, словно тут же напрочь позабыв про Сэма. — Так вот, я предлагаю вам уникальный шанс получить будущее, которое вы так жаждете, — продолжил он, мягко двинувшись по аудитории вдоль расставленных по периметру парт. — Вряд ли просто так, не так ли, сэр? — негромко вставила Ирен. — Вы абсолютно правы, мисс Адлер, — Мориарти остановился возле нее, но в отличие от Сэма, Ирен смотрела без тени смущения, в ее темно-карих глазах невозможно было прочитать что-либо, — Я предлагаю вашему курсу новый формат зачетного мероприятия. В этом году предлагаю каждому из вас выбрать интересующую вас тему и подготовить для презентации курсовой проект. Услышав это, Шерлок встрепенулся. За то время, что профессор нагнетал обстановку, он успел придумать с десяток вариантов, которые мог бы озвучить Мориарти, начиная от банальной взятки и заканчивая турниром на выживание, однако реальность прозвучала совсем не так страшно. Откровенно говоря, чего-то подобного Шерлок и ожидал — в прошлом периодически преподаватели устраивали нечто подобное в рамках разных дисциплин, однако довольно быстро выяснилось, что подобные проекты только отвлекают большинство студентов от основного учебного процесса. Самому же Шерлоку такой формат весьма нравился — разум Холмса постоянно полнился всяческими идеями, на воплощение которых зачастую не хватало ни времени, ни возможностей, и потому такие курсовые проекты позволяли заняться воплощением каких-то задумок вполне официально. Вот только — чему Шерлок уже не удивлялся — остальные, ожидаемо поникшие и расстроенные, были слишком недалекими, чтобы оценить подобную идею. Никому не хотелось заниматься чем-то дополнительным. Но, стоило предположить, что переубеждать профессора Мориарти будет довольно бесполезным занятием. Единственное, что совсем не понравилось Шерлоку во всей этой ситуации, было намеренное нагнетание ставок вокруг этого проекта. — И какую, например, тему можно выбрать, сэр? — спросил он. — На ваш выбор, — пояснил профессор, — Есть лишь одно условие — это должно быть что-то практическое и полезное в бою для атаки либо же для защиты. Вы можете изучить какие-то крайне редкие чары, придумать и воплотить стратегию боя, создать какой-нибудь защитный артефакт — пораскиньте мозгами. Тот, чей проект окажется самым удачным, получит приз — Мориарти вновь демонстративно замолчал, ожидая, пока заинтересованные студенты сами начнут его расспрашивать. — И что это за приз? — не заставил себя ждать вопрос, на этот раз от Летиции, которая придвинулась к краю стула, на котором сидела, так близко, что была на волосок от падения. Мориарти выдержал драматическую паузу. Он сохранял бесстрастный и невозмутимый вид, но по подрагиванию уголков тонких губ Шерлок видел, как тот наслаждается произведенным эффектом: — Стажировка в Министерстве магии, в любом выбранном вами отделе, вне зависимости от набранных баллов за ЖАБА, — чеканя слова, медленно произнес он, сияя от скрытого самодовольства. Оживление разом сменило не успевшее пустить корни уныние. Теперь каждый осмелился помечтать о том, что именно он станет тем самым счастливчиком. Шерлок задумался. Сам он не имел ни малейшего сомнения в том, что сумеет попасть куда хочет без всяких дополнительных трамплинов — пусть знаний порой бывало недостаточно, но Холмс без лишней скромности, которой и без того никогда не страдал, признавал превосходство своего ума над остальными. А даже если бы и этого оказалось недостаточно, его связи в правительстве мира магии точно обеспечили бы ему желаемое, если бы он решил опуститься до помощи брата. Предложение профессора Мориарти, тем не менее, звучало заманчиво даже для него и казалось слишком легким, чтобы не скрывать какого-то подвоха. — Все не так просто, верно? — вопрос прозвучал утверждением, и Мориарти утвердительно кивнул. — Конечно, нет. — усмехнулся он, глядя на застывших в напряжении подопечных, — Результаты вашего проекта нужно будет продемонстрировать в присутствии особых приглашенных судей из Министерства. Не стоит паниковать раньше времени, — тут же взмахнул он руками, спеша предотвратить очередную порцию разочарованных вздохов, — Вам ведь все равно нужно будет впечатлять будущих работодателей, так почему бы и не сейчас? К тому же у вас будет достаточно времени на подготовку. Имейте в виду, конкуренция развернется среди всех седьмых курсов четырех факультетов. Поэтому не теряйте времени. Определитесь с темой к концу месяца, и к Рождеству я уже буду ждать от вас первые наработки. Итак, поразмышляйте, как следует и не стесняйтесь обращаться ко мне за помощью. А сейчас приступим к нашему сегодняшнему занятию. Дождавшись, пока ученики выбросят из головы мысли о предстоящем испытании и судьях и уберут в сумки все вещи за исключением палочек, Мориарти продолжил, неспешно двигаясь по аудитории: — История темных искусств насчитывает уже не одно столетие. В былые времена их применяли повсеместно до тех пор, пока ограниченные умы не начали бояться той силы, что они даровали, и не запретили их из страха. И потому те храбрецы, кто осмеливался использовать темные чары, приравнивался к злу, которому неизменно объявляли войну другие так называемые светлые маги. Не буду вдаваться в подробности — ведь многим из вас и вашим семьям это знакомо не понаслышке, — от этих слов профессора присутствующие некомфортно поежились. Треверс заметно вздрогнул и опустил взгляд в парту, сжав губы, выдавая свое недовольство тем, куда клонил Мориарти. Шерлок не сомневался, что присутствуй на сегодняшнем занятии Забини, она бы точно не пропустила мимо ушей этот камень в свой огород и уже бы завела яростный спор о причастности своей семьи к темной магии. — Нас призывают бороться с темными искусствами в любом их проявлении, но для этого необходимо знать, с чем ты борешься, — сделав вид, что не заметил реакции, продолжал профессор, — И в первую очередь необходимо знать, что темным силам не свойственно благородство. Они не сражаются честно и потому всегда выживают. И это — единственное искусство которому стоит обучаться. Нам повезло жить в спокойные времена, однако даже в этом мире опасность возрождения очередного темного властелина существует всегда. И нужно быть к этому готовыми. Вы уже изучали боевые заклинания, не так ли? — дождавшись ответа в виде неуверенных кивков от отчего-то оробевших учеников, он шагнул вперед, — Я хочу проверить, на что вы способны сейчас, на данном этапе, как много вы изучили и освоили за прошедшие годы. Искусство магического боя является одним из древнейших и прекраснейших из существующих, и я хочу знать, владеете ли вы им. Поэтому сейчас прошу вас выйти вперед и разбиться на пары. Охваченные предвкушением чего-то интересного, слизеринцы поспешили последовать указанию, даже почти не обратив внимания, как одним легким движением руки Мориарти заставил парты исчезнуть. Однако Шерлок не мог не отметить с какой поразительной видимой легкостью далось ему это, ведь беспалочковая магия считалась одной из самых сложных для освоения наук. Добавив еще один мысленный штрих к сложившемуся в его голове портрету нового преподавателя, Холмс посмотрел на одногруппников, отмечая сложившуюся расстановку. Ванда и Летиция, как всегда неразлучные, держались с совсем не серьезным энтузиазмом и, казалось, едва сдерживались, чтобы не начать привычно перешептываться, обмениваясь впечатлениями. Сэм нехотя занял позицию напротив напрягшегося Генри, которому не по душе была любая работа, включающая взаимодействие с другими. Мартин и Джанин крепко переплели руки и опасливо косились на профессора — сражаться друг против друга им не хотелось, но и разлучаться они тоже не собирались даже на небольшой промежуток времени. Отвернувшись от одногруппников, Шерлок посмотрел перед собой и лишь теперь заметил, что из оставшихся можно было сложить всего лишь одну пару. Переглянувшись с Себастьяном, Ирен быстро заняла место напротив Шерлока и послала обаятельную улыбку оставшемуся в одиночестве Морану, недовольно закатившему глаза. — О, вас трое, один лишний, — тоже заметил сложившееся неравенство Мориарти. Небольшие каникулы Лейси затянулись, и ее отсутствие и служило причиной тому, что привычная система снова трещала по швам. Сильное ощущение дежавю внезапно посетило Шерлока. Против воли он взглянул на дверь, на секунду явственно поверив, что вот-вот сюда войдет Джейн Ватсон, и вновь разразится хаос. Дверь, впрочем, оставалась закрытой. — Мистер Холмс, не присоединитесь ко мне? — неожиданно предложил Мориарти и приглашающе развел руками, — Мисс Адлер, мистер Моран, прошу вас. Ирен вскинулась, удивленная тем, что ей в очередной раз не дали встать в пару с Шерлоком, а Себастьян широко ухмыльнулся, обрадованный тем, что перспектива работать в паре с преподом на сей раз обошла его стороной. — Почему бы и нет, сэр? — Шерлок же лишь пожал плечами, внешне сохраняя абсолютно равнодушный вид, однако сердце его ускорило ритм в предвкушении. Это была она — та самая возможность собрать больше информации, о которой он мечтал и которая превзошла все его ожидания. Он крепче сжал палочку и шагнул к профессору. — Рассредоточились, — велел Мориарти, контролируя выполнение указания, проверяя расстояние между парами и очерчивая палочкой еле заметные почти прозрачные границы, ограничивающие каждую пару от всех остальных, — Итак, по моему сигналу вы начинаете бой. Основная цель — обезоружить противника, вывести его из боя. Мистер Холмс, ну а мы с вами будем наблюдать и анализировать. Затем вы скажете мне, в чем заключаются ошибки ваших товарищей. Шерлок сосредоточенно кивнул. Уж о слабостях и ошибках присутствующих он мог сообщить без всяких показательных поединков — насмотрелся и изучил достаточно за прошедшие шесть лет, но об этом он промолчал. — Итак, начали, — взмахом руки Мориарти дал сигнал, и бой начался. Бой был неуклюжим и совершенно бестолковым. Даже владея неплохим арсеналом чар, сражаться в полную силу никто не стал бы, и потому каждый выбирал заклинания попроще. Мартин и Джанин старательно мазали друг по другу легкими алыми лучами обезоруживающего заклинания, Ванда сумела повалить Летицию на пол, что могло бы засчитаться за победу в ее пользу, если бы она добилась этого магией, а не попросту споткнулась о собственную ногу и упала, захватив противницу по этому импровизированному бою. Сэм и Генри пытались выдать какое-то подобие боя, вернее Сэм агрессивно атаковал теми немногими заклятиями, которыми владел, а Генри неуклюже пританцовывал с места на места, удерживая перед собой слабый дрожащий щит. Лишь Ирен и Себастьян не собирались сдерживаться, и потому Моран уже лежал на полу, извиваясь в опутавших его веревках, пока Адлер скучающе изучала свой маникюр. — Стоп, — наконец раздраженно велел Мориарти, поморщившись, — Прекратили. Итак, мистер Холмс, каков ваше вердикт? Еще раз оглядев одногруппников, чуть растерянных и смущенных, он выдал свое мнение без доли сомнения: — Они не стараются, — ответил он. — Вот именно, — громко воскликнул профессор, обращаясь уже ко всем, — Вы не стараетесь. Либо ваши навыки настолько слабы, что вам попросту нечего показать, либо вы сдерживаете себя нарочно, чтобы не выдать своих приемов. Но, честно говоря, ставлю на первое. Шерлок хмыкнул. Он знал, что Слизерину приписывают владение темными чарами и практику темных ритуалов, однако это был, скорее, стереотип, оставшийся из времен, когда многие выходцы из факультета змей служили под знаменем Темной метки. — Думаю, лишь у мисс Адлер был бы шанс выжить, — Мориарти повернулся к девушке, и та не скрыла довольной улыбки, — Кстати, будьте так добры, освободите мистера Морана. Ирен немного помедлила, растягивая момент, а затем взмахнула палочкой, испаряя веревки, и Моран, сердито хмурясь и растирая покрасневшие запястья, поднялся на ноги. — Что ж, — подвел итог Мориарти, — Это было разочаровывающе, но, быть может вы, мистер Холмс, докажете обратное? Шерлок медленно повернулся, вперив изучающий взгляд в профессора, ощущая, как напряглись все до единой мышцы его тела. Мориарти походил на хищного кота, обманчиво расслабленного, но готового в любой момент броситься вперед. Учитывая тот уровень магии, продемонстрированный профессором, что Шерлок уже успел увидеть и оценить, он отчетливо сознавал, что победа вряд ли окажется на его стороне. Но тем не менее это был шанс, шанс узнать больше о личности нового профессора, дополнить хотя бы часть из слишком многих недостающих кусков мозаики, успевшей сложиться в чертогах разума. Шерлок утвердительно кивнул и решительно сжал палочку, занимая позицию напротив Мориарти. Его одногруппники тут же разбежались по сторонам и прижались к дальней стене аудитории. Мельком Холмс отмечал проступившие на их полускрытых сумраком лицах — страх Ванды, почти злорадный интерес Сэма, не слишком поддерживающая ухмылка Морана, почти явное беспокойство Ирен. Очертив палочкой тонкую защитную пелену, похожую на дрожание воздуха, отделяя зрителей от импровизированной арены, Мориарти посмотрел на Шерлока: — Готовы, мистер Холмс? На счет три: один, два… Риктусемпра. — Протего, — ожидающий этого Шерлок быстро отразил удар, луч заклинания с силой отскочил от щита и ударился в защитный контур, тут же угасая, полностью им поглощенный. Стоящий прямо позади того места, в которое ударилось заклятье Генри отдернулся в страхе, закрывая лицо руками. Несмотря на очевидность первого удара, преимущества Шерлок не получил. Не давая противнику ни единой секунды на ответ, Мориарти полностью взял бой под свой контроль, отправляя одно за другим очередные заклинания. Шерлок еле успевал их отражать, ошеломленный столь стремительным напором, при том, что Мориарти сражался вполсилы. Не выказывая никаких признаков напряжения или усталости, он улыбался одними уголками губ, а в голосе, выкрикивающем заклинания, звучала насмешка. Мориарти насмехался над ним. Злость ледяной искрой вдруг вспыхнула где-то в груди. Очередное заклинание, на этот раз совершенно невидимое Секо, коснулось плеча не успевшего полностью увернуться Шерлока, рассекло ткань мантии и рубашки, несколько темных капель обагрило пол, но Холмс этого даже не почувствовал. Выхватив идеальный момент, когда профессор сделал передышку буквально в долю секунды, Шерлок в тот же миг перехватил инициативу: — Петрификус Тоталус, Редукто, Экспеллиармус, — подкрепленный злостью и пульсирующим в крови адреналином, Шерлок теснил Мориарти к краю защитного барьера, за которым, сжавшись, столпились одногруппники. Более Мориарти не улыбался. Очередное заклятие вдруг насквозь прошило слабый щит, который профессор выставил перед собой, и ударило того в грудь. Удар откинул его прямо в барьер, и, не устояв на ногах, Мориарти рухнул на колени, а палочка выскользнула из его рук и с негромким стуком, перекрываемым потрясенными возгласами, покатилась по паркету. Ошеломленный неожиданной победой, Шерлок остановился, тяжело дыша, и сделал осторожный шаг. Торжествовать он не торопился, в любой момент ожидая подвоха, но профессор поднял руки в знак поражения. Посомневавшись с минуту, Шерлок опустил палочку. И не сразу понял, что ошибся. Фигура профессора на полу вдруг задрожала и поплыла, осыпаясь и тая и в доли секунды растворяясь в воздухе. Тонкий вскрик Ванды донесся как из-под толщи воды, Шерлок не успел сделать ни вдоха, ни шага, ни осознать, что только что произошло, как легкий щелчок пальцев донесся из-за его спины, и волшебная палочка выскользнула из внезапно одеревеневших пальцев. Резко развернувшись, чувствуя, как бешено колотится сердце, каждым стуком отдаваясь в ушах, Шерлок увидел профессора Мориарти. Он стоял, как ни в чем не бывало, держа в руках обе палочки, не запыхавшийся, не уставший и абсолютно точно не побежденный только что. Криво улыбнувшись, Мориарти протянул ему палочку, и Шерлок машинально принял ее обратно. — Неплохо, мистер Холмс, — выдал он скупую похвалу, — Хотя и вполовину не то, на что вы способны при должной тренировке. — Что это было? — лишь спросил слизеринец. Мысли в его голове метались со скоростью света, пытаясь переварить то, что только что произошло. — Вы мне скажите, — пожал плечами Мориарти, одновременно убирая защитную завесу и освобождая остальных учеников, — Сумеете назвать свою главную ошибку? — Я не ошибся, — сквозь зубы процедил Шерлок, анализируя свои действия. Он сам сознавал свои промахи — действовал слишком поспешно, без стратегии, — но в данных ограниченных рамках это было несущественно. Но ту уловку, что провернул Мориарти в конце, он никак не мог предвидеть, и потому отказывался признавать это своей ошибкой. — Вы сыграли на тщеславии Шерлока и дали ему иллюзию победы, — подала мелодичный голос Ирен. Шерлок невольно вздрогнул — он настолько сосредоточился на непроницаемом выражении лица Мориарти и снисходительном взгляде его почти черных глаз, что не заметил, как Адлер оказалась рядом. Холмс тут же обратил на нее сердитый взгляд, как бы веля не вмешиваться, но Ирен лишь извиняющимся жестом пожала плечами. — Верно, мисс Адлер, тридцать баллов Слизерину, — торжествующе объявил Мориарти, — Запомните, противник использует каждую вашу слабость, даже ту, которую, как вам кажется, вы тщательно скрываете. Изо всех сил сдерживая ледяной гнев, сковывающий его изнутри, Шерлок стискивал кулаки, с внезапной ясностью осознавая, что Мориарти и Ирен правы. Тщеславие было одной из его слабостей, но Шерлок искренне верил, что из всех людей он имел на это полное право. В конце концов разве он не превосходил интеллектом и способностей большинство тех, кого встречал на своем пути? Теперь он видел, как легко его удалось провести и мог злиться лишь на самого себя. Как мог позволить себе поверить в столь очевидную обманку и опустить палочку? Мориарти тем временем как ни в чем ни бывало вернул парты на места: — Прошу, присаживайтесь. Мистер Холмс, позвольте взглянуть на вашу руку? — Не позволю, — сухо ответил Шерлок, усаживаясь на свое место и скрещивая руки на груди. Теперь он явственно ощущал боль пореза и влажное тепло крови, пропитывающей рукав пиджака и мантии, но ему не требовалось и взгляда, чтобы понять, что рана была всего лишь царапиной. — Дай вылечу, — шепотом взмолилась севшая рядом Ирен, но Шерлок лишь отмахнулся от нее. Возмущенная пренебрежением, Адлер оставила попытки и отвернулась. — В таком случае продолжим, — не стал настаивать Мориарти, еще одним взмахом создавая по свече на каждой парте, — Итак, урок, который вы должны усвоить, — иногда знаний и навыков бывает недостаточно. У противника может оказаться неизвестное вам преимущество, как я только что продемонстрировал мистеру Холмсу, — Мориарти послал тому легкую улыбку, отчего Шерлок ощутил новую вспышку злости, — Итак, сейчас уберите ваши палочки и посмотрите на объект перед вами. Задача достаточно проста — зажгите свечу. Приступайте. Раздавшиеся было перешептывания тут же прекратились под взглядом профессора, и на какое-то время в аудитории повисла напряженная тишина. — Контролируйте ваши эмоции, перенаправьте их в магию и позвольте ей вырваться наружу, — Медленно прохаживаясь по классу, Мориарти наблюдал за стараниями слизеринцев и отпускал язвительные комментарии, но Шерлок его почти не слышал. — Неприятно опуститься с небес своего мнимого величия на твердую землю, не так ли, мистер Холмс? — вкрадчиво протянул Мориарти, оказавшись вдруг совсем рядом. Шерлок не шелохнулся. Злость все еще бурлила внутри ледяным потоком, досада от поражения казалась горькой и острой, однако даже этого было мало, ведь кривой фитиль оставался темным и холодным, и ни единой искры не вырвалось из него. Шерлок стиснул зубы, усилием воли заставив гнев отступить, запирая его глубоко в чертогах разума и позволив привычному холоду завладеть им. С эмоциями и их контролем Холмс никогда не ощущал проблем, даже когда они кипели и бушевали вот так, но его контроль всегда оказывался сильнее. «И к тому же, — подумал вдруг он, — более причины злиться не было». Пусть этот урок прошел совсем не так, как ему бы хотелось, но все же главного он добился. «Так вот какой ваш метод, профессор, — подумал он с мрачным злорадством, — Провокация». — Быть может, вы думаете, что вам не нужно стараться, ведь ваш брат обеспечит вас всем в этой жизни, — издевательски произнес профессор, продолжая пытаться его уколоть, но Шерлок не отреагировал. Теперь, когда он видел Мориарти насквозь, Шерлок был уверен, что больше не поведется на его уловки. — Это мы еще посмотрим, — спокойно произнес он. В этот момент оглушительным набатом прозвенел колокол, и профессор отступил, не ответив. — Что ж, — подвел итог он спешно засобиравшимся ученикам, — Ваш уровень меня разочаровывает. Тренируйтесь дома усерднее, и в следующий раз продолжим. И не забудьте про проекты. Покидая аудиторию, не желая задерживаться здесь лишнюю секунду, Шерлок ощущал спиной пристальный взгляд, и часть его ожидала, что Мориарти попросит его остаться, но этого не случилось. — Как рука? — заботливо спросила Ирен по дороге, не дожидаясь ответа и осторожно проводя палочкой над его плечом. — Нормально, — отмахнулся Шерлок, когда рана, на миг опалив огнем под действием целительного заклинания, перестала болеть, а порванная ткань срослась, как новая. — Не благодари, — процедила раздосадованная Адлер, и, ускорив шаг, скрылась из вида за поворотом. — Забей, ты был крут, — ободряюще произнес Моран, — Просто он круче, вот и все. — Это я заметил, — спокойно усмехнулся Холмс. Действительно крут, вот только, надолго ли? Непривычное чувство замешательства и беспомощности, которое Шерлок испытал там, когда волшебная палочка выскользнула из его рук, не понравилось ему, и он не собирался к нему привыкать. Шерлок более не собирался позволять Мориарти выставлять себя идиотом. Теперь весь его разум был поглощен поисками решения обратить ситуацию. В первую очередь нужно было выучить те чары, с помощью которых Мориарти создал ту иллюзию, и узнать контрзаклятье к ним. А затем стоило придумать собственные трюки, которые можно было бы взять на вооружение. Вот если бы была возможность заставить Мориарти испытать то же чувство бессилия — сбить его с толку, застать врасплох, — если бы только можно было создать такое заклинание или зелье… Мысли Шерлока отправились в полет, пока он механически передвигал ноги и также механически отсидел следующий урок. Почти на обращая внимание на профессора Дромгул, пока та спокойным негромким голосом объясняла тему, он бессознательно рассматривал, как солнце искрилось в ее пылающих рыжих волосах и на золотистой мантии. В отличие от других дисциплин, на древних рунах подобная рассеянность была вполне простительна — Клода Дромгул, молодая и дружелюбная преподавательница всегда позволяла ученикам спокойно заниматься своими делами при условии выполненного домашнего задания. Слушая вполуха ее монотонный размеренный голос, Шерлок вдруг замер, когда что-то из ее слов зацепило его слух. Идеи, до этого метавшиеся в голове беспорядочным смутным торнадо, вдруг начали выступать из тумана и оформляться в подобие четкого плана. Он размышлял над этим весь остаток дня и весь последующий день. Ему хотелось тут же отправиться в библиотеку, чтобы приступить к исследованию, однако каждый вечер засиживался в общей гостиной, до поздней ночи тренируя беспалочковую магию. Идея зажечь треклятую свечу так захватила Шерлока, что в пятницу вечером, оторвавшись на секунду от упрямо не желающего загораться фитиля, он с удивлением обнаружил, что уже наступил вечер. Темные тени сгущались в гостиной в углах, куда не доставал свет от пылающего в камине огня. Вода озера за окном-иллюминатором казалась темной и безжизненной. Часы, однако, показывали всего половину седьмого — в подземельях всегда казалось темнее, чем было на самом деле, за счет глушащих свет вод Черного озера. Гостиная практически пустовала — теплые вечера ранней осени студенты предпочитали проводить на улице, так что сейчас здесь оставалась лишь стайка первокурсников, усердно корпящих над домашним заданием. Даже Себастьян с Ирен куда-то исчезли. Решив сделать перерыв от нарастающей боли в напряженных глазах и досады на самого себя за очередную неудачу, Холмс поднялся на ноги, размял затекшие руки и вышел из комнаты, следуя привычным маршрутом. Библиотека в этот час казалась сумрачным царством теней, разгоняемым лишь расставленными тут и там на столах лампами, выхватывающими островками света небольшие закутки. Средь высоких лабиринтов стеллажей же царил полумрак. Здесь не было никого, кроме вечно бдящей мадам Пинс — кажется, улица все-таки привлекала больше, чем книги, но Шерлок не возражал. Отдел, посвященный книгам по древним рунам был ему знаком, как и все другие, вот только в этот раз он пришел за конкретной книгой, вместо абстрактных исследований, ведомых одним лишь любопытством. Долго искать не пришлось — выцепив взглядом нужное название, выпуклым белым шрифтом отпечатанное на обложке, выполненной в виде защитного чехла, как часто бывало с особенно ветхими книгами, Шерлок потянул на себя. К его удивлению, книга не поддалась и вдруг дернулась назад. Он дернул еще, на этот раз со всей силы, и тогда книга вылетела со своей полки, заставив Шерлока отшатнуться и чуть не ударив его по лицу. В образовавшемся просвете среди книг на полке на миг сверкнул сердитый взгляд знакомых голубых глаз. Прежде, чем Холмс успел что-то сказать или сделать, как до него донесся шум шагов, и в следующий момент, стремительно оббежав стеллаж вокруг, Джейн Ватсон остановилась перед ним. Она стояла напротив, всего в нескольких шагах, уже вовсе не бледная и безжизненная, какой Шерлок видел ее в последний раз — ему казалось, что он успел забыть тот образ и перестать о ней думать вовсе, но этот контраст с ее нынешним привычным здоровым видом вызвал странное чувство, похожее на укол облегчения. Они не виделись с того злосчастного урока зелий — общих пар у них не предвиделось до следующей недели, и даже в Большом зале Шерлок не встречал ее. Теперь она стояла напротив него и сверлила взглядом, полным неприкрытого необъяснимого гнева. — Ты, что, преследуешь меня, Холмс? — воскликнула она, совершенно не заботясь о производимом неприемлемом в этом месте шуме, — А ну отдай мне книгу, сейчас же! — Прости, — от удивления Шерлок не сразу нашелся со словами, — Не знал, что она твоя. — Я ее первая нашла, — разъярилась Ватсон и, бросившись вперед, попробовала вырвать книгу из его хватки, но Холмс инстинктивно отдернул руку. На щеках гриффиндорки проступил гневный румянец, — Какого черта, Холмс? — В чем твоя проблема? — Шерлок закатил глаза, начиная раздражаться. Он совершенно не понимал, почему она так зла, в конце концов на этот раз он не сделал ей ничего плохого, а эта несчастная книга вряд ли стоила того, чтобы так заводиться, — Мы взяли книгу одновременно, но теперь она в моих руках, так что она моя. — Черт тебя побери, Холмс, — прошипела Ватсон, сжимая кулаки, полуприкрытые длинными рукавами свитера-оверсайз. — Уверена, что она тебе так нужна? — холодно парировал он, — Может, поищешь что-нибудь другое, например, в отделе зелий? Скажем, в разделе противоядий от интоксикации веществами? До этого момента он не собирался когда-либо припоминать ей ее провал на зельеварении, однако сейчас ее ничем не смягченная необоснованная враждебность заставила его ощетиниться в ответ. Однако в следующую секунду он тут же пожалел о брошенных едких словах. Замерев на месте, словно пораженная громом, Ватсон побледнела. Румянец стремительно отхлынул от ее лица. В широко распахнутых глазах промелькнула такая боль, словно Шерлок ударил ее. Издав странный звук, похожий то ли на тихий вскрик, то ли на всхлип, девушка развернулась и стремительно убежала прочь, едва не сбив с ног разгневанную мадам Пинс. В полном замешательстве Шерлок остался стоять, словно пригвожденный к месту, ощущая острый укол раскаяния. Книга, внезапно потерявшая всякий смысл, тяжким грузом повисла на его руках.