Вдребезги

- Ты посмотри на себя, - смех раздался по битому-перебитому стеклу. По кусками обвалившемуся залу. Не смех - плач утробный, завёрнутый в фольгу, как горький шоколад. - Посмотри на себя... А Бог Смерти молчит. Молчит и не двигается - сам напоминает труп. Просто сидит и слушает, как грустно хрустит это стекло под сапогами местного - ха-ха-ха, - героя. А сам этот "ха-ха-ха-герой" идёт так медленно, что даже и не понятно, идёт ли. Молчит. И молчание тянется, плавит болящие нервы. - Как у тебя здесь пусто, - разрывает злую тишину, - подстать убийце и вору! Подстать. Бог Смерти не может не согласиться, он опускает голову чуть ниже, и его противник принимает это за сигнал поражения. Своеобразный белый флаг. Он обводит глазами куски камня, расколотый мрамор, разбитые окна. Зачем в царстве смерти окна? И целые книги, лежащие отдельной стопочкой на полу в дальнем углу. На глаза наливаются горючие слезы. - Нравится здесь сидеть и забирать дорогих людей? Убивать просто взглядом? - а после каждого слова Бог не дрожит даже. Он сидит на своем троне, скрюченный, молчаливый... И герою от этого лишь больнее. Бесчувственный монстр. - Наверное, ты наслаждаешься криками. Наслаждаешься видом измученных тел, как иначе объяснить твои поступки? Если бы не ты, Джинн... Она бы... Он яростно щёлкнул зубами, не в силах продолжить. И стоит на месте. А другой сидит. И оба в молчаливом трауре. - Ты прав, - бесцветно ответил Бог. - Я убийца и вор. Забираю тех, у кого есть любимые. Забираю тех, кого сильно любят. - Да как ты смеешь? - Бог как будто смеялся над ним, но где-то подсознательно он чувствовал исходящую от него ту же ярость, что и в себе... Но герой пришел отомстить. И меч, вытащенный из ножен, звонко пропел в могильной тишине загробного мира, - Да что ты знаешь, бесчувственная сволочь?! А сил злиться не оставалось. Он просто хотел бросить этот меч на пол, осознавая всю бессмысленность происходящего. И ненависть, пылающая долго в нем, внезапно угасла, оставив после себя только теплые угли, которые требовалось затушить. Слезами своими затушить. - Как ты смеешь, - повторяет он, но в этот раз взгляд мылом заливается, руки дрожат, а всхлипы просто из ниоткуда берутся, и мужчина (все тот же "ха-ха-ха-герой") все ближе подходит. Бог молчит. Как всегда молчит. На его лице маска, вокруг осколков намного больше, но герою все равно, откуда они взялись. Мир сузился только до одного монстра, восседающего на троне. - Ты ведь никто! - Я убийца, - просто возразил он. - Ты же ничего из себя не представляешь!!! - Краду души ни в чем не повинных. - Да ты!.. - И Джинн... Если бы она была здесь, то просто пронзила меня мечом. Таким же, который ты направляешь в меня. - Не правда... - Она так страдала, пока болела, - этот бесконечно пустой голос вводил в транс. Нет. Джинн не была такой. - Ты врешь! - он знал! Он все знал, Джинн никогда не была такой! - Агония её была так... Уморительна... Всего один шаг и взмах. Дилюк отпустил рукоять меча и в ужасе отшатнулся, но ничего не произошло. Меч не упал, удерживаемый телом. И Бог Смерти тяжело вздохнул. Тяжело вздохнул, и в этом вздохе слышался свит холодного, пробирающего до мурашек, ветра. И грозы в нем слышались, и пустые перезвоны колоколов. И мрачным грохочущим шепотом произнёс он: - Как можно жить под потухшими звёздами? Конец фразы едва был слышен, Дилюк уж точно не мог понять, что сказал монстр из-за стучащей крови в ушах. Герой подошёл, осторожно толкнул его в плечо и вытащил меч. Вместо крови из раны посыпался песок, и через секунду всего всё тело Бога рассыпалось. - Ты... Ты что сделал? - потрясённо спросил Дилюк и рухнул на колени, сгребая песок руками. Меч упал, ударился об пол с таким громким звуком, что от страха чуть не остановилось сердце. - Что ты сделал?.. Что? Почему? - Ты не мог... Ты не мог так легко!.. Ну не мог же так легко Бог Смерти умереть?.. Дилюк растерянно обернулся на единственный целый угол - с книгами - и медленно пополз к нему. Медленно, цепляя руками случайные осколки стекла, какое-то дерево, разбросанные мраморные куски. Он добрался до книги, открыл ее, даже не прочитав названия, и зажмурился. На него глядела с рисунка будто бы живая Джинн. Схематично набросанная карандашом, она смотрела и улыбалась. Этот рисунок был закладкой, заботливо уложенной между страницами, и Дилюк медленно перевел взгляд на текст. Ничего особенного. Просто роман, а разворот рассказывал о моменте признания в любви. Дилюк захлопнул книгу. "Красавица и чудовище". Искренняя любовь к монстру. Тишина поглотила его, впервые на его памяти мир вокруг не звучал никак. Он снова медленно обвел глазами зал и наткнулся случайно на зеркало. На его остатки. Вот, что это за осколки валяются. Разбитое зеркало. Если приглядеться, то здесь и мраморные куски собираются в статуи. И в стенах трещины, и в полу, но только книги целы. Дилюк нехотя встал, медленно подходя к тому, что осталось от Бога, а внутри уже было пусто и горько от чего-то. Дилюк поднял маску и подошёл к остаткам зеркала... Разбитое его лицо можно было считать его целым изображением. Так себя и чувствовал. И, чтобы больше не видеть ничего на месте этого изуродованного лица, он надел маску на себя. Теперь он будет Богом. Любить-то больше некого, и больше ничего ему не остаётся.