Вечер того же дня
Саша даже не понял, как оказался в одном из баров в центре города. Почему он не пошёл домой после спектакля, а решил, что будет проще — немного выпить. И чёрт дёрнул его прийти сюда в одиночестве, но так же лучше. Лучше, чем объяснять Кириллу, почему ты порываешься третий раз за антракт выйти и закурить. Намного лучше, чем под пристальным взглядом Диевской заливать в себя второй за пару часов эспрессо. И когда уже с чистой совестью, не совсем светлой головой и в приподнятом настроении Суханов решил, что на сегодня хватит и пора бы уже в кровать, то с прискорбием обнаружил, что его кошелёк пропал. Благо в нём было пятьсот рублей и «подрожник», а карту он предприимчиво убрал в карман джинсов, когда только пришёл в бар. — Вот чёрт! Суханов редко разъезжал на такси, так как у него была своя машина. Да и жил он не так далеко от театра, но в таком состоянии добраться до квартиры было просто нереально, тем более суббота — на улицах столько неадекватных, а лишаться ещё и смартфона и парочки зубов — не самый лучший вариант. И Саша уселся на ступеньку у бара, клацая пальцем в первый попавшийся контакт. Конечно, это был Кирилл. Мужчина не сомневался, что Гордеев ему поможет… он всегда помогал, даже когда Саша ничего не просил. — Кир… Кирилл, — проговорил Суханов невнятно, но честно пытался усмирить заплетающейся от количества выпитого язык, — у меня кошелёк пропал. Можешь меня забрать отсюда… Одному Богу известно, как Саше удалось объяснить, в каком из десятка баров на этой улице он был. И Кирилл не задавал лишних вопросов, даже не стал отнекиваться, а просто ответил: скоро буду. Никуда не уходи, пожалуйста. «Пожалуйста», — прокручивал у себя в голове брюнет пока ждал друга. Гордеев всегда был таким вежливым, будто родился не в ту эпоху. Не прошло и двадцати минут, как Кирилл уже был на месте, помогая мужчине добраться до машины. Не обошлось без шуток в стиле: теперь пришёл черед Генри помогать Джону. Ехали они почти в тишине, но Кир не выдержал первым, видимо, он долго думал, что спросить у Саши. Вопросов было так много… — Зайдёшь? Это не разговор на пять минут… минимум на шесть, — пытался пошутить Суханов, а затем засмеялся, кашляя. Опять он курил. Гордеев в ответ пробормотал о том, что в таком состоянии он вряд ли бы его просто подбросил под двери квартиры, позвонил в звонок и убежал. Саша горько усмехнулся, когда пытался открыть дверь, но всё не мог попасть ключом в замочную скважину. — Никто бы не открыл, — заключил мужчина, проходя в тёмный коридор. В квартире было теперь так пусто, пусть жена и уехала ещё полгода назад, но какие-то вещи забрала буквально вчера. Кирилл непонимающе смотрел на Сашу, а затем обвёл взглядом опустевший интерьер. Ответ был так очевиден и прост. Гордеев понял всё без каких-то объяснений, а Суханов лишь пожав плечами, ответил на его немые вопросы: — Уехала она еще давно. Мы развелись. Не хотел раньше времени нагружать тебя этим. Он вообще не любил кого-то нагружать проблемами, тем более Кирилла. Тот же сразу всё бросал, лишь бы помочь. А тут даже не знаешь, что сделать, чтобы не так болело. Пить Саша устал. Курить, видимо, тоже. И ему нужно было выговориться. Пока он под градусом и плохо соображает, чтобы затем свести всё на алкоголь.***
Эта заведённая юла вращается кругами возле Кирилла. Бормочет что-то себе под нос, примеряет шляпку, снимает шляпку, гладит кота, кормит кота, звонит по телефону, громко смеётся. И всем своим видом пытается показать — мне бы хотелось, чтобы «твоё» стало «нашим». Иногда Кириллу хочется раскрутить эту юлу и направить вектор в сторону Финляндии. Катись, моя хорошая. Но кто-то 33 года назад назвал эту юлу Верой и направил в жизнь Кирилла. За что? Он смотрит, как она заботливо насыпает корм рыжему коту, как очередной раз заглядывает в пустые кастрюли, пытаясь найти причину задержаться. Но в кастрюле и в сковородке причина не находится. И даже в стопке аккуратно перемытой Кириллом посуды — тоже. Экран компьютера гаснет, и Гордеев ловит фигуру Веры, поправляющей кровать, в отражении монитора. Она замечает это и показывает на воображаемые часы на запястье. Им нужно успеть на саундчек. — Да, пойдём. — Кирилл тянется, встаёт из-за стола и упирается ногами в рюкзак Веры, раскинутый на полу. Девушка поднимает его с паркета, лямки обнимают ее плечи, и Гордеев вдруг понимает, что в этой квартире для них двоих слишком мало места. Уже больше двух лет (следил по календарю) он вставлял наушники в уши всякий раз, когда спрашивали об их с Верой отношениях. Терял голос, когда говорили о свадьбе и детках. Убегал на самолёт, когда спрашивали, когда они наконец-то съедутся. Он строил вокруг себя баррикады и крепко оборонял границы, потому что обсуждать было нечего. Вера и он — отличные друзья, хороший дуэт, прекрасные коллеги по цеху. Вера даже следила за его котом, когда Кирилл был на гастролях, и лучше него самого знала, какой корм тот предпочитает. Но только вот отношений не было. И иногда она смотрела на него взглядом кота. Ластилась, обнимала и знала все ключи к его жизни. Но только Кирилл сменял замки. Несколько метров по давно известным дворам-колодцам со сквозными переходами. Они идут вместе, торопятся, и Вера почти вприпрыжку бежит за ним. Говорят на давно заученные темы — театр, концерты, фильмы, игры на пк. Кирилл знает, что она хочет сказать совсем другое, но упорно отводит разговор, пока на горизонте не появляются двери музкома. — Мне нужно найти Наташу, — говорит Вера, и Кирилл сбавляет шаг, пропуская её вперёд. Даёт ей фору хотя бы в этой игре. Гордеев подходит к служебному входу, где его встречает продрогший Саша. Рукопожатие и обеспокоенный взгляд Кирилла. — Саня, не дай этим сигаретам перевести себя на тёмную сторону. Борись, Саня! Но Саня не боролся. Кирилл чувствовал, как мысли из головы Суханова застряли в горле, как мокрота. Но он не собирался ничего рассказывать, а Кирилл — не тот человек, который будет совать свой длинный рост в чужие дебри. Забредёшь — вовек не выползешь. Но Саша — друг, наставник, гуру, поэтому беспокойство закрепилось в голове прочно и безвыходно. На вопрос «всё ли ок?» — Суханов отмахивается, как от мухи. Кирилл пожимает плечами, поправляет микрофон, пронзительно рычит, выводя свои связки из двухдневного выходного. Хочет подойти к Саше ещё раз, переспросить, уточнить, но часы в телефоне напоминают, что пора в грим-цех.Вечер
Спектакль оставляет силы только добраться до дома. Придерживая охапку цветов коленкой, Кирилл поворачивает ключ в дверях квартиры и заходит в своё холостяцкое гнёздышко. Силы на ужин, стрим для подписчиков или рисование — остались где-то в музкоме в конце первого акта. Поэтому Кирилл, сняв футболку, падает на диван, аккуратно заправленный верой. Телефон сигнализирует новым оповещением — Казьмин снова в эфире собирает донаты на машину, и Кирилл искренне завидует его работоспособности. Следующее сообщение напоминает ему что нужно не забыть завтра отвезти кота к ветеринару, а потом Гордеев засыпает под «конфронтацию», которая всё еще продолжает играть в его голове. Когда звонит телефон, Кириллу кажется, что он проспал три спектакля и его разыскивает администрация музкома. Но вместо этого на экране номер Суханова и бессвязный голос на том конце провода. Гордеев смеётся набору букв и старается продолжить за Сашей мысли, чтобы понять геоточку. Шарады складываются в нужную информацию и блудный друг становится не таким уж и блудным. — Никуда не уходи, пожалуйста… — он хочет пошутить про Сашу-растеряшу, но Суханов сбрасывает вызов. Одной рукой Гордеев насыпает корм коту, который нахаживает вокруг него шаманские круги. У Кирилла всё подсчитано: ровно два круга — и нужное количество корма уже в миске. Другой рукой он вызывает такси. К счастью, центр этим вечером не окрашен в бордовый цвет, а это значит, что до Суханова Кирилл доберется через 10 минут. — Я должен спасать друга. — Объясняет он коту, который осуждающим взглядом провожает Гордеева до двери. И только после выхода из квартиры Гордеев понимает, что причина осуждающего взгляда животного не в том, что хозяин вновь уходит из дома, а в том, что Кирилл снова перепутал корм. «Вера, напомни ещё раз, какой корм нужен?» — Пишет Кирилл в мессенджере. «С фиолетовым квадратом на упаковке, Кирилл» — она отвечает буквально через секунду. Наверное, это что-то значит, но Гордеев уже подъехал к нужному бару, снова напомнив себе, что он хреновый друг и хозяин. — Утрамбовывайся! — Кирилл усаживает Сашу в машину и чувствует, как алкогольное амбре распространяется по салону белой Тойоты. — Нам тут близко, не задохнетесь, — шутит он, когда рука водителя тянется, чтобы открыть окно. Кирилл говорит наизусть заученный адрес, и в салоне повисает тишина. Гордеев ждёт, что Суханова пробьёт на задушевные разговоры, но тот, несмотря на степень своего опьянения, молчит. Кирилл крутит кольцо на пальце, смотрит, как за окном пробегает Невский проспект и не выдерживает, когда машина подъезжает к дому. — Сань, что происходит? На тебе лица нет уже хрен знает сколько, а скрывать ты это ещё не научился. Суханов приглашает его к себе. Трехчасовой спектакль, отсутствие ужина в меню и кровать — заставляют отказаться. Но беспокойство за Сашу решает иначе. Хоть здесь поставить себе балл в зачёте на роль хорошего друга. За дверью квартиры начинается другая вселенная. Раньше по коридору Суханова были расставлены счастливые фотографии дочки и жены, премьерные кадры спектаклей и выступлений. Раньше здесь было больше обуви и верхней одежды. Сейчас же на крючках одиноко висела мужская куртка и связка ключей. Кто-то вышел из квартиры без них. — Не хотел нагружать раньше времени? Боюсь спросить, какого времени ты ждал? Когда сопьёшься? — Шутит Кирилл, понимая, что критика и наставления в адрес Суханова не приведут ни к чему хорошему. Он стягивает кроссовки, закрывает своей курткой одинокий крючок со связкой ключей и проходит на кухню. Суханов уже гремит ящиками стола и что-то ищет. Возможно, новую пачку сигарет, но курение в квартире и спертый запах табачного дыма Кирилл не перенесет. — Садись. Тебе не хватает чёрного чаю. Сейчас выпьешь, а с утра уже огурчик. — Гордеев достаёт два пакетика чая — чтобы наверняка — и ставит чайник. — А теперь «раньше времени» уже прошло? Может всё-таки расскажешь, что случилось?***
После того, как жена забрала последние вещи и даже опустошила комнату дочери, Саша чувствовал себя разбитым, будто из его сердца выдернули какую-то очень важную и нужную частичку. Суханов пытался сохранять рационализм и объяснить себе, что семейная жизнь дала трещину еще лет пять назад, когда на кухне вместо теплых объятий и поцелуев его встречал недовольный взгляд Иры, а также целый ворох претензий. И ссоры случались из-за сущей ерунды: он забыл вынести мусор, не убрал за собой тарелку, либо же элементарно как-то не так лёг спать из-за чего супруга проснулась, а затем проворочалась четверть часа. Их счастливая когда-то пара превратилась в очередную скандалящую. И всё бы ничего, но дочь росла и видела, как всё чаще мама и папа задерживаются на работе. Ирина была успешной, он, может, не таким популярным, но мужчина и не стремился к этому. Ему хватало проектов, а после успеха «Бала вампиров» будто бы пришла какая-то уверенность в себе. И единственное, чего так не хватало актёру — это элементарного спокойствия хотя бы дома. Жена увезла дочь еще полгода назад, поэтому теперь они так редко виделись. Буквально пару раз из которых Саша сделал вывод: теперь девочка настроена против него. Суд прошёл быстро и почти безболезненно, а Катя пожелала остаться с мамой. Вот так в один миг папина дочка вдруг стала видеть в нём предателя. Кого же он тогда предал? И почему новый ухажёр мамы воспринимался нормально, а одинокий и оставленный родной отец перешёл в касту «врагов»? Суханов любил Катю, она была единственным человеком, которого он настолько сильно обожал. Даже сейчас, когда девочка с ним не хочет общаться. Он всё равно хотел быть с ней, видеть её каждый день, пусть она очень изменилась — подростковый возраст те ещё нервы. И теперь единственное, что у него осталось от прошлой жизни — это парочка фотографий в гостиной, а также детские игрушки, которые Ира не стала забирать, потому что «зачем Кате этот старый заяц»? А этого плюшевого и потрёпанного временем кролика Саша купил дочери в далеком 2009-м, когда они вместе шли к стоматологу, и девочка так переживала, потому что мужчину не пускали в кабинет вместе с ней. По пути к доктору он подарил ей игрушку и сказал, что, если папы нет рядом, то этот зайчик, как проводник, будет всегда с ней. И потом Катя всегда ложилась спать с Беляшом [именно так она назвала игрушку], а когда Суханов задерживался надолго, то дочь рассказывала, мол, зайчик верно охранял её сон и говорил, что как только она откроет глаза — папа уже будет дома. И вот старая игрушка теперь одиноко лежит на столе в детской, а его уже больше никто так не ждёт. Мужчина пытался не думать об этом всём, но после работы и в выходные — хотелось лезть на стену, лишь бы хоть как-то заглушить эту тупую боль. Алкоголь помогал не так хорошо, тем более после него было тяжело прийти в норму, поэтому через какое-то время вместо вина и коньяка Саша принялся за сигареты. Он хотел бы работать больше, чтобы не было ни одной свободной секунды, но пока его график был заполнен не так плотно, как хотелось бы. И, наверное, Суханов бы сломался и рассказал всё Кириллу, но почему-то не мог. Гордеев излучал такой позитив и тепло, что мужчине казалось, будто от его холодности и депрессивного настроения Кир погаснет тоже. И это так глупо, наверное, если участь, что Саша старше и опытнее, но на деле… семейный уют и та самая идеальная жизнь была именно у Гордеева. Да, о личной жизни он не говорил, но все давно знали об их с Верой «затянувшейся интрижке». Мужчина даже по-хорошему завидовал ему. Свешникова была идеальной половинкой, пусть иногда и казалось, что в их союзе что-то не так, но брюнет не лез в чужую семью, когда своя развалилась. Гордеев проходит на кухню и не даёт Саше взять новую пачку сигарет, беря бразды правления в свои руки. Чайник, пакетики с чаем, кружки. Суханов смиренно сидит на стуле, потому что стоять ему всё ещё тяжело, пусть и алкоголь немного отпустил. Мужчина подпирает щёку кулаком, смотря на то, как Кир приоткрывает окно, чтобы проветрить комнату, а затем наливает в кружку кипяток, утапливая чайный пакетик в нём. Пока Гордеев не сел напротив, Саша начинает говорить, ведь знает же, что станет легче, только нужно начать. Всего лишь вскрыть больное, а там оно попустит. — Мы давно хотели разбежаться, но Катя была маленькой, поэтому мы всё откладывали до какого-то момента, и вот он он настал. Полгода назад Ира вернулась в Москву насовсем и забрала дочь, — Суханов никогда не носил кольца на пальце, поэтому некоторые коллеги и поклонники даже не знали о том, что у него есть жена и ребёнок, но Кирилл всё знал. Саша с Ирой сыграли свадьбу через пару лет после рождения Кати, Гордеев тогда учился на курсе втором или третьем, был приглашён на скромное торжество в качестве друга и подопечного. Да, дружить со студентами было странно, но они с парнем как-то сразу нашли общий язык, а ещё Суханову нравилось, что этот юный и талантливый во всем человек чему-то учится у него. — И я узнал, что она уехала и… ну у неё кто-то появился. Не знаю в какой момент: до того, как мы подали документы на развод или после. Катя почти не звонит, а на мои звонки отвечает редко. Думаю, что Ира ей чего-то наговорила, поэтому теперь она на меня обижена, — Саша дотронулся кончиками пальцев до кружки, чуть поморщившись от обжигающего жара, — Дочь думает, что мы развелись, потому что я «плохой». Может, так и есть, я уже не знаю, если честно. Суханов немного отпил чай, тот больно обжег губы, рот и язык. — Наверное, что-то делал не так, но мои родители душа в душу живут до сих пор. Да, тоже иногда ссорятся. И я думал, что разлад в семье — это обычное дело, но всему есть предел. Она устала от меня, а я от неё. Мужчина пожал плечами, а затем посмотрел в глаза Кирилла с грустью. Ему хотелось бы узнать у друга секрет счастья и того, как им с Верой удаётся настолько гармонично жить. — У тебя и Веры не бывает скандалов? Не бывает такого, что ты вдруг смотришь на неё и думаешь: а где та прекрасная девушка, которую я полюбил? Куда же она делась, да, и была ли вовсе? Суханов усмехнулся. Вера была прекрасным человеком, но Ира тоже… но обернулось всё разводом и скандалами. Может, у четы Гордеевых-Свешниковых тоже бывают ссоры. Саша не мог себе представить правда этого, потому что Кирилл был таким спокойным и воспитанным, что тяжело даже вообразить, как он на кого-то кричит вне роли.***
Кубик сахара растворяется в чашке. Кирилл отмечает терпкий запах бергамота — хороший чай, наверное, подарок поклонников. Он ставит две кружки на стол и садится напротив, ожидая долгий рассказ. История — не из лёгких. И ещё одно прямое доказательство, что переживания за друга никогда не появляются напрасно. Знал бы Гордеев о разводе раньше, но что он смог бы сделать? Кирилл собственноручно рушил свою личную жизнь, поэтому быть мудрой совой в чужих отношениях он не мог. Напялить очки из «Канкана» на нос и читать морали Суханову, проводить психологические лекции на тему «как не спиться, если вас бросила жена» — что за бред, когда ты живёшь в «псевдо»-отношениях. Такой подвид отношений изобрел сам Гордеев. Это когда ты не понимаешь, чего хочешь от жизни. Тебя съедает тяжёлый груз ответственности весом в тонну, но ты послушно несёшь этот крест на себе, потому что говорить людям «нет» тебя не научили. Под столом он закидывает ногу на ногу, колено задевает угол стола и чайная ложка заливисто скатывается на пол. Как говорила мама, это к знакомству с приятной особой женского пола. Кирилл поднимает ложку и суеверно думает «не дай бог» — приятных особ в жизни уже хватало. Саша рассказывает скупо. Не нужно быть психологом с заграничными дипломами, чтобы понимать, как сильно ранит его эта тема. Кирилл не думает о детях. Ему за 30, часики неминуемо тикают и бегут галопом по циферблату, но Гордеев не хочет менять свою жизнь. В воображаемом списке целей на год он всегда ставит первоочередную задачу — разобраться в себе. Чего он хочет? Что он любит? А главное — кого? Сделать это без помощи мамы, которая каждый вечер спрашивала, как дела у Веры и рассказывала, как изумительно проходит жизнь в семье брата. Дочка начала ходить, они купили новую квартиру, сейчас копят на дачу. А Гордеев тем временем мысленно считает номера рейсов в Москву и сопоставляет — успеет ли он улететь после спектакля. Всё, что ему хотелось — просто разложить мысли по полкам в голове, провести там генеральную уборку и понять — чего тебе надобно, старче? Кирилл меняет ложку на другую и помешивает чай, не поднимая глаз на Суханова. Он не знает, какой совет дать другу и грустно отмечает, что миссия «заработать балл в зачете дружбы» провально разошлась по швам. Гордеев помнит их свадьбу. Помнит Иру в скромном белом платье — такую счастливую на тот момент. Помнит Сашу с бутоньеркой в кармане. Помнит и себя — восторженного мальчишку, навсегда покоренного мыслями/игрой/философией Суханова. он был щенком, преданно смотрящим в глаза великого Александра Сергеевича. Между собой они называли его Пушкиным, но Кирилл звал его просто — учитель. И что это было тогда? Когда Суханов приобретал в его голове разные роли. Восхищение, уважение, любовь и преданность. В том студенческом коктейле было замешано так много чувств, что Кирилл бережно сохранил их в чёрном ящике своей жизни. Вскрыть только по востребованности, иначе затянет в ещё большую трясину. Первое время Гордеев пытался разобраться. Доставал каждую эмоцию, рассматривал её под микроскопом, примерял к себе каждый раз, когда в музком входил Суханов. А потом появились проекты, появилась жизнь, появилась фан-группа, следящая за каждым шагом. И чёрный ящик опять отправился на верхнюю полку. До востребования. — Ты пытался поговорить с дочерью? — Спрашивает Гордеев. Он не понимал, что делать при разводе. Не было в его жизни справочника и инструкции на эту тему. Кирилл теряется, не знает, какой вопрос задать, но отчётливо чувствует за рёбрами, проступающими сквозь любимую майку «щас спою», острую потребность помочь Саше. — Ты ведь понимаешь, что Ира рассказала всё со своей колокольни. Думаю, ты сможешь всё исправить, если просто поговоришь с Катей. Знаешь ведь, как дети чувствуют фальшь. Думаю, что она сможет отличить горячее от холодного. Кирилл пожимает плечами и смотрит на Суханова. Тот делает глоток обжигающего крепкого чая, и Гордеев искренне надеется, что завтрашний спектакль пройдёт без форс-мажоров и Саша не испепелит его своим дыханием с привкусом последствий сегодняшнего вечера. — Сань, ты, конечно, прости, но когда люди любят друга — они не устают. Я в книжках такое читал по крайне мере. — Конечно, куда ему до идеальных отношений. Слово «любовь» уже давно использовалось только по отношению к спектаклям и коту. — Мы ездим в Москву почти каждую неделю. Просто попробуй поговорить — за это тебя никто не покусает. Зато ты будешь кусать себя, если не попробуешь этого сделать. А про ту идеальную картинку наших семей можешь забыть. Тогда всё было по-другому. И тут тот самый вопрос. Кирилл чувствует себя на интервью в газету «стар-хит». Он знает, что его ответ всё равно перенесётся в другую плоскость. Гордеев отставляет чашку на стол и секунду смотрит на Суханова. Неужели он ни о чём не догадывался? Неужели Гордеев так лихо выстраивает все баррикады, что никто не подозревает, что за ними ничего нет? Всем кажется, что за высоким забором — прекрасный замок, а там — дряхлая избушка на курьих ножках. Почему-то хочется дотянуться до пачки сигарет Саши и вспомнить студенчество хотя бы в одной затяжке. Но Кирилл помнит, как это влияет на связки, поэтому держится и начинает от напряжения вновь крутить кольцо на пальце. — Ты правда думаешь, что у нас всё гладко?.. Нет, не так скажу. — Кирилл складывает руки на столе и смыкает их в замок. — Сань, ты правда думаешь, что у нас с Верой что-то есть? Он смотрит на Суханова и замечает его удивленный взгляд. Обычно после него у знакомых всегда следует смех, мол «ой, кирилл, ну ты и юморист, конечно». Тогда Гордеев улыбался и понимал, что спорить бесполезно. Своим спором он лишь обидит Веру ещё больше, чем делает это каждый день. — Ну что ты так удивленно смотришь? Вот такие вот у нас бермуды. Вера ходит за мной на протяжении последних нескольких лет, а я хожу от неё. — Кирилл встаёт и доливает кипяток в без того горячий чай. Но хочется хотя бы что-то чувствовать. Он понимает, что эти слова ставят на первое место в топ-мудаков по версии Форбс. Гордеев вновь садится за стол и смотрит на Сашу. — Вера мой замечательный друг и напарник, но это всё, что между нами есть. Поэтому твой вопрос о наших ссорах лучше задать кому-нибудь другому. Меня лишь бесит, что она ставит мою кружку на нижнюю полку в шкафчике.***
Вот уж правда было забавно — в мюзикле они играли лучших друзей. Персонаж Суханова всячески поддерживал героя Кирилла, находился где-то поблизости и в любой момент был готов прийти на помощь. Он так много вкладывал в роль и образ. И в жизни Саша был таким — только вот в этот раз всё обернулось с ног на голову: теперь совет друга нужен был именно ему, а пойти было не к кому. У мужчины было множество знакомых, коллег, товарищей, с которыми он часто пересекался вне сцены, но действительно тесно и близко он общался только с Гордеевым. И то последние месяцы стало немного сложнее найти подход к нему, потому что тот ушёл с головой в свой мир, там стало так много другого Саши — Казьмина. И, конечно, Суханов понимал, что общение с жизнерадостным и молодым [по сравнению с ним самим] коллегой приносит Киру радость и восполняет какой-то ресурс, в котором москвич ничего не смыслил — это компьютерные игры. Они и впрямь давно не говорили по душам. Так давно, что Кирилл даже не знал о разводе и том, что жена и дочь живут в Москве. Никто не знал, хотя кажется вскользь об этом он говорил с Наташей. Они тоже дружили уже больше десяти лет, поэтому Диевская часто выступала в каких-то сложных вопросах мерилом совести и рациональности. Суханов стоически держался, и ему помогала работа, сцена, коллеги и поклонники. Было так приятно принимать цветы и слушать на служебке слова благодарности. Только внутри всё равно разрасталась эта боль, а ещё одиночество, которое зачастую приводило Сашу к стакану или сигаретам. Сейчас это всё уже не помогало. Ему нужно было поговорить именно с Кириллом, ведь Гордеев, пусть и был немного младше, но в нём была какая-то мудрость. Он мог быть серьёзным, а главное — умел слышать. Именно это качество мужчина так ценил в друге. Кирилл сидит напротив и помешает ложечкой сахар в чае. Саша не смотрит на него, смотрит на свою руку, лежащую на краю стола. Кожа на пальцах цепляется за шершавые древесные узоры. Суханов поднимает взгляд и смотрит прямо в глаза Гордеева. Да, он прав — нужно увидеться с дочерью, а не пытаться решить всё дистанционно. В конце концов, он имеет право на эти встречи. — Она игнорирует меня, а караулить её у школы или дома как-то странно. Иногда кажется, что она просто пройдёт мимо, — он дует на горячий чай, а потом ставит кружку на стол, решив дождаться, когда жидкость станет не такой обжигающей, а то не слишком хочется обжечь себе всё. Впереди ещё два спектакля. Суханов потирает подбородок, а затем кивает Кириллу, мол, да, давай я попробую с ней встретиться. — Поможешь мне в этом? Она, помнится, всегда к тебе с теплотой относилась. Даже когда уже подросла. Кирилл умел находить подход ко всем вокруг: взрослым, детям, животным, технике. Иногда Саше казалось, что нет ничего невозможно для этого человека. Катя любила Гордеева, потому что тот был весёлым и много шутил. Когда она была совсем маленькая, то парень даже соглашался посидеть с девочкой пока Сухановы пытались провести вечер наедине. И если с бабушкой и дедушкой она капризничала, то с Киром будто бы превращалась в другого ребёнка. Он придумывал игры, читал ей сказки и или рассказывал какие-то истории. Она до сих пор, кажется, по-детски была влюблена в него. Саша даже об этом Кириллу рассказывал, на что тот, улыбаясь, отвечал: породниться с тобой я хотел бы, но не таким способом. Удивительно, что у Гордеева до сих пор не было своих детей. Наверное, им с Верой пока было не до этого — карьеры шли в гору, поэтому времени на жизнь не оставалось совсем, но именно время и нужно было для того, чтобы быть хорошим родителем. — Сань, ты правда думаешь, что у нас с Верой что-то есть? Этот странный вопрос и тон Кирилла заставляют Сашу на какое-то время позабыть о себе и проблемах. Он хмурится и внимательно смотрит в глаза друга. Что это всё значит? Почему Гордеев это спрашивает? Да, Суханов иногда думал о том, что в каждой паре есть свои проблемы, правила и атмосфера. И его терзали какие-то догадки, потому что Вера цвела и пахла, бегая рядом с Киром, а он вёл себя так, будто вчера защитил титул мистера невозмутимости. Он был холодным с ней, и это вызывало вопросы. — Что ты хочешь этим сказать? — спрашивает он прямо, а затем смотрит за тем, как друг подливает в чай ещё кипятка. Саша сверлит Гордеева взглядом. Значит, ему не показалось, что Вера иногда слишком уж реагирует на любимую сухановскую забаву — дружеский флирт. Мужчина часто «подкатывал» к коллегам-дамам, а те уже привыкли к тому, что Александр Сергеевич ловелас. И все хорошо понимали — это шутки, ерунда и некая игра. Свешникова в этом всём участвовала отдалённо, но если её и удавалось вывести на что-то, то это самое что-то казалось Саше странным. И теперь всё встало на свои места… — Я не знал, но чувствовал, — мужчина отпивает чай, — ты хорошо играешь влюблённого и счастливого, а Вера вот, — он замялся, потому что ему вдруг даже стало жаль подругу, та явно была влюблена в Кирилла, либо ему это тоже казалось, — ей тяжелее даётся ваш маскарад. Суханов хмыкает, качает головой, будто бы в один миг всё стало так ясно и просто. Вот только зачем Кирилл всё это устроил? Почему он придумал это всё и от кого бежал, укрываясь за фиктивным союзом, будто за стеной. Хороший вариант, когда к тебе липнут поклонницы, но не все знали о том, что между ним и Свешниковой вовсе что-то есть. Саша встаёт с места и подходит к окну, закрывая его. Стало как-то слишком морозно. Он стоит у подоконника, рассматривая дворик. Неужели у Гордеева вышло обмануть их всех, обмануть его? Мужчина оборачивается и проходит обратно к столу, но не садится за него. Его рука ложится на плечо Кирилла, чуть сжав. Они так часто играют подобные сцены в мюзикле. Невольно Саша усмехается, но лишь крепче сжимает плечо друга. Алкоголь делал из Суханова самого доброго и понимающего на свете человека. Кто-то, напиваясь, становился злым и агрессивным, других тянуло на приключения, а его — на откровенности, тактильность и признания в любви. — Просто скажи мне, что всё в порядке и вы придумали играть семью, чтобы не задавали лишние вопросы. Ты ничего не скрываешь от меня? — Он по привычке кладёт вторую ладонь на другое плечо, — Даже если так, то надеюсь, что у тебя всё хорошо. Я всегда готов выслушать… ты же меня сегодня слушаешь, а именно для этого и нужны друзья. Саша с какой-то нежностью смотрит на Гордеева, а затем берёт в руку кружку, допивая горьковатый чай. Ему становится чуть легче, но и то — это пока здесь Кирилл. — Мы как-то мало последние месяцы видимся и общаемся. Похоже надо исправлять, что скажешь? — Суханов стоит рядом и смотрит на друга сверху вниз, — ты не дашь мне сбухаться и скуриться, составишь мне компанию в Москве, а я… я спасу тебя от Веры, если ты устаёшь от её внимания. Жизнь Кирилла напоминала старый детский стишок. Мы делили апельсин, много нас, а он — один. Все уже давно, как в ковчеге Ноя, разделились по парам. Только вот Кириллу парной твари не досталось. Сожалел ли он? Мечтал ли найти своё пальто? Составлял карты желаний, где в сфере «отношения» обязательно улыбалась красивая мордашка миловидной девушки? Возможно, она была бы похожей на Веру. Такой же чёткий угол скул, аккуратный носик и тёмные глаза с лисьим прищуром. Возможно, через год после знакомства она бы ненавязчиво начала намекать на свадьбу, вздыхала бы, когда видела в соцсетях счастливые фото подруг и смотрела на Гордеева с преданным ожиданием — боясь спугнуть и желая оставить этот чемодан с оторванной ручкой. А Кирилл бы смотрел на неё с умилением, но ничего бы не чувствовал. Ровно также, как это сейчас происходит с Верой. Свешникова жила этажом выше, но перед сном мечтала, как сменить свой пятый этаж на четвёртый. Въехать в квартиру Гордеева и полноценно-полноправно назвать себя законной хозяйкой. Взгромоздиться на этот престол, нацепить на себя корону и стать его единственной королевой с поддаными в виде рыжего кота. Тот уже готов продать за возможность видеться с Верой своего хозяина, но Гордеев каждый раз пресекал этот дворцовый переворот. — Ты хорошо играешь влюблённого и счастливого, а Вера вот… ей тяжелее даётся ваш маскарад. Рейтинг мудаков по версии Форбс снова даёт о себе знать. слова Саши эхом пробегаются по мыслям и рисуют в голове Кирилла картину, которую изо дня в день наблюдают его друзья в театре. Рисуют так ловко, что мускулы Гордеева напрягаются от злости к самому себе. Он хмурит брови и видит это. Видит, как Вера ежедневно залетает в театр утренней пташкой и нажимает кнопку «вкл» на своём аппарате опеки Кирилла Гордеева. Сдувает пылинки, приносит чай, обнимает и уходит с ним домой. Как сам Кирилл отвечает на знаки внимания Свешниковой — не потому, что любит, а потому что ценит. Стоп, оговорка. Он просто не умеет говорить людям «нет». Боится ранить Веру своим грубым отказом и пожеланием «пожалуйста, Вер, давай остановим эту карусель — у нас всё равно ничего не получится». Он боится, растоптать в Вере то прекрасное чувство, которое она строго оберегала и вынашивала как дитя — холила, лелеяла, сочиняла про него сказки, выдумывала небылицы. Поэтому Кирилл топтал сам себя, ежедневно разучивая со Свешниковой всё новые и новые роли. — Да, Сань, но я не могу больше играть. эта история тянется слишком долго. И, заметь, в неё верят уже все, кроме меня. — Гордеев вновь садится за стол, обвивает ладонью кипяток в чашке и ждёт, пока ощутимая горечь пробежит по его телу. С чашки ему улыбается счастливый Суханов на служебке, и Кирилл не сдерживает улыбки. — Просто прекрасный подарок от поклонников… но ладно, я не хочу тебя этим грузить. С каждым годом Вера верит во всю эту историю всё больше и больше, а я верю только в то, что где-то в Аду для меня уже вскипает отдельный котёл. И ведь когда-то давно Кирилл попытался объясниться с Верой. это выглядело, как сцена из школьных воспоминаний. Маленькая Вера, которая смотрит на него снизу глазами, в слезах которых тонули дельфины. и Кирилл, который с холодным непроницаемым видом смотрел на неё и уничтожал своим: «Вера, у нас ничего не выйдет. Пойми, Вера». И Свешникова поняла на какое-то время. Увидела, что стены Петропавловской крепости теплее, чем его сердце. Она закрыла дверь в квартире под жалобные причитания кота, оставила после себя шлейф приторно-карамельного парфюма. А уже через 2 минуты Кирилл слышал шаги в её квартире, разговор с мамой и слёзы, очень много слёз. А потом всё забылось. Свешникова набрала полную грудь воздуха и решила попытаться снова. Открылось второе дыхание. Началась вторая волна любви. Расцвели растоптанные Гордеевым розы. Только Кирилл всё ещё мечтал о новых громких проектах, а не о штампе с именем Веры в своём паспорте. Пауза затягивается, пока Гордеев рассматривает кружку, с которой ему улыбается Суханов своей прежней улыбкой человека без тягот развода за спиной. Он смотрит в его голубые глаза (слишком голубые из-за цветокоррекции), но не решается поднять взгляд на реального Сашу, сидящего напротив. Кирилл, как в детских журналах, пытается найти 10 отличий между этим Сухановым и тем, что сидит рядом. Фото сделано лет 5 назад — Гордеев отмечает это по старой куртке друга. Он видит, что изменилось всё — от взгляда, в котором стало больше мудрости и тоски, до улыбки, в которой сейчас сквозит только безразличие к миру. Саша нуждался в помощи, а Кирилл не видел этого. Эта мысль всё ещё не даёт ему покоя. В университетские годы Суханов был для него супергероем. И если Гордеев пытал его после занятий, умоляя разобрать очередную партию, тот соглашался, несмотря на часы, перешагнувшие за 21:00. А теперь Суханов пытал Кирилла своей немой просьбой о помощи, но тот распознал эту азбуку Морзе спустя несколько месяцев. Сгорбленные плечи Гордеева обнимает тяжёлая ладонь Саши. Кирилл улыбается тёплым давно изученным прикосновениями и оплетает ладонь друга своей ладонью. Спина распрямляется, снова хочется жить и чувствовать, что ты — не один, а выход из ситуации обязательно найдётся. В конце концов, спасение Саши стоит сейчас на первом месте. — Саня, проблема в том, что мы сейчас играем по сценарию Веры. Она сама его себе придумала и играет по нему. Я не принимаю в этом участия. — Гордеев выпрямляет спину и хлопает Суханова по ладони. — Но зато Вера играет настолько прекрасно, аж в двойном размере… что все верят и в неё, и в меня. — Кирилл смеётся, но в этом смехе остаётся щепотка неизлечимой тоски. — Просто забей, Сань. У тебя сейчас игра гораздо интереснее вырисовывается. Давай просто вытягивать друг друга из этой ямы. — Они пожимают друг другу руки и знают точно, что это рукопожатие, как клятва, теперь связывает их дружбу стальными оковами. — Чай у тебя, конечно, прекрасный, а знаешь, что я ещё заметил. — Кирилл встаёт со стула и проходит к окну, из щелей которого тянет осенней петербургской стужей. — У тебя за углом школа и стадион. С завтрашнего дня предлагаю тебе бороться с сигаретами. Я буду у тебя в 6:50, поэтому ложись спать, а завтра нас ждёт новая жизнь. Звучит многообещающе. Но тоскливая тварь, сидевшая на плечах Кирилла, прозрачно намекает, что перемен требует не только сердце Цоя, но и его. В конце концов, спасая одного утопающего, можно спасти и другого.***
После той ночи, когда Кирилл Гордеев буквально за шиворот вытащил Сашу из депрессии и взмахом руки решил все внутренние противоречия — между давними коллегами и друзьями будто растаял ледник. Теперь один знал о том, что их с Верой связь всего лишь затянувшийся фарс, другой о разводе с женой и проблемах в общении с дочерью. Суханов, который полгода выстраивал между собой и окружающим миром стену, вдруг снова стал улыбчивыми и отпустил обиды на Иру. Кажется, что разговоры с Киром помогали куда лучше, чем встречи с психологами. Саша даже в шутку предположил, что Гордеев ночами проходил курсы, потому что тот мог по полочкам разложить всю ситуацию, а затем объяснить, как лучшего всего сделать, либо как будет правильно. Жизнь теперь не казалось такой ужасной, по крайней мере пока Суханов находился рядом с другом. И он даже не понял в какой момент они начали общаться чуть ли не 24/7. Утро начиналось с приветствия в мессенджере, а потом Кирилл вытаскивал Сашу на пробежку. Правда вскоре друг сжалился над любившим поваляться в кровати Сухановым, поэтому они просто прогуливались по изогнутым улочкам Петербурга, решив узнать, в какой из сотен кофеин самый вкусный на свете кофе. Разговоры велись обо всём на свете: от репетиций, понимания героев, предстоящих кастингов и кормлении котов до политики, планов на Новый год и чём-то личном. Саша ловил себя на мысли, что ему так легко рассказывать Киру любую глупость или, наоборот, что-то интимное. Они даже как-то пустились в обсуждение на тему: стал ли бы ты играть в кино постельную сцену в почти обнажённом виде. Суханов ответил твёрдое «да», а потом уточнил, что его должны обязательно предупредить перед съёмкой. Кирилл мялся, а Саша начал смеяться, мол, из нас двоих ты на сцене куда чаще играешь героев-любовников, а ещё целуешься со всеми направо и налево. Ему бы и саму, может, хотелось сыграть хоть когда-то кого-нибудь более или менее положительного и драматичного, но у Суханова амплуа было иным. И когда они с Киром начали обсуждать кастинг в новый мюзикл от компании «Бродвей Москва», то именно друг убедил Сашу, что из него вышел бы отличный Анатолий Сергиевский. Перед Новым годом Кирилл, как и обещал, вместе с Сашей слетал в Москву. Гордеев каким-то образом смог убедить Катю быть помягче и не судить о родном отце лишь со слов мамы, ведь это она с ним развелась, а не сама Катя. Суханов тогда впервые смог нормально поговорить с дочерью, а после безустанно благодарил Кирилла, называя его самым настоящим волшебником. В тот день они успели забежать в МДМ, где убедились таки в том, что оба прошли в финальный этап кастинга в проект. — Они и меня взяли? — Удивлённо переспросил Саша, он всё ещё сомневался в своём успехе. Гордеев улыбался так, будто это он проводил этот самый кастинг и всё это время знал, что Суханов тоже в итоговом списке. Кирилл тогда пошутил, мол, а почему они тебя должны были не взять? Мужчина попытался объяснить, мол, ну куда мне с моим вечным образом злодея до этой роли. И только после пары минут разглагольствования и убеждений — Саша осознал, что не поздравил Кира, а ведь он им так гордился. Мужчина крепко обнял друга, похлопав его по спине. — Я за тебя рад. Это так… волнительно. Мы же никогда не играли одну роль… Спасибо. Кажется, ты в меня верил больше, чем я сам. Суханов был счастлив, а через пару дней они с Гордеевым узнали, что в процессе обсуждений продюсер и режиссер остановили свой выбор именно на них. Оба они тогда были в Музкоме, ведь никто не отменял «Канкан». Кирилл светился изнутри, а Саша предположил, что у друга теперь есть законное основание уезжать из Питера в Москву, избегая Свешникову.Спустя две недели
Новый год Кирилл хотел справлять чуть ли не в театре. Саша эту идею не поддержал, буквально вынудив Гордеева всё же смягчиться по отношению к Вере и не лишать её праздника. Гордеев принял это предложение с одним условием — Суханов тоже придёт. Мужчина согласился, ведь особых планов на праздник у него теперь не было. Раньше у него весь вечер и ночь были расписаны по минутам, потому что он был в компании жены и дочери, а иногда к ним приходили друзья семьи. Теперь же этот праздник стал неким венцом полнейшего одиночества, если бы не Кир и Вера. Позже выяснилось, что в гости нагрянет ещё и Колпаков, а может и Диевская, но всё это было под вопросом. Вечером они играли «Хиты», много шутили и даже позволили себе выпить по бокалу шампанского между песнями. Кирилл на удивление был так весел, хотя ещё вчера уверял Сашу, что ненавидит все эти показушные поздравления и праздники, мол, ждёшь чуда и чего-то в этот день, а в итоге — просто глупо радуешься непонятно чему. Суханов же считал, что у Кирилла просто завышенные ожидания от всего, либо он перфекционист, скорее сразу два в одном, а Новый год всё никак не мог удовлетворить его запросам. Они собрались в квартире у Саши, потому что она была побольше. Вера перед этим успела её украсить так, будто у них утренник для детского сада — вырезала снежинки, нарядила ёлку, развесила гирлянды на шторах. В общем, превратила теперь уже холостяцкую берлогу в обитель уюта и теплоты. Суханов удивлённо смотрел на знакомую обстановку, хлопая глазами. Казалось, что у Свешниковой был природный талант делать из ничего конфетку. — Ты фея! Настоящая фея. И не спорь даже со мной, — он улыбнулся и приобнял Веру, поцеловав её в висок. От неё пахло сладковатыми духами, а девушка невольно начала стеснительно прятать взгляд. Суханов заметил Кирилла в дверном проеме с тарелками в руках, тот на секунду завис, будто стал свидетелем какой-то интимной сцены. Саша притянул к себе и его, обнимая второй рукой, мол, раз уж у меня такое располагающее настроение, то тебе тоже перепадёт немного. Гордеев засмеялся. — Спасибо вам. Тебе, Вера, что украсила квартиру и приготовила столько всего. Я ещё пару недель буду есть это всё, а потом меня в театр закатывать будут, — Саша перевёл взгляд на друга, — и тебе Кирилл, что не оставил меня одного в этот праздник. И вообще… — он заулыбался, выпустив их из объятий, не договорив. Начал помогать Гордееву расставлять тарелки на столе, мурлыча себе под нос песенку из «Иронии судьбы». Всё было так хорошо, а внутри у Саши было такое тепло, которое хотелось дарить всем вокруг. Особенно ему. После Нового года жизнь помчалась так быстро, потому что начались поездки в Москву, где теперь кроме единичных спектаклей МДМ и проектов Глеба — были «Шахматы». Подготовка к ним была похожа на нечто сопоставимое с тем, как Саша репетировал перед «Балом вампиров». Вот только теперь всё было как-то серьёзнее в плане техники и запоминания всего: нужно было именно в эту секунду сделать шаг влево, а потом, например, резко отойти назад, потому что тебя просто снесут с ног танцоры. Суханов разучивал текст, подмечая сложность материала, но выбора не было. Это вызов самому себе — главная роль в таком мюзикле. О чём ещё можно мечтать артисту, который последние годы играет только второстепенных, пусть и характерных персонажей. Да, бал всё ещё иногда прокатывали, но это было похоже на безумную карусель, в которой ты пытаешься не подохнуть. Мужчина играл одновременно две роли в проекте: главного героя, а также комического персонажа. Днём он мог смеясь дурачиться с Наташей, а к вечеру надо было собрать в себе весь резерв, не налажать на арии Кролока. Анатолий Сергиевский был ещё сложнее в плане характера. И теперь играть придётся чуть не каждый день, сменяясь с Кириллом, который тоже оказался затянутым в это безумие. Он был рад, впрочем — они оба купались в счастье, иногда в шутку проклиная весь мир, когда без задних ног приезжали домой. У Гордеева в Москве жили родители — он оставался у них, а у Саши в столице была небольшая студия, которая перепала ему когда-то давно. Ещё будучи студентом родители удачно разъехались с родственниками, а бабушка решила, что внуку нужен угол. В итоге эту студию Суханов после переезда в Петербург начал сдавать, а теперь решил, что выгоднее будет жить в своей квартире, а не снимать, тем более кошелек актёра не был рассчитан на жизнь в двух самых крупных городах России. Гордеев вызвался помочь Саше с ремонтом, будто они оба умели что-то делать. Как итог им на помощь потом пришел Коряковский, который больше не помогал, а сбивал своими советами. Суханов шутил, что Кирилл здесь, чтобы было удобно клеить обои, ведь стремянки у него не было. На какое-то время они так плотно выпали из жизни, что чуть не забыли о блоке «Джекилла и Хайда». Репетиции «Шахмат» заняли всё свободное время, а Саша иногда засыпал прямо в гримёрке пока остальные разучивали песни, болтая о постановке. В один из таких вечеров Суханов впервые почувствовал себя как-то странно. Может, даже это было с ним и не первый раз, а он просто списывал ощущения и эмоции на дружескую благодарность и привычку. Кирилл мягко дотронулся пальцами до плеча Саши, говоря тихо: — Сань, надо идти. Я думал, что ты уже дома — пока не заметил твои ботинки из-за шкафа… будь ты на пару сантиметров ниже, то так бы и ушёл. Саша просто прилёг, как ему казалось на пару минут, а в итоге уснул на добрые два часа. Причём никто почему-то его не стал будить. Мужчина сонно потёр глаза, увидев перед собой лицо Кирилла. Так близко, что Суханову даже стало не по себе. С чего бы это? Зелёные глаза смотрели с такой заботой. Актёр даже на пару секунд перестал дышать. — Я учил текст, а потом всё… — он улыбнулся, сев на диванчике. Гордеев смотрел на него с улыбкой, от которой в животе Саши затрепетали бабочки. Мужчина сглотнул, решив, что это всё из-за сна. Верно же? Суханов стал расспрашивать у друга, какие подвижки были в акте и как ему первые репетиции вместе с ансамблем и ребятами. Они разошлись в метро, а Саша воткнул в наушники в уши, пытаясь усмирить в себе бешенный стук сердца. Он всё думал, что это за странность произошла с ним в гримёрке, почему вдруг от одного взгляда на Кирилла ему становилось так… неловко и хорошо одновременно? Суханов переключал диктофонные записи, чтобы лучше запомнить тексты арий, которые они пели на репетициях. Внезапно он услышал знакомый и приятный слуху баритон Гордеева… и чуть не проехал свою станцию. Мужчина решил, что это всё из-за героя. Сергиевский был интересный, а Кирилл его подавал иначе. Да и что греха таить — себя Саша оценить рационально не мог, а вот коллег, вполне. Ему всегда нравилось то, как пел Кир, как он играл, жил на сцене. И образ Анатолия подходил ему. Вот и всё — успокаивал себя Суханов, отгоняя странные мысли.