Нечаянно.
И она, может быть, немного
скучает лишь потому что Вика позволила ей насладиться
воспоминаниями и потешить свою грешную душу; и она понимает, что лучше уж
так, что не будет она мучать ту дальше своим присутствием в её жизни, ведь знает, что точно не сможет ей дать того, чего та
заслуживает; и это не как с Лизой,
нет...
Кристина
знает, что Вике нужна другая или другой.
А Кристине нужна только
Лиза.
Ей жаль.
Правда.
И, наверное, следующие дни она не может назвать
самыми худшими, пусть и планировала — потому что через несколько дней узнаёт новость, единственную, что смогла сделать всë ещё
хуже.
Жанна умерла.
Не смогла выдержать. Её муж долго болел и
умер, её младшая дочь медленно
умирает, и только старший сын для всех опора, но и он с трудностями справляется с главенством.
Жанна просто не могла смотреть на то, как её любимая Кристина закрывается в себе, губит себя, пусть и твердит вечно, что это
не так — что она не алкоголик. А про наркотики даже понятия не имела. И разговоры все как горохом о стену. Даже с фактом того, что Степан фактически умер из-за проблем с
зависимостью.
Когда Кристина узнаёт, что её мама умерла во сне без мучений, она плачет не так сильно, как могла на этих похоронах.
Кристина с похоронами уже на «ты».
Кажется, она привыкла к кладбищу.
Серость. Боль. Терзания. Всë это сопровождает её уже так
долго, создаётся впечатление, что это было
всегда, но...
Но обрывки старой жизни иной раз мелькают в голове и то ли теплят душу, то ли ещё больше печали нагоняют. Кристина теряет отсчёт, когда ей было
очень плохо, а когда ещё
хуже — всë, что у неё есть сейчас, кажется, не имеет
смысла.
Это
бесконечная грусть. Временами её накрывает и она ревет беспрестанно, а затем пялится в потолок часами, каждую минуту спрашивая себя: «для чего?»
Она никогда не считала себя
страдалицей — ей мерзко даже примерять на себя эту роль, и каждый раз, когда кто-то напоминает ей о том, что ему
жаль её, она сильно стискивает челюсть, чтобы не послать человека нахуй.
Однако теперь, ловя себя в моментах полнейшей апатии и нежелании что-либо делать, она понимает, что тратит время в
пустую. Что
проебывает всë, что ей дорого.
Она держит за локоть Дениса, пока тот держит за руку свою жену и плачет —
ломается. И теперь Кристина его сильное плечо.
— Ден, я
рядом... Слышишь? — и она говорит Лизиными словами, потому что ей они запомнились; потому что они
помогли ей когда-то. — Мы рядом. Прорвёмся.
Брат в объятиях успокаивается быстро, или делает
вид, что успокаивается; но, так или иначе, они переживают горе
вместе.
Семья всегда должна держаться вместе.
Захарова плывёт в веретене чёрных дней, отпустив все якори, она снова на дно опускается, только теперь без единой попытки
подняться — это заняло всего лишь мгновение, чтобы снова
начать с нуля. Вика её кое-как удерживала от этой вакханалии.
Пиздец. Кристина серьёзно не помнит этих
недель, у неё получается очнуться в какой-то момент лишь тогда, когда ей звонит Денис, уже пободревший, с таким голосом
счастливым, скорее всего,
вот из-за чего Кристина очнулась резко — он звонит и говорит, что он теперь
отец.
Ох.
Кристина безусловно рада и выражает это слабо приподнятыми уголками губ со словами «здорово, брат», ведь это значит, что Денису
лучше, а это не может
не радовать, как и то, что у неё теперь есть племянница, но Кристина чувствует себя каким-то
камнем и
корит себя за это, что не может должным образом отреагировать, но её внезапные внутренние споры совести прерывает...
Она готова была пройти через весь спектр эмоций, но,
блять, она слышит то, что...
То, к чему она точно ни за что никогда в жизни не была готова и не думает, что была бы когда-нибудь.
Что заставляет её сердце
содрогнуться.
— Мы назвали её Лизой.
Можно ли назвать это её
вторым переломным моментом за всю жизнь?
Это уж точно.
Губы Захаровой дрожат в улыбке.
— Прекрасный выбор, братец.
— Тебе нравится?
— Да.
— Приедешь к нам через недельки две? Мы подготовим всë, будет празднование первенца! — голос брата
солнечный;
— Естественно, куда ж без этого.
— Она так на тебя похожа, что, если бы моя супруга не была бы блондинкой, все бы подумали, что это твой клон...
— Ну, всë правильно, достались все лучшие гены, — тихо смеётся;
— Да иди ты, Шумахер!
— Шучу, красавчик. Был бы ты страшным, мы не были бы родственниками.
И если бы это не была
первая шутка Кристины за всë это время, то...
Это означало бы, что с ней ничего не произошло.
Как сказала бы Лиза, деградация — это тоже эволюция.
Но в случае Кристины это внутренний
акцепт.
Их первая квартира находится далеко от офиса мафии, но Захарова всë ещё смутно помнит дорогу.
Зайдя в дом, она обнаруживает, что там разруха из досок у входа и другая дверь — поменяна. Вламывались.
— Такая крохотная квартирка, — усмехается себе под нос, заходя аккуратными шагами.
Если бы Вы смотрели своё любимое кино во второй раз и дошли до момента, который является
особенно важным для Вас, Вы бы почувствовали то же, что чувствует Кристина, зайдя на
их балкон.
И она закуривает, смотря на знакомые пейзажи за окном, на её голову светят лучи тёплого солнца, а локти поджаты под грудь и упираются о подоконник.
Первое признание в любви без слова о любви.
Кристина всегда
жалеет, что не говорила ей этого
чаще, — возможно, Лиза была бы немного
счастливее с ней.
— И как тебя угораздило влюбиться в меня?.. — тушит бычок о кожу и даже не морщится, наблюдая. — Я же была такой паскудой...
И
да, Кристина признаёт, что в том, какой она является сейчас, полная заслуга индиго.
Изменения
огромны, и та, кто в принципе не копается в себе и своих чертях чувствует это, как на ладони.
Боже, это до сих пор так, блять,
тяжело.
Каждый проклятый день, это
тяжело.
Вторая квартира вызывает двоякие ощущения.
Захарова помогала Андрющенко с домашкой на этом диване в гостиной.
Находясь здесь, впервые бросила пить на целый месяц — тогда это было
легко сделать.
Здесь они провели их первый Новый год. И это было так
незабываемо, что, стоит Кристине зайти в их спальню, она окунается вновь в те самые моменты — и по коже волна мурашек проходит, стоит ей вспомнить то,
как выглядела Лиза. Это было
невероятно.
И она
помнит, как ей хотелось видеть её такой как можно чаще уже когда они помирились...
Тут и произошла их первая и самая большая ссора.
Кристина закусывает губу. Вспоминать это крайне тягостно, но она-таки заходит в
тот закрытый зал, и...
Видит, что камера, прожектора, остальная техника так и стоит на месте запыленная. Даже то белое тонкое полотенце валяется около кровати.
— Этому здесь не место.
Девушка заходит и выносит всë это на свалку.
Третья квартира...
Она вызывает одновременно самые
приятные и самые
болезненные чувства.
Кристина давно здесь не живёт, переехав в другую в попытке смены обстановки абстрагироваться, ну, Тане становилось лучше после переездов по её советам...
Не то что бы советы Бурой плохие, но Кристина
очень часто хотела
вернуться.
И вот она здесь. Та ссора только укрепила их взаимоотношения. Они стали доверять друг другу
больше, ведь пережили вместе
больше, находились рядом друг с другом в самые тяжёлые моменты, многое из их жизней вскрылось именно здесь, и Захарова однажды почти тоже...
Ой.
— Такая глупая была, — качает головой, заваривая чай; каркаде, между прочим. — Это было так спонтанно и тупо. Вот зачем тебе язык ебаный, а? Только пиздеть ты и умеешь, а говорить так и не научилась.
С грустной улыбкой она вспоминает слова Лизы в тот момент, и это...
Это был тот момент, когда она обрела
надежду. В то, что у них ещё не всë потеряно. В то, что Лиза в неё верит. В то, что она
человек.
Тут прошёл её лучший день рождения — она до сих пор пользуется этими духами, но очень редко, так как хранит их для особых случаев.
Солнце уже пересекает горизонт.
Об остальном она не думает.
Не хочет думать.
И когда она едет на своей «малышке», она
трезва. Умиротворена.
Ей с неопределённой
легкостью удаётся просто завалиться в эту родную хижину, пригибаясь под пулями, чтобы её угостили вкусным кофе и укрыли пледом.
— Шум, это ты... — с выдохом облегчённым; и в нём сквозит
радость, что вызывает у Захаровой ещё большую улыбку.
— Конечно, а кто ж ещё?
— Да уж, только ты у нас заходишь через этот вход... Это вообще не вход, ты в курсе? — вешает её ветровку;
— Мне просто нравится то, что вы знаете, что это я прихожу, — пожимает плечами, поправляя кепку козырьком назад.
— Боже, давай обниму... — Крис притягивает её в объятия;
и вторая Кристина обнимает в ответ, прикрыв глаза.
— Как дела? Что нового?
— Всë по-старому. С центровым решили конфликт недавно, теперь там база, которая захватывает ещё и соседние страны по контактам. Это гораздо удобнее, но и мы гораздо уязвимее становимся. Ребята из Германии, ещё они теперь фиксируют каждую смерть.
— Нихуя... — тянет любопытно. — Я думаю, ты сделала всë по красоте.
— А как иначе? — усмехается;
— И то правда. А где Оля?
— Она к Ларисе с Горой уехала до лета, — на последних словах Захарова чуть поджимает губы.
До лета...
— Ого... А ты чего не с ними?
— А я думаю, что лучше побуду одна, да и делов поднакопилось.
— Я могу помочь?
— Нет-нет, там не мои косяки. Я уже раздала люлей, — усмехается.
Штрефонд
скучала. Безумно переживала. Иной раз она проезжала мимо, чтобы просто посмотреть, на месте ли машина Захаровой, ведь если бы та и куда-то пропала, то точно не оставила бы свою тачку.
Но ей нужно было дать «достичь дна, чтобы смочь оттолкнуться». Мысли такие были.
И Желточенко улыбается, когда видит, что это
сработало — что Шумахер в своём уме и...
Когда она
сама начинает разговор, хотя Штрефонд уже хотела начать первее, это её
трогает.
— Я прошу прощения у тебя и Оли... — выдыхает, в свои коленки смотря. — Простите меня. Я не должна была так себя вести.
— Ты молодец, что осознала это сама, — с гордостью по плечу похлопывает;
Захарова приподнимает уголки губ.
— Спасибо вам большое. Передай Оле, что я вас очень люблю.
— Обязательно. Мы тоже тебя любим, заноза ты наша, — лбом в плечо утыкается сбоку. — Что с тобой было-то? Я так переживала, пиздец.
— Ничего такого... — ловит хмурый взгляд;
— Не верю.
Кристина вдыхает как можно больше воздуха в лёгкие.
— Я... Потеряла одного человека, — пальцы перебирает, в пустоту смотря. — Ты знаешь, я не привязываюсь к людям, а тут...
— Привязалась, — считать эмоции Желточенко сейчас никак, ибо Захарова нашла что-то определённо интересное в голове оленя на стене.
— Ага... Но это уже не имеет значения, потому что этот челове...
— Это Лиза?
Пауза.
Губы Захаровой растягиваются в
улыбке.
Взгляд ярких голубых глаз поднимает, которые недавно казались бесповоротно тусклыми.
— Откуда ты..?
— Ты говорила в бреду ещё давным-давно, что любишь какую-то там Лизу.
— Ох, черт, — проводит руками по лицу, издав тихий смешок, — я вечно зову её, это так
нелепо...
Взгляд Штрефонд немного
слишком пронзительный, так, что Шумахер останавливается, в глаза напротив посмотрев, и сглатывает.
— И ты не смогла её защитить?
Кристина не помнит,
что могла сказать не подумав, поэтому просто медленно кивает.
Нет, она не просто не смогла её защитить.
Однако сейчас ей так не охота говорить о чём-то грустном,
правда...
— Всë было
не так, но я не хочу...
— Знаешь, даже самому сильному человеку нужно выговариваться.
— Всë в
порядке, поверь, я уже...
— Я не считаю тебя
виноватой в смерти Андрющенко, — глаза Захаровой округляются, улыбка пропадает с лица. — Думаешь, я не поняла, про какую ты Лизу?
Кристина
не хотела этого, но с её ресниц скатилась пара слез.
— Ты единственная знаешь... — она усмехается слабо и будто бы
устало.
Господи, как же она устала.
— И я говорю тебе, что ты не виновата, — она повторяет с нажимом, — ты знаешь, что я всегда говорю, что думаю.
Захарова украдкой на неё бросает взгляд.
— Я жалкая?
— Ты
сильная.
Взгляд опускает и шумно вздыхает с улыбкой, гладя себя по ладоням.
— У Дена дочка родилась два дня назад.
— Ух-ты! Поздравляю!
— Спасибо большое, передам, — кивает. — Поеду к ним на днях. Кстати...
— М-м?
Захарова достаёт из кармана свой ключ зажигания с брелком летучей мыши из бисера и протягивает Желточенко.
На её вопросительный взгляд она отвечает
тёплым, заглянув в глаза.
— Дарю.
— Что?.. А как же... —
удивлённо;
— Я покупаю новую, а эта, думаю, вам понадобится.
— Погоди, ты... Это же твоя любимая машина, и ты жопу ставила, что ни на что её не променяешь..?
Захарова пожимает плечами с улыбкой и указывает подбородком на брелок.
— Его зовут Крис-младший.
— Такой замечательный! Шума, ты совсем меня в краску вгоняешь...
Кристина обнимает Штрефонд.
Крепко.
Когда она приезжает к Денису и видит маленькую Елизавету Захарову в кроватке, она умиляется — та спит с плюшевым Человеком-пауком в руках.
— Ангелок, — шепчет брату. — Это так волнительно... Ну, я впервые тётя, а ты батя.
— О-о-х, мелкая, иди сюда, — обнимает тепло, смеясь тихо. — Надеюсь, справлюсь с этой ролью.
— Ты будешь лучшим папой, — обнимает в ответ, в плечо утыкаясь; а затем смотрит с улыбкой искренней от счастья за брата. — Уверяю. Я люблю тебя, Ден.
— И я тебя люблю. Знаешь... Я так соскучился по тому, чтобы видеть тебя счастливой.
Черт.
Кристина чувствует себя мягким пластилином.
— Ну, — мнётся немного, — как мне не быть счастливой, когда у меня самый лучший брат на свете?..
— Ой, ну всë...
— Ты меня всегда выручаешь, — снова обнимает, — спасибо тебе большое.
— Да
ладно тебе, — он треплет её по макушке, как в детстве, и Кристина жмурится, как и тогда.
И Елизавета Захарова вправду очень похожа на Кристину Захарову в ранние годы.
Родилась наследница — конечно, это большой стол, веселье и алкоголь.
А Кристина не пьёт. На верный путь становится. Рождение новой жизни хочет с ясным умом отмечать.
Ею
гордятся. Ей
улыбаются. Всë
хорошо.
Она даже подержала на руках Лизу.
И когда маленькая Лиза открывает свои невероятные голубые глаза, Кристина видит в них
свои — те, что она
потеряла однажды.
Васильковые и чистые. С той самой искоркой жизни.
«Не теряй их, малышка.»
Такие же были у её Лизы, несмотря ни на что.
— Будешь самая модная ходить, — и она помнит, что её Лиза говорила ей что-то такое целую вечность назад, когда дарила ей эту же футболку с нарисованным Человеком-пауком.
— Какой шикарный принт! Ты где-то заказывала? — жена Дена просто в восторге;
у неё тёплые объятия и добрые глаза.
— Это нарисовал один талантливый человек, — усмехается. — В единственном экземпляре.
Настя.
Она счастлива, что Кристина сама приехала, ведь у них не принято донимать звонками, а она так сильно скучала по лучшему другу, что готова была из кожи вон лезть.
— Снова ты про меня забыла... Так редко видимся...
— Сорян, брат, ты же знаешь, я тебя люблю, — девушка обнимает подругу с улыбкой. — Ты мой самый любимый друг!
— Шум, это точно ты?.. — Афанасьева немного
теряется, но улыбается в ответ на такие приятности. — И я тебя люблю тоже, и ты мой лучший друг, а... Просто... — уже и забыла, что сказать хотела. — Я думала, может, у тебя сложный период, но ты никогда не говоришь...
— Что было, то прошло, — целует в щеку; и Настя немного не понимает, что это значит, но спросить как-то и не успевает, ведь... — Держи.
— Ты мне даришь митенки?..
— Ага. Скажи, классные?
— Они о-о-очень милые, — тянет, примеряя их; они совсем немного великоваты в пальцах. — Но лето ведь через два месяца...
— Я просто подумала, что лучше раньше, чем позже, — пальцы к подбородку прислоняет, раздумывая о чём-то.
Пусть теперь они греют руки её лучшего друга.
Черри остаётся у семьи Захаровых на пару дней, её любят, с ней играют большой компанией, пока Кристина едет в метро на одну очень хорошо знакомую ей станцию.
Кто-то бы подумал, что она музыкант, раз везде шастает с гитарой в чехле — так и думает Таня, когда Кристина зовёт её рядом с подъездом, чтобы та вышла на пять минут.
— Что ты, Кристин, будешь мне серенады под окном петь? С Викой перепутала? — усмехается; и у них такой юмор на постоянной основе, так что Захарова лишь улыбается безмятежно.
— Ни то, ни другое. Ты, вроде, на барабанах умеешь играть?
— Учусь, — кивает, с интересом прищурив глаза. — А что, хочешь к нам в группу?
— Я играть не умею особо, — головой качает, снимая с плеча чехол и прижимает к своей груди немного.
Этих струн касались
её пальцы. На этой гитаре была сыграна песня, посвящённая
только ей одной, которую Захарова подарила ей на день рождения перед надгробием.
— Ну, гитарист у нас уже есть, но он на акустике.
— Я хочу, чтобы она просто была у тебя.
Бурая удивлённо хлопает ресницами.
— Но я...
— Пожалуйста, возьми, — она просит с
такой улыбкой, которую, ну, Таня никогда не видела ни на ком;
и она просто не знает,
как ещё ей отреагировать, кроме как принять подарок, который Кристина так просто отдаёт и хочет, чтобы он был именно у неё...
Это заставляет её почувствовать себя немного
ближе ей. И Кристина
очень согласна с этим.
— Спасибо, я... Обязательно научусь на ней играть. Честно, я думала над этим, но всë никак не было возможности... Спасибо, Крис.
— Это будет здорово, — она обнимает её легко, едва прижимая к себе. — Знаешь, Тань... Твоя поддержка много значила для меня. Извини, что я сорвалась на тебя тогда. Ты крутой человек.
— Ничего страшного, там была и моя вина. И твоя поддержка тоже для меня важна, но,
эй, мы, вроде как, уже говорили по этому поводу? — она улыбается, слегка не понимая, почему Захарова снова завела эту тему.
— Я просто хочу ещё раз сказать спасибо.
Ох, ну, следующая станция даётся ей с небольшим
грузом на душе, ведь это по сути единственный человек, который был
прямо рядом с ней последние четыре месяца и...
На деле это всë равно
легко.
Хорошие вещи всегда делать легко и приятно, а самое главное,
никогда не поздно.
— Я не ожидала, честно... — она качает ногой под столом, обнимая свои локти; ей немного некомфортно. — Что ты позвонишь.
— Да-а... Я понимаю. И я рада, что ты пришла, после всего, — сглатывает, взгляд поднимая. — Как дела?
Захарова, блять.
Ну конечно, кто ещё может быть таким простым?
И она
нервничает немного, но это не то плохое чувство.
Это будто...
Трепет.
— Отлично. Я в отношениях.
— Ты... В
отношениях? — как-то глупо переспрашивать, ведь, по выражению её лица и так предельно ясно, что она
услышала.
И это не укол ревности, скорее...
Облегчение и безнадёжность в одном лице. Она безусловно желает Вике всего хорошего, но она также думала... Думала, что у неё ещё есть
время...
— В отношениях. Поэтому, если ты пригласила меня в этот ресторан, чтобы что-то вернуть...
— Боже, нет,
нет... — медленно качает головой. — Я рада. Очень.
Неловкая пауза не успевает затягиваться, ведь Кристина начинает то, что она готовила всю дорогу сюда.
— Вик, слушай... —
выдох. — Мне жаль. Я не должна была так поступать с тобой. Прости меня.
Девушка чешет аккуратно ногтем нос, наверное, эмоцию скрыть пытаясь.
— Я не знаю, что ты испытываешь, и... Мои слова... Тоже были лишними, так скажем. Ты меня тоже прости. Мы квиты.
Кристина слабо улыбается; и Вика
тоже.
— Спасибо, что была со мной. За последний год это были лучшие четыре месяца, и я... Очень благодарна тебе. Ты помогла мне оправиться после того Нового года... Мне было
очень тяжко. Прости, что я была сволочью. Правда, прости, что не замечала того, что ты делаешь для меня, а это всë было перед моим носом... Ты не заслуживаешь такого отношения к себе.
И она дарит ей краски для ткани, те самые, которыми орудовала Лиза; и Кристина желает ей продолжать творчество, ведь у неё это получается...
Вика, кажется, растрогалась, так что она обнимает Кристину за плечи, кажется, слезы сдерживая, ведь тогда потечёт макияж.
И она
целует её сама, на что Захарова сначала удивлённо распахивает глаза, а затем поспешно
закрывает их, ведь
хотела этого — и это снова
долго, то, к чему нужно заново привыкнуть, чтобы ощутить
почти по-настоящему...
Ладно, это самая
приближенная к тем моментам вещь, которую
хочется повторять, и
это Кристина испытывает
вновь, даря поцелуй нежный, обволакивающий, такой теплый, сладковатый и на этот раз глубокий.
Не
самый лучший поцелуй, который когда-либо был у Захаровой...
Эта честь оставлена для дня с лаловым закатом на крыше небоскрёба после одной кровопролитной сделки.
Неплохой поцелуй. Это определённо то, что
спасло её ещё раз.
— Я соврала... — она тяжело дышит, находясь всë ещё
слишком близко. — У меня нет никаких отношений, просто... Я хотела заставить тебя
ревновать, но ты так просто отреагировала... Я бы хотела попробовать с тобой сначала...
О нет.
Но,
блять, Захарова немного тешит себя глубоко внутри, что она не стала разрушительницей чьих-то отношений.
— Прости, куколка, тебе же лучше, если я буду одна, — она не говорит это ласково, но
забота всё же есть, и Вика
плачет. — Я не смогу дать тебе того, чего ты
достойна, правда. Ты заслуживаешь быть счастливой с кем-то другим, кто...
Полюбит тебя.
И
да, Вике
больно, но она также помнит, что сама выбрала этот путь, и...
Отпустить — верное решение.
Единственное, что Кристина забрала из машины, так это флешку с плейлистом песен, который когда-то составила Лиза
специально для неё.
Песни сменяются одна за другой в её наушниках, пока она едет к месту, которое успело стать слишком
родным.
Мама. Папа.
Захарова читает небольшую молитву, прежде чем сказать тихое:
— Спасибо, что подарили мне жизнь. Я люблю вас. Даже вас, босс, каким бы вы не были козлом, — усмехается; говорит размеренно. — Я любя, если что. Вы же знаете, что я такая же. Мама... — обращается к ней, чуть повернувшись. — Спите спокойно, мамочка. Я была не лучшей дочерью, далеко не лучшей... Простите меня. С Деном всë хорошо, я за него спокойна. Доченька родилась у него, племяшка моя. Нет, я
знаю, вы всë равно будете волноваться... — опускает голову с улыбкой.
Слезы не текут.
И когда она бредёт к могиле любви всей своей жизни, она присаживается перед ней и кладёт кое-что с букетом около цветов, которые ещё не успели завять с прошлой субботы.
Белая сирень — любимые цветы Лизы.
Конечно, многим может показаться
мрачным то, что Кристина называет
это свиданиями, но...
Кристине плевать.
— Хорошая моя... — шепчет, большим пальцем нежно проводя по её имени. — Прости, я больше не буду приходить к тебе... — сдавленно выдыхает, лбом прижимаясь к её фото. — Но я знаю, что ты преследуешь меня, язва. Люблю тебя, пиздец.
Она оставляет ей поцелуй — старая привычка — целует ладонь, а затем прижимает её к надгробию.
***
Небо такое
чистое — ни одного облака. Лунные лучи просачиваются сквозь зелень молодых листков, опадающих лепестков вишни, которая пышными гронами раскинулась над могилами.
Девушка пришла навестить Андрющенко.
Может, они никогда это и не обсуждали
конкретно, но Лиза для Мишель была самым близким и комфортным другом. Только с ней она могла шутить на любые темы, разговаривать на любые темы, делиться чем-то сокровенным... Ценность дружбы возвысилась как только они увидели друг у друга первые слезы и улыбку.
Наверное, точкой отсчёта стал тот день, когда индиго набивала татуировку на руке, а потом сидела одиноко в ванной, Мишель заметила её терзания и...
И этим она в какой-то степени благодарна Кристине.
Не только этим, но она вправду является тем, кто сблизил их тогда.
«Интересно, где она сейчас?..»
Ни слуху, ни духу. Как тогда встретились в баре впервые за полгода, так она и пропала на следующие. Вероятно, депрессия сыграла злую шутку, и человек полностью изолировался. Гаджиева не особо разбирается в этом всëм, но ей становится непоправимо грустно снова.
Но, подойдя к могиле Андрющенко, она замечает... Кепку. С изображением Человека-паука, явно припрятанную под цветами вишни, но те рассыпались из-за ветра. Под ней де конверт, запечатанный красным сургучом.
Она с интересом берёт его в руки и осматривает — ни подписи, ни даты.
Девушка думает, что это, конечно, не её дело, но... Но если она раскроет, посмотрит, а потом запечатает, как всë было, ничего же страшного? Лиза обидиться уже не сможет, а автор неизвестен.
Она садится спиной к холодной могиле; разворачивает аккуратно конверт, с любопытством доставая разные исписанные листки.
Под ярким свечением луны всë видно хорошо.
— И так...
...
18.09.2023
Лиза,
Я люблю тебя. Это Кристина. Ты скажешь, что можно было и не говорить, ты бы узнала меня по почерку, ведь пишу я как курица лапой(люблю тебя). Поскольку я не привыкла обращаться в пустоту, я хочу писать тебе.
Это сложнее, чем мне казалось.
Я не знаю, насколько это практично, но один человек сказал мне, что писанина поможет меньше думать о тебе. Не то, что бы я хочу этого, но... Лисëнок, мне сложно. Чертовски сложно просыпаться без тебя, но я почему-то уверена, что каким-то утром проснусь с тобой под боком, а ты снова закинешь свою холодную ногу на меня. Честно, иногда я чувствую холодок утром(это не тот сквозняк, который ты просила закрывать, нет.)
Признайся, это ты.
И, прошу, не говори мне сейчас заткнуться, как ты любишь делать, когда я пытаюсь сказать что-то такое, когда я правда сволочь. Прости меня. Прости меня, что не успела. Это должна была быть я. Неведомая горечь сжирает моё нутро изнутри, как самое отвратительное пиво с «целой таблицей Менделеева на обёртке», как ты любишь говорить. Ты снишься мне каждый день. Я переживаю ту ночь снова и снова, как в первый раз, и после тебя приходит мой отец. Он смотрит и молчит. Не хочу его видеть. Хочу видеть только тебя. Он умер в конце мая. Он звал меня с ним поговорить, но я не пошла. Черт, я очень об этом жалею. Возможно, что-то бы поменялось, если бы мы с ним, два барана, умели говорить. Черти терзают изнутри, прогрызают мою душу и сердце, которого, как я думала, не существует. Но ты его обнаружила. Ты смогла разглядеть во мне что-то хорошее.
Перед тобой я никогда не искуплю свою вину. Ты — лучший человек в моей жизни. Я могу говорить о тебе бесконечность.
До сих пор не могу поверить. Просто не могу. Злюсь на всë и всех, но понимаю, что больше всего злюсь на себя. Я заслужила это. Но ты — нет. Ты не должна мучаться из-за моих ошибок. Кто угодно, но не ты. Я бы отрубила себе руки за то, что сделала. Голову, за то, чему позволила случиться. Это моя самая главная ошибка в жизни.
А изначально ведь я считала таковой тот первый промах.
Лучше бы мы с тобой никогда не встречались. Как было бы, если бы всë было по-другому? Я часто думаю об этом. С того момента, как покинула тебя в Новый год.
Ммм... Прости, если бумага помнется или текст поплывёт, я просто случайно уронила его в воду. Это экспериментальное письмо, и я не уверена, что хочу, чтобы ты его читала(пусть и знаю, что это невозможно).
Лиза.
«Life is a choice»
Эта штука заставила меня задуматься.
Ты иногда ляпнешь такую хуйню, что я потом всю оставшуюся жизнь буду над ней думать. Серьёзно, я люблю тебя за это.
Мы когда с Таней разговаривали(не ревнуй), она сказала, что ты была бы рада, если бы я ... А, впрочем, неважно. У меня всë хорошо, правда. Тебе не стоит волноваться. Но есть вещи, за которые ты бы убила меня, но... Таня сказала, что я до сих пор жива, и... Типа это значит, что если бы ты хотела меня прикончить, то уже сделала бы это. Ну, как я поняла. Знаешь, она крутая. Я уверена, что вы бы подружились. А вместе с Мишель у вас было бы взрывное трио, гарантирую. Длинное, однако письмо. Пусть будет пока так.
Да. Я люблю тебя, луночка. Возвращайся поскорее.
...
И следующие строки написаны так, как будто пытаются поднять настроение получателю.
...
01.10.2023
Индиго!
Я тут. Прошёл целый год с нашей первой встречи(да, я помню, что для тебя это не совсем праздник, т.к. я прострелила тебе ключицу...), НО... Это лучший день в моей жизни!
Ты знала, что мы познакомились в международный день кофе?
В честь этого сейчас вот пью твой любимый кофе. Да, с молоком и без сахара. Он всë такой же невкусный, но я даже начинаю привыкать. Ты бы сказала, что я помешанная, и я подтвердила бы. Но он так приятно пахнет. Ты так пахла, когда пила его и потом лезла целоваться.
Вчера в меня попали ножом на задании, в плечо. Там легкое рассечение, не переживай, я даже обработала(честно). Это было больно, но ничтожно по сравнению с тем, как проживать дни без тебя. Хочу обнять тебя.
Я готовлю для тебя кое-что. Это связано с тем, что я скрывала от тебя в телефоне, когда играла на гитаре. Я просто хочу, чтобы это было у нас с тобой. Не знаю, услышишь ли ты однажды...
Я скучаю.
Очень. Беспрерывно. Без тебя моя жизнь похожа на ломку самого заядлого наркомана.
Ну, я не умею говорить так же красиво, как и ты, но ты поняла...(Я стараюсь.)
...
Приложен текст песни.
...
03.12.23
Здравствуй, свет мой,
Да, одного дня в неделю мне мало, поэтому я буду писать каждый раз, когда подумаю о тебе. Тогда бы здесь лежали миллиарды миллионов записок, но я постараюсь умерить свой пыл.
Еще я также хочу говорить с тобой тет-а-тет(если это можно так назвать...), поэтому не буду сильно лишать нас тем для разговоров.
Что насчёт свиданий?
Я так и не сводила тебя ни на одно. Мне стрëмно(твой не романтик).
Знаешь, я не хочу упоминать так часто о том, как же я скучаю по тебе, как это есть на самом деле. Потому что тебе будет грустно. Ты всегда жалеешь меня, и только потом я понимаю со своей заторможенностью в этой всей мути с чувствами, что это хорошее качество. В тебе просто нет недостатков. Ты всегда думаешь о других больше, чем о себе. Но это не всегда справедливо, и я тебе всегда говорила об этом. Ты видишь результат сейчас? Это несправедливо. Я хочу убить каждого человека на земле, но это не вернет тебя ко мне. Боже, я так скучаю.
Ищу тебя везде.
Луна. Смотрю на неё и вспоминаю о тебе.
Ты очень красивая. Самая красивая девушка. Я никогда не забуду твоих черт лица(не зря же я изучала их прикосновениями, пока ты спала(да, это была я, а не Черрик)). Я имею полное право свалить всë на неё, ты никогда не злишься на эти щенячьи глазки!(может, потому что они такие же, как у меня? ;))
Черри так выросла. Она скучает по тебе не меньше, чем я.
Люблю тебя. Больше всего на свете люблю. Если бы я только могла к тебе притронуться...
Поставлю этот молодёжный смайлик здесь, и только попробуй поржать с меня. ;)
...
12.12.23
Лисëн...
... Это трудно. Я не верю в такую ерунду, и ты это знаешь, но... Господи, пожалуйста, прекрати пугать меня и хлопать дверями(шучу, продолжай). Мне так хорошо, когда ты запускаешь ветром какой-то рандомный пакет мне в ебало, если я выйду в легкой куртке(я специально). Иногда мне так хочется, чтобы ты поругалась на меня... Или повозмущалась за то, что в квартире снова накурено... Без тебя здесь постоянный непроходной туман. И не сказать, что я не стараюсь его поддерживать, я просто пытаюсь хоть как-то вызвать тебя оттуда.
Понимаешь? Это меры.
Какой же я бред несу...
Вечно влюблена в тебя, Крис.
...
Страницы вырваны.
...
14.02.24
Нет никого прекраснее тебя.
...
24.02.24
Милая...
Я тут посчитала... Прошло 322 дня, как я без тебя.
Не верится даже.
Тебе будет неприятно, если я это скажу, но так будет правильно.
Я пью. И принимаю. Я часто не могу остановиться, пока не буду плавать в этом котле мнимой эйфории(ничто не сравнится с тем, как ты целуешь меня). Я часто не справляюсь, лис. Прости меня, пожалуйста. Я стараюсь от этого избавиться. И, если это всë же ты, если я вижу не плод своего воображения в моменты, когда я объебана...
Пожалуйста...
Посиди со мной... Поговори со мной...
Хотя бы разочек...
Мне так тебя не хватает...
...
28.02.24
Родная Лиза,
Знаешь, мне необходимы разговоры с тобой. Просто... Когда ты самый умный в одной комнате с человеком и когда ты знаешь об этом...
Ты понимаешь, о чем я.
Ты всегда знаешь, что сказать мне. Я не знаю, как, но ты всегда умудряешься заглянуть мне в голову и найти то, чего я не знала, что мне нужно услышать.
Я сегодня была в художественном музее, и это было восхитительно.
Но я не знаю, как перестать злиться из-за того, что тебя не было здесь, чтобы мы вместе посмотрели.
Я не знаю, как просыпаться по утрам, потому что всë, о чем я мечтаю — это ты.
Люблю тебя. Увидимся в субботу.
...
01.03.24
Привет, детка(да, я и так могу ;)),
Это первый день весны без тебя, и я совру, если скажу, что он прошёл неплохо.
Это было ужасно.
Мне очень плохо. Прости, я не хочу писать плохого тебе. Сейчас мне невыносимо.
И это постоянно повторяется, я не знаю, куда себя деть, я не справляюсь.
Я так хотела бы перед тобой расплакаться...
Я так хотела бы перед тобой покаяться...
Попросить прощения... Этот гребанный мир слишком неправильный, я ощущаю, как опускаюсь на самое дно, это самое падение. Я не стараюсь, не хочу бросать, ведь тогда не вижу тебя, я не вижу смысла в своих днях, кроме как думать о тебе и о том, как мне было с тобой хорошо. Я так люблю тебя, Лиза. Мне нужна ты.
...
13.03.24
Назови меня солнцем...
...
03.04.24
Лизааа,
У Дена родилась дочь. Знаешь, как они её назвали?
Самым красивым именем на свете. Серьёзно, лучше Елизаветы не подошло бы никакое другое.
Елизавета Захарова... Звучит, скажи?
...
06.04.24
Луна,
Я люблю тебя. У меня всë хорошо. Сегодня я делала хорошие дела. Ты гордишься мной?
...
07.04.24
Прости.
...
Девушка складывает всë обратно, оборачиваясь...
***
Кристина поехала в их любимую последнюю квартиру.
Прошла в их любимую спальню, которую она успела возненавидеть.
Там было всë ещё холодно и тонко пахло жасмином, словно та здесь была совсем недавно — она усмехнулась.
Это было приятно.
Сегодня же она пахнет карамелью, бергамотом и ягодным сорбетом. И этот аромат ей очень подходит, вечный, знаете.
Кристина Захарова любила жизнь.
Кристина Захарова готова была глотку перегрызть, но выжить.
Кристина Захарова держалась за возможность жить всеми руками и ногами, изо всех сил, чтобы прочувствовать, каково это, ибо с самого детства ей твердили, что все люди — ходячие мертвецы.
Когда она обрела свой смысл жизни, она увидела свет, и это сподвигло её ещё глубже впиться когтями в пасти создателей, чтобы ни за что не потерять его.
Когда еë лишили смысла жизни, она осознала, что больше её здесь ничего не держит.
Смысл в волосах цвета ночи, в тихом ласковом голосе, лесных глазах, в которых, когда она смотрела в них, отражалось солнце.
Смысла нет.
Лизы давно нет.
Мысли рассеялись, оставляя за собой полнейшую пустоту.
Ночь на улице. Прохладный ветер колыхал ветви высоких деревьев. Луна только светила, лучами пробираясь через занавеску, заглядывая будто.
Было подглядывает, язва.
Руки Захаровой дрожали, словно она впервые держала пистолет. По щекам катились хрустальные слезы. На губах мягкая улыбка.
Она была трезва, чтобы не видеть Лизу;
надеясь лишь на то, что совсем скоро они встретятся на самом деле.
— Я люблю тебя.
Последний выстрел в сентиментальную мышцу не чувствовался, как смерть.
Он чувствовался, как возвращение домой.
Как встреча с ней.
В то самое время солнце наконец-то встретилось со своей луной.
***
Мишель замечает могилу совсем рядом.
Даты
так далеки друг от друга.
— Елизавета Андрющенко —
15.11.2001 — 08.04.2023
— Кристина Захарова —
06.02.2000 — 08.04.2024
Последняя умерла четыре дня назад.
Четыре дня назад наблюдалось солнечное затмение.
***
Кристина приоткрывает глаза после долгого сна; опускает взгляд вниз и видит...
Чёрные волосы. Прижаты к её шее, нежную кожу которой слегка щекочет тёплое дыхание.
— Ты так хорошо пахнешь...
А вокруг всë белое такое, мягкое парящее облако в невесомости.
— Лиза, — шёпот, — Лиза...
— Да, солнце? — смотрит глазами лесными, пальцами своими впутываясь в шёлковые серебряные волосы.
— Я люблю тебя...
Та наматывает прядь на палец, как делала всегда.
— И я тебя люблю. Больше всех в мире люблю.
— Мне... — дыхание дрожащее успокаивается под мягким напором объятий. — Мне было так тяжело...
От груди отстраняются, и Кристина уже хотела было ухватиться.
— Тш... Я знаю, — и губами прижимается нежно;
этот поцелуй, такой особенный, такой манящий, такой долгожданный...
Танец воды с огнём, и каждый боится потушить другого.
— Лиза...
Её имя так красиво звучит именно от неё.
— Я тоже скучала, — носом по щеке проводит. — И я горжусь тобой.
— Лиз, я не хочу обратно... — прижимает её всем телом к себе, так, словно никогда больше не отпустит.
— Всë, — её тихий смех в шею звучит как нельзя успокаивающе, — всë на самом деле. Всë будет хорошо, солнце.
***
В преступном мире эти даты выделили двумя красными кольцами, зафиксировав эти смерти.
Двойное самоубийство разницей в год.
«Double Red»
Вместе проводят эту бесконечную ночь.
