Мария и Олень

Девушка пискнула и подскочила. Открыла глаза, изумлённо огляделась... Да так и замерла. Олень исчез! Рядом с ней, подперев рукой голову (а второй гладя девушку по животу), лежал на траве, обнажённый человек... Мария пригляделась и оцепенела. Да человек ли это? Незнакомец был высоким, стройным и мускулистым юношей со смуглой кожей, с густыми и буйными золотисто-рыжими волосами ниже плеч. Ноги его от пояса вниз были покрыты короткой рыжей шёрсткой, хоть и человечьи с виду – без копыт, со ступнями и пальцами. Зато ветвистые рога никуда не делись; они всё так же венчали голову юноши. И уши его были заострены, а глаза – так и остались чёрные, оленьи. Да и вообще, в чертах красивого лица парня было что-то диковатое, звериное... Встретив её взгляд, незнакомец дерзко усмехнулся. "Дьявол!..". Мария задрожала, но нашла силы вскинуть руку к горлу и выдернуть из-за пазухи деревянный нательный крестик. Она наставила его на незнакомца, отчаянно пытаясь вспомнить хоть одну молитву от злых сил. Ах, почему она так плохо слушала пастора Шульца! Рогатый юноша взглянул на крест с недоумением. Осторожно потрогал его пальцем, даже понюхал – но не вспыхнул огнём, и не рассыпался пеплом. И взглянул на Марию, приподняв брови, будто хотел спросить: "Ну, и что?" Мария тихо выдохнула. Ужас немного отпустил её. Кем бы ни был этот странный парень, он – не исчадье ада. А значит, такое же созданье божье, как она, хоть и причудливое... Но кто он тогда – оборотень, эльф, леший-сильван? И что ему от неё нужно? Юноша меж тем вновь погладил её по животу: мягко, но настойчиво. Мария опустила глаза – и, вздрогнув, покраснела. Ой-ой... стоило взглянуть ниже пояса, и сразу стало ясно, "что" ему нужно! "Мужская стать" юноши гордо вздымалась из рыжей шёрстки. Впервые в жизни Мария видела так близко мужской член – тем более, такой... Такой! Крепкий, толстый, длиной куда больше её ладони, призывно изогнутый, с набухшими венами и розовой, влажно блестящей шляпкой, как у постыдного гриба. Мария почувствовала, как её охватил жар от стыда... но не могла отвести расширенных глаз от этого порочного и великолепного орудия. А рогатый юноша ничуть не смутился, лишь заулыбался ещё шире и придвинулся ближе. Так, что Мария почувствовала его запах: горячий аромат мужского тела, с каким-то звериным отдушком – но не вонючим, не противным, а скорее приятным, и даже... Возбуждающим? "О, господи. Ой, мамочка!" Мария не была так уж целомудренна. Она не раз подглядывала с подружками за купающимися мужчинами, часто плясала с парнями на праздниках, и уже знала прикосновенья мужских рук. И даже пару раз целовалась. Но она была девственна, и собиралась хранить себя до свадьбы... Девушка слабо попыталась отстраниться, хотела вскочить и броситься наутёк – но в тело её вступила странная слабость. Он околдовал её? Или она просто разомлела от его прикосновений? Таких непривычно откровенных, бесстыдных... и сильных. "Эльф" решительно встал с травы, подхватил Марию под мышки и поднял на ноги: не грубо, но так стремительно, что она даже ахнуть не успела. Девушка залепетала что-то испуганное и бессвязное, попыталась схватить парня за руки; но он с улыбкой покачал рогатой головой. А потом взял её платье за ворот, и, невзирая на сопротивление – одним рывком разодрал до подола, и отбросил клочья в стороны. Мария помертвела: какая же сила в его руках?.. Она стояла перед ним, нагая, стыдливо прикрываясь. А рогатый (оказавшийся выше её настолько, что Мария едва доставала кудрявой головкой ему до шеи) с вожделением и восторгом разглядывал её. Спадающие на плечи густые, тёмно-каштановые кудри. Залитое краской стыда личико с курносым носиком, круглыми щёчками, и пристыженно бегающими глазами. Налитые белые груди, не очень большие – но полные, нежные, с розовыми сосочками. Гладкие бока и белый, выпуклый животик с глубоким пупком, внизу которого темнели нежные кудряшки. Стройные бёдра и босые ноги, нервно переступавшие по траве... Олень (как ещё называть оборотня, Мария так и не придумала) восхищённо, совсем по-звериному фыркнул носом. А потом шагнул ближе и положил ладони обнажённой, дрожащей девушке на бока. Мария всхлипнула от ужаса и закрыла глаза. Боже, спаси! Какая же она дура, что пошла в лес... Но Олень не стал грубо насиловать её. Вместо этого он склонился над ней, так, что она почувствовала на своём лице его тёплое дыхание. А когда всё же приоткрыла глаза – он поцеловал её в губы. Поцелуй Оленя был вкуса молодой травы и хлеба. И длился, длился... никак не кончаясь. Одна рука оборотня скользнула вверх по обнажённой спине девушки, вторая – накрыла её голый, выпуклый животик, нежно поглаживая его. У Марии закружилась голова; она глубоко вздохнула, когда Олень наконец оторвался от её губ. Пока девушка пыталась отдышаться, оборотень начал целовать её шею, плечи. Бережно поцеловал по одной груди, придерживая их ладонями – и легонько прикусывая зубами, поддразнивая языком розовые соски. Встав на колени, Олень обнял Марию за талию и покрыл поцелуями её живот, прильнув долгим поцелуем к пупку и влажно погрузив в него язык. Сильные ладони оборотня легли на её ягодицы, пальцы вжались в белую, упругую плоть... Мария прерывисто ахнула, почувствовав вдруг, как на смену испугу приходит пока ещё робкое, но крепнущее удовольствие. Рогатый приобнял её, и мягко опустил голой спиной на шёлковую траву. И принялся целовать её бёдра, колени. Мария уже чувствовала возбуждение, и тихо постанывала. Девушку охватила сладкая, жаркая истома, внизу живота стало приятно тяжело и горячо, а соски покраснели, приподнялись и набухли, как спелые земляничины. Поцелуи Оленя сладко обжигали её кожу, и от каждого по телу рассыпались мурашки удовольствия. Даже если бы сейчас у Марии был шанс вырваться и убежать, она бы не смогла. Да и не захотела бы. Причудливый и грозный, но перед ней был не зверь, не чудовище – человек. И он хотел подарить ей наслаждение... Рогатый запечатлел по одному поцелую в ямках под коленками девушки: Мария вздрогнула и невольно залилась смехом от неожиданной щекотки. А Олень меж тем перешёл к нежным поцелуям её ступней. Мария гортанно застонала, кусая губу, когда он игриво прихватывал губами её босые пальчики, целовал и покусывал своды стоп. Никогда ещё она не думала, что на теле её столько чувствительных местечек – и каждое из них просто-таки умоляет о новых и новых ласках. – А-ааах! Что... т-ты... делаешь... со м-мной? – простонала она, когда рогатый юноша игриво куснул зубами её голую пятку, будто круглое, румяное яблочко. Олень лишь широко улыбнулся, глядя на неё сверху вниз: нагая Мария раскинулась на траве, кудри её рассыпались, личико пылало лихорадочным румянцем, глаза блестели от вожделения, а грудь и живот вздымались от жаркого, страстного дыхания. Олень облизнул губы в предвкушении. И ласково, но решительно развёл ей колени. Мария зажмурилась. Но, как оказалось, соблазнитель ещё не налакомился её телом... в самом прямом смысле слова. Девушка почувствовала новые, жадные поцелуи, теперь на внутренней стороне её нежных бёдер: и всё ближе и ближе к самому заветному месту. Мария потрясённо взглянула вниз – чтобы увидеть, как улыбающийся до ушей Олень приблизил губы к её нежной, влажной расщелинке, розовеющей среди густых кудряшек лобка. И, прежде чем она успела понять, что происходит, юноша прильнул к её приоткрытому лону губами, жадно погрузил в Марию язык. На миг у девушки перехватило дыхание. Раньше она лишь краем уха слышала о таких утехах – и теперь в голове у неё всё закружилось хороводом от неожиданного наслаждения! Олень целовал её, проникал языком всё глубже, лакал, как на водопое: и жадно пил горячие соки, струящиеся из тела девушки – возбуждённая Мария потекла ручьём. Девушка хрипло стонала, закатывая глаза: но каждый раз, когда ей казалось, что она вот-вот взорвётся, не выдержав распирающего её изнутри наслаждения – Олень коварно замедлял свои ласки, будто угадывая её чувства. – Хва-а-ах-тит! – наконец выдавила Мария, задыхаясь и чуть не плача. – Не муч-ха-аай меня-аа... в-вазь... ми-и! Неизвестно, понимал ли рогатый юноша человеческую речь: но желания распалённой женщины он явно понимал очень хорошо! Потому что, сыто облизываясь (губы, щёки, подбородок его лоснились от жарких соков Марии), он выпрямился, подхватил девушку под белые бёдра, приподняв её задок над травой, и подался ей навстречу раскалённым, налитым членом. Когда он вошёл в неё, Мария вскричала – но не от боли, о которой рассказывали старшие подружки. Её пронзило наслаждением, как будто окатило изнутри золотым светом! Член юноши заполнил её, казалось, целиком, проник в горячую глубину живота, распёр девушку изнутри. Мария чуть не зарыдала от того, как сладко ей стало. Всё, на что хватило остатков её воли, это судорожно дёрнуться навстречу любовнику, будто стремясь насадить себя на его могучий член всю без остатка. – Ах! А-агх! Н-гха-а!.. А-а!.. А-ах!.. Олень двигался в ней и С НЕЙ – Мария безотчётно постаралась подладиться к толчкам его тела, стеная и скуля. Пот струился по её телу, срываясь на траву горячими каплями, заливал глаза. А Олень неутомимо насаживал Марию. Вот её дикий любовник задвигался быстрее, на лбу его заблестела испарина; а красавица, уже не владея собой, обвила его поясницу ногами – и они вместе достигли пика наслаждения... Марию аж подбросило, когда в неё хлынуло семя. Олень всхрапнул, а она вскричала во всю силу оставшегося в ней дыхания, почувствовав внутри себя горячую струю. Сладкий, томный жар заполнил девушку, разрастаясь внутри сгустком света. И это благословенное тепло всё прибывало, прибывало... ого! Семени этого было очень, ОЧЕНЬ много! Неведомо, как, но Олень всё продолжал изливаться в неё, поддерживая её под ягодицы – а она всхрипывала и стонала в экстазе, вцепившись в траву. В какой-то момент наслаждение чуть отступило, и Мария почувствовала странное распирание в животе. Она взглянула вниз – и увидела, что её животик приподнялся, и на глазах становится больше. Он раздувался и округлялся, переполненный горячим семенем: а оно и не думало иссякать. Олень мелко вздрагивал, полуприкрыв глаза и трепеща ушами. Живот Марии уже порядком раздулся, а она изумлённо смотрела на него. Лишь один раз в её жизни он был таким. Тогда они с подругами, совсем ещё девчонки, расшалившись, забрались в старостин сад, и там до отвала объелись яблоками. Мария пожадничала, и съела больше подруг, так, что живот её вздулся под платьем. До вечера она проходила с круглым и тугим животом; а под вечер он наконец заурчал. Потом Мария всю ночь промучалась в постели, стараясь не выдать себя стоном, чтобы тётка не заругала – обхватив руками надувшийся, пучащийся живот. И боялась, что лопнет, так сильно её распирало и пучило от яблок... Это стало для неё хорошим уроком о жадности. Сейчас живот стал ещё больше, как будто Мария носила дитя. И медленно, но верно надувался всё сильнее, с каждым толчком, с которым рогатый красавчик выплёскивался в соблазнённую им девушку. И когда живот уже стал туг и тяжёл, а девушка уже запаниковала, испугавшись, что не выдержит и лопнет – семя, наконец, иссякло. Олень с тихим вздохом вышел из неё, и она повалилась на траву. Рогатый юноша прилёг рядом, нежно поглаживая её по раздутому, круглому животу. Оба тяжело дышали, взопревшие и ошалевшие от любви. – Ах... о-ох... – Не сразу к Марии вернулась способность говорить. – Как ты это... со мной... ах! – Она невольно прикусила губу, когда ласковая ладонь оборотня скользнула по своду её пуза, почти коснувшись мокрых, растрёпанных и слипшихся кудряшек вокруг лона. Оргазм, первый в её жизни и волшебно восхитительный, отпустил Марию, оставив после себя лишь сладкую слабость во всём теле. И горячее, приятное тепло, которым был полон её живот. Девушке казалось, что внутри неё сгустился огромный, тёплый шар, раздув и расперев её нежное чрево – которое теперь вздымалось над ней круглым холмом, как будто у беременной на последних днях. * Позже, когда солнце уже почти закатилось и лес окутывали сумерки, Олень встал и ласково помог Марии подняться. Девушка со стыдом думала, что семя её любовника вытечет из неё по ногам: но, как ни удивительно, её тело накрепко удержало всё принятое внутри. Как будто вместе с семенем в тело Марии влилось какое-то лесное волшебство... Девушка недоверчиво оглядела своё тело, погладила отяжелевший живот, попрыгала на пальчиках ног – содержимое мягко перелилось внутри. Ощущение было невероятное; как будто она была полна под завязку жидким, текучим жемчугом. Олень взял её за руку, приглашая идти за собой. - Погоди... я же голая! – вдруг смутилась Мария. Олень, казалось, понял её. Он задумался, а потом щёлкнул пальцами – и вдруг из травы у ног девушки высыпали бесчисленные золотистые паучки, похожие на капли янтаря. Они побежали вверх по её ногам, и Мария испуганно взвизгнула – но Олень успокаивающе сжал её руку. Паучки рассыпались по телу дрожащей девушки и принялись перебегать, оставляя за собой сверкающие нити паутины – всё больше и больше... Вот те уже соткались в призрачный полог, а ещё немного времени спустя Мария оказалась одета в серебристую, кружевную накидку до колен. Легчайшую, и притом прочную, как настоящая ткань. В довершение, паучки много раз оббежали вокруг её лба - и волосы её схватила кружевная повязка, будто венок из роз. Мария с улыбкой оглядела себя. Совсем как чудесная фея из сказки... Олень одобрительно всхрапнул, и она улыбнулась ещё шире, поняв намёк. Похоже, одежда теперь нужна будет ей лишь для того, чтобы её любовник смог разорвать на ней платье – а когда будет надо, оно появится вновь.