Счастье-это когда тебя понимают.

— Здравствуй сын! — странно радостный тон отца ничего хорошего не сулил, это Мехмет знал, как никто другой. —Здравствуй— без энтузиазма ответил сын. —Ты вообще женой своей будущей интересуешься? Как беременность протекает справляешься? Или с глаз долой, из сердца вон? Не гоже так с девушками, да ещё и с беременными, да ещё и от тебя.—Вдоволь поиздевавшись, Дениз продолжил и ехидная улыбка сошла с его лица.—А теперь серьёзно. Включи новости. Потом звони своему тестю, где их орлица летает? На носу свадьба, деньги немалые на кону. Хотя. — немного помолчав, Транба продолжил.— Ладно, сам позвоню, что с тебя идиота взять, это ж надо было, бабу обрюхатить и не помнить как. Да ещё и какую, крокодила! — Зло засмеявшись он бросил трубку. Его бесила ситуация, ведь была невеста красавица и приданое отличное, у Дениза созрел наполеоновский план, он мечтал о создании империи, ведь не откажет Омер Ипликчи единственной дочери. Но этот тупица, все просрал. Отец не мог простить сыну крушение своих надежд. И при каждом удобном случае изводил его, за потерю мечты. Мехмет секунду смотрел в погасший экран, а потом телефон полетел в стену. Ахмет пришёл с пробежки и сел на кухне завтракать, к нему спустилась сестра. Мама сновала у плиты. Парень ответил на звонок Ибрагима и через пару минут они с Эмине смотрели в его телефоне репортаж о похищении Су Демирель. — Ну что, по всему видать свадьба медным тазом накрылась, — в полной тишине изрёк Ахмет и многозначительно посмотрел на сестру. Та сидела не поднимая головы. Потом встала и молча ушла в свою комнату. — Сынок, — мама укоризненно посмотрела на сына, качая головой. В это время, на кухне, после душа появился Омер —Ого, сын, с утра к маме в немилость попал. Это надо было постараться.— Он с хитрым прищуром глянул на Ахмета и тот, поймав взглядом смеющиеся глаза отца, расплылся в улыбке. — Да вот, пап. Однокурсницу Эмине итальянцы украли, очень девушка красивая, наверное жениться хотят. Мама переживает за сохранность дочери, а я ей говорю, что моя сестра по увеселительным заведениям ночами не шастает, поэтому можем спать спокойно. — И подморгнув отцу, парень стрелой полетел к выходу. Дефне хотела пожурить сына, но тот уже испарился. Повернувшись к мужу, улыбаясь она спросила—Ну, и в кого он у нас такой уродился? Чертенок! Все перекрутит и на ходу переобуется, да еще и с шилом в одном месте! — она продолжала улыбаясь своим мыслям, накрывать на стол. Омер перехватив руки Дефне, усадил жену к себе на колени и целуя запястья с внутренней стороны мягко спросил— Действительно, в кого этот мальчик уродился? Хотя знаешь, он напоминает мне одну рыжую бестию, которую я в молодости знавал. И ты знаешь, характер один в один. Даже странно как-то. — Его зрачки стали расширяться, руки опустились на её талию, а губы нашли нежную шею. —Так, а вот с этого момента поподробнее пожалуйста, что это за знакомства у вас Омер бей, да ещё и в молодости, да ещё и с какими-то рыжим? — Уже заливаясь смехом произнесла Дефне. — Не с какими-то то там абстрактными рыжими, как вы изволите выразиться Дефне ханым, а с очень красивой девушкой, с золотыми волосами и медовыми глазам. Знаешь, такая, что увидел и сразу пропал.—Прошептав последнюю фразу в маленькое уже порозовевшее ухо, он смотрел в её глаза, не отрываясь. У неё покраснели уже не только уши, но и зона декольте, а в груди перехватило дыхание. Его бархатный баритон, всегда оказывал на нее магическое действие, она совершенно не умела ему противостоять, да и не хотела. Он рывком поднял ею и забросив на плечо унёс в спальню, уже лежа под ним, она вдруг вспомнила— А как же локма*? — но, от его рук, сознание затуманивалось —Вот сейчас здесь и дожарим, — с улыбкой, накрывая её губы поцелуем, ответил муж. Эмине сидела в своей комнате. Мысли роились, как пчелы в пасмурный день. Что делать? Позвонить Мехмету? Неделю назад, в торговом центре они ведь вроде помирились. И она даже заступилась за него, перед братом и Ибрагимом, когда те застукали их вдвоём, после бурной сцены объяснения в общественном туалете. О Аллах, до сих пор стыдно. Хватило ума, затащить её в туалет, для выяснения отношений. Но надо отдать должное его упорству, он добился своего. Она разблокировала его и теперь они созванивались. Ну как созванивались. Она никогда не звонила ему. Все таки обида очень крепко засела в её душе. И какие бы объективные доводы по поводу невиновности её молодого человека не приводил разум, сердце отказывалось их принимать. Оно сгорало от обиды, злости, ревности и уязвленного самолюбия. И Мехмет это чувствовал. Что-то ушло из их отношений. Что-то чистое, нежное и такое хрупкое. Это что-то называлось одним емким словом — доверие. Она верила ему как себе. Он разбил её доверие, а с его потерей изменились и сами их отношения. Это чувствовали оба. Она изводила себя и его. Он не знал что делать, как вернуть время вспять, как загладить свою вину. Пока Эмине маялась над своей дилеммой, звонить первой или не звонить Мехмету, он позвонил сам. — Любимая— она услышала все еще родной голос. — Нам нужно поговорить. — он волновался и она чувствовала это.—Говори, —спокойно ответила она. — Нет, не по телефону, нам надо встретиться. —Он замолчал, ожидая её решения. — Это ты себе как представляешь? Ты мне официально — никто. С какой стати я буду с тобой встречаться наедине? Кто меня отпустит? —она конечно лукавила, если бы захотела, она бы всегда нашла время, место и возможность. Но она не горела желанием. Она его наказывала. Ей хотелось сделать ему больно. Чтоб у него болело, так же как и у неё.— Эмине, я умоляю тебя, один раз, выйди ко мне. Я буду ждать тебя сегодня в машине, возле сквера, рядом с вашим домом, до ночи. Нам очень нужно поговорить. — Его голос дрожал от напряжения. — Я подумаю, но ничего не обещаю. — Она отключила телефон. Посидела в тишине, потом стоя у окна посмотрела как мама провожает отца к машине и возвращается в дом. Эмине по прежнему стояла у окна, когда в дверь постучали и через минуту мама шагнула через порог. Девушка молча обняла мать и уткнувшись ей в плечо, заплакала злыми слезами обиды. — Поплачь, поплачь малышка моя. Сердцу будет легче. — Дефне гладила дочь по спине. — Мамочка, я люблю его и ненавижу! — Заливалась слезами её девочка. —И вроде не виноват. Но как не виноват?! Но ребенок то его! Не могу простить, не могу через себя переступить. И бросить не могу. Он звонит каждый день. Душу из меня вынимает. А я не знаю. Не знаю, что я чувствую к нему теперь. Но если он перестанет звонить, я умру. —Она вдруг успокоилась и подняла свое мокрое от слез лицо. Дефне с удивлением посмотрела на дочь. —Я поставлю все точки над и. Сегодня же. — И девушка начала метаться по комнате в поисках подходящего гардероба. —Ну что же. Это лучшее что можно сделать. Проговорить в лицо все свои обиды. Хоть и говорят: слово серебро, молчание золото. Иногда серебро, дороже золота. Главное помни, девочка моя, чтобы не случилось, у тебя есть я и папа. Мы тебя поддержим в любой ситуации, ты наш любимый ребёнок. Чтобы не случилось, ты всегда можешь рассчитывать на нас. —Госпожа Ипликчи вышла, тихо притворив за собой дверь. Через час умытая, со свежим макияжем Эмине, в лёгких белых джинсиках и зеленой рубашке подходила к чёрному седану представительского класса. Заметивший её, в зеркало заднего вида, Мехмет выскочил из машины и открыл перед ней переднюю пассажирскую дверь. Девушка села в машину. Повисла тягостная тишина. Она молчала. Он жадно разглядывал её. Ему не хватало её. Он скучал. Чем дальше, тем сильнее. Наконец девушка нарушила тишину. — Что за важный разговор, такая секретность, что даже по телефону говорит нельзя. Ты что мне секретные материалы собрался передавать. У тебя на хвосте МИ-40? —Она с издевкой хмыкнула и вопросительно посмотрела на него. — Пристегнись, —он завёл машину и рванул с места. — Ты что с катушек слетел? Ты куда вообще? — Эмине не собиралась куда бы то ни было ехать. — Разговор будет долгим, поэтому мы сначала перекусим. А потом все остальное.— Он привез её в уютный, милый, рыбный ресторанчик на берегу Босфора. Через пол часа, она расслабилась от бокала розового вина, спокойной музыки и миролюбивой атмосферы. Он накрыв её руку своей, мягко перебирал тонкие пальчики и поглаживал ладошку. Она улыбалась ему, смеялась над его шутками и казалось все было как прежде, только в её глазах теперь плескался не тёплый океан любви, а едкая настороженность. Он все видел и ему было не по себе. А самое главное, никто ни один человек, ни одна книга, не могли дать ему совет, помощи ждать неоткуда. Он должен разобраться со своими, а вернее с их проблемами сам. Ведь он мужчина. И сыр бор он заварил, только он сам. Наконец Мехмет собрался с духом и начал говорить—Эмине, ты наверное слышала уже, Су пропала. Все приготовления к свадьбе отложены до лучших времен. Но это не имеет значения. Ты прекрасно знаешь, я любил и люблю только тебя. И я вновь прошу тебя выходи за меня замуж. Давай уедем. Мама сказала даст нам денег. Будем жить в Риме. Я дам этому ребёнку фамилию и буду платить алименты, не более того. — Он вопросительно смотрел ей в глаза. Она сидела уставившись на букет цветов стоящий на их столике. — Знаешь, я думаю для начала надо дождаться финала этой истории с похищение. И с ребёнком, здесь не так все просто как ты думаешь. Это не какой то там, как ты выразился «этот ребенок», это твоя кровь. И я не могу сказать тебе, что простила, более того, я не знаю смогу ли я простить тебя в принципе, хоть когда-нибудь. Боюсь, что твой ребёнок, всегда будет стоять между нами. — Она подняла не него огромные чёрные глаза, полные боли и страдания. Ему вдруг стало страшно. Он то думал, что пробил стену, они снова начали общаться, но сейчас, здесь за столом, до него вдруг дошло, что он практически потерял её. Мехмет был в отчаянии. Он не знал, что делать. —Но, ведь ты, ты же знаешь, что я не спал с ней. — Выдавил он из себя. —Ты не спал с ней, она просто делала тебе минет, а ты милостиво разрешал ей и это спустя десять минут после моего ухода. Да, да, ты думал, это я. Только вот странно, я ведь никогда этого не делала ни тебе, ни кому бы- то ни было еще. А кто тогда тебе его делал и где? Сколько всего я еще не знаю? Так как это называется? Эти мысли гложут меня и не дают покоя. Это такова твоя любовь? А поженимся, будет тоже самое? Может у тебя ещё дети на стороне есть или будут. Мне откуда знать. Как представлю тебя с ней, меня тошнит. Вы животные. —Она в слезах бросилась в дамскую комнату. Он сидел запустив пятерню в свои кудри. Через пятнадцать минут Эмине вернулась, подойдя к столу она тихо сказала—Думаю наше общение стоит прекратить. Отвези меня домой.— Он, очнувшись от своих мыслей, поспешил встать. —Да, да, конечно.— Бросив деньги на столик, Мехмет поспешил вывести свою девушку на улицу. Они заехали в маленький парковочный карман, рядом с ее домом, вокруг машины раскинулся парк. Он заглушил мотор, она взялась отстегивать ремень безопасности. Мехмет перехватил её руки.— Не спеши так, Эмине, ты права. Я подонок. Хорошо. Но я человек. И мне только двадцать четыре. Я совершаю ошибки и буду совершать. Это жизнь. Но я клянусь тебе, в моих мыслях и сердце всегда была только ты. Я люблю тебя. Я постараюсь сделать все, чтобы ты никогда больше не плакала по моей вине. Он потянулся к ней и стал целовать, она не отвечала ему но и не отстранялась. Через десять минут он нажав на кнопку и привёл её кресло в горизонтальное положение. А потом, её одежда полетела на заднее сидение. Он любил её как в последний раз в жизни. Она плыла в тумане, он уводил её в другие миры и пространства. Домой Эмине вернулась в десять вечера. Тихонько прошмыгнув к себе в комнату, она упала на постель и заснула мгновенно, этой ночью ей не снились сны.