***
Дамблдор встретил Тома на кладбище, когда тот в очередной раз вернулся из прошлого с неудачным исходом. — Что вы здесь делаете? — Том еле стоял на ногах, прикуривая сигарету дрожащими руками. — Том, ты не в себе, — профессор был шокирован состоянием своего подопечного. Он в ответ ухмыльнулся. — Вы ведь знали, да? — спросил Том, не смотря на Дамблдора. — Вы с самого начала знали, что я не смогу их спасти. — Знал, но ты не хотел меня слушать. Я говорил тебе, что время не терпит вмешательств. — Вы хуже, чем я думал. — Драко и Гермиона изменили будущее и заплатили за это своей жизнью. Это была цена времени за их решение, и они приняли условия. — Вы знали, что я украду у вас маховик, верно? — Более того, я почти сам вручил его твоим маленьким помощницам. — Но почему? — Ты бы всё равно мне не поверил. Маховик выбрасывает тебя обратно в будущее, потому что ту часть истории ты изменить уже не в силах. Драко и Гермиона застряли во временной петле, которая будет повторяться снова и снова по кругу, как бы ты не пытался это исправить. Сделка со временем — это всегда жертвы. — Я не сдамся, какой бы чуши вы мне сейчас не насоветовали, — Том говорил с профессором резко и грубо, пряча за колючками разбитую вдребезги надежду. — Знаю, Том… Знаю. После разговора с профессором, Том продолжал возвращаться в прошлое с ещё большим рвением, будто желая доказать Дамблдору, что тот неправ.Десятая часть
24 декабря 2022 г. в 20:28
— Возьми меня с собой, — настаивала Элли, пока Том ковырялся в своих конспектах.
— Нет, перемещения во времени слишком опасны. Многие волшебники зависали во временном пространстве, как в петле, или перемещались в прошлое стариками.
— Меня это не пугает!
— Ты ничего обо мне не будешь знать, если мне удастся изменить прошлое. К тому же, нужно быть предельно осторожным, когда дело касается вмешательства в ход времени, — Том листал страницы своего блокнота, делая остановки на важной информации. — Например, Том из прошлого не должен столкнуться с собой из будущего.
— Угораздило же меня влюбиться в самого странного студента Ильверморни! — Элли сказала это со смертельной усталостью в голосе, будто её разбитое сердце было неизбежным концом их истории, и она со всей ответственностью была готова это принять. Она знала, что этот парень «с чудинкой» никогда не будет любить её так, как она бы того хотела и никогда не будет принадлежать ей, что бы не случилось в прошлом, настоящем и будущем. Всегда сам по себе. Всегда одержим идеей. Всегда отстранён от чувств, которые могут сделать его слабее. Таким был Том Реддл и именно таким она его полюбила. Чёрт с ним, с будущим, их общее прошлое было её самым драгоценным сокровищем.
Том смотрел на неё горящими глазами, но не от любви к ней, а от азарта перед долгожданной битвой за жизнь двух самых важных людей, с которыми никто не смог сравниться. Том закрыл своё сердце на тысячи замков и только у Драко и Гермионы были ключи. Элли хотелось завладеть всеми ключами и забраться к нему в самое сердце, чтобы обосноваться там до конца своих дней.
— Совсем скоро это пройдёт, — Том резал словами, как острым клинком.
— Да… — Элли хотелось воспротивиться ему, закричать, дать пощёчину, только бы он не был таким холодным.
— Я аппарирую в лес, — Том был готов к последнему рывку. — Маховик времени будет запущен с того места, откуда всё началось.
— Не знаешь, как принято прощаться с любовью всей своей жизни, когда он навсегда отправляется в прошлое? — Элли пыталась шутить.
— Ты ещё встретишь свою любовь, Элли, — так прозвучало прощание Тома перед тем, как он аппарировал.
Лес, в который он аппарировал по памяти из детства, был также заснежен, как в ту роковую зиму. В его карманах заёрзали змеи, которые успели стать для него важной частью жизни. Том погладил их головы, успокаивая от встряски. Исследуя территорию леса, он подумал об Элли.
«Прости, Элли, но не в этой жизни», — Тому сложно было разобраться в собственных эмоциях, но что-то болезненно свербело в отсеке сердечных чувств; может быть едва заметное, слабое, еле живое, но мучительное. Жалость? Сожаление? Влюблённость? Привычка? Все эти размышления казались ему сложнейшей математической теоремой, в которой он был полный ноль. — «Прости, Элли, но, чтобы их спасти, я должен был чем-то пожертвовать».
Когда он, наконец, набрёл на озеро, в голове чередой выстроились воспоминания того дня. Он нашёл глазами место, где стоял убийца Гермионы и рассчитал расстояние между ними так, чтобы смертельное заклинание пронзило его быстрее, чем он успел бы опомниться. У Тома было шесть лет, чтобы продумать всё до мелочей. Осталось лишь привести маховик времени в действие. Он тысячи раз представлял в голове, как делает это, но рука всё равно предательски дрожала. Он установил маховик на нужную дату и время, а затем запустил механизм, как было указано в его конспектах.
Горизонт поплыл перед глазами Тома и окружающая реальность преображалась пейзажами в ускоренной обратной перемотке. Как только под ногами снова заблестел снег и деревья перестали сбрасывать листья, Том ощутил лёгкую тошноту. Погода была именно такой, как в тот злополучный день. Солнце светило так ярко, что глаза сощурились от неприятного жжения. Том спрятался за дерево, услышав вдалеке детский смех.
«Это же мы…» — его сердце готово было выскочить из груди от волнения перед увиденным. Вот он маленький бежит за Драко, а рядом идёт она… Гермиона. Воспоминания ничуть не отличались от реальной картины перед его глазами. Вот уже Драко учит его кататься на коньках, а Гермиона ругается и говорит быть осторожнее. Бешеный ритм сердца не замедлился ни на секунду, отбивая чечётку, пока он наблюдал за действиями на льду.
Взрыв со стороны дома, отвлёк Тома от зачарованного наблюдения за счастливой троицей. Он увидел, как Драко бежит в сторону взрыва, а значит, пора было направлять свою палочку на убийцу Гермионы, который уже был в пути.
«Ты должен это сделать, Том».
Как только на льду показалась первая мужская фигура в чёрном, Том мгновенно выпустил зелёный луч смертельного проклятия.
— Авада Кедавра! — он произнёс фразу спокойным и уверенным голосом, чтобы не выдать своего присутствия.
Мужчина упал замертво на лёд, пока Гермиона закрывала собой Тома, но в этот раз осталась живой.
«Получилось!» — радость переполняла его до краёв. Если бы можно было ринуться к ним со всей скорости по снегу, он бы так и сделал, но врагам нельзя было давать спуску.
Том передвигался между деревьями, пристально наблюдая за Драко, Гермионой и маленьким собой. Им успешно удавалось отбиваться от многих проклятий, летящих прямо в их сторону, но Том незаметно подстраховывал их сзади, вырубая противников авадой одного за другим. Дамблдор и Слизнорт подоспели как раз к тому моменту, когда оставалась всего парочка самонадеянных болванов, рвущихся в бой.
«Уводите их отсюда», — Тому хотелось прокричать это Дамблдору прямо в ухо, — «Драко нельзя возвращаться в тот дом».
Вдруг маховик на шее Тома пришёл в действие, будто какая-то неведомая сила запустила механизм за него.
«Нет, нет, нет… Ещё рано!» — Том пытался задержать движение маховика, но время ускорилось, молниеносно возвращая его в будущую реальность.
Как только всё вокруг замерло после вращения, Том аппарировал на кладбище, надеясь не найти надгробных плит с их именами.
«Этого не может быть!» — болезненные мысли пронзили его голову, когда он увидел ту же нетронутую пачку сигарет на могиле Драко Малфоя, что положил на днях своими же руками.
«Но что я сделал не так? Почему маховик сам пришёл в действие?» — сотни вопросов в голове, но в его блокноте не было ни одного ответа.
Он аппарировал в гостиницу в опустошённом и разбитом состоянии, будто вся тяжесть этого мира свалилась ему на плечи. Не успел он поймать равновесие после перемещения, как в грудь ударило что-то тяжёлое.
— Ты не смел так прощаться со мной, будто я пустое место! — Элли отчаянно била его в грудь, надеясь достучаться. — Я ненавижу тебя за эти выходки, за твоё безразличие к моим чувствам! Что ты молчишь?
— Элли, мне всё равно, дай пройти.
Она рефлекторно отвесила ему звонкую пощёчину. Левая сторона его лица тут же покрылась багровыми пятнами.
— Прости, я не хотела, — Элли шептала извинения, прикрывая рот, горящей от удара, рукой.
— Ударь ещё раз, — он смотрел на неё с вызовом, ни разу не поморщившись от боли.
— Что?
— Ударь меня! — Том провоцировал её повышенным тоном.
Элли тронулась с места и огрела правую щёку смачным ударом.
— Ещё!
— Ты спятил?
— Спятил от твоих нудных нравоучений, до которых мне и дела нет, — он бил по больному, надменно изучая реакцию её тела.
Она даже до конца не успела его дослушать, набросившись с пощёчинами на его лицо. Сначала левая, потом правая и снова левая. Том обжигал её словами, а Элли пощёчинами. Он стоял ровно, как статуя, не дрогнув. Ещё один шлепок по правой щеке и её обессиленный всхлип. Том перехватил её руки за секунду до ещё одного удара, отведя их за спину. Их взгляды пересеклись. Яростные, демонические, болезненные. Он прижался к её губам, будто они были источником живительной силы. Элли сопротивлялась, но её губы давно уже сдались его страстным ласкам. В этот раз Том не был нежен; он упивался её болью и освобождался от своей. Он не позволял её рукам причинять ему нежность, только боль и увечья. Кусал, целовал, впивался. Это был акт боли, разделённый на двоих.
Они не успели заметить, как оба оказались на ковре, стягивая друг с друга одежду. Том кусал её шею и плечи, оставляя за собой отметины. Он раздевал Элли, не отрываясь от её губ, проникая языком глубоко внутрь. Он не давал ей коснуться себя, пригвождая руки к полу и приказывая:
— Не трогать!
В какой-то момент Элли удалось совладать со своими чувствами и опомниться от наваждения.
— Хватит Том, остановись, прошу, — она не могла под ним пошевелиться, отчего голос звучал сдавленно.
Он посмотрел на неё диким взглядом, а затем что-то в нём переменилось, и он отпрянул, свалившись на спину рядом с ней.
— Что произошло с тобой? — Элли смотрела в потолок, восстанавливая дыхание.
— Я был в прошлом.
Элли ошарашено взглянула на Тому, повернув к нему голову.
— Но тебя не было всего пару минут!
— Я сделал всё, что мог, но их могилы остались на месте, — голос Тома стал звучать мягче. — Я не понимаю, что пошло не так. Маховик выбросил меня обратно в будущее, но я точно успел спасти их обоих! Я точно это помню, Элли!
Она впервые увидела его таким раненным и уязвлённым, что сердце невольно сжалось в груди от жалости к этому сильному и взрослому мальчику.
— Ты не должен сдаваться, — Элли заставила себя сказать эти слова, хотя в глубине души мечтала, чтобы он сдался и навсегда остался с ней, но она бы не простила себя, если бы собственноручно лишила его возможности стать счастливым. — Пытайся до тех пор, пока есть силы!
Том смотрел на Элли так, будто видел впервые.
— Что? — спросила она с улыбкой.
— Спасибо.
— Не говори мне спасибо за это. За любовь не благодарят, — ненароком Элли призналась Тому в чувствах, которые завладели ей ещё в тот день в лесу, когда она познакомила его с лунными тельцами.
— Любовь? Если бы я только знал, что это такое…
— Ты знаешь, — перебила его Элли.
Том вопросительно взглянул на неё.
— Ты их любишь, — сказала Элли, посмотрев на маховик времени на шее Тома, — потому что готов ради них на всё, как и я ради тебя. Любить — это желание сделать другого счастливым, даже если его счастье не пересекается с твоим, даже если вам придётся потерять друг друга навсегда, понимаешь?
— Мне сложно в этом разобраться. Может у меня вместо сердца камень?
— Нет, у тебя самое большое сердце и очень хрупкая душа.
— Хрупкая? — засмеялся Том.
— Ты можешь сколько угодно убеждать меня в том, что ты бесчувственный и бессердечный, но я знаю, что одна фраза может ранить тебя так сильно, что оставит за собой шрам на том самом месте, существование которого ты отрицаешь, — Элли положила руку Тому на грудь. — Шрам на твоей хрупкой и уязвимой душе. И эта боль может ощущаться для тебя острее, чем перелом руки в трёх местах, но ты никогда этого никому не покажешь.
— Я не заслуживаю тебя, Элли.
— Это уж не тебе решать, — она прильнула к нему, согреваясь от жара его разгорячённого тела.
— Ты замёрзла.
Они заставили себя переместиться на кровать и мгновенно уснули под гнётом тёплого одеяла и мягкой подушки. На этот раз, лёжа лицом друг к другу, почти обнявшись.
Утром Том снова оказался в лесу, настраивая механизм маховика на далёкое прошлое. Т выбралась из кармана, обвив руку Тома так, чтобы она смогла наблюдать за процессом, так сказать, с первого ряда. Она отличалась любопытством и рвением к новым знаниям, а в это время В сладко спала в правом кармане мантии, свернувшись в прелестный калачик.
Процесс перемещения повторился, но на этот раз Том решил действовать иначе, убивая всех врагов быстрее Гермионы и Драко. Они всё время оглядывались по сторонам, не понимая, кто прикрывает их спины.
— Позволь мне их спасти, — прошептал Том маховику, будто тот говорил на человеческом языке.
Не прошло и трёх минут, как Тома снова отбросило в будущее. Он немедленно аппарировал на кладбище и готов был разбить бетонную надгробную плиту с их именами себе об голову, когда осознал свой очередной провал.
Так повторялось из раза в раз. В прошлом они всегда оставались живыми, но в будущем существовали только их могилы. Том возвращался в прошлое по три раза за день, изнуряя себя до обмороков от недоедания и недосыпа. Элли поддерживала в нём жизнь, восполняя потерянную энергию своей заботой. Она наблюдала за развитием его болезненного помешательства, но не в силах была его предотвратить.
Т и В успели полюбить Элли за короткое время совместного проживания, иногда приползая к ней на руки, чтобы понежиться в её солнечной ауре. Элли с самого начала взяла на себя ответственность за возведение защитных чар и целительства. Случались неудачные дни, когда Том возвращался раненным. Зачастую это были проклятия, брошенные ему в спину, когда он прикрывал Драко и Гермиону. Если бы не опыт Элли в целительстве, полученный ещё на факультете Пакваджи, он бы не выкарабкался.
— Ещё одно такое проклятие, Том, и твой организм не выдержит, — Элли перестала скрывать слёзы, когда залечивала его раны целебными мазями собственного приготовления.
— Я буду осторожен.
Элли улавливала в потухшем взгляде Тома потерю надежды на их спасение, но он продолжал возвращаться в прошлое ради нескольких минут бесценного счастья, когда наблюдал за ними со стороны.
«Скоро он сойдёт с ума», — думала про себя Элли, наблюдая за беспокойным сном Тома.
Её любящее сердце однажды не выдержало и она, втайне от Тома, написала письмо профессору Дамблдору с просьбой о помощи.