По ту сторону

В машину я впорхнула легко и почти изящно, подивившись собственной грации - обычно я далеко не так женственна, как хотелось бы. Никогда не претендуя на первую красавицу что в школе, что в колледже, я предпочитала вычурному стилю простецкую удобность, изредка позволяя себя побыть, что называется, «настоящей девочкой», но в образе этом мне далеко не всегда было комфортно. Не назову я себя и пацанкой - что-то среднее, ни дать, ни взять - самая обычная соседка по улице, что постоянно щеголяет в разношенных кедах и кутается в объемную тёплую кофту, скрывая настоящие черты. Нет, не то, чтобы было чем так уж гордиться... Но именно в этот момент мне хотелось выглядеть лучше, чем есть на самом деле. Это в какой момент меня стало интересовать, что обо мне подумают другие? Тем более парень, которого я знаю меньше суток? Короткий взгляд в зеркало заднего вида, и мои глаза встречаются с Мистой. Костлявая рука, сжавшая сердце в стальной захват, несколько ослабила хватку, и дышать стало на порядок легче. По какой-то не совсем понятной мне причине эта девочка мне очень нравилась. Возможно, потому, что больше в моей жизни, кроме семьи, никого не осталось, и я отчаянно нуждалась в друге, и в этой белокурой улыбчивой малышке заприметила именно его. — Привет, Лайза! - Мис помахала мне рукой, подалась вперёд и облокотилась на бок водительского сидения. Я улыбнулась ей в ответ, но не успела почувствовать расслабленность в теле, как оно инстинктивно напряглось против моей воли. Просто в машину вернулся Оуэн. — Привет, принцесса. Бах, и все нутро провалилось до самого дна, пробив маску непроницаемой расхлябанности. Ингрем улыбнулся чуть шире и приветливее, чем минутой ранее на парковке, но более внимания не зациклил. Завёл машину, переключил передачу и плавно тронулся, но практически мгновенно набрал скорость, граничащую с нарушением закона, и выехал с территории университета. Готова поспорить, вся параллель провожала его автомобиль взглядом, а мои щёки предательски горели огнём смущения — я не привыкла к таким знакам в мою сторону, но деваться было некуда, капитуляцию мою никто бы не принял, поэтому единственно верной стратегией, которая оставалась у меня в рукаве, стала естественность, пусть даже глупая, неуклюжая. Ни я, ни эти люди не заслужили пластиковых масок, повернувшихся в их сторону. Хотя бы на сегодня. — Так и куда мы едем, господа? - Прочистив горло, я наконец подала голос, прозвучавший слегка скрипуче, будто его ещё не до конца отпустило внутреннее волнение. — Завезём Мисту домой к бабушке, а потом уже будет ясно. Вот это «потом уже будет ясно», как вы могли догадаться, ясности на самом деле вовсе не прибавило. Более того, лицо мое приобрело краску хмурного удивления быстрее, чем я успела об этом подумать. — Если ты решил меня похитить, я выпрыгну из машины и побегу, куда глаза глядят. — Я ему не дам тебя обидеть, — хохотнув, ответила за Оуэна Миста, и у меня немного отлегло от сердца. Автомобиль уверенно пересекал квартал за кварталом, и я, дав себе отмашку расслабиться, облокотилась на пассажирскую дверь, почти прислонившись щекой к стеклу, и с интересом рассматривала дома, которые, казалось бы, знала уже наизусть. Именно по этим улицам мы сбивали коленки в кровавые ссадины, весело смеялись, плещась в весенних лужах, вдыхая свежий запах тёплого дождя. Здесь была вся моя прошлая жизнь, но вернулась я сюда совсем другой, с непоколебимым ощущением, что кусок счастливого пирога мне никто не оставил. Возможно, я просто не могла позволить себе быть счастливой, иначе весь мир просто бы раскололся напополам. — Приехали, Спящая красавица. Оуэн припарковался у скромного светлого домика, окружённого ветвистыми массивными ивами и аккуратной клумбой. Ну точно пряничный. Я вышла из машины вслед за Мистой, и облокотилась на капот, оказавшись в ее объятиях, не сдержав хохота. Она быстро повисла на Ингреме, что вызвало у меня тёплую улыбку — они точно как брат с сестрой, совершенно непохожие внешне и внутренне, но слишком хорошо ладящие и дорогие друг другу — и поспешила к дому, на прощание помахав нам рукой. Пришло время остаться один на один с Оуэном и наконец узнать, что же он задумал на мой счёт. — Готова? — спрашивает он, на этот раз уже не потрудившись открыть передо мной дверь, чему я несказанно рада — легкие немного спирает от его нарушения личного пространства — и садится на место водителя, моментально приобретая сосредоточенное выражение лица. — А есть к чему? — Пока не знаю, — уголки губ его было тронулись в попытке усмехнуться, но остановились на полпути, и мы сорвались с места. — Миста живет с бабушкой, миссис Эпплголд, родители слишком заняты своим эго и карьерой. Мы познакомились полгода назад, когда она сломала руку прямо на школьной площадке, а я просто оказался рядом. С тех пор у меня зародилось стойкое ощущение, что я за нее в ответе. Мне даже не пришлось задавать этот вопрос, чтобы он сам всё объяснил. Оуэн будто прочёл это по мне, но приоткрыл свою таинственную завесу весьма посредственно, в чем его невозможно было упрекнуть — я и сама вынуждена переступать через себя, раскрывая своё прошлое, отковыривая его слой за слоем. Но по крайне мере сейчас он не заставлял, даже не пытался вытащить из меня хоть что-нибудь. Ему было или не интересно, или он знал все не от меня. Ни один из этих вариантов меня не устраивал, но почему от первого стало немного горько? Наша поездка заняла совсем немного времени, и мы успели перекинуться лишь несколькими короткими фразами. Мне то и дело хотелось посмотреть на него, узнать что-то большее — передо мной словно раскинули огромную книжку с загадками, и я хотела посмотреть страницу за страницей, — но Ингрем то ли чересчур сосредоточенно и не отвлекаясь сидел за рулем, то ли нарочно не замечал, как я смотрю на него. А, может, просто не хотел этого видеть. Он очень высок — выше меня на полторы головы. Широкоплеч, поджар и худ — эта худоба не болезненна, но кажется, что он не позволяет себе лишнего, хотя этот человек не похож на того, кого волнуют ограничения. Волосы и глаза горят темным пожаром, блестя в лучах сентябрьского солнца. Острые, как опасная бритва, скулы перетекают в столь же отточенную линию подбородка, а дальше — дальше сильная шея, заканчивающаяся треугольным вырезом простой чёрной футболкой. Оуэна Ингрема язык не поворачивался назвать стандартно красивым. От его присутствия рядом перехватывало дух не потому, что он «смазливый», а потому, что от него шла такая сильная волна энергии, что тебя подбивало под коленки. Я почти никогда не встречала таких людей, и стоило себе признаться, что даже Картер был не так притягателен, хоть и чертовски хорош собой — с ним было тепло, как у камина холодной чёрной ночью. Оуэн же пересекал отметку «горячо». Но почему я стала сравнивать столь разных, почти (ещё или уже) не существующих в моей жизни людей? — Ты слишком задумчива. Я это чувствую. Каждую твою эмоцию. Расслабься, Лайза. После всего, что произошло за последние два дня, тебе просто необходимо это сделать. Я решил тебе в этом помочь, но ты сама должна в этом участвовать. Договорились? — Да, договорились, — я ответила с опозданием на пару секунд, подумав, действительно ли смогу хоть немного выдохнуть, ведь вся складывающаяся вокруг ситуация не давала и намёка на отдых. Но я и не могла утверждать, что все правда. Поэтому будь что будет, и пусть Оуэн вёз меня куда глаза глядят. Мы остановились рядом с баром со странным названием «Гора Надежды». Я была там раз или два, и заведение это не осталось для меня очень симпатичным — мужчины в возрасте, классические байкеры и дальнобои, серьёзный, почти угрюмый и неразговорчивый бармен за стойкой. Все это сомнительно располагало к себе, и отнимало очки у моего спутника за выбор места для... что это было? Дверь распахнулась, и меня окутало гулом футбольной трансляции, ароматом крепкого пива и дымом сигарет. Не самое приятное сочетание, и я не смогла отказать себе в возможности кисло сморщить нос, но Оуэн, казалось, был здесь как свой, не обращая на мое недовольство внимания. Поздоровался с парой упитанных стариков за столиком, коротко махнул рукой ещё кому-то, и в то время, пока я тащилась за ним как хвостик, огибая плотно наставленные столы, приземлился за высокий барный стул, и указал на соседний, который мне пришлось преодолевать почти с разбегу. — Что здесь делает эта дамочка, Ингрем? — спросил бармен, коренастый мужчина с занявшейся сединой бородой и серыми глазами, один из которых казался совсем белым из-за болезни. — Попробуй быть чуть внимательнее, Чарли, и не будешь нуждаться в моем ответе. И будь добр пинту лагера. А тебе уже можно что-то более крепкое, чем детское питание, принцесса? Опять эта хитрая усмешка. Что за обращение? В это время Чарли обвёл меня взглядом, и ручаюсь, я почти уверена, что втянул носом воздух, как если бы ко мне принюхивался. Мне это не понравилось, и я весьма недвусмысленно посмотрела на Оуэна. Тот повернулся ко мне и наклонился, почти коснувшись губами уха. — Хозяин, то есть Чарльз, оборотень. Один из самых старых в городе, но не принадлежащий ни к одной стае. Он не любит чужаков, поэтому твоё присутствие ему поначалу не понравилось, но он достаточно не глуп, чтобы все понять. — Что понять? — Я все слышал, Ингрем. Если это та девчонка, о которой я думаю, ты можешь перед ней не распинаться. Честно признаться, я слушала все вполовину, потому что горячее дыхание Оуэна и резкое нарушение личных границ меня обескуражило, но поднимающийся от самых пяток гнев, что со мной позволяют так разговаривать, палил меня ещё больше. — Мне сидр, пожалуйста, — процедила я сквозь зубы, и Чарли без особых промедлений выполнил мою просьбу, даже не поинтересовавшись документами. Я почти залпом осушила большую стеклянную кружку в несколько глотков и, хлопнув ей по бару, поспешила к выходу, чем наверняка ошарашила Ингрема. Он ринулся за мной, такой же ловкий и проворный, будто бы был таким же маленьким и юрким как я, но мне все равно удалось покинуть бар прежде, чем его большая ладонь окольцевала мою кисть в самые что ни на есть живые наручники. — Что происходит, Оуэн? Что это все значит? — Я почти кричала на него, давившись собственным голосом, а грудь вздымалась так высоко, словно сердце всерьёз хотело пробиться наружу. Да уж, провела спокойный вечер, расслабилась в компании высокого красавчика, который сам виноват в его порче. Он смотрел на меня, все не отпуская руку, и в один момент мне показалось, что его глаза затянуло черно-ржавой пеленой. Эта темнота на его лице была настолько неожиданна и реальна, что я отпрянула, но не смогла вырваться из его оков, с нескрываемым ужасом посмотрев на него. — Хорошо, я покажу тебе.