И от холода бывает жарко.

«Эти ужасные ведения преследуют меня, нагоняя леденящий ужас. Осознание того, что мой Грей может отдалиться от меня и даже возненавидеть вызывает во мне смятение и панику. Я видела его смерть, видела, что скорбела о нем другая, видела, как он живет с этой другой. Джувия. Это имя вырезано видениями в моей памяти и образ её голубых волос не выходит у меня сиз головы. Я задыхаюсь каждый раз, когда вспоминаю свое последнее ведение. Грей точно ненавидел меня и был намерен убить. Это не было туманным образом, все было как на яву. Я даже почувствовала холодные иглы его колдовства во всем теле. Я не знаю способов изменить будущее. Мне душно. Я задыхаюсь. Я кричу о помощи, но этого никто не должен услышать. 11 мая 784» Именно такой была первая запись в дневнике, который Грей подарил Белл, в день их первой годовщины. Не зная кому высказаться, она решила выплеснуть накопившийся ужас отведений в страницы цвета кофейной пены. — Он ни за что не должен этого узнать, — дала себе установку Белл, пряча дневник в самую глубь верхнего шкафчика туалетного столика. Как знать. Может, она лишь усугубляла свое положение, скрывая тревожащие ее образы. В любом случае, мы не видим будущего подобно Белле. Грей ушел с рассветом, а ниспавшая Белл проводила его лично собрав в дорогу все необходимое. После того, как Грей вышел за дверь, Беллу захлестнули сдавливающие чувства безнадежности и великого горя. Она упала на колени, схватившись за рубашку, стараясь оттянуть, чтобы вдохнуть, однако казалось, что сама кожа не дает этого сделать. И в этом состоянии она подползла к кровати, у изголовья которой лежал, подарок от Грея, неведомо где взяла ручку, сжала ее до бела в пальцах, и стала выцарапывать сначала одно слово, после другое. И с каждым новым выцарапанным словом, ей будто становилось легче. Перечитывать ей не хотелось, ведь это бы означало, что она вновь погрузится в это состояние безнадеги, снова вспомнит о Джувии и ее голубых волосах. Стало действительно легче. Белл даже на мгновение показалось, что ничего плохого и не происходило даже. Она встала с колен, измотанная и высохшая, и вновь упала, но на этот раз на кровать. Упала и уснула, сжав в руках ручку, однако в этот раз пальцы не белели, а лишь понемногу розовели от прилившей к ним обратно крови. В этот раз ведения не мучали Белл, как и не успокаивали сны. Она просто потухла, словно свеча, уснув. А в это время Грей ехал в повозке, запряженной кабаном, которого так упорно гнал извозчик. — Так что же там случилось, юный маг, такого, что понадобилась помощь волшебника, — спрашивал сухой старикашка с жидкой бородой и длинными усами, подгоняя кабана, ускоряя телегу. — Никак не могу знать, дед, пришло задание для волшебника-созидателя, — спокойно отвечал Фулбастер, оглядываясь по сторонам. — Всяк маг созидатель, так чем же ты лучше остальных? — А это, дед, уже не нам с тобой решать. Дальше они ехали молча. Старик продолжал подгонять кабана, а Грей все ждал, когда же появиться на горизонте деревенька, в которой так ждут ледяного мага. И вот за горизонтом появились первые крыши, ознаменовавшие въезд в деревню, а чуть позже телега и вовсе сровнялась с крайними домами. — Путь окончен, я полагаю, — поглаживал запыхавшегося кабана дед, второй рукой накручивая ус на палец. Грей поблагодарил мужичка, кинул ему оплату за проезд и направился прямиком к старосте в самую глубь деревни. Долго искать ему не пришлось -староста сидел на скамье у странной потрескавшейся статуи и опустошенно смотрел как трещины все больше расходятся по поверхности фигуры. Казалось, что в деревне остался он один. Статуя выглядела живой. Невероятно высокая и красивая женщина, словно закрывающаяся от солнца. Рука ее была вытянута вперед, прикрывая лицо, сама она присела, словно солнце, ослепляющее ее, не только не давало разглядеть себя, но и давило всей тяжестью своей к земле. — Добрейшего денечка, — поприветствовал Грей угрюмого мужчину в черной рясе, с ухоженной густой бородой и в черной биште, покрывающей голову. Мужчина грузно встал, он не был толст или стар, но движения его были тяжелыми и будто неповоротливыми. Староста обернулся на Фулбастера и Грей увидел его глаза. Они были полны страха и тревоги и от того казались черными. Синяки под глазами говорили о том, что мужчина не спал ни один и, по всей видимости, тяжесть в его движениях от того, что он сидел неподвижно у этой статуи, в ожидании ни то Грея, ни то чего-то очень плохого. — Покажите свою метку, — хрипло приказал староста. Грей оттянул ворот черной футболки, демонстрируя герб своей гильдии. Староста движением руки предложил ему место рядом с ним и снова тяжело и уставши присел. Фулбастер огляделся на наличие кого-нибудь еще в пределах досягаемости. Но никого, кроме этого уставшего мужчины не было. — Все жители деревни эвакуированы в соседние поселения, — увидев настороженность Грея, пояснил староста. — Неужели все дело в этой трескающейся статуе, — присаживаясь рядом с мужчиной, все осматривал Грей женщину. — Именно в ней. Понимаешь, — встревоженно заговорил староста, активно жестикулируя, — это Лаура — гиана. Много лет назад некто заключил ее в камень, так как она представляла великую опасность для всех жителей деревни. Никто не знает, какую именно опасность таит эта красота. Не осталось ни одного старца, который мог нам поведать историю этой женщины и почему ее заточили в каменный плен. А сейчас, как видишь, остались считанные часы до момента ее освобождения. — То есть, вы не знаете о ее спорностях? — Нет. От этого я и опасаюсь за жизни жителей моей деревни. — А что вы от меня то хотите? — Я хочу заточить ее в лед, когда она освободится от камня. — Лед имеет свойство таять на солнце. Это плохая идея. — Но как же заклинание ледяного гроба? От упоминания этих двух слов по телу ледяного мага прошлась неприятная дрожь, вызванная воспоминаниями из его детства. Перед глазами возникло лицо его учителя, Ур, которое рассыпалось осколками льда. — Это заклинание… — голос Грея дрожал, но усмирив дрожь в теле, он продолжил, — Его может колдовать лишь маг, которому в жизни нечего терять. Поэтому исключено. — Но как же… Нам рекомендовали непременно обратиться к ледяному созидателю! — мужчина вскочил в панике, смотря на Грея с ярость в глазах и искривлённым гневом лицом. — А вам не сказали, что цена этого заклинания — жизнь заклинателя! Теперь уже Грей вскочил с места. Его разозлила неосведомленность старца, да и собственный страх смерти. Ему было что терять. Он просто не мог оставить Белл, сколдовав что-то подобное. Мужчина обратно плюхнулся на скамью и горько заплакал. — Нет нам спасения! Обманул меня скиталец! Обманул! Грей успокоился. Мужчина не был виноват в том, что кто-то насоветовал ему испуганному обратиться за помощью к ледяному созидателю, что бы тот решил проблему. Фуллбастер вновь глянул на статую, в поисках решения и понял, что медлить нельзя, когда с руки откололся кусок камня, освобождая незначительную часть кожу от своего плена. — Мы не знаем наверняка опасна ли она. Поэтому предлагаю следующее, — Грей немного замялся, ведь то, что он хотел предложить было плохой затеей, но кроме этого ничего в голову не приходило, — я позову провидицу, которая может предсказать, что будет, когда это существо освободиться. Если оно безобидно — хорошо. Ну а если агрессивно — я пронжу ее сердце до того, как она поймет, что свободна. — Отлично! О Боги! — Однако, — прервал ликования мужчины Грей, — ценой этого предсказания может стать то, чем вы дорожите более всего и даже, возможно, ваша жизнь. — Нет ничего дороже мне, чем жизни жителей. Если мне предстоит умереть, так пусть же будет так, — глаза мужчины наполнились надеждой от чего посветлели и более не казались черными, а оказались голубого оттенка. — Я вас предупредил. Грей рванул к окраине деревни, в надежде, что старичок все еще на том же месте. И какое счастье! Он действительно был там, но уже собирался уезжать. — Стойте! — окликнул старичка Грей. — А, юный волшебник! — остановился дед, — что же вы, уже окончили свое задание? — Нет. Мне нужна ваша помощь. Речь идет о жизни этой деревни, — Грей запыхался, но старался говорить четко и разборчиво. — Ну раз на кону жизнь, от чего бы не помочь. Говори, что нужно делать? — Езжайте как можно скорее в Магнолию по этому адресу и привезите девушку, что там живет. Скажите, что вы от Фулбастера и покажите это, — грей снял крест с шеи и передал его извозчику, — За срочность плачу в двойне! — Как скажешь, юнец. Буду как можно скорее! И старичок, ударив плетью кабана, рванул в сторону магнолии, оставляя за собой клубы дыма. «Белл, прошу, будь дома…» Грей направился обратно к старосте. Ждать ему предстояло около полутора часа, чтобы старик приехал в магнолию и вернулся обратно, но вдруг в голове мелькнула нехорошая мысль. «А вдруг обманет… Заберет цепочку и слиняет!» Грей обернулся, но повозка и клубы дыма были уже далеко и ему не оставалось ничего больше, кроме как довериться извозчику. Грей направился в центр деревни, готовясь дать отпор существу, заточенному в камень. Белла лежала в кровати, когда в ее дверь затарабанили. Еле открыв глаза, она потянулась, нащупала пол под ногой и, спотыкавшись о всю мебель на пути до двери, направилась встречать нетерпеливого посетителя. Открыв дверь, она обнаружила на пороге низкого старичка с жидкой бородой и длинными усами. — Юная леди! Я прибыл, чтобы… Ох мать! Сквозь усы и бороду проступил багрянец, а узкие до этого глаза расширились в изумлении. Все дело в том, что Белла предстала перед стариком в ночной рубашке на голое тело, которое едва прикрывало срам. — Так что же Вам нужно, — недовольная от внезапного пробуждения, прошипела Белл. — Я… Это… Там… В общем вот, — и старик протянул крест Фулбастера. — Так что ж вы сразу то не сказали! Я сейчас! Белл выхватила подвеску из рук старика и побежала к шкафу, надевая попавшиеся под руки шорты, футболку, обувь. Только когда Белла выбежала из парадной, она поняла, что надела не свою футболку, но бежать и переодеваться было неблагоразумно, учитывая, что старичок все подгонял, говоря о том, что на кону чья-то жизнь. Через десять минут повозка уже мчала за пределами Магнолии, по сельской дороге, ведущей к деревне, в которой жизнь Грея, как думала Белл, весит на волоске. Грей стоял наготове у статуи, сложив руки в печати созидания. Прошло уже около часа как извозчик помчался за предсказательницей и за это время значительная часть камня отвалилась от женщины, заточенных в нем. Кожа женщины была желтоватого оттенка, одежда ее была сплетена из разных растений, а из-под самоплетеной одежды по всему телу разветвлялись татуировки лилового оттенка. Староста деревни стоял на стреме в ожидании повозки, которое везет спасение. И вот, завидя столб пыли, поднявшийся с горизонта, он воскликнул: — Едут! Едут! Грей вздохнул с облегчением, но печати не отпустил. Он все еще не знал, чего ожидать от заточенной, поэтому был готов атаковать. Однако сердце его сжимало сомнением — он буквально целился в сердце существу, которое могло быть безвредно. Белла на ходу выскочила из останавливающейся повозки, упав на колено, разбив его. Однако это было сейчас дело седьмым. Главное — узнать в порядке ли Грей. Она бежала вглубь деревни, сжимая крест, подаренный еще сегодня ночью ею любимому. — Грей! — крикнула она, увидав знакомую спину. — Белл! Нужна твоя помощь! Белла ускорила бег, приближаясь к Грею. Сровнявшись с ним, она обомлела от увиденного. Неподвижная высокая женщина, кое-где еще покрытая камнем, присевшая перед Греем, будто закрывалась от него, пытаясь спастись от неминуемой гибели. — Что это… — шептала Белл, не в силах отвести взгляд от прекрасной женщины. — Я не знаю. Нужно твое предсказание, чтобы узнать, опасна ли она. — Я не могу предсказывать против воли, нужно согласие, а она не выглядит согласной. — Предсказание нужно не ей… — А мне, — подал голос староста, до сих пор стоявший молчком поодаль. — Я не понимаю, — растерянно шептала Белл, — раз она заточена, не логично ли предположить, что она опасна? — Белл, я не прощу себя, если убью невиновно, — еле слышно прошептал Грей, — прошу, он не против и с условиями ознакомлен. — У нас мало времени, госпожа. Прошу, — с ужасом и слезами на глазах взмолился мужчина в черной рясе, протягивая дрожащие руки Белл, — погадайте мне! — Ну хорошо, — вздохнула девушка, взяв в руки холодные от страха ладони старосты, — у всего есть своя цена. Я ее не выбираю и это может стать все что угодно — то, чем Вы дорожите или же вовсе и Ваша жизнь. — Я согласен! Спасите мою деревню! — А если её спасать и не от кого, — Белл со всей серьезностью, что в ней была, посмотрела в глаза молящему. — Белл, у нас нет больше времени на размышление, — напоминал Грей, когда на женщине осталось буквально пять осколков камня. — Он должен быть беспрекословно согласен. — Я согласен! Если существует хоть малейшая крупица опасности, я готов умереть, чтобы спасти жителей этой деревни. В глазах мужчины больше не было ни страха, ни слез, ни мольбы. Уверенность. И только уверенность. Белл начала колдовство и вокруг нее розовым сияние появился волшебный круг. И вновь мелькали незнакомые ей лица, места. Обрывки будущего, которое ожидает этого мужчину. Детский смех и теплая атмосфера. Однако ее не интересовало столь далекое будущее, ей нужно было знать будущее через две минуты. Кто же эта женщина? Несет ли она опасность своим освобождением и увидев нужное мгновение, она прервала связь. Обернувшись, чтобы сказать Грею о том кто она, Белл увидела как с тела этой женщины упал последний кусок камня, увидела как Грей начал созидание своих ледяных шипов. — Грей, стой! Белл рванула к женщине из камня, закрывая ее сердце, куда был направлен шип, собой. — Белл! Нет! Грей не успел вовремя прервать заклинание и шип, который предназначался заточенной в камне, вонзился в плечо ее любимой, пройдя насквозь. Белл вскрикнула. Горячая алая жидкость потекла вниз от плеча, окрашивая белую рубашку Грея, по ошибке надетую девушкой. От боли ноги подкосились, и предсказательница начала падать, не в силах устоять. Однако удара о землю не последовало — ее подхватили чьи-то нежные руки и аккуратно уложили наземь, закрывая рану ладонями. — О, дитя, — послышался нежный женский голос. — Белл! Грей подбежал к любимой, перехватив ее обмякшее тело у высокой женщины. Сжав ее раненное плечо, он заморозил его, чтобы предотвратить еще большую потерю крови. — О, юная предсказательница, — заохал староста, подбегая к напуганному Грею, — Зачем же вы отвлеклись на мое не скорое будущее! Этого совсем было необязательно делать! — Нет, — тихо ответила Белла, пытаясь сесть, — вы заплатили чем-то дорогим для Вас, я не могла позволить, чтобы это было в пустую. — Но почему же ты закрыла ее собой? — шептал Грей, гладя Белл по голове. — Потому что я увидела ее, — Белл посмотрела на женщину из камня, — она рассказывала нам свою историю и совсем не хотела делать нам ничего плохого. — Я? Что-то плохое? — ахнула женщина, — я и кровь то впервые вижу. От меня не будет никакого вреда! Я вас уверяю! — Но все же, кто ты? — Я — гиана. Зовут меня Лаурой, — женщина перебирала от волнения своими длинными когтями, дрожала и переживала. — Почему ты была заточена в камень? — спросил Грей, не веря, что еще чуть-чуть и убил бы настолько невинное существо. Лаура посмотрела в небо, глянула на город, виднеющийся вдалеке, а после на огромное раскидистое старое дерево около самого ветхого дома. — Сто тридцать лет прошло… — шепнула она, с какой-то грустью. Грей глянул на старосту, чтобы тот хоть что-нибудь сказал. — Да, — встрепенулся мужчина в рясе, — это было сто тридцать лет назад. Наш тогдашний староста заточил, извините, Вас в камень, дабы спасти деревню от великого зла и напасти, которую вы сулили этой деревне. — Враньё! — вдруг воскликнула Лаура, — я иногда приходила в деревню в качестве предсказателя, но ничего больше. За несколько дней до моего заточения, я предсказала этому человеку, о котором вы говорите, что он умрет через год от того, что сердце его не выдержит его тяжести. — И после этого он заточил тебя в камень? — изумилась Белл, придерживая раненное плече. — Я гуляла в лесу недалеко от деревни. Собирала цветы для нового платья… а потом какой-то мужчина выпрыгнул на меня… Это все, что я помню, до нынешних событий. — Скажите, староста, — обратился Грей к испуганному мужчине, — как умер тогдашний староста. — Сердце… остановилось… через год, — шепотом мямлил староста. — Он хотел отменить предсказание, ликвидировав предсказателя, — грустно сказала Белл, — жаль, что они не понимают, что так они ничего не изменят. — Нам нужно поспешить в город, — вдруг прервал тему Грей, — ты все еще ранена, Белл. Грей встал и подошел к старосте, отводя его в сторону, чтобы обсудить оплату. Белла осталась наедине с Лаурой. — Я видела, что беспокоит тебя, — вдруг тихо заговорила гиана. — Раз ты видела… Можно ли… — Увы, — оборвала Белл Лаура, — все, что ты видишь в своих видениях, непременно исполнится. Этому нельзя противостоять. Грей и ты… Вам не суждено быть вместе. — Он меня… — Этого я не вижу. Белла вновь почувствовала, как стало ей душно, как дыхание ее стало прерывистым. — Что же мне делать? — уже со слезами на глазах спросила Белл у Лауры. — Наслаждаться тем, что ты имеешь сейчас. Лаура встала и помогла встать Белле, провожая ее до повозки, у которой уже стоял Грей, рассчитываясь со стариком. — Не нужно мне денег за скорость, — отнекивался от доплаты старик, — это моя работа — привозить людей вовремя. — Ну как знаешь… Грей и Белла попрощались с Лаурой и старостой, сели в телегу и направились обратно в Магнолию. — Я отведу тебя в гильдию, там Полюшка тебя подлатает. — Угу, — в полудреме мяукнула Белл, протягивая Грею его крест, который он передал со стариком, — это, вроде, твое. Ехали они дальше спокойно. Грей сидел, приобняв Белл, а Белл сидела, приобняв его в ответ. Лаура права — если она не может ничего исправить, то нужно просто наслаждаться теми моментами, которые выделены им судьбой.