***
Любите женщину, носите на руках И называйте гордо «Королева». Ей не нужны бриллианты и меха, А лишь любовь, забота, ласка, вера.
— Альберт, спокойнее, — говорит Ира и садится на диван, запрокинув голову и прикрыв глаза. — Мы хорошо отыграли, перестань суетиться и переживать. Ты же прямо сейчас коньки отбросишь. Альберт же не может расслабиться, пусть и время долгожданного отдыха настало. Он всё что-то суетится, ищет и нервничает из-за каких-то незначительных мелочей, оставшихся в прошлом. Ира же относится к подобному намного-намного проще. Она не расстраивается из-за неудач на концертах и просто выкидывает их из головы, стараясь смотреть в будущее, а не в прошлое. — Они опять не подключили твою скрипку нормально! — Альберт нервно потирает переносицу. — Я раз двадцать спросил их про скрипку, они чуть ли не на коленях клялись, что всё работает замечательно. А что в итоге? А в итоге всё работает хуже, чем у уличных музыкантов. Ира расслабленно улыбается. Ей определённо льстит, что Альберт так заботится о её спокойствии и комфорте. Он так за свою гитару не трясётся и не беспокоится, как за скрипку Иры. Последняя, к своему стыду, относится к инструменту несколько халатно и просто. Ей по-настоящему повезло, что кто-то посторонний может контролировать подобное и не давать ситуациям усугубиться. — Ничего плохого не случилось, мне потом просто переподключили всё, можешь успокоиться, Берт, — ласково произносит Ира и хлопает по дивану, как бы приглашая собеседника сесть рядом. — Никто в зале не жаловался на скрипку, да и Андрей не возмущался. Тот устало садится на диван и недовольно скрещивает руки на груди, нахохлившись, как воробей. Альберт по-прежнему не может успокоиться и просто матерится про себя, чтобы Ира ничего не слышала. Она в свою очередь лениво приобнимает одной рукой Альберта и прижимает того к себе. — Ты всё ещё злишься из-за этого? — Ира убирает прядь чужих волос за ухо, внимательно разглядывая выражение лица Альберта. — Альберт, это всего лишь неподключённая скрипка. Она не стоит твоих нервов. Последний всё же улыбается. Он явно не успокоился, а просто решил наслаждаться любимыми прикосновениями и самим моментом, когда вокруг почти нет суеты и остальных ребят из группы. Возможно, приятная атмосфера возникает по той причине, что рядом нет громкого Андрея. Он, даже будучи уставшим, способен устроить такой хаос, что любому бесу станет страшно. — Ты могла пострадать… Вдруг тебя бы током ударило? А если бы ещё что-то произошло? — Альберт нервно хихикает. — Вот везде техники нормальные, вот нигде с твоей скрипкой не было проблем, ни один город не выделывался, а вот эти… как его там… — Альберт прерывает пламенную речь и начинает мычать, пытаясь вспомнить нужное слово, вылетевшее из головы. — Это Ессентуки, Берт, — Ира гладит чужие волосы, мягкие и шёлковые на ощупь. — Ещё есть такая минералка. Её обычно пьют после пьянок, чтобы голова не так сильно болела. Ну наш Женька точно пьёт. — Я им эту минералку затолкаю туда, где не светит солнце, — «фыркает» Альберт и поджимает губы. — Вот за что им платят деньги? Неужели только за распитие этой самой минералки? Ира качает головой и быстро-быстро целует Альберта в щёку. Тот улыбается и перестаёт так сильно хмурить брови. Альберт не тот человек, который из-за недовольства полезет драться и скандалить. По правде говоря, он никогда не любил «диалоги» на кулаках. Альберт предпочитает решать все проблемы при помощи спокойных разговоров. Увы, это занимает чересчур много времени. — Альберт, всё хорошо, успокойся, пожалуйста. Ты же сейчас ничего не сможешь изменить. И со мной ничего плохого не произошло. Я сижу рядом с тобой, видишь? , — в очередной раз повторяет Ира. — Вижу, — кивает Альберт и нагло укладывает голову на чужом плече. — И чувствую, что ты рядом… Я просто боюсь за тебя… — Я понимаю, — Ира «мурлычет» и крепче обнимает собеседника. — Мне очень приятно, что ты так переживаешь за меня, но очень боюсь, что такими темпами ты будешь не блондином, а просто седым. Альберт весело смеётся. Он и не думает обижаться или начинать закатывать Ире скандалы из-за каких-то надуманных переживаний. Ира невероятно сильно ценит то, что Альберт не давит и позволяет спокойно жить, не мучая ревностью и завышенными и глупыми требованиями. — К слову, у меня есть для тебя подарок, — Ира осторожно встаёт и подходит к своей большой спортивной сумке. Альберт заинтересованно выгибает бровь и садится прямо. Он нетерпеливо ёрзает и широко улыбается. Ира подходит к нему с небольшим пакетом в руках и отдаёт вещь, сказав нечто неразборчивое, но ласковое. — Это шапка? — Альберт аж светится от счастья, глядя на подарок. — Нет, прости, это же балаклава. Так ведь правильно? Ира улыбается, кажется, ещё шире. Она готова прыгать и хлопать в ладоши, потому что Альберт запомнил такую мелочь. Обычно окружение Иры называет её балаклавы шапками (по фактам, оно так и есть) и упорно игнорирует иное название. Например, Андрей отказывается признавать балаклавы. Альберт же запомнил и старается использовать только это название. — Да, — кивает Ира и садится рядом с собеседником. — Ты говорил, что старая порвалась, вот я и сделала новую. — Спасибо, — Альберт целует Иру в щёку и надевает балаклаву, после чего поворачивает голову в сторону спутницы. — Ну как? Мне идёт? Губ Альберта не видно, но Ира уверена, что он широко-широко и счастливо улыбается во все тридцать два зуба. — Да, — Ира обнимает Альберта и прижимает того к себе. — Ты у меня самый-самый красивый и лучший…***