Сапфировые очи

      С того судьбоносного дня прошло немало времени, но Дурсли не обременили себя проблемами, приняв в семью ещё одного человека. Они растили девочку как родную дочь, пытаясь всячески отгородить её от того, что может спровоцировать всплески магии. Конечно, миссис Дурсль понимала, что рано или поздно маленькой Селене придётся рассказать всю правду и время неумолимо приближалось к заветной дате, но женщина до последнего надеялась, что племянницу не настигнет участь родителей и что она вовсе никакая не волшебница. Но, как говорится, «от судьбы не уйдёшь».       Проснулась девочка от того, что в комнате раздался приятный запах свежеприготовленного завтрака. Вскочив с постели, она натянула на себя сорочку и вышла. Вообще, в доме Дурслей было не так много комнат, но чтобы всем было комфортно и никого не стеснять, Селена выбрала самую маленькую, где из мебели был только рабочий стол, стул, кровать и шкаф — её вполне устраивало это, и если бы ей предложили переехать в другую спальню, то она бы вряд ли согласилась.       Сегодня был выходной, поэтому всё семейство Дурслей собралось за обеденным столом, чтобы после завтрака поехать в город и провести время вместе. Конечно, Селена знала, что она приёмная, как и знала о том, по какой причине погибли её настоящие родители. Скучала ли она по ним? Несомненно. Она не знала их, но что-то в глубине души глухо отзывалось каждый раз, когда девочка думала о Лили и Джеймсе. Всё же её воспитывали другие люди, и именно их Селена может назвать семьёй.       Спустившись вниз, Селена застала главу семейства сидящим на диване у телевизора, пока миссис Дурсль хлопотала у плиты, а Дадли, её сводный братец, играл на полу. Мистер Дурсль представлял собой грузного плотного мужчину с толстой щёткой усов над верхней губой и двойным подбородком. Он был директором английской фирмы «Граннингс» по производству дрелей и потому ни в чём себе не отказывал. Что касается миссис Дурсль, то она была высокой худощавой женщиной с густыми тёмными волосами и длинной шеей, чтобы было удобно подглядывать за соседями. Дадли же пошёл в отца — маленький, упитанный и жадный, но он любил свою сестру и для неё не жалел ничего. Сама Селена на их фоне явно выделялась и порой чувствовала себя как не в своей тарелке: маленькая, худая, с этими дурацкими круглыми очками и уродливым шрамом, который вечно прикрывала сползающей на лицо чёлкой. У неё не было потребностей в нарядах или игрушках, потому что тётя Петунья шила одежду из своих старых вещей, а в куклы девочка просто не играла.       — Всем доброе утро! — медленно потягиваясь, воскликнула Селена, привлекая внимание присутствующих.       — Селена, девочка моя, проходи, скоро будет готов завтрак, — улыбнувшись, ответила Петунья.       — Вам нужна помощь? — спросила она и тут же отвела глаза, засмущавшись. Она просто хотела быть полезной, но любые попытки помочь миссис Дурсль пресекала, даже близко не подпуская племянницу к чему-либо — настолько женщина боялась за чужую жизнь.       Приняв отказ, девочка просто пожала плечами и уселась за стол. Она понимала, что это всё делалось для её же безопасности, но порой такая забота выходила за рамки и, чтобы не показывать своего недовольства, Селена просто мирилась с обстоятельствами, как если бы их и вовсе не было. Например, было не совсем удобно учиться с репетиторами на дому вместо того, чтобы ходить в школу. Или не иметь постоянных друзей, с которыми можно посплетничать или поговорить. Но это ничто по сравнению с той «клеткой», в которую её заточили родственники — ради общего блага, разумеется. И Селена опять смирилась. Привыкла.       Поняв, что плачет, девочка опустила голову и протëрла глаза под стёклами очков, стараясь не привлекать внимания. В последнее время она часто плачет, чувствуя в этом какую-то необходимость. Возможно, дядя с тётей и замечали перемены в настроении племянницы, но не вмешивались, чтобы не сделать ещё хуже. А Селена и сама не знала, отчего ей так паршиво на душе… Стерев слёзы рукавом толстовки, она сделала глубокий вдох и подняла голову, пряча свой взгляд за волосами, удачно свисавшими из причёски. Улыбнувшись, девочка сама себе сказала, что всё будет хорошо. По крайней мере, так должно быть.       — Вернон! Дадли! Идëмте к столу, — позвала всех миссис Дурсль и, ожидая остальных членов семьи, выставила на стол чашу с салатом, коробку сока, классический английский завтрак и хлеб. — Селена, ты не стесняйся, накладывай.       — Спасибо.       Обычно их трапезы проходили недолго, но даже несмотря на это, чета семейства Дурслей успевала обсудить планы и перемыть косточки всем соседям в округе. Селена в этих разговорах не участвовала, выступая лишь в роли безмолвного слушателя, но иногда могла и проронить пару смешков, если дядя Вернон в привычной ему манере журил надоедавших соседей. Она вообще не особо любила разговаривать с людьми, предпочитая общаться лишь с книжными персонажами и погружаться в вымышленные миры, представляя себя на месте любимых героев. И даже сейчас, когда девочка мыслями была где-то далеко, ей пришлось вернуться в реальность, ведь разговор принял иной оборот.       — Простите, я что-то пропустила? — спросила она, когда заметила, что все члены семьи уставились на неё, словно ожидая ответа.       — Ох, Селена… Мы обсуждали твой предстоящий праздник. Что бы ты хотела сама? — сказала миссис Дурсль, нисколько не сердясь на племянницу, но та смутилась и стыдливо отвела взгляд, словно извиняясь. — Может быть, нечто особенное?       Селене не пришлось даже напрягать свою память, чтобы понять, о чём идёт речь. Её день рождения! Конечно, дядя с тётей не забыли о нём, как и о всех предыдущих, но нынче девочка действительно хотела что-то особенное — и вовсе не праздновать. Не из-за странного чувства, таящегося глубоко внутри, а просто потому что не хотела напрягать родственников. Они и так каждый год делают всё, что она пожелает и даже больше, но в этом Селена решила, что такого больше не будет, ведь она, в конце концов, уже не ребёнок.       — Э-э… Простите меня, — тихо проговорила она, скрыв свои эмоции за каскадом волос. — Я думаю, э-э, что в этом году хочу побыть одна. Мне ничего не нужно, пожалуйста.       — Но… — мистер и миссис Дурсль переглянулись, и в их глазах Селена разглядела удивление вперемешку с беспокойством. Она сделала что-то не так? — Ты… Уверена?       — Да. Так будет лучше, — отрезала девочка и уткнулась в свою тарелку.       Так прошла оставшаяся часть завтрака — в неловком молчании и нервных покашливаниях. Когда с пищей было покончено, Петунья собрала посуду и отправила детей одеваться, ведь они поедут в зоопарк. Поттер до сих пор чувствовала себя неуютно после случившегося, поэтому, когда она была готова, — Селена надела джинсовый сарафан до колена, который сшила ей миссис Дурсль, — то немного сторонилась, стараясь не смотреть в сторону дяди и тёти. Ей казалось, что стоит ей поднять глаза, как её тут же вышвырнут или, что ещё хуже, вообще перестанут замечать. Возможно, девочке это бы понравилось, ведь порой Петунья слишком опекает её.       — Хочешь мороженое? — спросил Дадли, когда они уже сидели в машине, на что Селена удивлённо посмотрела на него. — Сегодня моя очередь выбирать, поэтому я могу попросить папу на обратном пути заехать в Olivogelo и заказать двойную порцию фисташкового с карамельным сиропом — твоё любимое.       — Не нужно, спасибо, — ответила она, повернувшись к окну, и мысленно поблагодарила кузена за заботу.       Пейзажи сменяли друг друга с невероятной скоростью, но юной Поттер было всё равно, потому что её мысли были заняты раздумьями о предстоящем празднике. Хотела ли она на самом деле этот день рождения? Безусловно. Мечтала ли о нём, представляла ли? Конечно. Но, несмотря на столь юный возраст, девочка была мудра не по годам и считала, что, провожая первую декаду своей жизни, нужно что-то изменить. Нужно изменить, прежде всего, себя, ведь если изменишься ты сам, то поменяется и всё вокруг. Переступая порог второго десятка, Селена хотела стать более самостоятельной, прорваться через опору материнской заботы, которой окружила её миссис Дурсль. Но вот получится ли это — время покажет.       Когда машина остановилась, девочка не сразу среагировала, но лишь после того, как её окликнул дядя Вернон, Селена пришла в себя и еле заметно вздрогнула. Часть зоопарка находилась на открытом участке, поэтому она вобрала воздух полной грудью и позволила себе расслабиться ненадолго, ведь, в самом деле, ничего страшного и не произошло. Взяв брата за руку, девочка вместе с родителями вошла в здание. Купив билеты, Дурсли решили начать осмотр с террариумов — редкие виды скорпионов, пауков, рептилий (в особенности, разновидности ящериц) и змей. Многие из них спали в так называемых «домиках», а некоторые были довольно резвы, что привлекало внимание посетителей, которые собирались небольшими толпами возле особо дружелюбных тварей.       Селену всегда пугали существа, которые хоть как-то отличались от привычных людям животных: домашних кошек, собак и других питомцев. Хоть у неё никогда и не было своего любимца, к ним она относилась со всей теплотой, на которую была способна. А при виде змей, паукообразных и тех, кто был по размерам больше человека, девочке становилось не по себе. Радовало одно: террариумы не должны быть дальше, а потому можно будет выдохнуть и забыть всё, как самый страшный сон. Проходя мимо очередного чешуйчатого, Селена крепче вжалась в Дадли, больно сдавливая его руку.       — Ауч! Ты чего? — воскликнул тот, глядя на бледную сестру.       — Я… Я боюсь их. Они жуткие, — захныкала девочка, показывая пальцем на огромного когтистого варана, сидевшего на ветке. — Как он только не падает с неё?       Но не успел Дадли ничего ответить, как его позвал мистер Дурсль, чтобы что-то показать, а Селена ненадолго осталась одна… Только она и варан. Желая поскорее убраться, девочка пошла вдоль экспонатов, пока не остановилась возле аквариума с огромным коричневым питоном. Почему-то он не был похож на тех змей, что они смотрели ранее, нет. Наоборот, казалось, что этот питон другой — живой, не такой, как все. Заметив, что на него смотрят, змей поднял голову и встретился взглядом с Селеной, а та буквально не могла оторваться, словно заворожëнная. Ей показалось, что животное что-то хотело сказать — настолько его глаза были… Горящими.       — Что, никто не понимает тебя, да? — вздохнула Селена, зная, что змея всё равно не разберёт её слов. — Меня тоже. Это… Это так угнетает. Они беспокоятся за мою безопасность, но для чего? Разве я не должна знать, почему я не могу ходить в школу, как все нормальные дети или, например, почему у меня нет друзей? Боже, я разговариваю со змеёй. Я точно схожу с ума.       «Ты… Ты абс-с-с-солютно нормальная, потому ч-что у меня тож-ж-же нет друз-зей…» — услышала она в своей голове и вскрикнула. «— Не бойс-с-я».       — Ты умеешь… Разговаривать? — спросила девочка тихо, обернувшись через плечо, чтобы её никто не мог услышать. Она до сих пор не верила в это, считая, что всё происходящее — лишь плод разыгравшегося воображения. — Но как? Как тебя зовут?       Вместо ответа змей лишь кивнул головой в сторону таблички на стене, на которой было написано «Боа Констриктор, Бразилия», и Селена увидела, как погрустнели его глаза. Его привезли в Англию из такой далёкой страны — и, наверняка, в ужасных условиях транспортировки, поэтому он и хотел домой. Была бы у неё возможность, то Селена непременно отправила удава обратно, дабы не заставлять его страдать, но, к сожалению, в её силах было лишь посочувствовать бедному чешуйчатому.       — О, вот ты где!       Девочка обернулась на голос и увидела миссис Дурсль, которая направлялась к ней. Взглянув ещё раз на змея и мысленно пожелав ему удачи, Поттер пошла навстречу. Но не успела она сделать и двух шагов, как раздался оглушительный треск и стекло, за которым всё это время сидела змея, рассыпалось впрах, задев Селену и напугав других посетителей. Растерявшись от случившегося, Селена просто стояла, глядя на то, как удав медленно, словно после сна, выползает из своего логова под сопровождающие его крики и шокированные взгляды. Чувствуя, как её сердце забилось чаще, Селена сглотнула ком в горле и осела на пол, не заботясь о том, чтобы убрать осколки. Последнее, что она услышала перед тем, как провалиться во тьму, было шипящее: «С-с-спасибо…»       Очнулась она в своей комнате спустя час, но какое-то внутреннее беспокойство не покидало её. Встав с кровати, Селена обнаружила, что дверь не заперта, и, выйдя в коридор, она услышала тихие голоса своих родственников. Вероятно, те не хотели будить племянницу, чтобы не навредить ещё больше, ведь им и так всё стало ясно ещё в зоопарке. Девочка старалась ступать бесшумно, чтобы случайным скрипом ступеней не выдать себя, и, когда голоса уже было возможно разобрать, осторожно села, спрятавшись за перила таким образом, дабы оставаться в тени как можно дольше.       — …я знала! Они придут за ней, Вернон, — нервно восклицала Петунья. Было слышно, что она на грани. — Я не уберегла её, понимаешь? Я обещала Лили, что позабочусь о девочке, а теперь и ей грозит то же самое…       — Они не смогут забрать её, если мы откажемся, — ответил дядя Вернон, и Селена пыталась понять, что всё это значит.       — Нет! Ты не понимаешь, они уже знают… И кто-нибудь скоро обязательно придёт за ней. Я не хочу отпускать Селену, иначе не прощу себе этого никогда, — голос тёти сорвался, и девочка поняла, что та плачет, но, услышав своё имя, насторожилась, ведь вопросов в голове становилось всё больше: кто придёт за ней? Что случится, если она уйдет с этим «кем-то»? И причём здесь её мать? — Так было и с Лили… А теперь посмотри, где она! Я так надеялась, что Селена не похожа на неё, но от судьбы не уйдёшь — она уже обречена.       — Вдруг это было не тем, чем кажется? Может, какой-то фокус? — пытался успокоить жену мистер Дурсль, но сам понимал, что всё эти слова — лишь пустые оправдания, которые, на самом-то деле, ничего не стоят. — Мало ли шутников на свете. Я уверен, этот хулиган уже наказан.       — Эта змея… Ты видел, как удав на неё смотрел? Вряд ли бы он вообще обратил на девочку внимание, но ведь он подчинялся ей! Это, по-твоему, тоже фокусы?       Так, значит, Селене не привиделось, что удав с ней разговаривал, и она не сумасшедшая? Но ведь в природе так не бывает, чтобы змеи разговаривали с людьми… Может быть, она попала в какую-то секту или кто-то пустил по дымоходу газ, помутняющий рассудок? Иначе Поттер просто не видит логического объяснения этому. Перебирая в голове события сегодняшнего дня, Селена могла вспомнить всё, кроме того, что произошло возле террариума Боа Констриктор. Вот она разговаривает со змеёй, затем её окликает миссис Дурсль, она разворачивается, а потом стекло исчезает. Что она почувствовала в тот момент? Страх, пробирающий до костей, ужас, удивление и, в какой-то степени, удовлетворение от того, что удав, наконец-то, свободен. Неужели всему виной стала сама Селена?..       Порой Вселенная даёт людям странные возможности: кому-то выпадает доля всю жизнь быть невидимкой и жить счастливо вдали от людей, кто-то должен стать героем, чтобы спасти мир, и неясно, какая роль в этой игре достанется тебе, но, так или иначе, нужно принять свою судьбу, ведь только от того, как мы поступим, будет зависеть наше будущее. Селене Поттер предстоит особая миссия — она будет Избранной, той, кто свергнет самого тёмного из магов и избавит мир волшебников от Тьмы, но пока она не знает этого, ведь поверить в иной мир, частью которого девочка является по праву рождения, будет непросто. Но, надо признать, Селена не раз представляла себя героиней какого-нибудь фильма о волшебниках, где у неё есть магические силы и верные друзья. Может быть, это был не просто сон, не просто фантазия?.. Ведь так или иначе всё связано между собой.       Из мыслей девочку вывел голос тёти, которая уже не пыталась говорить шёпотом и явно была настроена серьёзно, ведь то, что она услышала, могло раз и навсегда изменить её жизнь. Когда голоса стали тише и тётя с дядей ушли в другую комнату, Селена, больше не скрываясь, побежала в свою спальню. Вернувшись в то положение, в котором она проснулась, девочка закрыла глаза и, казалось, почти не дышала, представляя, как вершится её судьба. А в голове вертелась лишь одна фраза, которая не давала покоя:       — Пришло время рассказать ей обо всём.