Анекдоты про университет

Утро в блоке 817 началось непривычно тихо. Тигнари сидел в одиночестве на общей кухне за ноутбуком, изучая различные гистохимические методики исследований. Курсовая работа была не за горами и особо пьяные персоны, за которыми пришлось ухаживать полночи, не должны были становиться помехой для учебы. Из компьютера тихо на фоне играли звуки леса — своего рода терапия для Тигнари. Он не любил работать в тишине, потому что тогда каждый шорох и лишний звук отвлекали его. На столе стояла кружка остывшего зеленого чая, а сам парень выглядел очень усталым и невыспавшимся. — Доброе утро. А ты чего тут с утра пораньше? — вдруг заходит на кухню Сайно. Он кинул быстрый взгляд на Тигнари, который устроился в самом углу. Сам парень направился к холодильнику, чтобы узнать, чем можно было позавтракать. — Доброе, — устало зевая, отвечает Тигнари, — У нас в комнате сейчас вытрезвитель, поэтому пока тут сижу. Тигнари за несколько лет жизни с Кавехом стал мастером в уходе за похмельным чудом. Под кроватью предусмотрительно стоял тазик как раз для подобных случаев. А на утро Тигнари просыпался пораньше и на распашку открывал окна — холод, может и доставлял дискомфорт, но очень помогал с утренними похмельными муками. — О, наш звездный куратор еще не просыпался? — усмехается Сайно, доставая из холодильника поочередно продукты. За готовку, чаще всего, отвечала их с Хайтамом комната — Кавеха к плите подпускать было опасно, а Тигнари всегда пытался перевести всех на омлет со шпинатом и йогуртами с семенами чиа. — Только воды попить, — потягивается на стуле Тигнари, подбирая под себя ноги. — Мне интересно, как он будет Хайтаму в глаза смотреть, — говорит Сайно, гипнотизируя взглядом внутренности холодильника. Тигнари вопросительно посмотрел на Сайно, который обернулся, чтобы как раз уловить реакцию друга. Для самого Тигнари вчерашняя ночь ничем особенным не отличалась. Кавех, как всегда, напился, а Хайтам, как всегда, его забрал. Но по улыбке Сайно можно было догадаться, что он явно о чем-то не знал. — Думаю, Кавех тебе сам все расскажет, — закрыл холодильник Сайно, наконец определившись, — Ты завтракал? Мне готовить на тебя? — Давай, если тебе не сложно, — тепло улыбается Тигнари, потеплее кутаясь в большой коричневый кардиган. Из комнаты тянуло неприятным холодком, который бежал по ногам. А Сайно, как обычно, босыми ногами по кафельному полу. — Для тебя мне ничего не сложно, — говорит парень, резко отворачиваясь в сторону кухонной плиты. Лишь кончики ушей, которые немного порозовели, выдавали легкое смущение. — Хорошо. Тогда я дочитаю статью и могу помочь, — попытка флирта от Сайно осталась незамеченной. Но легкая хитрая улыбка Тигнари, которую парню не посчастливилось заметить, говорила об обратном. — Не торопись, я справлюсь, — в его голосе звучала лишь тонкая нотка заботы, но также Сайно пытался обезопасить их завтрак от рисовой муки и растительной стевии, вместо сахара. Такому завтраку обрадуется, разве что, Аль-Хайтам, который был не особо против стряпни будущего биолога. Тигнари дальше уткнулся в ноутбук, лишь иногда отрываясь, чтобы сделать пометки в своей тетради. Он пролистывал лист за листом, открывая все больше ссылок на разные научные статьи, делал пометки мелким аккуратным почерком в тетради. В какой-то момент он поднялся, чтобы добавить кипятка в стеклянный чайничек с заваркой — Тигнари терпеть не мог чай в пакетиках. Такое он оставлял, разве что, для особо назойливых гостей. Сайно же, изредка поглядывая на сосредоточенного Тигнари, принялся за приготовление оладий на завтрак. Сайно разбил одно яйцо в миску и, усмехнувшись себе под нос, оборачивается на Тигнари: — Знаешь почему яйца так легко разбиваются? — он опирается бедрами о кухонную тумбу и складывает руки на груди, самодовольно задрав голову наверх. — Почему? — вздернув тонкие брови, спрашивает Нари. — Потому что сделаны через задницу, — воодушевлено выдает шутку Сайно. Тигнари вторит ему тихим смехом в рукав, который спускался ему до самых пальцев. Ему и вправду нравились шутки Сайно, он искренне над ними смеялся, но мог понять и других, которые лишь вопросительно поднимали бровь в ответ на подобное. — Несмешно, Сайно, — проворчал Хайтам, выходя из комнаты и присаживаясь напротив Тигнари. Никакого доброго утра, как ваши дела, чем вы занимаетесь — Аль-Хайтам был явно не в духе. Хотя ничего необычного. — А мне понравилось, — от слов Тигнари кончики ушек Сайно вновь краснеют, —Кому-то явно необходима кружка хорошего черного кофе, — усмехается он. — Этот еще не встал? — устало потирает виски филолог. Короткий взгляд отправляется в сторону двери комнаты Тигнари и Кавеха. Сегодня утром Аль-Хайтам был еще более угрюмый, чем обычно. Но у него были на то свои причины — он провалялся пол ночи в попытках уснуть и переварить события в коридоре. И все это под аккомпанемент звуков умирающего кота из комнаты соседей. — Нет. На этот раз он прям хорошо перебрал, — качает головой Тигнари, отставляя ноутбук в сторону. Он чуть наклоняется вперед и хитро смотрит на Аль-Хайтама, — Не расскажешь, что вчера было? — Ничего особенного, — фраза выходит слишком резкой. Ему не хотелось это обсуждать. Тем более с Тигнари. — Ну кроме того, что он настолько отвратительно целуется, что Кавеха вывернуло сразу после этого, — не сдерживается Сайно. И без того хмурый Хайтам чернеет на глазах, на лбу выступает венка. Желание огреть Сайно раскаленной сковородкой захватывало его разум. — Он что?! После этой фразы гистохимические методики были уже не так интересны Тигнари. Он резко захлопывает ноутбук и удивленно смотрит то на Сайно, то на Хайтама. Реакция второго, конечно, была ему интереснее. Он знал, насколько сильно Кавех страдал по Аль-Хайтаму. Не один и даже не два раза, Тигнари приходилось выслушивать по ночам какой он грубый, душный, черствый, несносный, бесчувственный, а также прекрасный, заботливый, сексуальный, безумно красивый и далее по списку. Конечно, это все оставалось исключительно между ними и тазиком, в которые эти признания выходили с алкогольным отравлением. В трезвом уме Кавех признавался Тигнари всего один раз, и это был разговор не из легких. Он прекрасно знал, насколько Кавех боится и не готов что-либо обсуждать с Хайтамом по этому поводу. Тигнари немного не понимал этих игр в "кошки-мышки", вечную нервотрепку, которую они уставали друг другу перманентно. Но у этих двоих были свои правила, и в их игру Тигнари не хотел влезать ни под какими предлогами. — Блеванул на него, представляешь? – не унимался Сайно, забыв про один из оладьев на сковороде — легкий запах гари начинал заполнять кухню. — Это я понял. Сайно, оладьи! — Тигнари отмахивается от парня, занимая его внимание готовкой, — Меня больше интересует первая часть, — он вновь обращает свой взгляд на сидящего напротив Аль-Хайтама. — Тц. Сайно, тебя человеческим языком просили, — Хайтам близок к тому, чтобы закатить глаза. — Ты хочешь об этом поговорить? — Тигнари поднимается со стула и достает банку с кофе. Без него, казалось, Хайтам способен даже на убийство в это субботнее утро. — Нет, не сейчас. — Хорошо, — кивает Тигнари, наливая воду в нижнюю часть гейзерной кофеварки и ставя фильтр сверху. Две ложки молотого кофе должны немного взбодрить Хайтама, который, кстати, совершенно не переносил растворимый кофе, считая этот напиток помоями. Он никогда не понимал как Сайно может пить «это» литрами. Поэтому пил Хайтам исключительно черный кофе, лишь меняя способы заварки. У Тигнари не было времени и сноровки, чтобы заваривать ему фильтры, поэтому он пользовался небольшой кофеваркой. Через пару минут Тигнари ставит перед Хайтамом большую кружку с кофе. Он вдыхает легкий аромат шоколада, исходящий от кофе, и бубнит под нос комканое «спасибо». Аль-Хайтам благодарен Тигнари за то, что тот не стал допытываться и устаивать допросы — по ним Сайно был главным. И как только они вновь окунаются в привычную рутину утра, из комнаты доносится предсмертный стон. — Понеслась, — немного игриво говорит Тигнари, надкусывая горячий оладий, — Твой выход, — он украдкой смотрит на Хайтама, который залпом допивает обжигающий кофе. Он нехотя встает из-за стола, тяжело вздыхая. Набирает стакан воды, кинув в него несколько кубиков льда и отправляется в импровизированный отрезвитель Тигнари. В комнате было темно и прохладно. Как только дверь в нее открылась, из окна ворвался новый поток холодного ветра, из-за которого Кавех съежился и снова протяжно проскулил. Он лишь сильнее укутался в одеяло, пытаясь как можно меньше при этом двигаться. Голова беспощадно болела, а живот все еще крутило — перед вечеринкой он так и не удосужился ничего поесть, кроме шоколадного батончика, который ему заботливо принесли его перваки. Но в этом ничего удивительного не было, Кавех часто забывал поесть, иногда лишь перекусывая чем-то на ходу, если Тигнари не удавалось усадить его пообедать. — Эта головная боль меня убивает, — тихо мычит Кавех в подушку. — Замечательно. Надеюсь, на этот раз она доведет дело до конца, — язвительно отзывается Хайтам, ставя стакан с водой на прикроватную тумбочку. На ней уже лежали несколько таблеток, которые там явно оставил Тигнари. Он подходит к окну и открывает шторы, которые до этого сохраняли в комнате темноту. — Бля-я-ять, — мучительно тянет Кавех, накрываясь одеялом с головой, — Где Тигнари? Что ты здесь делаешь? Пришел поглумиться? — слышится бурчание из-под своеобразного кокона. — Мать Тереза от тебя отказалась, ты отвратительно себя ведешь, — Хайтам подтаскивает один из стульев, специально тяжело ведя его по полу со скрипом. Кавех снова издает звуки умирающего, — Пришел поговорить. А поговорить им было о чем. За ночь Аль-Хайтам успел даже немного высказаться Сайно, чего тот явно не ожидал. Хайтам был не из тех, кто изливал душу и делился своими переживаниями. Но Кавех умудрялся раз за разом выбивать воздух из груди, заставляя задыхаться то в возмущении, то в приступе гнева, а то в восхищении. О последнем Аль-Хайтам старательно пытался не думать. Пытался отгонять эти отравляющие разум мысли далеко, пряча их в самых потаенных местах. Желание насмехаться над страдающим уступало сейчас желанию проявить своего рода заботу, поговорить, разобраться во всем. Навести порядок в напрочь разрушенном осознании что будет дальше. Хайтаму это было категорически необходимо. Чтобы расставить все по своим местам, словно его книги, которые стояли на полке в алфавитном порядке. Без этого он чувствовал себя потерянным, запутавшимся, в замешательстве — а этого он терпеть не мог. В голове роилось слишком много мыслей, которая налетала одна на другую, сталкивались между собой, скандировали то, что Хайтам никак не хотел осознать — он ждал чего-то подобного. Каждый раз, когда Кавех напивался и вновь звонил бессчетное количество раз, он надеялся услышать: "Забери меня, мне плохо". Где-то на задворках сознания он понимал, что все эти пьяные выходки и отчаянное привлечение его внимания был неспроста. Но в тоже время, это был Кавех. Его невозможно было понять. Все слишком спонтанно, слишком дерзко и небезопасно. Кажется, коснись его и он взорвется, обжигая всех вокруг ударной волной. — Я не готов к лекции о вреде алкоголя, я слышал ее уже достаточно раз, — бурчит Кавех, наконец выползая из-под одеяла и присаживаясь на постели. Он морщит нос из-за яркого света, который резал по глазам. Рука шарит по тумбочке и находит там заветные таблетки. Они тут же отправляются в рот. Кавех жадно пьет холодную воду, вылавливая один из кубиков льда. Резкий хруст режет слух Хайтама. — Как мы видим — недостаточно, — он садится напротив Кавеха, складывая руки на груди, — Но я не за этим здесь. Не хочешь объяснить, что это вчера было? — Празднование меня, как великого и лучшего из кураторов? — тихо усмехается Кавех. Сил не было от слова совсем. — Нет. После, — Хайтам цедит сквозь зубы последнее слово. Ему как воздух было необходимо понять, что произошло в эту ночь. — Напился, — пожимает плечами Кавех. Боже, он был готов поклясться, что с этого дня он больше не будет пить. Он, конечно, каждый раз такое себе обещал, но сегодня было особенно паршиво, — Давай ты не будешь читать мне нотации, и так голова раскалывается. Забудем все это, как всегда, хорошо? — "Как всегда" на этот раз не получится, — Хайтам начинал закипать. Блуждания Кавеха вокруг да около начинали его злить. Неужели так сложно было просто объясниться?! — Ну чего ты начинаешь, — Кавех падает руками в ладони. Терпеть осуждающий взгляд соседа напротив было невыносимо. Только вот ему показалось, что он почему-то отличался. Что-то в нем было другое, совершенно незнакомое. Нет, это говорило похмелье и пульсирующая боль в висках, — Обычное дело, случается. А вот и объяснение. У Хайтама все падает куда-то в область живота. И это совсем не из приятных чувств: — То есть для тебя это — обычное дело? — он вздергивает одну бровь. В голосе слышаться отголоски раздражения и некого разочарования. — Да! — всплескивает руками Кавех в полнейшем недоумении, — Что в этом такого? Не вижу смысла так заострять внимание на этом, господи. Может ты мне объяснишь, мистер Сама Праведность?! — Я тебя услышал, — Хайтам резко встает со стула, который чуть не откидывается назад. Резкими шагами он направляется к выходу из комнаты, и лишь на секунду остановившись перед дверью, он дергает за ручку и выходит, даже не обернувшись на Кавеха. Громкий хлопок двери оглушает и без того воспаленную голову Кавеха, который остается один в полном смятении. Что это сейчас было? Какая муха укусила Хайтама, что он так реагировал на очередную пьянку Кавеха. Он откидывается на подушку, закрывая лицо руками. Что? Что такого он наделал? Что успело случится за эту ночь? Он прокручивал все в голове, пытаясь найти ответ. Вот они с первокурсниками побеждают на конкурсе, вот они весело празднуют, вот появляется Сайно, а затем и Хайтам. И вот он уже просыпается у себя в постели с диким похмельем. Что не так?! Неужели та девушка, что сидела у него на коленях, когда пришел Хайтам? Нет, быть не может. С чего Аль-Хайтаму его ревновать. Ему, конечно, хотелось бы вызывать у него подобные чувства, но скорее Тигнари перестанет беречь каждую травинку, чем подобное произойдет. Кавех протяжно стонет, цепляясь тонкими холодными пальцами за корни волос. — Чтоб его, — мыслительные процессы лишь добавляли головной боли, — Тигна-а-ари! — протяжно зовет он соседа. *** — Я не планировал сегодня выбираться из общежития, — кутаясь в шарф бурчит Сайно. — И ты бы предпочел остаться в комнате с Хайтамом? — вздергивает бровь Тиганри, опаляя свои ладони горячим дыханием. Хоть на улице и гулял холодный ветер пробирающий до костей, идея оставаться в блоке не казалась такой уж привлекательной. Смирив соседей на кухне взглядом полного раздражения, Хайтам залетел в комнату и хлопнул дверью так, что из-за стенки вновь послышались предсмертные стоны. Тигнари предложил прогуляться до одного из дальних магазинов – там рядом было неплохое кафе, где продавали свежевыжатый апельсиновый сок. Это не только могло облегчить похмелье Кавеха, но и выиграть им немного времени, пока второй остынет. Иногда Тигнарии казалось, что он мог уже научную работу писать по способам избавления о похмелья, потому что за годы жизни в комнате с этим чудом, он многое узнал и успел испробовать на практике, выведя свою эффективную методику по приведению в чувство Кавеха. — Они, конечно, постоянно собачатся, но что так вывело Аль-Хайтама на этот раз? — задумчиво говорит Сайно, рассматривая свои ботинки. Мозг будущего юриста пытался строить логические цепочки, которые тут же обрывались — с этими двумя логика просто не работала. — Кавех сказал, что Хайтам просто пришел читать ему лекции о вреде чрезмерного употребления алкоголя, — пожимает плечами Тигнари. Что-то тут не складывалось. — Значит не поговорили, — заключает Сайно. — Дураки, — усмехается Тигнари. От похмелья спасает не только Витамин С в пластиковом стаканчике, который уже ответственно держал в руках Сайно, но и наваристый суп. Кавех, конечно, был бы рад и лапше быстрого приготовления, но Тигнари не допустил бы такого. В магазине они набрали все необходимое для готовки, немного сладостей и фруктов, и выдвинулись обратно в сторону общежития. — Твоя рука кажется такой тяжелой. Хочешь подержу ее за тебя? — Сайно хотел пошутить про пакет в руке у Тигнари, но вышла немного — много — корявая попытка во флирт. Пугающий всех одним взглядом сооповец в такие моменты становился неузнаваемым и очаровательно неуклюжим в своих словах. Говорил он быстрее, чем успевал подумать. — Хочу, — Тигнари сам взял за руку парня, пряча легкую улыбку в ворот куртки. Уши Сайно тут же вспыхнули. К счастью, под шапкой не видно насколько красными они были. Он чувствовал, как горят и покалывают щеки, залившиеся румянцем. Тигнари обратил на это внимание, немного крепче сжав руку. Ему нравился такой Сайно — открытый, смущающийся. Другие знали его как строгого сооповца или как «того шутника с юридического», но за всеми этими штампами скрывалось нечто больше. Тигнари это знал и радовался, что Сайно открывается ему, пусть такими глупыми и смущающими способами. Кавех все еще дремал, сквозь пелену слыша лишь звуки шуршания в комнате. Голова уже не пыталась расколоться на две части, но состояние все еще оставляло желать лучшего. Промычав что-то неразборчивое, он повернулся в сторону звуков. — Ты проснулся? — прозвучал тихий голос Нари. — Мгм, — присаживается на постели Кавех, потирая отекшие глаза. — Суп готов. Вставай, иди поешь. Должно полегчать. Тигнари оставил тарелку с супом на рабочем столе Кавеха. Обычно там все было завалено чертежами и рабочими материалами, но Тигнари предварительно сложил все это на край стола для какой-то видимости порядка. Кавех, замотавшись в плед, садится за стол и уставляется пустым взглядом на тарелку. Живот отчаянно урчал, отзываясь на приятный запах еды. Ничего не есть вчера было явно не лучшей идеей парня. Как же он был благодарен, что Тигнари живет с ним и выхаживает его каждый раз. Иногда ему казалось, что он просто не заслуживал такого хорошего соседа. Будь его соседом Хайтам, он бы даже носом не повел, только продолжил бы его пилить за выходки. Взять хотя бы сегодняшнее утро. Что это вообще было. От мыслей об Аль-Хайтаме Кавеха немного передернуло, и тот скривился, словно съел целый лимон. Но сейчас было не время анализировать его поведение, а время наконец-то поесть, пока суп не остыл, а живот не прилип окончательно к позвоночнику. — Я еще тебе сок апельсиновый взял. Он в холодильнике, если что, — говорит Тигнари, наблюдая за соседом с постели. — Нари, ты лучший, — тянет Кавех. — Я знаю. Тигнари возвращается к заметкам в ноутбуке, не отвлекая Кавеха от приема еды. Ему хотелось сегодня закончить с этим, чтобы как следует отдохнуть. Надо же мозгам давать отдыхать иногда. Но только он начал вникать с содержание очередной статьи, как его внимание опять привлек Кавех. — Слушай, — он аккуратно дует на бульон в ложке, чтобы остудить его, — а чего Хайтам заходил утром? Я вчера что-то вытворил? Тигнари напрягся. Вытворил. Еще как. Но он не хотел быть тем, кто сообщит Кавеху чудесную новость об их с Хайтамом поцелуе. Выступать переговорщиком между двух сторон, ведущих открытый огонь, не особо хотелось. Вроде сам Хайтам должен был сделать это утром. Но раз Аль-Хайтам решил оставить это несказанным, то может ли он вмешиваться? С одной стороны, Кавех должен знать. Но с другой, выслушивать сейчас любовно-моральные страдания соседа Тигнарии ну никак не готов. Да и к тому же, раз Аль-Хайтам не сказал сам, то он наверняка будет потом нудеть на Нари. — Кроме того, что ты напился, я ничего не видел, — Тигнари решил, что лучшей тактикой будет правда, а то, что он немного не договаривал, не вредило никому. Пока что, — А что Хайтам тебе сказал утром? — Пришел мне нотации читать, что пить – это плохо, безответсвенно. Что-то до этого его это не смущало. Еще брурчал, что в этот раз не "как всегда", — закатывает глаза Кавех. — Да, странно, — и вправду, этот раз кординально отличался, — Это я тебе эти лекции читать должен. Мне же потом перегар из комнаты выветривать, — усмехается Тигнари. — Ну не начинай хотя бы, — простонал Кавех. Тигнари лишь лукаво улыбнулся. Комнату окутала спокойная тишина. Тигнари продолжил заниматься учебой, а Кавех хлебать суп с пустой головой. Он пытался проматывать вчерашний день, чтобы понять, что было не так, но мысли предательски убегали от него. Не было чего-то конкретного, за что можно было уцепиться и сказать, что вот оно, вот что стало катализатором происходящего. Так и не найдя ответа в воспоминаниях о вчерашнем дне, он сфокусировался на физических ощущениях. Немного ломило шею, наверное, от неудобной позы во сне. Саднили коленки, но свои подвиги на столе он отчетливо помнил, поэтому и не беспокоился. Тело было неприятно липкое. После мероприятия он не успел сходить в душ, а после бурного празднования был просто не в состоянии это сделать. Поэтому, покончив с супом, он встает из-за стола и скидывает с себя плед. — Я схожу в душ, — он съеживается от холода, который забрался под тонкую пижамную футболку, — Думаю, что надолго. Тебе не надо? — Нет, иди, — не оторвавшись от экрана ноутбука, сказал Тигнари. Кавех взял чистые вещи, полотенце и вышел. Тигнари подождал, пока услышит, как включается вода в душевой и убрал ноутбук в сторону. Научная работа точно на сегодня откладывалась. Гистохимические методики исследований, конечно, были интересны, но ему необходимо было все выяснить. Поговорить с Хайтамом ради собственного же спокойного проживания в этом блоке. На случай, если тот не захочет его видеть, парень прихватил с собой небольшую коробочку из рюкзака. — Я не хочу говорить, — чеканит Хайтам, как только голова Нари появилась в дверном проеме его комнаты. — А я не для поговорить пришел, — Тигнари просовывает в проем заветную коробочку. — Проходи, — он откладывает книгу на тумбочку рядом с кроватью. Он прекрасно знал, что было в ней. И отказываться не собирался. — А где Сайно? — осматриваясь по сторонам, проскальзывает в комнату Тигнари. — Ушел играть в настолки на четвертый. — Отлично. Они оба знали, что Сайно хоть и прикрывал их с раскуриванием травы, но сам был безумно против. И каждый раз, когда это происходило при нем, злобно косился на них, всем своим видом показывая, что совершенно не одобряет подобное. Не сказать, что Нари и Хайтама это хоть немного смущало, но без этого было явно комфортнее. — Выключишь свет? — спросил Хайтам, уже убирая с подоконника книги. У окна было курить комфортнее всего. И шансы быть пойманными значительно уменьшались. Дым сразу уходил на улицу, а едкий запах не задерживался в комнате надолго. Выключив свет, Тигнари забрался на подоконник напротив Хайтама. Тот уже заботливо оставил ему подушку и принес плед, чтобы было не так холодно. В комнате теперь горела лишь настольная лампа, которой было вполне достаточно. Тигнари достал самокрутку из заветной коробочки. Он покрутил ее между пальцев и передал Хайтаму — честь раскуривать первым доставалась ему не так уж и часто. Да и он не претендовал. Чиркнув кремнем зажигалки, Аль-Хайтам поджигает косяк и делает первую неглубокую затяжку. В нос ударяет запах жженой бумаги и медицинской марихуаны. Дым встает поперек горла и он тихо откашливается. Тигнари вновь подмечает, что такое в затяг не курят, хоть Хайтам и сам знал. Просто хотелось вобрать как можно больше, чтобы отключить воспаленный разум. — Он сказал, что это было «обычное дело», — прерывает молчание Аль-Хайтам. — В смысле? — Тигнари озадаченно смотрит на соседа, который легонько ударился затылком о стену. — Поцелуй. Обычное дело, хах, — смешок вышел нервный, и Хайтам еще раз затянулся, после чего передал самокрутку Нари. — Может ты не так понял? — Нет, он сказал все ясно и четко. Ну и хуй с ним, забудь, — он отмахивается, словно пытаясь отогнать от себя все ненужные мысли. Нари уже был достаточно расслаблен и мозг работал медленнее обычного, но пазл постепенно начинал складываться. Эти два дурака явно не умели нормально говорить словами через рот и спрашивать конкретные вопросы. В голове у парня начал складываться план действий, как заставить их нормально поговорить. Хайтам явно не будет делать никаких шагов первый. А Кавеха надо было немного подтолкнуть. Но это проблемы завтрашнего Тигнари. Сейчас ему не хотелось думать об этих двоих. Его мысли больше возвращались к Сайно и его маленьким выходкам сегодня. Между ними тоже что-то происходило и это нравилось Нари. Он давно испытывал теплые чувства к другу, но никогда не думал, что они взаимны. Теперь это было очевидно, по крайней мере для него самого. Завтра надо будет поговорить и с ним. Но сейчас он делает еще один затяг и музыку погромче.