Танец с врагом

One repulic - Everybody loves me The Blood Arm - I Like All The Girls       Они приходят в клуб и на следующий день, и их компания гораздо больше. Амбер из всех сил пытается не думать о Кастиэле. За день она сто раз подумала о нем, о вчера и решила, что все это ей не нравится уж очень. Кастиэль присоединяется к ним, делает попытки разговорить Амбер. Но она холодна и односложна. Она не любит мужчин, которые считают себя богами. А Кастиэль таков. Он нравится всем: мужчинам, женщинам, старым, молодым. Он вливается в компанию Амбер.       Они тусят вместе всю неделю. На дне рождения Габриэля Кастиэль словно давний друг. Он знакомит Фи с каким-то парнем, от которого она пищит, словно устрица во рту. Они ходят обедать вчетвером: Амбер, Кастиэль, Илона и Габриэль. Потому что офис Кастиэля находится неподалеку от их работы.       Он настойчиво пытается платить за ее обеды, но она лишь презрительно поджимает губы. По вечерам в клубах они иногда танцуют также горячо и самозабвенно как в первый раз. В ночи он довозит их с Илоной домой, разделяя с ними такси, так как им в одну сторону, а Габриэль с остальными едут в другую. Он много раз провожает ее до дверей, где один раз они снова целуются (очень нежно, почти по-детски). Но потом в следующие вечера он перестает нелепо тыкаться в ее щеку, так как Амбер уже пару раз уворачивается от его прикосновений. Кастиэль рассержен, она прямо чувствует как он взбешен. И она ощущает злорадство - кто-то рассказал Амбер о любовных подвигах Кастиэля, и она уже сомневается, что в клубе есть хоть один работник, с которым Кастиэль не трахался в подсобке. О посетителях речь вообще уже не идет – она прочувствовала на себе его животное обаяние и неуемное янь. Она почти посчитала его своим…       Кастиэль равнодушен к тому, что о нем говорят, и поэтому ему даже в мысли не приходит, что Амбер злится на него за это. Но они продолжают этот странный тяжелый флирт. Однажды он даже звонит ей и хриплым низким голосом почти доводит ее до края. Лежа на кровати с забытой, после его «привет», книгой она слушает его тихий низкий голос. Как он ей говорит, что хочет ее, хочет, обхватить за бедра, притянуть к себе, силой раздвинуть колени, нависнуть сверху, захватывая ее губы своим ртом, сжимать руками до вскрика боли, ласкать везде, двигаться дразняще, вжимаясь твердым пахом, чтобы она почувствовала его всего. Чтобы она выгибалась под ним, горячилась, подмахивая бедрами, расписываясь в собственном ответном желании. Что он хочет чувствовать, как она вздрогнет от его проникновения, что хочет взять ее медленно, ощутить ее узость: тесную шелковистую, чтобы потом размашисто, мощно вторгаться, чтобы слушать ее стоны, потому что он любит громких. Она пьянеет от его грязных разговоров, представляя как его поджарое изящное, но все же по сравнению с ней могучее тело, накрывает ее. Она прогибается на постели, закусывает губу, стонет в трубку. И неожиданно для себя, начинает тоже плести какую-то чушь про то, что хочет чертить мокрые дорожки по его груди, впалому рельефному животу, хочет сжать его мужское губами через ткань брюк, потереться носом, зубами потянув собачку молнии вниз. Раздеть его, развернуть, подняться, увидеть крутой изгиб его спины, крепкие ягодицы, прижаться сзади, спустив руку и сделав полный обхват, двинуть тонкими жаркими пальцами снизу вверх… И вдруг, Амбер словно выныривает из сна, ругается в трубку. Кастиэль поспешно восклицает, как она хороша, но Амбер уже сбросила вызов.       Словно опомнившись от такой слабины, которую она дала, позволив слишком много Кастиэлю (позволив ему, как ей кажется, возомнить о самом себе слишком много), она мстительно вытаскивает всю разношерстную компанию в женский стрип-клуб. Там она сама потрясенно пялится на этих гладких развратных кошечек, сюсюкает с Габриэлем, Себастьяном и двумя приятелями Кастиэля: чуваком, отныне всецело принадлежащем Фи, и Питером, который боготворит Амбер взглядом. Кастиэль недоволен, он хмурится, по-птичьи склоняет голову к плечу и смотрит на нее то ли гневно, то ли жалобно некоторое время.       Потом недовольна Амбер, потому что вдруг оказывается, что само присутствие Кастиэля вызывает неожиданный ажиотаж вокруг его персоны. И вот уже он о чем-то мило болтает со стриптизершей, потом громко сообщает друзьям, что девушка, оказывается, так зарабатывает на учебу в университете. Он словно врастает в здешнюю атмосферу, словно он был здесь всегда и словно он каждой стриптизерше по крайней мере друг, брат, а то и любовник или муж. Мужики со всего клуба сползаются к тому месту, где сидит Кастиэль, потому что извивающиеся перед ним красотки вдруг бесплатно (!) в обход правил клуба (!) решают совершенно перед ним раздеться и позволить себе (!) легкий тактильный контакт ...       Эта недострасть, недосекс, недолюбовь мучает обоих. Он хочет ее безумно: сломать, подчинить, поиметь, отдаться самому. Она теряется в том, что он, кажется, читает все ее мысли, но она не хочет быть сломанной, подчиняться, раздвигать перед ним ноги и не хочет получить власть над столь непонятным ей, свободолюбивым существом.       Она отклоняет все его свидания, на которые он хочет пойти с ней один на один – без их, теперь общих, друзей. Задумчиво расставляет по своему рабочему кабинету вазы с цветами, которые он иногда присылает. Высмеивает его, когда на день рождения он предлагает подарить ей что-то дорогое - тащит его в парк развлечений, где они наконец-то только вдвоем прыгают с парашютом и кормят друг друга креветками и фруктами в кромешной темноте новомодного ресторана.       Но затем они снова веселятся вместе только в их большой компании. Их досуг становиться все более разнообразным. Шумной толпой они вместе решают дополнить посещения различных злачных мест вылазками на природу, в музеи, участием в социальных программах помощи бедным, престарелым и детям (оказывается Кастиэль хорош и сведущ и в этом), они ходят в бассейн, занимаются граффити и шоппингом, слушают фанк и неистовый драм энд бас.       Он помогает ей с болезнью матери - так ловко берет в свои руки свалившиеся на нее и сестру заботы по выбору больницы, диктаторскому слежению за медперсоналом. Он так терпелив в этом и в то же время деспотичен, когда словно настроенный будильник напоминает ей о том, что больных надо навещать, а больных родственников еще не мешало бы поддерживать морально и любить. Амбер чувствует себя какой-то мразью, т.к. сама задумывается в это время о том, что ее матери (а вообще, если честно, и всем вокруг нее) было бы лучше, если бы та уже ступила в иной мир и не оборачивалась на них оттуда. Она пугается собственных мыслей. Вообще последнее время Амбер пугается себя - какая-то странная, взрослая: такая жестокость, равнодушие, эгоизм. Она почти плачет по бездумному детству и юности, вспоминает собственное добродушие и невинность и как ее когда-то звали « мимозой ботанического сада» - за кажущуюся всем хрупкость ее души и тела. Но опять же пугается того, что плачет именно о себе – ей себя больше всех и жалко. Всегда.       Каса много в ее жизни. И она пытается самой себе доказать, что он ей не нужен. Она пинками загоняет вглубь себя мысли о том, что просто боится влюбиться, потерять в этом свою суть, какую-то недостижимую, пока самой ей неизвестную мечту. Ей приятнее думать, что она может любить только себя. Она обожает говорить: «я люблю себя, себя любит меня и мы втроем безумно счастливы». И Касу в этом места нет. Да и кто он такой вообще, чтобы претендовать на место в ее сердце: просто неплохой парень с ужаленной самооценкой, который не может пережить, что она его оттолкнула. Нет, она точно не поведется на это дешевое, как ей кажется, представление.             Где-то внутри живет какое-то доброе несмелое чувство, возможно, благодарности. Но оно такое неуместное, что Амбер даже злиться за это на себя не может – опять же жалеет… саму себя. Да нет, она умеет любить, просто, уговаривает она себя, еще слишком рано и не с тем человеком. Сейчас на повестке дня: деньги, карьера, угарные вечера с друзьями и встречи-галочки с семьей. И именно в таком порядке – надо успеть пожить для себя.