***
Прошло уже несколько дней, а Хёнджину так и не удалось поговорить с Феликсом. Ещё и жили в разных общежитиях, уже в комнату к младшему ночью не придёшь, как раньше. Парень продолжал его избегать и игнорировать. Это было понятно — ему не хватает внимания. Но, в таких случаях, чаще всего, они всегда стараются находиться рядом друг с другом, а не бегать, как ужаленные в одно место. Хёнджину это тоже порядком надоело, но он уже привык к переменчивому настроению младшего. Репетиции проходили относительно спокойно. Аранжировка записана, новые танцевальные связки выучены на отлично. И всё бы было просто замечательно, если бы кое-кто постоянно не капризничал. Феликс был всё время недовольным. Он психовал, когда Хёнджин с кем-то разговаривал, дулся, обижался, но на контакт, всё равно, не шёл. Он был слишком гордым, чтобы признаться Хвану, что нуждается в нём. Хёнджин и так это знал. И в один день решил, что специально будет выводить его на ревность, чтобы побудить его сделать шаг первым, самому. Это было не сложно, Ли всегда за ним наблюдал. Однако Чану все эти сцены ревности совершенно не нравились, ведь всё это мешало работе, поэтому он решил с ними поговорить. Все трое молча вышли из компании и направились за здание, подальше от камер, где обычно курил стафф. Дождавшись пока вокруг не окажется никого лишнего, он скрестил руки на груди и младшие сразу поняли — попали. — Долго это будет продолжаться? — Чан решил не ходить вокруг да около и сразу начать с главного. — Ваши ссоры мешают работе. Участники уже привыкли и не обращают внимания, но менеджеры и стафф уже начали задавать мне вопросы. Такими темпами, всё может дойти до руководства компании, а нам это совершенно не нужно, вы же понимаете?! Парни ничего не отвечали, только понурив головы вниз, иногда поглядывая друг на друга. А что тут скажешь? Перечить лидеру дело проигрышное, тем более, когда он прав. — Вам нужно решить свою проблему как можно скорее, — Чан оглядел младших с ног до головы, обдумывая как правильно поступить, — Сейчас. Даю вам пятнадцать минут на это и чтобы, когда вернулись, всё было решено. И пусть он не особо любит приказывать и быть слишком строгим, сейчас это было необходимо. В первую очередь, для него важна работа и атмосфера в коллективе. Проявишь где-то слабость и сочувствие — другие почувствуют свободу. Как лидер ему было необходимо решать всё сразу, на корню, и держать позицию уверенно. На нём слишком большая ответственность для того, чтобы пускать всё на самотёк. Чан уходит, оставляя парочку вдвоём, в тишине. Хёнджин сразу поворачивается к младшему, со всей серьёзностью ожидая хоть чего-нибудь. Феликс переступает с ноги на ногу, перебирая руками подол кофты, но взгляда не поднимает. — Ты мне что-нибудь скажешь? Парень вздрагивает от заданного вопроса, но стойко продолжал молчать. Ему трудно выдержать серьёзный взгляд старшего, направленный в его сторону. Он всегда был слаб перед Хёнджином и тот прекрасно об этом знал, а иногда даже пользовался. Хвану было достаточно только существовать, а у него уже подгибались коленки. И всё-таки, он ждёт. Молча умоляет его поговорить, особенно, когда им предоставили эту возможность. Но Феликс делает один маленький, еле заметный, шаг назад, а потом разворачивается и убегает обратно в здание. — Отлично, мы продолжаем бегать от разговора, — говорит сам себе Хёнджин, качая головой, и идёт вслед за младшим. Оставшаяся репетиция проходит в спокойной обстановке. Чан уже было подумал, что между парнями всё наладилось, но он ошибался. Через какое-то время он снова наблюдал за спектаклем, медленно закипая внутри. Разговоры, видимо, не помогают.***
Наступает день фестиваля. Парни сильно волновались, ведь накануне, Феликс немного простудился и у него была небольшая температура. Чан уже хотел предложить менеджеру, чтобы Ликс не выступал, что было бы крайне проблематично, но парень отказался. Он и так слишком болезненно переносил то время, когда не мог выступать из-за травмы, а тут такой пустяк. Поэтому, он твёрдо для себя решил, что обязательно будет выступать и ничто его не остановит. «Даже если луна упадёт на землю, я выйду на сцену!» И всё, вроде бы, хорошо, но позже парни столкнулись с другой проблемой: ковровая дорожка проходила на улице, в минусовую температуру. Пока они ждали свою очередь, сильно замёрзли. Некоторых даже трясло от холода, что было невозможно скрыть. Труднее всего было Феликсу, который ещё не оправился от простуды. Хёнджин наблюдал за тем, как он стоял, укутавшись в плед и чуть прыгая на месте, чтобы разогреть кровь. Все, по очереди, пытались его согреть, но не получалось, а у Хвана сердце кровью обливалось от такой картины. Он отошёл от Джисона, который что-то усердно ему доказывал, и направился в сторону Феликса, подходя к нему вплотную. Младший его даже не заметил, ведь у него были закрыты глаза. Хёнджин раскинул руки, поправляя свой плед на плечах, и крепко обнял дрожащего парня. Феликс вздрогнул и напрягся всем телом, но, стоило уловить знакомый запах одеколона, расслабился и уткнулся старшему в грудь. Через некоторое время, он перестал дрожать и, кажется, полностью согрелся. Хёнджин выдохнул с облегчением. Не проронив ни единого слова, они стояли так, пока не объявили, что их выход следующий. Хвану пришлось отстраниться от младшего и скинуть с себя плед, Феликс последовал его примеру. Мороз, сразу же пробрался под кожу, окутывая всё тело. Феликс пытался представить, что он всё ещё находится в объятиях старшего, но тело не слушалось и это напрягало. Позировать на камеру, улыбаться и отвечать на вопросы ведущего приходилось через силу. Кто-то стойко держался, не показывая, что им холодно. Некоторые пытались согреться, прыгая на одном месте и дуя на руки. Чан, как заботливый лидер, видя, что Феликс держится из последних сил, обнимал его и пытался отдать ему всё своё тепло. На таком морозе, время всегда останавливается и какие-то пять минут, кажутся целой вечностью. Хван постоянно бросал взволнованные взгляды в сторону Ликса. Он хотел как Чан, свободно обнимать Феликса, когда вздумается, и не важно, есть камеры или нет. Но, из-за слишком впечатлительных фанаток, им приходилось меньше контактировать, что делать было крайне сложно, учитывая их отношения. Когда они, наконец, спустились и скрылись от камер, Хёнджин, сразу же, снял своё пальто, накидывая его на плечи Феликса. Тот слабо улыбнулся и сильнее укутался в тёплую вещицу старшего, вдыхая её аромат.***
В гримёрной всегда было полно народа: визажисты, парикмахеры, менеджеры, стафф с камерами, которые снимали всё для очередного шоу. Все готовились к предстоящему выступлению: кто-то повторял свои партии в песнях, кто-то репетировал очередную связку, кого-то красили, некоторым делали укладку. В комнате было довольно шумно, за дверью кто-то громко распевался, люди открывали и закрывали двери, выпуская тепло. А Хёнджин просто сходил с ума и пускал слюни на Феликса. Серьёзно, он бы мог затопить, наверное, пару этажей, просто смотря на него. Дело в том, что стилисты решили надеть на Феликса полуюбку. Клетчатую, мать её, полуюбку. Хёнджин уже давно понял, что этот предмет одежды на младшем сильно его возбуждает, но он никак не ожидал увидеть на нём эту грёбанную юбку, когда они на протяжении нескольких недель находятся в «ссоре». И, конечно же, за эти несколько недель, близости у них не было. Самоудовлетворение в счёт не берём, оно не считается. Наблюдая за тем, как Феликс ходит по комнате, Хёнджин представляет, как, наконец, сможет поцеловать своего Ликси, как прижмёт его к стене, как вгонит свой член в его упругую попку, как будет слушать его мелодичные стоны. Но всё, что остаётся делать Хвану, это ощущать каменный стояк и мириться с игнором со стороны младшего. Он ругается себе под нос, вставая с дивана, и направляется в сторону туалетов, под удивлённые взгляды друзей. И лишь Феликс слегка посмеивается, понимая в чëм дело, и засчитывает себе ещё один балл в этой игре.***
Выступление проходит просто отлично. Все парни, довольные и счастливые, возвращаются в гримёрку, бурно обсуждая свой перфоманс. Они довольно выдыхают, ведь очередное крупное мероприятие позади и можно немного отдохнуть. Не упускают момента и пошутить над Феликсом, который умудрился потеряться на сцене, полностью оправдывая название группы. Некоторые фанаты уже выложили этот момент в сеть, поэтому все, уже по несколько раз, пересмотрели это видео, закрепляя в общем чате. Феликс валится на диван, берёт телефон в руки и лениво водит по экрану, в поиске своих фанкамов, чтобы посмотреть на себя со стороны. Он частенько так делает, чтобы узнать, какие ошибки он мог совершить и в дальнейшем их исправить. Даже если для фанатов всё идеально, только он знает, где оплошал. Через какое-то время, в помещении становится слишком тихо, но он не придаёт этому значения. Вставая с дивана, парень направляется к столу, беря коробку сока в руки, и тут же роняет её вместе с телефоном, почувствовав, как его прижимают к себе, крепко обхватывая за талию. Не сложно было догадаться, кто это мог быть. — Хён, прекрати, — Феликс пытается отстраниться, но у него не получается. Он чувствует, как старший дышит ему в шею, пуская мурашки по всему телу, чувствуя чужое возбуждение своим бедром. — А если кто-то увидит? Потом проблем будет выше крыши. — Мы одни, Ликси и я уже не могу держать себя в руках, — Хёнджин разворачивает парня к себе и впивается в губы требовательным поцелуем. Феликс сразу же отвечает, ведь сильно соскучился по старшему. Хёнджин же, пускает в ход язык, встречаясь с чужим в страстном танце. Младший стонет, почувствовав, как крепкие руки сжимают его чуть ниже талии. Он игриво прикусывает чужой юркий язычок, получая в ответ недовольный рык. Ноги уже давно не слушаются, отчего Ликс практически висит на шее старшего. Хван подхватывает его и усаживает на стол, прижимаясь к нему всем телом. Предметы на столе летят на пол, ведь места им там сейчас нет. — Ты бегал от меня на протяжении нескольких недель, — тихо шепчет он, вдыхая родной, сладкий аромат своего парня, — Это выше моих сил. — Джинни, — стонет Феликс, когда пухлые губы спускаются по подбородку на шею. — Давай остановимся… Ах~ Здесь же камеры. — Их здесь нет, цыплёнок, — Хёнждин отрывается от чужой шеи, на которой уже расцветает алый засос, и томно смотрит на младшего. — Минхо-хён это выяснил. И сюда никто не зайдёт. Хён стоит за дверью и никого не впустит, так что, у нас есть около получаса. — Но он же нас услышит, — всё ещё недоверчиво стонет Феликс. Ощущать тепло любимого тела хорошо, но у него ещё недостаточно пьяная голова от этой эйфории, чтобы не думать о последствиях. — Будто раньше он нас не слышал, — смеётся Хван, хватая лацканы куртки и тянет еë вниз, снимая.— Ты самое главное будь потише, цыплёнок, мы не дома. Хёнджин всё никак не может отстраниться от губ младшего, ведь сильно соскучился по ним. Они заметно опухли, от продолжительных поцелуев, и красиво блестели, даже в тусклом свете. На шее каждого множество багровых засосов, которые потом опять придётся прятать от менеджеров и визажистов, чтобы не получить выговор. Приходится оторваться, чтобы снять футболку младшего, но теперь у него больше области для обследования. Хёнджин сразу же припадает к чужой груди, оставляя множество поцелуев-бабочек. Он нежно берёт один ореол соска в рот, слегка его прикусывая. Феликс громко стонет, тут же закрывая рот рукой, и сильно жмурится. — В любой другой ситуации, я бы запретил тебе это делать, но сейчас, будь, пожалуйста, потише, — оторвавшись от дела, шепчет Хёнджин ему в губы. — Джинни, — тянет Феликс, проникая руками под чужую футболку, поглаживая очертания пресса. — Давай сровняем счёты. Феликс тянет края футболки вверх, снимая её и откидывая в сторону. Он покрывает поцелуями накаченную грудь парня, а руками тянется до кромки штанов, восхищённо выдыхая. — Ты ведь не один сегодня сходишь с ума, Джинни, — мягко улыбается он, смотря снизу вверх. — О чём ты? — Твои ремни на ногах, — намекает он, касаясь руками поджарых бёдер. — Это что-то с чем-то. — Но они никак не сравнятся с твоей юбкой, детка. — Я бы очень хотел, чтобы ты ими меня отшлёпал, — игриво шепчет Феликс, прикусывая язычок. Такое поведение младшего очень возбуждало, он уже не мог себя сдерживать. — Обязательно, но не сейчас. Хёнджин притягивает к себе своего парня, утягивая его в новый поцелуй. Одной рукой Хван с лёгкостью приподнимает Феликса, стягивая с него брюки вместе с боксерами, но юбку оставляет, уж слишком она ему нравится. Стол холодит голую задницу, но это длится недолго, ведь Хван опускает свои руки на упругие половинки и сжимает их, устраиваясь между раздвинутых ног, поцелуями опускаясь ниже и ниже. Младший громко выдыхает, когда чувствует влажные губы внизу живота. Это место было одним из самых чувствительных, даря парню бурю прекрасных ощущений. Хёнджин специально делал всё медленно: вырисовывал кончиком языка по молочной коже известные только ему узоры, вызывая стаю мурашек по всему телу, руками блуждая по коже, аккуратно раздвигая ноги шире. Феликс ощущал всё острее, чем раньше, ведь близости у них не было давно, да ещё и Минхо-хён стоит прямо за дверью, не говоря уже о куче народу на этом фестивале. Острые ощущения, которых им так не хватало. Пальцы зарываются в синих коротких волосах, не сильно сжимая их. Новая стрижка Хёнджина ему очень идёт, он уже давно не видел его с короткими волосами. И всё равно, каждый раз, видя старшего, восхищается, влюбляясь ещё больше. Особенно тем, что в последнее время, Хван часто меняет цвет. Хёнджин ловит протяжный стон, стоит ему коснуться губами головки члена младшего. Он медленно посасывает еë, играя, и смотрит прямо в глаза Феликса. Он втягивает щёки и скользит по члену, вгоняя головку прямо в глотку. Ли сверху низко стонет, прося взять глубже, сильнее сжимая волосы. Слюна стекает по его губам, капая прямо на пол, и да, это чертовски сексуально. Он выпускает чужой член изо рта, поднимаясь на ноги и оборачиваясь в поисках нужных предметов. — Твои губы сейчас выглядят очень горячо, — облизываясь, подмечает Ликс. — Я бы мог подольше тебе отсасывать, но у нас не так много времени. Феликс, только по одному взгляду, понимает, что ему нужно сделать. Он спрыгивает со стола, развернувшись и опустившись на него грудью, раздвигает руками попку, открывая прекрасный вид на влажную розовую дырочку. Хёнджин подходит ближе, проводя руками по бёдрам, убирая чужие руки и заменяя их своими. На пару секунд рука отстраняется от мягкой молочной кожи, и возвращается уже с громким шлепком, от которого Ликс вскрикивает, запрокидывая голову назад. Он знал его слабость. Его ещё больше заводили такие игры, когда старший иногда причинял ему боль. Любя, конечно, и по обоюдному согласию. Это действие повторилось ещё несколько раз, от чего довольная улыбка не пропадала с лица младшего, после чего Хёнджин отстраняется на какое-то время, и возвращается уже с пакетиком смазки в руках. Он мог бы ещё поиграть с ним, но времени у них было не так много, как хотелось бы. Выдавив смазку на пальцы, он начинает растирать её, оставляя поцелуи на пояснице. В таком месте можно и пару засосов с укусами оставить, впрочем, так он и делает. Оставляет по одному засосу на каждой половинке, и слегка целует каждый багровый след. Феликс уже стонет в голос, не стесняясь того, что их могут услышать, ведь чужие пальцы так идеально растягивают его, почти касаясь простаты. Он всегда хотел, чтобы все знали, что Хёнджин его и больше ничей. Он хотел кричать о своей любви на каждом шагу, на всех трансляциях, на всех шоу, которые они посещали. Но этого делать было нельзя. Два участника известной группы, которые любят друг друга — общество не примет такие отношения. Это неправильно, как многие говорят. Любовь двух парней обречена на провал. Но им было всё равно, они любили друг друга и не хотели расставаться. Единственное, чего боялся Феликс — это как примут новость остальные участники группы. Первым обо всём узнал Минхо, когда случайно вошёл в ванную в самый неподходящий момент. Ликс тогда как ошпаренный отскочил от Хвана, прикрывая лицо руками, боясь осуждения. Но старший не удивился, а просто сказал, чтобы те были тише, ведь давно подозревал обо всём. Остальные парни отреагировали спокойно и почти сразу приняли их отношения. Чан, провёл, довольно длительную беседу, объясняя как важно держать всё в секрете и быть начеку. Феликс принимает пальцы Хвана с трудом, но, расслабившись, начинает получать от них удовольствие. Долгое отсутствие секса сильно сказывалось. Он насаживается сильнее, чтобы ярче почувствовать нарастающее чувство внутри живота, и протяжно стонет. — Пожалуйста, — молит Ликс, — Войди уже в меня. — Детка, ты хочешь почувствовать мой член в себе? — склоняясь над дрожащим Феликсом, спрашивает старший. Властный тембр голоса заводит ещё сильнее, отчего его собственный член дёргается. — Очень хочу… Мм~ааахх… — стонет парень, когда Хёнджин давит на чувствительную точку. — Ты столько времени меня игнорировал, — Хван трётся своим возбуждением о чужую попку. — Бегал от меня, когда я хотел с тобой поговорить, — большая ладонь встречается с мягкой кожей, разнося громкий шлепок по всей комнате. — А теперь ты хочешь мой член? — чужие пальцы ласкают простату, отчего Феликс ловит дикий кайф. — Очень хочу, Джинни, — парень был уже до такой степени возбуждён, что любое прикосновение Хвана встречалось с неразборчивыми мольбами. Он готов был кончить только от одного взгляда, устремлённого на себя. Хёнджину дважды повторять не надо. Если его мальчик хочет его, он получит сполна. Быстро расправившись с брюками и боксерами, Хёнджин раскатывает презерватив, по налитому кровью органу, и приставляет головку к дырочке. Он резко входит в него, сразу во всю длину, выбивая из Феликса громкий стон. Он, наконец, почувствовал ту самую наполненность, которую не ощущал очень долго. Хван дал Ликсу немного времени привыкнуть, и стоило брюнету толкнуться назад, как Хёнджин понял, что можно двигаться. Феликс стонет очень мелодично, лаская слух старшего, ему нравятся низкие стоны младшего. Он готов был слушать их вечно. Такой голосок принадлежит только одному Феликсу, его любимому Феликсу. Хван набирает скорость и начинает проникать всё глубже, каждый раз, будто специально, задевая простату. Феликс шарит руками по столу, не зная за что ему ухватиться, ведь ощущения были крышесносящие. Громкие шлепки двух разгорячённых тел эхом разносились по пустой комнате. Где-то там, за дверью сейчас много людей, которые выполняют свою работу, много разных групп из других агентств, куча работников фестиваля. И никто из них даже не догадывается о том, чем сейчас занимаются эти двое. Хёнджин поднимает Феликса, обнимая его за грудь, проникая под новым углом, даря ещё больше новых ощущений. Феликс начинает стонать ещё громче, когда сильная рука опускается на его член, двигаясь в такт толчкам. Старший поворачивает Ликса за подбородок, несдержанно целуя. Они слышат стук в дверь, понимая, что время поджимает. Хёнджин ускоряется, когда чувствует, как член младшего напрягается и он готов вот-вот кончить. Феликсу хватает ещё несколько толчков, когда он изливается своему парню в руку. Тело дрожит от наступившего оргазма, и лишь сильные руки Хвана не дают ему рухнуть на пол. Хёнджин кончает спустя несколько толчков, прямо в презерватив, не выходя из горячего тела. Они оба тяжело дышат, отходя от столь долгожданного оргазма. Старший продолжает медленно двигаться в нём, обнимая и целуя его куда дотянется. — Я люблю тебя, Джинни, — бормочет Ликс, слегка охрипшим голосом. — И я тебя люблю, цыплёнок, — Хёнджин целует его в щёку, выходя из любимого тела, и снимает презерватив, выкидывая в мусорное ведро. Парни быстро приводят себя в порядок и Джин открывает дверь, встречаясь с лицом недовольного хёна, который оглядывает комнату так, словно там заложена бомба. Феликс, расслабившись, лежит на диване, прикрыв глаза, а Хван довольный как кот от сметаны. Минхо понимает, что они, наконец-то, помирились, и теперь всё будет как раньше. Он начинает набирать чей-то номер, ожидая гудка, и проходит внутрь. — Чанбин, можешь остальным говорить, чтобы уходили со своих мест. Они закончили. Хёнджин заинтересованно смотрит на старшего, который со спокойным лицом проходит вглубь комнаты, доставая освежитель воздуха. Феликс приподнимается на локтях, чувствуя на себе две пары удивлённых глаз. — Что? Вы были такими громкими, что нам пришлось перекрыть весь коридор, — со спокойным лицом объясняет Минхо, вдыхая приятный запах ландышей по комнате. — Если бы не мы, вас, ребята, точно бы спалили. — Но… — Даже не спрашивайте меня, как нам это удалось, — перебивает он, вытягивая руку вперёд. Феликс смущается, но радостно улыбается, понимая, что всё было спланировано. Он вёл себя как дурак эти дни, но он влюблённый дурак, так что всё нормально. В любом случае, победа оказалась за ним. — Спасибо, хён, — улыбается Хёнджин, заваливаясь на диван, рядом с Ликсом, и целует его, пока не возвращаются остальные мемберы. Феликс поудобнее устраивается в любимых руках, обнимая в ответ, и практически засыпает, мирно посапывая. Конечно, они могут ссориться, без этого никак, но у каждой маленькой ссоры есть счастливый финал, в котором два любящих сердца, всегда будут рядом, несмотря ни на что.