Кровавые инвестиции

Every hated love I have broken in (Breaking Benjamin-Blood)       Забор крови прошёл, как обычно и без происшествий. После чего меня в очередной раз пригласили к «шведскому» столу, где был довольно большой выбор разнообразных первых и вторых блюд, а также десертов. Но я остановил свой выбор на том, к чему привык: макароны по-флотски, а также два бутерброда с колбасой, сыром и чаем с двумя ложками сахара. Правда когда я искал место, где можно присесть Яну я почему-то не заметил. Очевидно она закончила раньше меня и быстро поев убежала по своим делам. Жаль. Я бы ещё с ней о чём-нибудь поболтал. Она так-то довольно милая. Интересно, а у неё кто-нибудь есть? Если да, то я определённо не буду лезть в их отношения (хотя стала бы она давать своё номер незнакомому парню, когда у неё свой есть?). К тому же непонятно какое я произвёл на неё впечатление. Ещё и шутки свои дурацкие отпускать снова начал, язык мой — враг мой. Хотя она вроде смеялась, но может это было по большей части из вежливости, а не от того, что смешно. И по-моему я слишком много думаю не о том. Вечером, как и собирался наберу её, там всё и узнаю. А пока надо поесть, пока всё не остыло окончательно.       Поев макароны, я совсем немного отхлебнул чая, как вдруг в глазах на мгновение потемнело, а когда я очнулся, то понял что сижу на полу чьей-то кухни (явно не моей. У меня планировка не такая, я помню). Причём я сам был очень маленький, в подгузниках, а всё вокруг было такое большое. Внезапно я осознал, что намериваюсь залезть в разогретый духовой шкаф, который удалось даже каким-то образом открыть. Быстро осознав, что ни к чему хорошему это не приведёт, я пополз в другую комнату, где молодая женщина в домашнем халате, с бигудями на голове, а также увлажняющей маской на лице, уснула под кричащий телевизор, с дымящейся сигаретой во рту. Если это моя мама, то зрелище конечно удручающее, но мама, есть мама и родителей не выбирают. Чтобы хоть как-то привлечь внимание, и предотвратить пожар от её сигареты, я стал громко что-то лепетать, отчего горе мамаша проснулась и заметив меня сидящим на полу, потушила сигарету, взяла меня на руки и стала слегка покачивать напевая: — Спят медведи и слоны, дяди спят и тёти, все давно, спать должны, но не на работе. Ничего маленький мой, прорвёмся, где наша не пропадала, верно? И без этой скотины, что ему пусто было, — стиснув зубы, проговорила мама, прижимая меня к себе. — Хорошо, что хоть подходящую кровь для переливания тебе нашли, а то не знаю, чтобы я без тебя делала, милый мой?       Под некой «скотиной», мама видимо имела в виду папу малыша, который не так давно ушёл к своей секретарше, бросив жену с младенцем на руках. Что как по мне довольно жестоко, и всё могло бы кончится печально, если бы от сигареты случился пожар. Но я вовремя вмешался и этого к счастью не произошло. А значит и дальше всё непременно будет хорошо. Под очередную колыбельную мамы я, наконец, уснул.       На этот раз видение сменилось и я увидел себя стоящим на краю моста. Причём на этот раз я был довольно молодой девушкой, в красных туфлях на каблуках, короткой синей юбочке и в цветастом топике. Причём судя по ощущениям девушке было лет восемнадцать, а может и меньше. Хотя учитывая бутылку портвейна у меня в руке, восемнадцать всё же было, иначе не продали бы. В другой же руке у неё был мобильник со следующим сообщением: «Я так больше не могу. В моей смерти прошу винить козла Славика. Пошёл он к чертям и будь он проклят. Прощай жестокий мир». Не нужно быть гением, чтобы сложить два плюс два и понять: девушку, видимо бросил парень и она не справившись с переживаниями решила на эмоциях броситься с моста.       Но увидев, какой начинается красивый рассвет на горизонте, я поглубже вдохнул свежий утренний воздух, удалил её роковое сообщение и отдав недопитую бутылку ближайшему бомжу (который долго меня за это благодарил), направился домой. Где войдя в подъезд и поднявшись на лифте на привычный девушке, двенадцатый этаж, я позвонил в нужную квартиру.       Дверь открыла молодая темноволосая женщина с забавными кучеряшками, симпатичным лицом и большими покрасневшими видимо от слёз, голубыми глазами.       Судя по всему это была мама девушки иначе стоило бы ей так переживать из-за постороннего ребёнка. И судя по тому, как мамаша была одета в сапоги, тёплые брюки и длинную шубу с меховой шапкой светлого оттенка, она намеривалась уже идти самой искать блудную дочь, так как обзвон по всем её друзьям и подругам не дал результата. А у дочурки телефон видимо находился в режиме «не беспокоить», вот ей никто позвонить и не мог. Увидев на пороге живую и здоровую дочь, как и ожидалось от мамы начались различные причитания. И её можно понять: ребёнок ушёл из дома, на звонки не отвечает, что угодно могло случиться.       Я же в роли этой девушки внимательно и не перебивая выслушал её мать, затем просто обнял её и сказал, чуть заплетающимся языком: — Мамочка родная! Прсти меня. Я свинья и знаю об этом. Хрю-хрю… хе-хе-хе! Ик, ой! Простите. Давай нотации чуть позже. Главное, что я жива и всё хорошо, правда? — Хорошо. Потом, так потом, — недоумевающее пожала плечами женщина. Но принюхавшись и почуяв запах перегара, строго продолжила: — ты что, ещё и выпивала, что ли?! — Совсем чуть-чуть, — улыбнувшись пьяной улыбкой ответил я (видимо девочку в тепле уже неплохо развезло). — Для согрева, так сказать. К тому же у Риты был день Варенья. Ну не отказываться же? — Согрева, — фыркнула мама. — Чтоб ты знала, алкоголь не спасает от холода, а делает только хуже. Ладно. Иди спать. Папа приедёт и позже более серьёзно поговорим. И надо бы спросить чью именно тебе перелили кровь месяц назад. Может человек, был алкоголиком.       Дальше я уже не слушал. Лишь чмокнул маму в щеку, с большим трудом фактически дополз до кровати и рухнув на неё в том, в чём была эта горе суицидица, просто уснул крепким, пьяным сном. Как же мне будет плохо. Но это будет позже. А сейчас было очень даже хорошо.       Картинка вновь сменилась и я снова оказался в той же столовой, центра переливания крови, правда из людей остался лишь я один и техничка которая мыла полы. — Вам помочь? — поинтересовалась она. — Не надо, — неуверенно ответил я, осматриваясь по сторонам. — Всё со мной нормально.       Отнеся посуду обратно на кухню, я поинтересовался у крупных размеров женщине, в белом халате и колпаком на голове, которая была, судя по всему повариха: — Извините, а что было в чае, который я у вас купил? — Только чай и немного мяты для запаха, — бросила в ответ она, пересчитывая сегодняшнюю выручку. — Пятьдесят три, пятьдесят четыре, пятьдесят… Тьфу ты! Опять сбилась. Парень иди отсюда. Не мешай, ладно?! Не видишь — делом занята! Заново теперь считать.       Не решившись больше, что-либо спрашивать, я взял из гардероба пуховик и шапку и поспешил направится домой, так как начинался дедлайн и нужно срочно заканчивать статью. Иначе главред мне руки оторвёт, за ненадобностью и статью придётся ногами писать, как он и грозился.       По дороге всё думал про эти странные видения. По-моему даже для глюков — это было слишком реалистично. Только что это было на самом деле, я не имел ни малейшего понятия. Но даже если это было лишь в моём воображении, я рад что хоть так смог помочь людям в той или иной степени. Ну да ладно будет время ещё с этим разобраться.       К тому же вечером стоит набрать Яну и договорится о встрече, если она ничем не занята. Как знать, может у нас с ней в итоге что-то да серьёзное получится? Но пока что это было только теория…