***
Замигал уличный фонарь, освещавший дорогу в радиусе пяти метров. Кей стояла около подоконника, выглядывая на улицу с третьего этажа зубной клиники. В кабинет кто-то деликатно постучался два раза, и её внимание автоматом переключилось на человека по ту сторону стены. Она молчала, как и неизвестный. Положив свою руку с правой стороны ремня, не чувствуя под собой привычное родное дуло пистолета, она нахмурила брови. Сейчас в клинике было от силы человека пять, включая её саму. По движущийся тени, которую Кей смогла разглядеть под дверной щелью, человек просунул обычный белый конверт, не выдавая своего настоящего облика. Теперь она точно никогда не узнает, кто это был. Это и не важно. Девушка простояла так около минуты, когда полностью смогла убедиться, что человек ушёл. Подбежав прежде всего к окну, через которое было немного видно главный вход, она лишь увидела сплошную тень с чёрным капюшоном и маской. Её фотографическая память хорошо развита, поэтому она смогла запомнить его внешний вид, а хорошее зрение позволило подметить, какой фирмы были штаны этого загадочного. Когда он совсем скрылся с её поля зрения, Кей позволила себе подойти ближе к двери и взять конверт. Он был настолько тонким, словно там ничего и не лежало. «Фотография?» — на ощупь смогла предположительно определить содержимое она. Немного дернув за верхний клапан конверта, девушка ещё раз убедилась, что запечатан он обычным клеем карандашом. Девушка дошла до своего рабочего стола, откуда достала из выдвижного ящика канцеляриский нож, которым разеденила бумагу от клея, делая всё максимально проффесионально. Многолетний опыт по вскрытию. Кей достаёт, как и предпологала ранее, стандартную фотографию для альбома, на котором она увидела свою целующуюся подругу с преступником. Снято это было со скрытой камеры в верхнем углу лифта. Бутылка, которая стояла рядом с ними, попутно разлелась по красно-бархотному ковру с золотыми узорами. Ногти Кей проделали дыру в углу фотографии от злости. Тогда, прежде чем взять свою зимнюю куртку и в спешке вылетить из кабинета, она обернула фотографию, где была добавлена короткая запись "она знает код".***
Я села на Санзу, который выпрямил свои ноги, положив перед собой. Мы целовались долго, и я никак не могла оторваться от его сухих тонких губ. Руки, державшие меня за талию, стали сильнее прижимать к своему корпусу, от чего я ярко почувствовала жар по всему телу. Хотелось пошутить, но момент, увы, не подходящий. Даже старый любимый Питер вылетает из моей головы, когда я целуюсь с ним. Момент, и Харучие просовывает свой язык в мой рот, сливаясь с моим. Со спины начал течь пот. Мне уже не хватало того воздуха, что проходил в кабинку лифта через вентиляцию. А виски испачкал часть моей ноги. Неприятненько. Однако это всё компенсировалось тем, что я сейчас с ним. Холодная зима будто стала жарким летом. Лифт внезапно поехал вниз. Кто-то вызвал. Я понимала, что придётся быстро встать, чтобы люди нас не спалили за прелюбодеянием, поэтому, как ошпаренная овца вспрыгиваю с нагретого места. Санзу даже немного удивился. Отряхиваясь, привожу себя в порядок. Как раз в этот момент дверцы открылись перед новыми лицами, и я, как ни в чём не бывало, вышла из лифта строем, оставив Санзу сидеть дальше одного. Вижу боковым зрением свое серьёзное холодное лицо в отражении натертой ветрины вестибюля, как будто минуту назад я не лизалась с человеком, который мне вроде как нравится. Выйдя на улицу, ощущаю себя будто после хорошей тренировки и завершающего хамама. На улице совсем не холодно, я даже расстегнула свою дублёнку. Взглядом ищу неразделимую парочку, но своим хорошим зрением не могу распределить никого не похожего на Нила и его только вышедшую из автомойки малышку. Придётся ловить такси, мысленно расстроилась я, однако почти первая машина сразу остановилась у тротуара одного из самых заселённых районах Токио. Здесь часто ездят такси, ведь людей очень много, следовательно, и прибыли тоже. — Куда везти, красавица? — добродушно спросил водитель, и я назвала свой адрес, параллельно ища свои наушники. — Понял! Не успел он и рычажком повернуть, как дверь машины открылась и в салон пролез Санзу, весь растрёпанный и побитый, будто с бомжом на мусорке за плесневелый кусок хлеба подрался. По ошеломленному взгляду водителя, делаю ставки, что он именно так и подумал. — Хули глаза уставил? Едь, куда говорят! — наехал Харучие. — Прошу прощения, это мой друг. Можете ехать. — извиняюсь я, прежде чем таксист не подписал себе смертный приговор.***
Дорога заняла сорок минут езды, учитывая здешние пробки после рабочей смены жителей. В моём подъезде было пусто. Никто не входил, никто не выходил, что меня даже немного удивило, ведь это многоэтажный жилой комплекс, где жизнь кипит своим чередом, будь то день или ночь. Не припоминаю того, чтобы Харучие был конкретно в моей квартире, поэтому даже нафантазировать себе не могу, чем мы будем заниматься вдвоём, помимо прочего. И вопросы про погоду не спасут накалённую ситуацию. Но человеческий мозг на то и создан, чтобы импровизировать, поэтому я что-то придумаю. Попадаем в мою маденькую квартирку. За стеной было слышно, как играла колонка соседей, что очень сильно подводило. — У тебя же есть выпить? — наконец открыл рот Санзу. Я спрятала волосы за ухом, делая задумчивое лицо. — Обычный этиловый спирт, если только. — Сойдёт. — Градус понизится. Ты уверен? Тем более я использую его только для обработки ран, или когда укол собираюсь делать. — Доставай, говорю, — сказав это, он увалился животом на диван. Иду на кухню, где с верхней темной полки, куда не попадают лучи солнца, я достала пузырёк, вылив больше половины в раковину. Не хочу всё утро отмывать его рвоту со всего унитаза. На всякий пожарный я разбавила незаметно водой, на язык попоробав, не переборщила ли я. Резкий запах пропал, остался слабенький запашок. Думаю, ему не доводилось пить настоящий этиловый медицинский спирт, поэтому разницы он особо почувствовать не должен. Когда я подошла к дивану, то заметила, что лежит Санзу теперь по-другому, как на пляже, забросив руки за голову. Мужчина смотрел в белый натяжной потолок и давил нездоровую лыбу. — Маша, — сказал он, — садись на меня и напои своей спиртягой. Я же тебе нравлюсь. Проблем, думаю, не будет. Я поджала ноги от такой прямолинейности. — Да, ты прав... Ты мне нравишься, — дико улыбаюсь, заливаясь розовой краской. То ли от возбуждения, то ли от наслаждения, и сажусь на его пах. Он приподнял голову, и я начала вливать в него по-тихоньку разбавленный спирт, чтоб не подавился. Глажу его грудь, массируя ладонями по белой классической рубашке, через которую было видно немного мужской торс. Капельки, которые он пропустил, полились по его подбородку. — Упс, — засмеялась я, — надо это исправить, — сказав это, языком провожу по его коже, от чего он блаженно вздыхает, поглаживая своей ладонью мой затылок. Наши утехи бесстыдно прервали. Долгий звонок в квартиру, потом ещё один, будто кто-то из родных ключи забыл. Я притворилась, что дома никого нет, продолжая целовать губы Санзу, но в ход пришли кулаки, которые словно проламывали мою дверь, после чего послышался знакомый женский голос: — Мария, открывай! Я знаю, что ты дома! Не притворяйся, что тебя нет! — кричала Кей на весь подъезд. Тогда я надеялась, что кто-то из соседей прогонит её, однако, видимо, у них железные стены и они не слышат этого шума. Я еле и наспех уговорила Санзу спрятаться в шкаф, ибо, если она его увидит, может пролиться чья-то кровь. Брызгаюсь своими любимыми духами, чтобы скрыть запах алкоголя и чужого одеколона. Влажной салфеткой стираю размазанную помаду, чтобы она не подумала, что я с кем-то целовалась, ведь она слишком умна, чтобы таких мелочей не заметить. Делаю сонный и уставший вид, открывая дверь. Кей вломилась ко мне с испуганной физиономией, и я уже хотела начать возмущаться, что она себе позволяет. — Закрой дверь! И никому не открвай! — шепотом на панике и гневе говорит она. Спокойно делаю то, что она мне говорит и иду за девушкой в гостинную. — Здесь кто-то был? Кроме меня? — с подозрением покосилась она. Не знаю, что ответить под таким пристальным взглядом. Разумом чую, что она читает мои мысли.