***
Лиса помнит, что ей рассказывали о людях, погибших от ханахаки: их тела, покрытые лепестками, становились похожими на клумбы, и Лиса не один раз видела тайские фильмы с цветочными кладбищами и жуткими, но такими красивыми похоронами. В детстве всё это казалось таким далёким, а теперь она пряталась в объятьях Дженни, ища утешения, пока врачи отключали Чеен от аппаратов, устраивая ей прямую дорогу к смерти. Лиса заходится рыданиями: это было мучительно – знать, что она ничем не могла помочь Чеен, кроме жалких поцелуев и поздних признаний, но Лиса вытерпела бы это тяжелое ожидание ещё раз, лишь бы не понимать, что её любимая Чэ уже, по сути, нежилец. Девушка чувствует новое давление со спины и понимает, что это Джису присоединяется к ним с Дженни, укладывая свою голову на плечо Лисы. — Всё будет хорошо, — шепчет Джису, как мантру, но и Дженни, и Лиса понимают, что это не так, — всё будет хорошо. — Нет, — резко отвечает Лиса, и сильнее стискивает в своих руках трясущуюся Дженни, — уже не будет. Джису, очевидно, пытается утешить их, но Дженни неожиданно всхлипывает тонкое Рози, и у двух девушек спирает воздух в груди от тоски, которая наполняет каждый уголок пространства вокруг них. — Не обманывай себя, онни, — сдавленно бормочет Лиса, беспокойно целуя Дженни в макушку. Джису больше не произносит ни слова, и вскоре Лиса ощущает её дрожь; в голове рассеянно проскальзывает мысль о том, что теперь к этому придётся привыкнуть, что теперь каждая ночь будет похожа на это: горькие слёзы, болезненные объятья и бесконечное чувство вины. Наверное, они заслужили это за свою слепоту. Проходит несколько минут, прежде чем громкость их плача стихает, хотя щёки девушек горят от обжигающей соли. Лиса также крепко держит Дженни, но ослабевшие ладони Джису едва ли цепляются за девушек. Тяжесть происходящего настигает их троих, и они умолкают в некомфортном молчании, попеременно сглатывая вязкую слюну. Только тогда, в минутах тишины, становится слышен непонятный шум: быстрый топот ног, вскрики докторов, звон стекла. Лиса вопрошающе переглядывается с такими же обескураженными, как и она, девушками, аккуратно выпутывается из сплетения рук и неуверенно встаёт с дивана, ожидая какого-либо прояснения. Но когда в коридоре снова пробегает врач и сквозь ругань отчётливо раздаётся имя Рози, Лиса срывается с места, оставляя за собой Джису и Дженни. Она замечает открытую нараспашку дверь в комнату Чеен и суетливую толпу, через которую упрямо протискивается – она даже не думает о том, что может встретить её, но там Чеен, и это всё, что имеет значение. Никто не пытается остановить девушку. У кровати Чеен стоит доктор, закрывая обзор, и Лисе страшно представить, что могло случиться. Она кладёт одну руку на грудь, успокаивая своё беспорядочно бьющееся сердце, и подходит ближе. Врач оборачивается, когда слышит шаги позади себя, и Лиса замечает в его руках стакан с водой. — Мисс Манобан, — он запинается, очевидно, удивлённый, а Лиса пытается заглянуть через его плечо, — мы не знаем, как это возможно, но мисс Пак... Лиса не слышит его, слова как будто обтекают её, не доходя до ушей; доктор отходит в сторону, и за ним в полусидячем положении вытирает пересохшие губы Чеен, освобождённая от всяких масок и трубок. — Лиса? — Голос слабый и огрубевший, глаза, смотрящие на Лису, болезненно прищурены, но сомнений нет: это Чеен, и она каким-то образом жива, когда десятки медиков пророчили ей смерть. Она жива, и Лисе кажется, словно всё это – жестокая издёвка, грубая шутка. — Ч-чеен, — у девушки подкашиваются колени и просится наружу крик, — Чеен-а... Лиса старается держать себя в руках, но её неторопливость превращается в мучительную тягу, и она набрасывается с объятьями на девушку. Чеен тихо шипит от боли, но прощает девушке эту неосторожность, особенно когда слышит её лёгкий смех и всхлипывания. — Лиса, ты меня задушишь, — возмущается Чеен, хотя чувствует облегчение: пробуждение оставило девушку в страхе, но сейчас перед ней родная Лиса, и теперь беспокоиться не о чем, пусть её тело и болит так, что она едва способна пошевелиться. — Это уникальный случай, — шепчется со своими коллегами главный врач, — скорее всего, их любовь смогла помочь ей, но это нонсенс... Чеен улавливает это обсуждение, и отчаяние, смешанное с надеждой, закручивается у неё внутри. Ей ещё сложно соображать до конца, но воспоминания постепенно пробуждаются, и Чеен не верится, что её сердце бьётся, а не расцветает нежными лепестками. — Идиотка, — выдыхает Лиса куда-то в шею, но Чеен слышит её и медленно поднимает израненные руки, чтобы хоть немного приобнять девушку, — прости меня, прости нас. Чеен хочет сказать о том, что не за что извиняться, что это были проблемы только её чувств, её жизни, но слова Лисы действуют на неё, как обезболивающее, будто залечивая что-то неподвластное человеческому взгляду. — Спасибо, — Чеен опускает свою голову на надёжное плечо Лисы, которая внимательно следит за ней с выражением, которое можно описать только как нежное. — У меня что-то на лице? Лиса улыбается, хотя её глаза полны слёз, а потом ухмыляется так, как любила Чеен, и разворачивается удобней: — Только мои губы. Чеен успевает моргнуть ровно один раз, прежде чем Лиса воплощает задуманное в реальность. В этом поцелуе сливаются признание, уничтожается тоска и строится что-то совершенно новое. За девушками неверяще наблюдают только вошедшая Дженни и держащая её за руку Джису. — Рози? — Дженни трёт глаза, боясь быть обманутой собственными иллюзиями, но Чеен никуда не исчезает – она растеряно улыбается смущённой Лисе, а после радостно ловит взгляд Дженни. Ким не успевает прийти в себя, когда чувствует, как Джису резко дёргается вперёд и тянет её за собой. Лиса отодвигается в сторонку, и Джису будто на автомате аккуратно хватает потеплевшие ладони Чеен, пока Дженни обходит кровать с другой стороны. — Мы скучали по тебе, — негромко произносит Джису, стараясь не выдавать в своём голосе следы страданий, — больше никогда не сомневайся в нашей любви. Чеен на мгновение перестаёт дышать, потому что прямолинейность Джису ошеломляет её. Она не знает, что сказать – кроме хриплых вздохов Чеен ничем не отвечает; что-то колючее и тяжёлое поднимает у неё в груди. — Моя Рози, я должна была забрать тебя раньше, — Дженни старается держать руки при себе, боясь навредить Чеен, но всё-таки очерчивает пальцами контуры её лица, как самое великое сокровище в мире. Этого было слишком много, и Чеен не выдерживает. Возможно, она плачет, когда понимает, что её чувства взаимны. Возможно, Дженни тоже начнёт плакать, вслед за ней – Лиса, а Джису незаметно смахнёт пару слезинок. Они одарят Чеен сладко-горькими поцелуями и громкими обещаниями, но девушка будет отвечать лишь дрожащей улыбкой и бессвязными словами – она безумно слаба, но знание того, что их любовь может оказаться по-настоящему взаимной, придаёт сил. Чеен проваливается в сон через час после пробуждения, и Лиса отказывается покидать её, пока Джису и Дженни решают проинформировать всех о случившемся. Медики суетятся вокруг Чеен, подключая питательны капельницы и проверяя раны, нанесённые цветами. Лиса помогает менять повязки и закрепляет каждый бинт поцелуем – лично ей кажется, что так будет в несколько раз эффективнее. Снег до сих пор идёт за окном, и Лиса печально улыбается, понимая, что в этом году у них с Чеен может не получиться снежного свидания. Девушка загипнотизированно следит за тем, как белеют улицы Сеула, и слушает равномерное дыхание спящей Чеен. Сегодня у неё самой точно не получится заснуть: много мыслей, ещё больше – планов и идей. Лиса обещает самой себе и Чеен, что теперь всё будет идеально.***
Проходит несколько дней с тех пор, как началось выздоровление Чеен, но Лиса обеспокоена здоровьем девушки даже сильнее Джису. Она каждый час (даже ночью) проверяет Чеен, отказывается от дорогостоящих контрактов и фотосессия, чтобы побыть подольше с Пак, и часто списывается с лечащим доктором для обсуждения малейших деталей, начиная от рациона питания и заканчивая выбором лучших кремов для заживления. Лиса осознаёт, что её поведение граничит с излишним контролем, но не может винить себя – не тогда, когда ей всё ещё мерещатся жёлтые герберы и вспоминается осунувшееся лицо Чеен. Итак, она, следуя собственному расписанию, в который раз за день прислоняется ухом к двери и с лёгким раздражением слышит стук костылей по полу и тяжёлые дыхание Чеен. Лиса закатывает глаза и не стучась входит в комнату: как она и ожидала, Чеен, вся взмокшая и раскрасневшаяся, размахивает руками и тренируется шагам при помощи костылей. Болезнь сильно ослабила Чеен, и той не терпелось вернуть себе здоровую физическую форму, несмотря на все медицинские ограничения. — Чеен-а, врач запретил тебе ходить без надобности, — взгляд Лисы настороженно падает на ослабшие бинты и съехавшие со своих мест пластыри. Чеен выглядела запыхавшейся, а значит она уже какое-то время пыталась натренировать своё тело. Её совершенно не беспокоит неожиданное появление Лисы, и она продолжает заниматься. — Я не могу лежать и ничего не делать. Нам нужно вернуться в тур как можно скорее! — Казалось, что после болезни энергия Чеен поднялась до максимума и желание восстановиться переваливало за рамки разумного. — Сначала наберись сил, — Лиса осторожно перехватывает костыль, подходя ближе, и Чеен посылает ей один из своих убийственных взглядов, — и не смотри на меня так. Ты знаешь, что так правильно. — Не знаю, — упрямится Чеен и дёргается в сторону, но Лиса всё ещё держит её, поэтому нога Чеен цепляется за костыль, и она пошатывается; Лиса испуганно подхватывает девушку, и в итоге Чеен падает прямо на неё, в то время как один из костылей ударяет Лису прямо в лоб. Раздаются болезненные стоны, руки Лисы крепко держат другую девушку за талию, а Чеен поудобнее умещается на бёдрах Лисы, которая распластана под ней. Именно в таком положении их застают. — Что здесь происходит? — Ровным голосом произносит только что вошедшая Джису, но у обеих девушек уже мурашки от этого тихого тона, за которым скрывалась то ли угроза, то ли беспокойство. Чеен грозно косится на Лису, но та лишь фырчит в ответ, не видя своей вины: — Она снова напрягается, онни, — жалуется Лиса, и Чеен краснеет от стыда перед Джису. — Она должна больше отдыхать. Чеен знает, что Лиса права, но ей так завидно, что девочки могут наслаждаться обычной жизнью без всяких проблем, когда она не может даже сопроводить одну из них на шоппинг или свидание. Ей не нравится чувствовать себя беспомощной, и она знает, что им троим приходиться менять свои планы и отменять встречи, чтобы последить за ней. Джису смотрит внимательно, без слов понимает, о чём думает девушка. Ким предполагает, что обычные утешения здесь не сработают, поэтому хитрит: подходит к своим макне ближе, опускается на корточки перед ними, заботливо целует Лису в покрасневший лоб, а после наклоняется близко-близко к Чеен и шепчет: — Чеен-а, если ты сейчас вернёшься в постель, я поцелую тебя так, что ты будешь благодарна за нахождение в лежачем положении. Лиса успевает моргнуть два раза, прежде чем Чеен сползает с неё, шустро собирает с пола костыли и широкими размахами добирается до кровати. — Ч-что?! — Лиса удивленно смотрит на укрывающуюся одеялом Чеен, у которой блестят глаза в обожании, и ловит самодовольную ухмылку Джису. — Учись, Ппонг, — Джису снова дарит поцелуй Лисе, но на этот раз в щёчку, а после, как и обещала, идёт к Чеен. Лиса со своего места наблюдает, как страстно и горячо целует Джису разнежившуюся Чеен, как напористо губы старшей девушки давят на чужие, как требовательно проникает её язык в приоткрытый рот Чеен – Лиса даже не замечает, как встаёт у ближайшей стены, чтобы без тени смущения смотреть за жарким поцелуем. Что ж, Джису умела выполнять свои обещания. — Что они делают? — Раздаётся негромко за спиной и Лисы, и та подпрыгивает от неожиданности, но успокаивается, когда понимает, что это Дженни. — Я услышала шум, но не похоже на то, что у вас тут какие-то проблемы, — девушка мягко прижимается с правого бока, и Лиса счастливо вздыхает, когда ощущает тепло любимой. — Джисунни заставляет Рози отдыхать, — Лиса утыкается носом в макушку Дженни. Со стороны кровати раздаётся хихиканье, и улыбка глубже оседает на щеках Ким, — думаю, это работает. — Она же больше никуда от нас не денется? — Едва слышно спрашивает Дженни, обеспокоенная тем, что их счастье может раствориться в воздухе подобно миражу. — Ни в коем случае, — хватка Лисы становится крепче, она поворачивается к Дженни лицом с сияющими глазами и улыбкой, которая полна обещаний. Не проходит и секунды, прежде чем Лиса склоняется ниже и захватывает губы Дженни своими, обдавая горячим дыханием ожидающий её рот. Дженни ласково кладёт ладони на разгорячённые щёки Лисы и путает пальцы в шелковистых прядях, она закрывает глаза, растворяясь в мягком движении чужих губ и языка против неё. Лиса низко стонет, наслаждаясь мгновенной отдачей любимой девушки, и с напором прижимает туловище Дженни к своему. — Эй, вы двое, уходите в другую комнату или присоединяйтесь к нам, — ехидно смеётся Джису, забавляясь над прилипчивостью девушек, хотя прячет свои ладони на оголённой талии смущенной Чеен. — А сами-то, — бормочет Лиса, коротко отстраняясь от желанного поцелуя, но вместе с Дженни делает выбор в пользу двух девушек Каким-то образом они все вместе втискиваются на кровать Чеен, которая оказывается придавлена тремя горячими телами. Ей немного тяжело дышать, но она уж точно не против, особенно когда Дженни, чуть ли не мурча, укладывается на её плечо, почти полностью забираясь на девушку. Джису и Лиса жмутся к ней с боков, и грудь Чеен переполняет любовь. — Чеен-а, у тебя ещё один шрам исчез... — С любовью произносит Лиса и целует тонкое запястье. — От такого количества ваших поцелуев, мне кажется, я скоро смогу жить бесконечно, — беззлобно фырчит Чеен, и в следующую секунду чувствует на разных участках своего тела десятки поцелуев. — А! Прекратите вы, тактильные маньячки! На самом деле, она не хочет, чтобы они останавливались, но не может же она так беззаботно им в этом признаться? Смущение и неуверенность в их чувствах до сих пор могут одолевать её, и ей не так просто признаться самой себе в их любви, особенно после стольких месяцев одиночества. — Никогда, — надувает свои прелестные щёчки Дженни, чем вызывает у Чеен липкую улыбку. Пак, кажется, физически ощущает, как расплетается внутри неё ещё один узел и приходят в норму растянутые мышцы. Ей до сих пор удивительно, что любовь её девочек способна буквально исцелять, но это сработало раньше, когда она очнулась, хотя должна была умереть; это работает и сейчас: страшные раны затягиваются, её тело насыщается силой, её сны становятся ярче и мышцы крепче – для этого хватило всего лишь пары согревающих объятий, несколько поцелуев, завтрака в постель или бережной смены бинтов. Чеен живёт, окруженная искренней любовью, и она уверена, что скоро все её сомнения будут уничтожены. Лиса снова принимается целовать её, Дженни заботливо поправляет растрепанные у лица волосы Чеен, Джису ненадолго уходит на кухню и возвращается с подносом полезных закусок, которые девушки радостно разбирают за секунды. — Я люблю вас, — в который раз признаётся Чеен, а её горло больше не раздирает от боли и сердце не ноет от тоски. Девушки смотрят на неё, словно в первый раз оглушенные этим откровением, а после такие же, как у неё, признания покрывают тишину. Через несколько минут Чеен опять оказывается под давлением родных тел, на этот раз она почему-то чертовски утомлена. Она зевает, и понимает, что проваливается в сон, – всё-таки её ходьба отняла слишком много сил. На этот раз ей не страшно проснуться, ведь теперь её всегда будут ждать три прекрасных девушки, долгожданный покой. И много поцелуев.