***
Окей, Юаню пришлось неохотно смириться, что в этом мире есть альфы, омеги и беты. Имелись неестественные, слишком много говорящие запахи. Были даже «стаи» и метки на шеях от брачных укусов. Разводов не предусматривалось. Случались гоны и течки. Мужчины-омеги могли залететь и имели самосмазывающиеся жопы. Женщины-альфы имели члены и могли нагнуть своих омег по всем правилам. И это были загоны всех разумных в обитаемых мирах — и людей, и демонов. Бежать было некуда. Юань увидел даже протагониста. Обычный такой подросток с нейтральным запахом, который Юань решил соотносить с единственными нормальными здесь людьми — с бетами и неопределившимися пока детьми. Ло Бинхэ и в самом деле оказался белым лотосом, невинным и добрым ребенком. Юань дал себе слово, что позаботится об этом ребёнке… Даже если он уже попахивает чем-то цветочно-сладким время от времени. В четырнадцать лет протагонист уже собирал прекрасные цветы или пока нет? Юань не был уверен в новых реалиях. Это было АУ. Он даже не мог с точностью сказать, ЧЕМ протагонист будет. Альфой же? Или это одна из тех нетрадиционных историй против жанра, где омежка драматично откидывает свою природу и всех нагибает? Протагонист что-то не вел себя так уж альфово. Нос беты, нос Шень Цинцю был не в силах подсказать, кто есть кто в тех учениках, что были альфами и омегами. Юань мог различать бет с точностью. Это были нормальные люди. Спокойные и адекватные все время. Остальные ненормальные с загонами отличались сами. Тут даже особо нос не был нужен. Омеги (кажется, омеги, если он определил верно), он быстро обнаружил, имели неприятную привычку скандалить и чего-то громко требовать, хныкать и чтобы все сделали, как они сказали. Вынь да положь, да прямо сейчас! Истерики и инфантильность легко лечились веером по макушке. Один упреждающий «шмяк» — и они снова шёлковые. Юань не собирался с ними цацкаться. Что ему теперь, каждую омежку облизывать? Они не медом мазанные. Предположительные альфы тоже были с крышкой набок, но в другую сторону. Они постоянно не то задирались и пытались доминировать, не то выражали заботу и пытались показать себя «добытчиками». Их будто кидало из крайности в крайность от «гордость семьи» до «задира из неблагополучного района», и разгон мог быть считанные мгновения. Юань также с облегчением обнаружил, что веер — незаменимое оружие в борьбе с этим племенем. Один «бонк» по носу, и альфы смирели как растерянные щенята. А местный оригинал что-то полезное да знал! Какую коллекцию для «бонканья» собрал. Юань устал иметь дело с этим дерьмом очень быстро. Увы. Он застрял на пике в качестве воспитателя детсада. Бет в этом мире было меньшинство. Считай, раз-два — и обчелся. И если частота выбрыков омега-альфачьего контингента была показателем, бет вообще ни во что ни ставили. И недели не проходило, чтобы на Юаня не рыкнул его же ученик или не устроил странный скулежный перфоманс. Оба пола — и девочки, и мальчики. Даже Ло Бинхэ. Особенно Ло Бинхэ. Юань не знал, почему главного героя новеллы приложило вдвое сильнее этим безумием, чем остальных. Но его прекрасный лотос устраивал ему И омежные скулежные представления с давлением на жалость, И демонстрировал попытки выслужиться по-альфачьи с ревностным порыкиванием на окружающих. Готовил ему прекрасные блюда и вылизывал дом до блеска. Прошло несколько месяцев после трансмиграции, а бедная старая бета так и не знал достоверно, какого второго пола его протагонист. Система заламывала неимоверные цены за подсказку в будущее. Большую часть своего свободного времени Юань бесполезно лежал в гнездоподобной постели-коробке и нянчил мигрень. Это монструозное сооружение было единственным хорошим в этом мире. Огромный куб с балдахином и плетёными дырявыми стенами, куча подушек и игрушек. ЗАМОК НА ДВЕРЦАХ! Юань понимал, что эта маленькая застёжка чисто символическая. Ломись к нему альфа в гоне или течная омега, черта с два она что-то сдержит, но ему было спокойнее спать в постели с замком. В этом безумном мире такая предосторожность не была лишней. Будто он не заметил, как ты принюхивался к постели, маленький странный лотос. Что ты такое, ребенок? Что обидно, просто так было не спросить. Такой вопрос был просто гарантированным способом разбить сердце местному человеку. Будто его запах не существует! Будто его запах недостаточно силен! Будто они все тут не разбрасывают свои феромоны как пестициды на фермах! Нет-нет, убереги Система Юаня от такого ООСа.***
Юань думал, с одним Ло Бинхэ было трудно. А как вам неопределённого пола Бог Войны? Взрослый омега-или-альфа после спасения в пещерах взялся притаскивать своих убитых чудовищ (поведение альфы) и робко подносить забываемые везде веера (омежья кротость налицо). Ло Бинхэ шипел на него и ершился от ревности, так что Юань счел, что они, должно быть, одного вторичного пола. Конкуренты. Это точно было соперническое поведение между двумя. Бинхэ шипел, как надутый индюшонок, а Цингэ задирал клюв как высокомерный петух. После каждой «стычки» оба удваивали свои смешанные попытки втереться в любимчики к Юаню. Бинхэ принимался готовить ЕЩЕ лучше и агрессивнее, а хныкать ЕЩЕ жалостливее. Цингэ притаскивал ЕЩЕ больших монстров и убегал ЕЩЕ быстрее. И краснел еще мучительнее. Юань напряженно размышлял. Бинхэ пока не пах чем-то определенным, но в его запахе с каждым годом раскрывалась приятная цветочная сладость. Альфа это или омега? А вот хрен там плавал. Цингэ же пах озоном и землей после дождя. Слишком выразительно для беты. Юань подозревал, что он скрывает истинную полноту запаха. Но такое тоже было не спросить. Скрывать запах вообще возможно? Юань находил их запахи не подавляющими и не раздражающими, неважно, как сильно они пытались впечатлить его и вынести феромонами «соперника». Иногда от их переглядок впору было топор на воздух вешать. Запах стоял — как после шторма в цветнике. В чем-то даже приятно. Что б все так всегда воевали, конечно… Но чего добивались, спрашивается? Юань в конце мягко раздавал по носу обоим, а потом дразнил, что любит обоих одинаково. Оба альфомеги рделись и разбегались. Им бы не ссориться, а «подружиться» в одну стаю. В этом мире гаремника существовали этакие групповые семьи, состоящие из всех трех полов и произвольного количества членов. Могло быть даже несколько альф с их омегой. Или просто кучка омег у одного альфы. Беты были редки, так что встречались не во всех семьях-стаях. Зачем они были нужны в альфа-омежьей идиллии, Юань не понимал, но это было что-то вроде красивого статусного дополнения. Ну и, видимо, от бесполезности бетам поручали воспитание потомства, пока альфы и омеги делали новых детей. Юань же рассуждал просто: если оба ведущих мужских персонажа одного вторичного полу подружатся и сформируют стайную связь на века, разве это не станет отличным поводом НЕ уничтожать секту? Лю-шиди определенно мог стать правой рукой императора, как Мобей-цзюнь в оригинале. Втроём-то, поди, проще держать в узде шесть сотен девиц… эм, юношей? Омег? Альф? Бет? Юань честно даже смутно не представлял, к каким извращениям пришел альтернативный Самолёт в этой АУшке. Или это был фанфик другого автора? О своей участи злодея он старался вовсе не думать. В омегаверсе были варианты для всех возможных ужасных пыток и извращений. Извращенное сексуальное рабство — его будущее или нет? Одно время трансмигратор с ужасом искал в библиотеке, а может ли забеременеть, и к счастью узнал, что нет. Только с женщиной-бетой. Слава тебе господи, он нормальный… Ну, или с омегой в течке при соучастии альфы, но Юань мудро закрыл на это глаза. Он нормальный. Свои знания о каноне он выкинул на помойку очень быстро. Еще когда мужественный жеребец Ло Бинхэ издал этот странный звук задней частью горла. Не стон, не скрип, но просительный скулёж. Вот тогда мыльный пузырь Шень Юаня от ужаса и лопнул. Вообще жить в этом мире с годами не становилось легче. Многие «пахучие» обладали душными ароматами, от которых болела голова. И это было проблемой. Бедный бета всегда открывал окна в классах и не смешивал самых «конфликтующих» альфомег между собой, разбросав их по разным группам. Это определенно грозило ему мигренью, если он застревал в помещении с их амбре надолго. Будто тусовался в магазине духов, где каждый бутылёк прыскали на него и ждали реакции. Это, кстати, частенько играло против Юаня на собраниях. Большинство горных владык были либо альфами, либо омегами. Бетами являлись он, Шан Цинхуа и Му Цинфан. В С Е! Остальные были цирком на выезде. И самый главный клоун — Юэ Циньюань, который обладал хребтом вареной макаронины и решимостью шоколадного эклера. Он, будучи альфой и главой секты, кажется, вообще не смел огрызаться в сторону «сяо Цзю». Только смотрел глазами побитой собаки и робко повиливал хвостом на каждый жест одобрения. (В такие моменты Юань был благодарен, что у местных нет реальных хвостов. Их глава и так представлял собой жалкое зрелище. Пахнущее сладеньким латте пампкин-спайс, не меньше). Цингэ хоть был нормальным. Ну, вроде. Ворчал иногда, бычился на окружающих, но мягкое похлопывание по плечу его легко остужало. Он смирел и мучительно краснел. Не то пристыженный омега, что повёл себя по-альфачьи. Не то альфа, что не смог конкретно размазать окружающих атакой феромонов и выставил себя подкаблучником. Юань находил это милым. Бинхэ был таким же очаровательным в своей неопределённости. Пунцовеющий цветочек, который робко подступался к постели Юаня, но ни разу не посмевший сунуть туда даже кончик носа. Честно, чем ему там было намазано, не понятно, но Бинхэ и вполовину не так привлекала его собственная постель, тоже сделанная по местным канонам в виде коробочки. Может, это что-то родительски-семейное? В этом мире именно беты, если они были в семье, занимались молодняком. Да, Юань сразу угадал правильно — ему на лбу написано было стать тут нянькой и воспитателем детсада. Возможно, его утонченный запах бамбуковой рощи успокаивал юного протагониста неопределённого полу? Шиди Лю он точно успокаивал. В пещерах он конкретно так надышался, будучи под искажением ци и не контролируя порывы. Юань в тот момент был больше озабочен, как бы его не трахнули в обычных для местных традициях. А что? Чем не затравка говносюжетки этого жанра?! Альфа в гоне/Омега в течке, КХМ, то есть, шиди в искажении ци. Ему неудачно попадает под руку слабенький бета, которого куснуть в горячке — плёвое дело… А дальше… разводов тут не существовало. Связи формировались навсегда. Именно поэтому тут были приняты все формы полиамории. Вероятно, поэтому бедные беты и попадали в гаремники. Довеском с какими-нибудь альфой или омегой. Юань не хотел так попасть под руку Богу Войны. И, к счастью, обошлось. Запах беты оказался чудодейственным успокоительным для «пахучих», ци-искажаются они там или просто исходят на феромоны, разжижающие им мозг. Да и на собрании стоило «пахучкам» забыться и начать гавкаться, как Юань решительно опускал свой веер и призывал всех к порядку волной своих феромонов. Из всех бет за столом лишь у него (злодея) хватало решимости отстаивать их, бетский, небольшой, но существующий статус-кво, который нагло попирали все, кому не лень.***
Бездна развернулась именно такой, как Юань представлял ее себе в кошмарах. Красный провал, настолько яркий и обжигающий, что день потемнел и обратился ночью. Раздавались крики. Юань уже не понимал, откуда они исходят: из геенны огненной или со всех сторон. Запахи испуганных учеников и взрослых культиваторов раздавались со всех сторон. Чёткие страх, боль и несчастье. Кислые больные запахи, которые он не мог успокоить. Юань остановил взгляд на ледяном демоне, который являлся, вероятно, сильным альфой. Он — не носорог-питон — сорвал с главного героя демоническую печать и бросил его корчиться на землю, после чего скрылся в чёрном провале. Система кричала про миссию. Юань задыхался. Главный герой «расцвел» феромонами и подавляющим давлением силы небесного демона. На трансмигратора смотрели красные заплаканные глаза. Полудемон испуганно порыкивал и умоляюще попискивал. Шень Юань не мог дышать из-за удушающего сладкого цветочного запаха. Сплошное разбитое сердце в этом запахе. Он прижал руку к горлу, где застрял комок, и выставил меч между ними. Заставил подростка подняться с земли и отступить к краю. Был ли главный герой альфой? Или омегой? В панике это было всем, о чем Юань мог думать. Кем он был? Юань обязан был скинуть в ад плаксивого омегу, чтобы вылезло чудовище, которое отринуло свою природу в угоду гаремного жанра? Или нежного заботливого альфу, чтобы он выбрался очернённым спустя годы и встал на путь бессмысленного даб-кона? Система кричала на ухо на заднем фоне сиреной и вела отсчёт на минуты. Юань задыхался. Кажется, что-то кричал про то, как его задолбала неопределённость протагониста. Почему он не может быть просто альфой или просто омегой. Почему надо быть таким сложным?! Чёткие понятные сигналы! Чтобы Юань хоть что-то понимал в этом обдолбанном неканонном мире! Он столкнул своего щенка в пропасть на последней секунде и швырнул ему вдогонку Сюя. Потому что Чжэнъян сломался. И упал, будто кукла с перерезанными ниточками, на колени перед шрамом в земле, где только что закрылся разлом. Юаня полностью поглотило апатичное горе. Таким его нашел Лю-шиди, обдав знакомым запахом грозы и дождя. Перекрыл дым горевших чудовищ и пожара успокаивающим запахом мокрой земли и прошедшей бури. Когда все хорошо, и вы с шиди выбрались на миссию выгуливать учеников, и ранним утром выбрались из сянься-палаток, чтобы обнаружить свежесть мокрого утра. Юань не выдержал прикосновений его рук, не смог отмахнуться. Всхлипнул и безутешно разрыдался. Его белого лотоса больше нет и не будет. Он рыдал, потеряв лицо, и цеплялся за кого-то, и отбивался от чьих-то рук, совершенно не соображая, что происходит. Он мог лишь думать, что больше не знает, что будет дальше, и какой конец их всех ждет. И что будет с его альфомегой Бинхэ? Бинхэ-э! Юань мог только стенать это имя без всякого понимания, зачем это делает. Что-то говорили над его головой. Кажется, шиди Лю что-то распоряжался сделать. Или пойти? Послать? Шень Цинцю уткнули в чью-то шею, как ребенка, и он затих, икая и с трудом проталкивая в легкие знакомый запах грозы. Так и уснул между вздохом и всхлипом.***
Юаня продержали на Цаньцао две недели. Все это время с ним неотлучно приходилось быть либо Му-шиди, либо Лю-шиди. Знакомый бета и его неопределённый друг были вынуждены заворачивать Юаня в свои одежды и кормить успокоительными медицинскими супами, только чтобы он не скатывался в беспомощную хлюпающую истерику. Юань и сам не понимал что с ним, и стыдился собственных бесконтрольных реакций. Что за дебильные выверты тела? Разве ж он не бета? Откуда это вылезло, Система? Та играла в непонимание, мол, это нормальная реакция беты. Только запах Лю-шиди был единственным, какой Юань мог хоть как-то терпеть. Тот даже облегчал в чем-то состояние Шень Цинцю. Дождь и гроза, тяжело прибивающие к земле его бамбук. Попробовавшему сунуться Юэ Цинъюаню остервенело злой Юань чуть не откусил голову. Его сраный латте был невероятно раздражающим. Это был чужой альфа, который угрожал перевернуть все в их осиротевшем доме и навонять везде своими приторными специями! Ему были тут. Не. Рады. Юань и сам не представлял, что местные могут издавать такое назгуловское шипение, от которого альфа вымелся из помещения со скоростью света, а люди в коридоре испуганно присели. Потом бета унизительно свернулся клубочком и расплакался на груди Лю-шиди как тряпка. Только спустя две долгих недели Юань смог вернуть под контроль свое бунтующее тело. Что с ним — он был без понятия. То в слезы, то в агрессию, будто сам стал «пахучим». Цеплялся за Лю-шиди… Хорошо, что друг был понимающим к его загонам на ровном месте. Даже проявлял скованно нежность. В бамбуковом домике Юань развалился на куски заново. Все там было не таким. Неправильным. Юань не мог сообразить почему. Он прошел в знакомую гостиную, неловкий, будто утка на земле, моргая непонимающе. Будто весь мир обратился к предательству теперь, когда он предал своего маленького лотоса, обменяв его невинность на собственную жизнь. Лю-шиди уверенно прошел в комнату Бинхэ и, не успел Юань защитить собственность подопечного, вернулся с подушкой из его брошенного постельного гнезда. Юань шмыгнул, неловко принимая подачку. И зачем ему?.. Подушка все еще пахла как Бинхэ. Юань треснул унизительными слезами, не в силах остановиться от постыдного обнюхивания валика. Будто он извращенец какой. Право слово, что подумает Лю-шиди? Что Шень Цинцю извращенец, обнюхивающий постельные принадлежности своих учеников?! Еще бы в нижнее белье вцепился. Но Юань не мог себя остановить. Руки сжимали материю, будто сейчас отберут. Чужие твёрдые ладони, знакомые ладони легли на плечи Юаня и мягко повели в его комнату, уложили в гнездо. Лю-шиди стал красным, как маков цвет, поставив колено на матрас, пока укладывал бету в его же постели. Но друг не уступил своему смущению, обстоятельно завернув Юаня с его подушкой в кокон из покрывал. Немного поколебавшись, шиди подложил Юаню его плюшевого зверька. В этом мире игрушки были популярны как часть культуры гнездования, и Юань собрал преотличную коллекцию монстриков в память о своей коллекции фигурок в прошлом мире. Большой пушистый удав был его любимым. Шиди как знал. Юань чувствовал себя обязанным до комка в горле, сжимая в каждой руке игрушку и подушку. Он не хотел заставлять шиди делать то, что ему не приятно. Но они на Цаньцао уже спали в одной постели и… Он неуверенно поймал порхающий рукав шиди и потянул на себя. — О, — многозначительно выдохнул мужчина. — Ты хочешь меня… здесь? Юань покраснел и спрятался за валиком Бинхэ, будто за стеной, выглядывая одним глазом. — Это… временно, — выдавил Юань. — Пока Бинхэ не вернется. Лю Цингэ ожидаемо помрачнел. Думал ли он, что Юань сошёл с ума и верит, что мертвец вернется, или еще что, но… Бедный бета не хотел сейчас оставаться наедине с собой. Он хотел, чтобы в его гнезде лежал шиди. И пахло ливнем в цветнике. Мужчина все же согласился и стянул обувь, бросив ее вне гнезда. Юань прижался к его плечу и подтянул валик, слабо пахнущий цветами. Бинхэ пах куда сильнее тогда… — Был он… Он был омегой, шиди? — осмелился спросить бета, прижимая подушку и втягивая голову в плечи. Лю Цингэ застыл и напрягся. — Что? — хрипло спросил он. Слабо, будто неверяще. Юань и сам не верил, что осмелился задать такой бесстыдный вопрос. Будто ему было дело до того, чем был его белый лотос. Но разве от этого не зависела теперь судьба их всех? Каким Бинхэ вернется? Была ли разница вовсе? — Что ты имеешь ввиду, Шень Цинцю? — строго отстранил его Лю-шиди и задержал сильные руки на плечах беты. Юань втянул голову еще выше, почти до полыхающих ушей, и избегал встречаться взглядом с другом. Если он скажет правду, то его альфаомега-друг поймет, что и о его вторичном поле этот бета не имеет ни малейшего понятия. — Этот мастер… — Юань сглотнул, решившись, — не умеет хорошо различать не-бет. Он только… знает, какие запахи хорошо сочетаются между собой. Этот не может с точностью отличить альфу от омеги. Разве что по поведению? Ваши феромоны все равно не оказывают на меня влияния, так что… Юань свернулся в клубок и сжал в руках валик, зарываясь в него носом. «Я никогда так и не вдавался в подробности», — жалко закончил про себя трансмигратор. Это прозвучало унизительно и глупо. — Ты… не знал? — хрипло и недоверчиво сказал Лю Цингэ и издал истерический смешок. — Все это время… И ты думал мы что? Я считал, что ты… Юань стиснул подушку и даже немного разозлился. Он что? Они что? Он ничего не знал. Он не хотел знать. Он хотел Бинхэ-э. Ему не хватало здесь Бинхэ. Мужчина не по-злодейски уткнулся носом в чужую подушку и задышал, стараясь не расплакаться. — О, шисюн, — проворковал сочувственно Лю-шиди. Будто на ребенка. Юань сжал губы. Бог Войны, возможно альфа, привлёк его в свои объятия и уткнул в шею, где пахло больше всего грозой и дождем. Юань зарылся в его одежду и попытался углубить с новой силой задрожавшее дыхание. — Кто я, шисюн? — спокойно спросил Лю Цингэ. Он звучал устало, будто смирившимся. Это стало последней каплей. Юань беспомощно зарыдал, прискуливая горлом: — Я не знаю! Я не знаю! — До сих пор? — растеряно сдвинулся мужчина, сохраняя твёрдость мышц и ровную спину. И он еще спрашивал! Даже в постели воин не терял своей мужественности. И тем не менее с Юанем он был нежен и робок, и легко смущался. — Да! Что в этом понятного?! Ты то таскаешь своих монстров, как альфа, то краснеешь, как омега. Я не знаю. Ты как Бинхэ. У вас просто не раздражающий запах, от которого не болит голова-а, даже когда вы меряетесь своими феромонами в моем присутствии, — вывалив свои постыдные откровения, Юань расплакался со стыда. Возможно, это были все же какие-то феромоны, которые разжижали мозги. Стал бы Юань трезвым озвучивать все это бесстыдство? Больше он был не в силах вести беседу, а только принимать хлопотание нервничающего Бога Войны. Все было в запахе грозы и дождя. Нервный озон превалировал. — Я не знаю, что со мной сейча-а-ас, — несчастно выл Юань, растеряв последнее достоинство, обнимаясь со своей подушкой и вися на плече шиди. — Я хочу Бинхэ-э! Бог Войны растеряно не знал, что делать и за что хвататься. Задним умом Юань регистрировал необходимость успокоиться, но он не хотел приходить в себя. Не хотел думать и за что-то отвечать. — Успокойся! — в конце концов решительно встряхнул его за плечи шиди, и Юань послушно закрыл рот. Последний раз шмыгнул носом, и как не было. — Так-то лучше, — нахмурился Лю Цингэ. — Шисюн, я омега. Юань еще раз шмыгнул носом. — Окей. Что еще он мог сказать? «Нет»? Что Бог Войны не тянул на чувственную сладкую омежку вовсе? «Омега», блять. Юань мысленно прожег дырку в уведомлении Системы, давшей очки за налаживание семейной жизни. Остаточно всхлипнул. — Значит, Бинхэ… Бинхэ… — Альфа. У Юаня зажевало мысленную пластинку. Стоп, нет, стоп. Почему альфа? Откуда? — А ты наш бета, — продолжил растолковывать Лю-шиди. Трансмигратор отстранился от шиди и глубоко вздохнул. — Если вы альфа и омега, почему вы постоянно были на ножах с Бинхэ? Юань не был идиотом. Он знал, что рано или поздно, если их не «бонкать», все альфы и омеги притягивались друг к другу как магнитами. Это был вопрос не человеческих характеров, а сугубо физиологии. Даже считай они как люди с личностями, что уж лучше вымереть, чем сойтись с таким мерзавцем, альфы и омеги прыгали друг на друга, едва появлялась возможность, невзирая на глас разума. И не дай боги неподходящей парочке покусать друг друга — они будут рвать партнеров годами в токсичных отношениях! В буквальном смысле, порой. Альфы могли быть исключительно агрессивны с непокорными омегами. А омеги могли впадать в истерики и полный неадекват, если ощущали, что их не слушают. И только беты в этом цирке были нормальными. Это было одной из главных головных болей Юаня: не зная, кто есть кто, он не мог допустить, чтобы эти ведомые дикими инстинктами дети перекусались между собой. Чтобы потом их родители приперлись разбираться? Нет, спасибо! Лю-шиди посмотрел на него как на идиота за адекватный вопрос. — Не смотри на меня так, Лю-шиди, я не понимаю, — фыркнул Юань. — Это ведь в вашей природе. Этот полагал ваши ссоры происходят из-за того, что вы одного пола, каким бы он ни был. Но теперь этот мастер в замешательстве… — Альфа слабее омеги, — указал Цингэ-шиди, будто это очевидно. Юань поднял бровь. Шиди выдохнул и запрокинул голову в раздражении. — Ло Бинхэ не мог быть моим альфой, потому что этот сильнее. И то, что шисюн настаивал на его присутствии… казалось мне несколько обидным. Кхм. Теперь я вижу, что шисюн просто не знал о… Нет, как можно этого не знать? Разве мой запах не запах омеги? А его запах — не запах альфы? Беты ведь должны различать это! Юань прочистил горло и покраснел. Он не знал, правда ли беты это различали. Может, это было что-то связанное с опытом. И настоящий Шень Цинцю мог различать, потому что вырос с этим. А может быть, это был недостаток лично Шень Цинцю. Постыдный брак физиологии, который он надежно прятал от всех. — Я не умею, — оборонительно огрызнулся Юань и покраснел еще сильнее. Он решительно забил на свое достоинство и ООС. Это его гнездо! Зона, свободная от стыда! — Все альфы и омеги просто пахнут. Обычно сладко. Шиди вообще для меня пахнет грозой и дождем. Я… Мне нравится. Но это никак не говорит этому о том, что ты есть! «Бесстыдство», — едва слышно шикнул себе под нос Лю-шиди и помассировал переносицу, пряча интенсивный румянец. Юань даже заподозрил, что он перенял этот жест у него самого. Как смеет этот шиди использовать на него его же жест?! Запоздало, Юань тоже покраснел, потому что… он только что сказал мужчине, омеге, что ему нравится его запах? Да это же был флирт по местным меркам! — Кхем, — неловко прочистил горло шиди Лю. — Что ж. Оставим пока эту тему. Что ты… Что шисюн планирует делать теперь? Юань живо вспомнил о контексте за пределами их тёплого гнезда и побледнел. Им всем осталось жить всего несколько лет, прежде чем протагонист не вернется, чтобы утопить их всех в крови, ужасных пытках и непременно в сомнительном даб-коне. Руки нашли и прижали к груди подушку. Он снова не мог дышать. Ладонь легла на горло, будто пытаясь протолкнуть комок, там застрявший. Грудь чувствовалась связанной ремнями. В глазах начало темнеть. — Шисюн? — позвал его Лю Цингэ. Будто сквозь толщу воды. В ушах Юаня звучал дождь, которым тут все пахло. Дождь и гроза. Он прижал к себе неуловимый запах цветов. Замотал головой.***
Был ли смысл что-то делать? Теперь, когда у него был не только он сам, но и Цингэ-шиди? Юань обдумывал, может, создать тело, как тот третьесортный злодей из двенадцатой арки? Который использовал тело из цветка росы луны и солнца? Был ли он вообще в этой версии ПГБД? Были ли его эффекты схожи? Или им могли воспользоваться только омеги и альфы? Беты, как Юань успел обнаружить, были нечувствительны ко многим афродизиачным цветам и прочим напастям. Не то дефектная физиология такая, не то что-то с запахами. Но многие знакомые по ПГБД существа и артефакты оказывали разное воздействие на людей разных вторичных полов. Юань не знал. Он знал только, что теперь в его постели регулярно ночует шиди-омега. Достаточно часто, чтобы знать всех плюшевых зверей наперечет и иметь собственную подушку. Они даже… целовались немного. Юань не понимал, какая в этом польза или смысл. Он же бета. И им все равно недолго осталось… Но не мог отказать шиди, который, к тому же, омега. Он так трогательно рделся и мурлыкал… Местные люди умеют мурлыкать, если чесать им спинки. Юань не хотел этого знать прежде. И не знал, что делать с этим знанием теперь. Когда Ло Бинхэ вернется. Что альфа сделает теперь? Навредит ли он шиди, потому что тот назвал Юаня своим? Юань даже не думал, что помнил в точности, каким был запах его лотоса. Цветы, но какие? Что-то тонкое, будто даже жасмин? Или розы? Лотос? А может, как вся клумба? Юань не мог терпеть с недавних пор клумбы. Хорошо, что на Цинцзин и на Цюндин их убрали. Хотя бета не знал почему. Распоряжение верховного распылителя пампкин-спайс, вероятно. Постель Бинхэ в его старой комнате и все его вещи давно выветрились. Его подушка-валик теперь пахла только дождем в бамбуковой роще. Юань полюбил обнимать ее даже больше, чем своего пушистого удава. Но она больше не пахла Бинхэ. Юань чувствовал себя странно. Время плыло мимо него. Лю Цингэ часто приходил и уходил на миссии. Приносил чудовищ и забытые веера. Целовал нежно. Шиди трогательно любил сворачиваться клубочком в их гнезде и обниматься часами, зарывшись носом в шею Юаня. Будто не мужчина и несгибаемый воин, а стеснительная девица. Он, вон, робко урчал. Иногда их поцелуи переходили из утешения в некоторую вольность, окрашиваясь страстью, но Юань никогда не мог наскрести в себе смелости переступить черту. Что с ними сделает Ло Бинхэ, когда вернется? Юань не хотел тащить за собой друга на смерть. Омегу. Его судьба в руках черного лотоса будет куда как страшнее оной у Юаня. Нет-нет. Юань не мог. Лю-шиди был печален, но почему-то не хотел оставить его на произвол судьбы. «Его бета», — кажется, назвал он. Юань даже не знал, что это значило. Будущая нянька его щенков? Подушка для утешения со вкусным запахом? Юань ждал. И Лю Цингэ ждал вместе с ним.***
Практически три года Шень Цинцю щадили и не гоняли на миссии. Поэтому когда в Цзиньлань пришла странная чума и Му-шиди решительно потащил его «оказать незаменимую помощь» селению, Юань и не подумал сопротивляться. Раз потащили, значит, и в самом деле больше некому. Лю-шиди вел себя странно. Как всегда к концу сезона, впрочем. Его запах стал более густым, почти жидким, обволакивая носы и глотки окружающих. Он порыкивал и бил предметы вдвое чаще, и… бесстыдно лип к бете, проводя каждую лишнюю минуту наедине, уткнувшимися в шею. Это была без сомнений течка. В это время на немеченных омег запрыгивали все альфы, которые считали, что им по силам справиться с таким партнером. И раз Цингэ не хотел проводить свое время, тихо закрывшись в гнезде, Юаню приходилось вдвое чаще раздавать оплеухи веером по всем альфам и омегам, которые сворачивали шеи, глазея на его шиди своими похотливыми глазками. Физический культиватор такого уровня как Бог войны все равно был не по зубам простым смертным и прочим культиваторам даже в самой горячке сезона. Хоть бы не позорились, что ли. К сожалению, инстинкты без чудотворного «бонка» сами не затыкались. К счастью, у Юаня было много крепких вееров. И он научился секретному приёму: если хорошенько обтереть шиди запахом беты, то на него не было такой сильной реакции, а сам шиди был умиротворен на несколько часов, будто сезона у него нет вовсе. Смекалка! Юань отвлекся буквально на несколько часов, разрешая проблему с чумой, ради которой они и прибыли, как возбужденный шиди ускакал на охоту за сеятелями. Он не мог сидеть и ничего не делать и в лучшие свои времена. А сезонная лихорадка и вовсе наполняла его нервной энергией по самую маковку. Ускакал и пропал на несколько долгих часов. Когда Юань осознал, что его омега куда-то делся, он схватился за сердце и поставил на уши всех с Цанцюн. Так и нашелся Ло Бинхэ. Юаня подкосила одна лишь нотка знакомого цветочного запаха из комнаты постоялого двора. Он упал на ослабевших ногах и повернул голову туда, где слышался источник аромата, мешавшийся с густым дождем. Уже поздно «бонкать» альфа-протагониста и небесного демона в полной силе, верно? Имел ли он на это право вообще? После Бездны-то? Юань прекратил всеобщую охоту и вернул всех к работе. Му-шиди с любопытством посмотрел на него. — Он с альфой, — ответил Юань. Му-шиди побледнел, бросаясь к нему с беспокойством. — Он с Бинхэ. Юань не собирался мешать протагонисту, строить свою стаю с омегой. Разве не это он планировал с самого начала? А если одного беты не станет, будет ли кто-то беспокоиться? Шень Цинцю все равно никогда не был особенно любим ни публикой, ни своей боевой стаей. Му-шиди странно успокоился от его пояснения и понятливо кивнул. Будто мертвые потерянные в Бездне ученики объявлялись каждый день, чтобы поиметь своих шишу, известных воинской доблестью. Житейское же дело! Может у местных так и было принято… Сам Юань остаток дня провел в странном состоянии, старательно не думая о том гостиничном номере… Кого он обманывал! Конечно, он только и думал о том, что происходит в том гостиничном номере! Он совершенно не чувствовал себя странно исключённым или брошенным. Вместо ревности Юань больше беспокоился, чтобы у Лю-шиди было достаточно смазки. Ло Бинхэ умеет вообще спать с мужчинами? Омегам вообще нужны смазка или растяжка в течке? Юань чувствовал себя идиотом и нервно помогал Му Цинфану с изготовлением лекарства. Это было не его дело, что там делает его черный лотос с его шиди… Только это было его дело. Если Бинхэ хотел отмстить, то пускай бы мстил по адресу! Словив вожжу под хвост, Юань ринулся прямо на постоялый двор, смел прислугу и требовательно ломанул дверь. И немедленно пожалел об этом. Удар, видимо, сбил талисман конфиденциальности, который удерживал запахи и звуки внутри помещения. Коридор немедленно наполнился требовательным мяуканьем омеги, которому было очень хорошо, и властным покровительственным рыком альфы. Юаня оглушило запахом весеннего ливня в цветнике. Влажного и свежего. Будто всю жизнь до этого Юань никогда не дышал полной грудью. Он слабо ударил в дверь снова. Голос шиди требовательно гавкнул приказное: «Шисюн, альфа!», а потом кто-то кувырком свалился с кровати. Дверь открылась в ту секунду. Юань уверенно задержал взгляд строго на великолепном торсе расхристанного пышущего протагониста, мазнул по лбу с горящей алой меткой и влажному красному массивному… Выражение Ло Бинхэ стало таким, будто он увидел самого страшного призрака. Он посерел и потерял свой «жеребцовый» настрой. Запах цветов, окутывающий его фигуру приобрел удушливую нотку страха. Юань отступил на шаг. Шиди требовательно и недовольно подал голос. — Учитель, — дернулся в сторону беты альфа-демон. — Это не то… Юань уже не слушал, убегая прочь.***
Вся делегация Цанцюн с чистой совестью отправилась домой. Лю Цингэ задержался со своим новым партнером во дворце ХуаньХуа. Они с альфой непременно планировали вернуться домой вместе в самом скором времени, как заверил Юаня Му-шиди. Шень Цинцю покорно вернулся в пустой дом, ожидать их возвращения. После случившегося он больше не понимал, чего ожидать. Вообще. В Цзиньлань старый мастер дворца попытался закопать его вместе с пойманными демонами. Все как в каноне. Появилась ко времени Цю Хайтан, омега в этом мире, обвиняя его в убийстве своей семьи. Люди, как по щелчку, заговорили о насилии над учениками и развратном поведении. И тут сам Ло Бинхэ заговорил в защиту своего старого учителя и публично защитил от всех обвинений в насилии и извращениях. Лю-шиди, стоящий за его плечом, уверенно разбил аргументы другой омеги, объявив, что шея Шень Цинцю чиста от брачных меток, и где доказательства дамы, что именно ее раб был убийцей, если он, по ее же словам, спас из огня всех омег дома и ее в том числе. Все, прибывшие с Цанцюн, встали на его защиту против сговора с сеятелями, указав, что он помогал создавать лекарство. Шень Цинцю было позволено избежать Водяной тюрьмы начисто и вернуться домой с миром. Пока альфа с омегой задержались в том месте, желая выкатить ответные обвинения уже старику от лица секты. Ло Бинхэ на прощание посмотрел прямо на Юаня и сказал, что четко сообщит о своих намерениях по прибытию. Учитель должен лишь немного подождать, пока они с шишу разберутся с некоторыми неуместными паразитами. Лю-шиди в приватной обстановке заверил, что альфа не желает ему зла и не держит обиды. Да что он знал? Омега, небось, до сих пор плавал в сиропе из эндорфинов, получив свою метку на загривке. Но, опять же, что Юань мог, кроме как ожидать участи со смирением? Он был виноват, и ему нечего было предложить в свою защиту. Система нависала над его горлом холодным неумолимым мечом. И лучше уж он погибнет здесь и сейчас, чем будет жить и… Бамбуковый дом без шиди опустел. В гнезде было холодно и неправильно пахло. Юань измучился бессонницей. Матрас сбился комками. Ни одна из подушек не подходила по форме. Глупые игрушки мешались и только засоряли пространство.***
До прибытия знаменитых альфы и омеги на Цанцюн ловили громкие слухи. Стоило копнуть, как Старый Глава Дворца оказался стремительно осуждён на смерть за свои преступления перед собственной ученицей и миром культиваторов, повинный в развязывании последней войны с демонами. Император Тяньлань-цзюнь был официально освобождён из своего двадцатилетнего мучительного заключения с цветистыми извинениями. Его лечением занялись монахи из ЧжаоХуа. За ним присматривал змееподобный племянник, который взялся буквально из ниоткуда. Как, впрочем, и отец протагониста. Юань, когда услышал новости, даже не знал, как реагировать. Что за спидран концовки у них тут произошел?! Это определенно звучало как будто главный герой взял шорткат до тайного злодейского логова через заднюю дверь, миновав все трудности и ловушки. Трансмигратор вдруг понял, что ни слова не слышал о проклятом клинке СиньМо. Протагонист… выбрался из Бездны без помощи легендарного золотого пальца? Как такое могло быть? Секрет происхождения Бинхэ в процессе также оказался выпущен из мешка, но трогать его остереглись. Не после того, что узнали. И попробовали бы они пройти мимо Бога Войны, который носил метку этого альфы. Юань остро ощущал себя не у дел те несколько месяцев, что слушал сплетни у себя на горе. Может быть, взять свой клинок и сократить протагонисту количество трудностей на пути к хэппи-энду еще на немного? Ах нет, Сюя ведь был у Ло Бинхэ. Он сам вышвырнул его в тщетной попытке не оставлять своего маленького барашка без защиты. Осколки Чжэнъяна в саду? Бамбуковая хижина все равно была такой пустой и холодной, что Юань проводил большую часть времени у памятника, что воздвиг своими руками. Он ведь, по сути, все в этой жизни развалил своими руками: и любимого ученика, и верность шиди. Что бы они сказали, узнай, что Юань даже не оригинальный Шень Цинцю? Впрочем, что в омегаверсе может сделать бедный никчёмный бета? Ни в прошлой жизни, ни в этой. Система исправно тикала В-баллами тут и там, отмечая путь протагониста. По ее словам, Юань прекрасно справился и выполнил свою миссию наилучшим образом. Будь проклят этот гугл-транслейт. И вот они уже одной ногой в пост-канонном пространстве, и не хочет ли юзер приобрести эту прекрасную функцию «вспомнить прошлое», которая открывает квест к секретной сюжетной линейке? Юань оценил предложение. «Всего за 2 500 В-баллов» ему обещали золотые горы, то есть, последний кусочек пазла, который бы завершил семейное счастье протагониста. Были ли у Юаня шансы на свое счастье? Хм, нет. Он его даже не заслуживал. — Учитель! — позвала его Нин Иньин. — Прибыли… Юань ударил по кнопке, сливая практически все накопленные за игру баллы. *** Юань ненавидел мир, в котором родился, и еще больше ненавидел в нем расти. Он ощущал себя выброшенной на берег рыбой, оказавшись безродным ребенком без поддержки и гроша в кармане. Он жил на улице и голодал, как и остальные мальчишки в его положении. А ведь был праздным молодым господином и третьим сыном прежде. Чем он заслужил такое понижение? За какие грехи? Да и не простой это был гаремник, а омегаверсный. АУшный. Тут все люди были странными, и Юаню приходилось расти в мире, где альфы и омеги разводили какую-то пахучую драму, а бедным бетам приходилось это все разгребать. И он даже не мог сказать, кем НЕ хочет быть больше всего. Все вторничные пола были отвратные. Ему предсказывали омегу из-за миловидности лица и изящества фигуры. Юань молился против, зная, что однажды окажется в руках черного волка-протагониста. Разве можно ему оказаться омегой в таких страшных обстоятельствах? Он был приписан к роли [Шень Цинцю (щенок)]. Но понятия не имел, как из безродного малыша-Девятки станет культиватором с золотым ядром и лордом целой горы. Он же был червем без имени. Система, казалось, вела его через все круги ада. Она сказала подружиться с мальчиком Ци-гэ, а потом отобрала его, скормив красивое обещание. Она бросила Юаня (Девять) в руки работорговцев и в дом Цю, в лапы молодого альфы. Его, беззащитного ребенка с лицом омеги. Она его руками подожгла поместье. Хоть тут Юань был счастлив! Он бы и Цю Хайтан убил за то, какая она слепая дура, чтобы потом не вылезла в кривой момент. Но Система удержала его нож, чем спасла идиотку. Все шло по плану. Юань шел за ублюдком Янцзы. Свиток с правильной культивацией все же пришлось покупать у электронного чит-кода за все выстраданные кровные баллы. Ну его к черту использовать то сомнительное дерьмо на туалетном свитке, которое дал Учитель. Там указания друг другу противоречили. Бета? Быть бетой было наилучшим выбором, пусть и самым тяжелым. Но по крайней мере Юань был нормальным человеком, чьи мозги не сносило гормонами, стоило кому-то криво посмотреть. Как же он ненавидел Юэ Ци. Этого чистенького предателя. Он ненавидел альф в целом после Цю Цзяньло, но братец выводил это на новый уровень, будучи бесхребетным, лживым чистоплюем! Который никогда не мог толком сказать, что именно с Девятым оказалось не так, что его бросили в том аду. Да-да, сюжетка, драма, трагичная бэкстори. Юань ненавидел эту неоновую тварь и ее кликающие сообщения. И Ци-гэ тоже. И альф с омегами тоже. Шиди ненавидел особенно за то, какой этот альфа идиот. Может, омега. Юаню не нужны были детали, чтобы ненавидеть избалованного засранца. Он был однажды таким. Мягким, слепым идиотом, который дальше носа не видел. Он мог бы быть таким. Ну, хотя бы его культивация была в относительном порядке по сравнению с оригиналом. Почему все альфы и омеги в секте сговорились с целью убить его кровяное давление? Почему ученики не могли просто учиться? И еще этот щенок Ло Бинхэ. Юань честно имел инстинкт самосохранения, но он также честно устал. Щенок был явно будущим не-бетой, и Нин Иньин скакала вокруг него как молодая козочка, звеня колокольчиком проклятое «а-Ло», «а-Ло». Она так напоминала ему Цю Хайтан иногда, что ее хотелось ударить. Девятый вздрагивал и дёргался на каждое «а-Ло» физически, ощутимо, и проще было отослать эту парочку да занять делом, чем терпеть. Шень Цинцю старался не оставаться с Нин Иньин наедине. Это было удобно, потому что было бы не выгодно прослыть растлителем, верно? Где-то там по милости Системы шлялась последняя Цю. Кому нужны слухи о его распущенности? Никому. И раз уж Система посылала его в бордель, пусть он там нормально поспит. И раз платит, то пусть отрабатывают. Руки есть? Пипа есть? Пусть пиликают что-нибудь мелодичное. Плееров тут пока не изобрели, приходилось платить за базовые современные блага, как сон под музыку. Юань плевать хотел на то, какими там столпами меряются в свободное время его не-беты. Лишь бы не цапались. Остальное можно выправить. Он уставал, как собака, быть нормальным человеком в этом зверинце. Боже, да какие такие вообще ужасные лишения терпел этот судьбой обласканный протагонист? Мать умерла? Ай-ай. У Шень Цзю даже не было чертовой матери. Она его увезла в другой город, якобы, на фестиваль и там кинула. Она знала, что он смышлёный и вернется, если просто кинуть его в другом районе. В рабстве был? На улицах жил? Годик всего, пока в тёпленький Цанцюн шел, где Система уже подстелила подушечку. Ничего везучему щенку не грозило. Что там такого с травлей шисюнов? Как будто Мин Фань — такая большая страшная альфа. Да щенок имел самоконтроль креветки и здравый смысл лемминга! У него даже распоследняя омега могла наныть себе на поблажки. Беленький лотос же был специалистом в наматывании соплей на кулак. Отчего тут альфачья какая-то гордость играла? Идиот! Какие еще там лишения были? Юань уже даже не помнил. Ну и плевать. Система определенно закапывала его на шесть метров в землю всю его жизнь. Он уже давно смирился, что повторит путь до омегаверсного соленья, и устал даже гадать, кем закончит. И когда Система предложила ему забыть всю эту жизнь и пожить свободным от забот третьим сынком, которым он однажды был… Девятый посмотрел на Ци-гэ. На лживую подлую дрянь, которая так никогда и не откроет рот в этой жизни. Так ли стоило за это цепляться? Юань знал, что в каноне глава Юэ не предал своего шиди. Не вышвырнул его, потакал его злодеяниям. Шень Цинцю мог позволить себе бесконечный отпуск, не боясь, что его лишат его теплого места. Девятка ухмыльнулся. Его идиотская версия, небось, всем понравится больше, чем эта уставшая мразь, какой его сделала жизнь в ПГБД. А уж Система родимая присмотрит, чтобы он не сотворил слишком больших глупостей. Он ударил по волшебной кнопке и словил глубокое искажение ци. Ха-ха, кто бы мог подумать, теория Му Цинфана, что его память делала его мудаком, оказалась верной! И вот он снова нянька для детсада, но теперь еще и доверчивый идиот. Пустил щенка протагониста вульгариса в собственный дом. Да если бы гаденыш сунул свой нос в его гнездо, как подбирался, Шень Цинцю бы пинками согнал с горы к черту! Подобрал больного котика с длинной родословной. Угх, а не мог чего получше найти? Обязательно этот стукнутый шиди? И вот всю жизнь Шень Цзю его бесил. Сколько первенец Лю обзывал его богатеньким баловнем и чмырил за попытки выжить? А стоило правда стать молодым господином из хорошей семьи, как шиди немедленно уселся у ног, преданно заглядывая в глаза. Привязался он к этим недоумкам… Обнаружил, что их запахи не так уж бесят. Даже когда эти вонючки гормонами флексят во всю мощь своих желез. Вот же черт. Привязался к ним. И надо же было Ло Бинхэ вытворить такое идиотское дерьмо? Вот любое место и время было бы лучше, чтобы вскрыть происхождение, а он сделал это под носом у старого похотливого козла, когда на Цанцюн можно бросить тень, что заслонит солнце. Ну к черту. Юань не для этого задницу лизал Цзяньло, Янцзы и Учителю, чтобы все это рухнуло. Щенок выползет! Хоть что-то идиотская версия Юаня сделала верно, бросив ему оружие. Еще не хватало, чтобы протагонист подцепил проклятую дрянь. У Шень Цзю было время основательно подумать над сюжетом ПГБД… Особенно за грязной работой в доме Цю. Ничего от СиньМо хорошего не пришло. Шиди… Шень Цинцю растеряно перебрал драгоценные воспоминания о том, как омега сворачивался клубком в его гнезде или доверчиво обтирался его запахом беты, ища успокоения в сезонную лихорадку. Это имели в виду, когда говорили, что омег ценят, холят и лелеют, потому что они жемчужины на ладонях своих альф и бет? Ученик его еще… Юань не знал больше, чего ожидать от своей великовозрастной бестолковки. Как он без учителя проживёт?! Был и остался ни рыба, ни мясо. Даже Бездна ведь не исправила. А все туда же — пытается строить из себя невесть что. Все у них семейство такое, вообще-то… Что Цингэ, что Бинхэ… И Юань тоже. Шень Цинцю тяжело застонал, отталкивая источник душной сладости прочь, и открыл глаза. Да, так и было, над ним, загораживая солнце, нависали испуганные полудемон и Бог Войны. Вот же невезучая парочка — за ним отчего-то крепко увязавшаяся. — Учитель! Шисюн! — воскликнули оба. Юань с недовольным прищуром огляделся, нащупал веер и с удовольствием раздал обоим по лбу. — Ай! Ауч! — отскочили альфа и омега. — В порядке этот старик, ничего с ним не будет, — проворчал Цинцю, пересаживаясь поудобнее и устало вздохнул. Его гугл-транслейт празднично пиликнул. Юань его проигнорировал. И так понятно, что это их концовка с долго и счастливо. Он выпустил тяжелый веер и прижал ладони к щекам своих небеченных идиотов. — Этому учителю так жаль, Бинхэ. В тот момент не было другого выбора, — выдохнул он тяжело и погладил большим пальцем мокрую щеку альфы. — Это мало значит, понимаю, перед лицом Бездны, но этот мастер сожалел о произошедшем каждую минуту, и ни дня не проходило, чтобы он не думал о тебе. В моем гнезде ты всегда найдёшь безопасное пристанище и теплый прием. Этот мастер так скучал по тебе, мой маленький лотос, и так рад, что ты вернулся хотя бы в целости к нам… Небесный демон и половозрелый альфа несдержанно разревелся, обхватывая бедного бету своими лапищами. — Этот ученик, — хлюпнул он, — хотел быть более представительным, делая… делая свое предложение. Учитель… Учитель как обычно все путает. Он… Он же сам хотел, чтобы этот Бинхэ был… был больше похож на альфу. Но когда он говорит такие вещи… Этот ученик не может… Не может… — Айя, этот учитель слишком нервничал, чтобы принимать его наставления без щепотки соли, — смущенно возмутился Юань. То же мне, нашел когда его слушать! У него вообще тогда случилась девиация ци средней тяжести от паники. — Бинхэ должен быть таким, каким комфортно быть Бинхэ, а не слушать этого глупого старика! Альфа окончательно прекратил попытки сдерживаться и разрыдался в три ручья, зарываясь носом в шею беты. Юань успокаивающе зашикал на это ранимое сердце юной девы. И покосился на шиди. Тот стойко пережидал слезливую истерику альфы. С пониманием, но осуждением. То же мне, чистоплюй. — А с тобой мы потом поговорим о том, как ты обращался со мной в юности, шиди. В задницу это «забудем обиды», — Юань ткнул пальцем. — Я все помню. — Ты вспомнил? — радостно воскликнул шиди и порозовел. — Значит, это все же был ты, а не чей-то дух. То-то проверки ничего не показали. — Я всегда был собой, — цыкнул Юань. — Даже когда забыл, почему должен был быть мерзавцем. А что, шиди скучал по подлым низостям этого Цзю? Этому показалось наивное амплуа молодого господина тебе понравилось больше… Шиди Лю очаровательно покраснел. Цинцю ухмыльнулся. Да уж. Куда там невинной хризантемке Юаню. Рот Цзю и не такие бесстыдные гадости выплёвывал! А между тем он пропустил момент, когда кожу над его гландами на шее пробно прикусили чужие клыки. Альфа провел языком, собирая запах бамбука. Глаза Юаня закрылись от блаженства. Тело прошила волна дрожи. Он сладко застонал. Щеки окрасились румянцем. Окей, хорошо. Говорить непристойности и в них участвовать — это другое. — Учитель, этот ученик может надеяться на взаимность? — с надеждой повернулся Бинхэ. — И этот шиди тоже? — покраснел Цингэ. Шень Цинцю собрал мысли обратно в более-менее приличную конфигурацию. Что-что они от него хотят? — Ах, как будто этот мастер стал бы терпеть других вонючих идиотов в своем гнезде! — отмахнулся он легкомысленно и нерешительно остановился. — Если Бинхэ и Цингэ-шиди видят смысл в присутствии этого бесполезного беты… И альфа, и омега синхронно подавились и закашлялись. — Бесполезного? — прохрипел Лю Цингэ, простукивая кулаком по спине альфы. — Этот ученик совершил непростительные ошибки, раз Учитель верит в подобные глупости, — простонал тот, отвечая любезностью омеге. — Бета — важнейшая часть любой семьи! — М-м, не в опыте этого мастера, — поднял бровь Юань. — Но довольно сидеть на холодной траве. Разве у этих претендентов нет более достойных занятий, чем спорить о глупостях? Шень Цинцю понял, что сморозил, слишком поздно и стремительно покраснел. Его запах приобрёл нотки возбуждения. Юань покраснел сильнее. Еще никогда он не выдавал такого призывного аромата. Взгляды альфы и омеги потемнели. Запахи ответно всколыхнулись дождливым садом. — Учитель безусловно прав. Эти ученик и шишу могут доказывать делом, насколько ценят бету в нашей стае, — медленно заметил почерневший лотос. — И очень любят, — добавил пылко омега и покраснел до корней волос. Шень Цинцю протянул им руки. Его семья. Его гнездо. Его рот столкнулся со ртом альфы. Веки, затрепетав, упали. Губы и клыки альфы сменились твердым ртом их омеги и ароматом озона. Юань схватил чьи-то одежды, стремясь задержать мгновение. Теперь все пахло верно. Цветы в бамбуковой роще под проливным дождем. И у него даже остались конечности. Юань пьяно хихикнул. Он заполучил самых красивых мужчин в этом мире. Как так вышло? Бета не знал. Но отпускать не собирался. Счастье протагониста — это же очень важно. Верно? Особенно, когда оно твое.