Мой Разум холоден и бесстрастен,
я сознательно выбираю дорогу,
с которой нет возврата — тяжелую,
малолюдную, опасную — но мою.
От лица Люцифера
Раз.
Оглушительный удар заставляет содрогнуться сами Небеса. Бетонные плиты под ногами покрываются мелкими трещинами, разнося мелкую пыльную крошку по воздуху.Два.
Из пропасти под ногами начинают сочиться густые потоки лавы, забирая за собой все живое, превращая в рыхлый пепел любой намёк на жизнь.Три.
Тихое шуршание крыльев, которое казалось столь несуразным и неуместным для раскрывающейся перед глазами картины полнейшего Апокалипсиса. Приближающейся шаги набатом отбиваются в голове, хочу поднять голову и понять, кому они принадлежат, но не могу. Лязг металла, холодное оружие падает у моих ног. Противный свист, разрезающий воздух. Ослепительный белый свет, на смену которому через секунду приходит душащая тьма. «Меня убили»*****
Открываю глаза и стараюсь приподняться на локтях. Меня словно катком переехали, не забыв при этом растянуть на дыбе. Мягкие лучи солнца пробиваются через плотно занавешенные шторы, тишину комнаты нарушают лишь раздражающие шуршание с другой стороны кровати. Ишет сладко спит, завернувшись с головой в пуховое одеяло. Смольные волосы разбросаны по подушке, глаза цвета капучино слегка приоткрыты и подрагивают в такт пушистым ресницам, пухлые губы не обведены ядовитой помадой красного цвета. Хотя бы во сне она не похожа на пустоголовую бестию, строящую из себя хрен пойми кого, в такие редкие моменты я мог разглядеть её настоящую, и это было даже в какой-то степени приятно. Преодолевая некое усилие перед самим собой, встаю на ноги и направлюсь в душ. С каких пор мы стали так близки с Ишет? Когда я перешёл ту грань и стал противоречить сам себе, засыпая не один в своих покоях? Конечно, Дьяволица хороша собой, образована и умна, но я ничего не чувствую к ней, кроме лёгкого влечения и небольшой симпатии. Нужно завязывать с подобными ночными посиделками. Одна за одной, лёгким движением рук, пуговицы заходят в петельку и прячут голый торс, покрытый внушительным размером татуировки. Не забываю про запонки и закрепляю кожаный ремень на бёдрах, теперь можно идти. — Люци, ты куда? — чуть сонным голосом спрашивает Дьяволица. — К отцу. — Тогда увидимся на занятиях? — воодушевленный голосок отражается по стенам комнаты. — Зависит от отца, — произношу последние слова, прежде чем закрыть за собой дверь. Шаги разносятся размеренным эхом по стенам замка, а горящие по всему периметру яркие огни факелов освещают путь. Поднимаюсь по витиеватой лестнице в главную башню, полностью погруженный в свои раздумья. Ради приличия стучусь в дубовую дверь кабинета отца и, не дождавшись ответа, вхожу в помещение. Приятный запах дорогого табака и крепкого виски туманит разум. В камине приветливо потрескивают поленья, а языки пламени танцуют свой завораживающий танец. Чуть поодаль расположился небольшой стол отца, на котором как всегда был идеальный порядок. Отец постоянно был излишне педантичен. Фигура Сатаны отчетливо выделяется среди общей картины: напряженные кожистые крылья с острыми шипами на концах, идеальная осанка, чуть заметная складочка меж бровей, говорящая о предельной сосредоточенности. — Здравствуй, отец. Сатана поднимает свой тяжелый взгляд, и черты его лица искажаются, меняясь на более мягкие и приветливые. — Сын, присаживайся. — Извини за излишнюю спешку, отец, скоро начнутся занятия, и мне не хотелось бы опаздывать. — Сын, я очень рад твоему неподдельному стремлению к знаниям, но ты знаешь всю школьную программу и даже больше. К чему спешка? — Сатана достаёт из стола стакан и лёгким движением руки наполняет его тёмной жидкостью. Отказываться от радушного предложения Владыки Ада — дурной тон. Сажусь на кресло рядом со столом отца и принимаю алкоголь из его рук. — Как успехи на тренировках? — личная подпись Сатаны отпечатывается на документах. — Все более чем прекрасно, Атрей довольно способный учитель и соперник, — горло приятно обжигает алкоголем. Удовлетворенно хмыкнув, отец откладывает папку с документами и откидывается на спинку стула. — Скоро состоится обращение новой Валькирии — это исторический момент для нашей семьи и всего Ада, сын. Буду с нетерпением ждать тебя. Отодвигаю от себя стакан и впиваюсь в отца ошарашенным взглядом. Уголок губ Сатаны игриво ползёт вверх, ведь, обычно, я довольно скуп на проявление любых эмоций. — Валькирия? Их ряды не менялись порядка пятисот лет, — выдерживаю секундную паузу, переваривая информацию. — На чьё место она встанет? Валькирии — отважные, беспрекословные, могущественные создания, служащие Аду верой и правдой с момента его становления. В их ряды входят двенадцать воительниц, каждая из которых выполняет свою отведенную роль. Мир никогда не знал более могущественных воинов, чем Валькирии. Они пойдут на всё, рискнут своими жизнями ради защиты Нижнего мира и их обитателей. По отдельности эти создания сильны, но вместе становятся непобедимы, даже весь Ангельский легион едва сможет противостоять им. В мире Ангелов также присутствуют подобные стражницы, имя им «Второй лик», но они никогда не смогут сравниться с могуществом защитниц Нижнего мира. — Кара стара, она хорошо служила мне и всему Аду уже долгое время, я отпускаю её на заслуженный отдых. Её внучка займёт это место. Кара. Довольно занимательная личность, помню, как однажды в качестве наказания она заставила меня засунуть в рот помидор и прочитать историю становления нашего мира от корки до корки. Эх, были времена. Но несмотря на всё, она была добра и справедлива ко мне. — Кто будет проводить обряд? Сигрюн? — Как королевы Валькирий — это её прямая обязанность. Хоть что-то меняется в Аду — это не может не радовать. Перевожу взгляд на настенные часы в золотом ободке и понимаю, что ещё могу успеть на лекцию. — Я приду, отец, — встаю со стула и едва различимо опускаю голову, в знак прощания. — А теперь прошу меня простить, мне нужно лететь. — Позови Ишет. Как твоя девушка она должна ознакомиться с порядками Нижнего мира. — Она мне не девушка, отец, и боюсь её мало беспокоят события, происходящие за пределами моих покоев. Растянувшись в хищной ухмылке и кивнув своим мыслям, Сатана хватается за очередную папку документов и, окунув перо в чернильницу, начинает выводить буквы своим идеальным почерком. Щелчком пальцев, прямиком из кабинета отца, перемешаю себя во двор школы.