От любви до безумия пара шагов.
Та же пара шагов от порока до власти.
Счастье — это когда понимают без слов.
Если этого нет — значит, это не счастье.
От любви до потери — минута в пути
И минута в пути от разлуки до встречи.
Счастье — это когда ты не можешь уйти.
Если можешь уйти — значит, хвастаться нечем.
От любви до безумия — сутки бежать,
Друг до друга бежать, распадаясь на части.
Счастье — это когда тебе нечем дышать.
Если это не так — значит, это не счастье.
(soundtrack: Una Mattina soundtrack Bastian Lee Jones & Berliner Business Wohnzimmer) Холодный мрак окутывает тёмные стены комнаты. Воздух питает малая доля раздражения вперемешку с негодованием. Даже беглые лучики лунного света не проникают сквозь плотно занавешенные шторы. Им тут не место. Багровые крылья тяжёлым грузом свисают с краёв обширной кровати. Люцифер, всегда придерживающийся педантичности во всех планах своей жизни, выглядит этой ночью абсолютно потерянным. Чёрная рубашка, распахнутая в разные стороны, открывает вид на обширную татуировку Демона. Его лицо транслирует полное равнодушие к происходящему вокруг. Вместо привычной ухмылки — тонкая полоса напряжённых губ. Вместо чуть приподнятой вверх брови, выказывающей скептицизм, — едва заметные морщинки в районе лба. Вместо игрового блеска на дне карминовых радужек — тьма. Принц опирается спиной о деревянное изголовье кровати. Его скучающий взгляд направлен на небольшую коробочку, покоящуюся в его раскрытой ладони. Музыкальный плеер, подаренный ему на один из многих дней рождения, прямо сейчас выворачивал душу Демона наизнанку, а он, в свою очередь, и не был против такому раскладу. Кто бы только мог подумать, что земная штуковина, подаренная Мальбонте в качестве забавной шутки на праздник, будет сейчас помогать принцу пережить не самый лёгкий период в жизни? Всё когда-то бывает в первый раз. Даже самые сильные душой и телом могут опустить руки. Закрывшись в своей комнате, не показывая эмоций, погружаясь всё глубже и глубже в ту часть души, куда уже давно перестали попадать лучи света, они отгораживаются от всего мира. Не показывая никому свою боль, даже самым близким. Так проще всего. Да, конечно, даже самые сильные нуждаются в помощи, нуждаются в спасительном маяке посреди бушующего моря, состоящего из горя и мутных воспоминаний. Но Люцифер свято верит, что поддержка — удел слабых, а он не слаб. Ведь намного проще возвести ледяную стену равнодушия и оборвать все связи, пытаясь привести моральное состояние в относительный порядок. Намного проще отречься от всего, что могло раньше приносить тебе хотя бы долю облегчения и желанного забвения. Скомкать. Разорвать. Сжечь. Так проще всего. Одна рука Демона покоится на согнутом колене, в то время, как другая конечность бесперебойно покручивает меж намозоленных пальцев старенький плеер. Едва различимые тонкие провода гарнитуры прокладывают свой путь сквозь горячее тело принца. Его взгляд прикован к потолку, на котором выводятся незамысловатые узоры, состоящие из известной лепнины. Чёрные зрачки застыли на ярком лучике света, символизирующем спасение во времена смуты и мрака, осевшее тяжёлой пылью на плечах мучеников. В конце концов настал тот момент, когда все маски Люцифера полетели к чертям собачьим, неминуемо разбиваясь на сотни тысяч осколков. Хорошо ли это или плохо неизвестно, но любой зашедший сейчас в покои сына Сатаны непременно проверил бы порядковый номер комнаты, решив, что он ошибся дверью. В любом случае, рано или поздно Демон снова непременно закроется, склеит по кусочкам все осколки сотен масок и пойдёт вперед, гордо подняв подбородок. Так было всегда. Но точно Принц знал лишь одно — в этот раз ему будет намного труднее оправиться от очередного предательства, ведь его совершил его же отец. Как ещё объяснить поведение Сатаны в тот злополучный день? Эти непонятные фразы на неизвестном для Люцифера языке? Владыка Нижнего мира определённо что-то знает, но делиться этой информацией с сыном он не станет. Люцифер принял этот факт ещё в тот момент, когда решил откровенно побеседовать с Сатаной, а тот, как оказалось, покинул стены родного замка, оставив одну единственную записку с довольно странным содержанием. «Дорогой сын, я решил взять небольшой отпуск на несколько недель. Возлагаю все полномочия Сатаны на твои плечи, я уверен, что ты справишься с такой ответственностью. Если возникнут какие-либо вопросы обращайся к Винчесто. Желаю удачи. P.S Не забывай о турнире. Я возлагаю большие надежды на вашу с Викторией победу.» Демон не знает наверняка, с чем связано такое импульсивное решение Самаэля взять отпуск, ему только остаётся догадываться о причинах. Сатана никогда ничего не делает просто так — это Люцифер знает наверняка. Почему каждый вокруг держит его за идиота? Постоянные секреты, пронизывающие его с макушки головы и до кончиков пальцев, постепенно сводят с ума. Иногда у Демона возникает ощущение, что он — придурок, не видящий очевидного, гуляющего на расстоянии вытянутой руки. Даже родной отец не делится правдой, сбегает при любом удобном моменте, избегая лишних вопросов. Возможно, такое поведение Владыки Ада вызвано методом воспитания Люцифера. Самаэль с ранних лет твердит Люциферу, что для того, чтобы узнать истину, нужно постараться. Она никогда не приплывёт к тебе в раскрытые ладони, а если уж так и случится, то ты увидишь её в изменённом виде, приправленной ложью, завистью и прочими грехами. Если ты имеешь такую потребность, то хоть сквозь землю провались, расшибись в лепёшку, сгори от ненависти, но докопайся до правды своими силами. Из-за этого отец оставил его? Люциферу остаётся только догадываться. Демон всегда боялся, что после пережитого ранее он больше никогда не станет таким как прежде: открытым, искренним, общительным. Он знал, что встретит Викторию снова, где-то в глубине души знал, что она рано или поздно вернётся. И тогда он встретит её с когтями, зубами и глазами, кричащими «не смей приближаться ко мне». Он боялся, что покажет ей только те места, где он оледенел, и те, которых больше никогда не коснётся свет. Боялся, что пальцы его обожгут её, словно лёд, и кожа её покраснеет. Так оно и вышло. Ведь в конце концов дело далеко не в личном грехе Люцифера — гордыне. Всё намного проще. Демона довели до состояния «всё равно». Вики могла часами рассуждать о тонкости отношений, разместив свою голову на коленях принца. Девушка говорила, что если тебе действительно кто-то дорог, не позволяй ему перейти черту, которая ведёт в зону полного безразличия. Оттуда не возвращаются. А подвести к ней довольно легко. Не всё всегда можно вернуть, наломав целую кучу дров. Самые прочные и крепкие мосты горят ярче. Тот, кто дольше всего прощал, уходит раз и навсегда. Дьяволица позволила Люциферу шагнуть в зону абсолютного невозврата. Так пускай теперь пожимает плоды своих решений. Возможно, Люциферу и хотелось узнать, что произошло в жизни голубоглазой Дьяволицы, почему она ушла, оставив за собой шлейф из многочисленных вопросов, а с другой стороны, ему стало плевать на прошлое, оно и так разрушило его до основания, забрав с собой какую-то важную часть души. Странный звук, исходящий со стороны двери, заставил Люцифера свети брови к переносице, доставая из уха наушник. Спелая вишня, едва различимые нотки горько шоколада, именно такой была энергия Уокер, когда она была в печали. Люцифер лениво махнул головой из стороны в сторону, намереваясь проигнорировать её присутствие, но лишённый жизни голос Дьяволицы по ту сторону двери насторожил его. — Люцифер, я понимаю, что ты не хочешь меня видеть, а слушать тем более. Я оставлю это под дверью. Прости меня. В след за удаляющимися шагами Дьяволицы поплыли и нервы Демона. Музыка уже не казалась такой успокаивающей, а атмосфера в комнате притягательной, она начинала давить. — За что ты просишь прощения, Уокер? — шевеля одними губами, произнёс Демон. Принц нервно откинул гарнитуру на кровать, вскочив на ноги. Горькая обида и приторный интерес боролись в теле Демона. Интерес победил, задушив на корню обиду. Он внимательно прислушался к энергии за дверью, почувствовав лишь слабый шлейф горького шоколада. Ушла. Прищурив глаза, он потянул ручки двери вниз, где его встретил длинный коридор, укрытый лишь слабым освещением настенных фонарей. Демон аккуратно шагнул вперед, через несколько секунд поняв, что его нога столкнулась с небольшим бугорком. Принц опустился на корточки, разглядывая небольшой блокнот голубого цвета и письмо, крепко связанные между собой бечёвкой. Скептично хмыкнув себе под нос, он поднял с пола сей незамысловатый предмет, захлопывая за собой дверь. Демон сел на край кровати, подогнув под себя правую ногу. Первым в расход пошло письмо, оно лежало сверху. Скорее всего, Вики хотела, чтобы он прочёл его первым. Люцифера встретил как всегда слегка кривоватый почерк Дьяволицы, и, хмыкнув себе под нос, он принялся за прочтение. Люцифер, наверное, я никогда не смогла бы сказать тебе это в лицо, постоянно мешали либо обстоятельства, либо другие мелочи. Писать мне намного легче, чем излагать свои мысли лицом к лицу. Понимаю, что сейчас у тебя нет никакого желания говорить со мной после того, что я натворила. Но всё же, я искренне прошу у тебя прощения. Мне безумно жаль, что я так отвратительно обошлась с тобой. В силу некоторых жизненных обстоятельств мне пришлось так поступить, мне просто не оставили выбора. Я не могла попрощаться с тобой, потому что знаю — ты бы не опустил меня, а я не нашла бы в себе сил уйти. Так было проще. Для нас обоих. К сожалению, как бы ни хотелось всё вернуть, уже ничего нельзя исправить. Мне только искренне хочется, чтобы ты не сердился, чтобы не смотрел на меня с укором, чтобы твоя душа не страдала от досады так, как сейчас страдает моя от чувства вины. Прости меня, за всё, мой самый родной и любимый Демон. Принц тяжело вздохнул прежде чем осторожно положить послание рядом с собой, а после запустить пятерню в растрёпанные локоны волос. Почему-то, когда мысли Демона вновь и вновь возвращались к Виктории, он ощущал весь спектр негативных эмоций, а сейчас на душе осталась только успокаивающая пустота. Люциферу не хотелось крушить собственную комнату, не хотелось свернуть шею незнакомцу, не хотелось сжигать всё на своём пути. Хотелось лишь выйти из душной комнаты, заполнив лёгкие ночным морозным воздухом, широко расправить крылья и одним мощным взмахом превратиться в удаляющуюся точку где-то на уровне горизонта. Словно освободившаяся птица, познавшая все горести заточения в стальных прутьях клетки. Принц распахнул занавески, давая лунному свету возможность осветить мрачную комнату мягкими бликами. Открыв окно нараспашку, он уселся на подоконник. Левая нога Демона остаётся в невесомости, в то время, как правая находится в полусогнутом положении. Брюнет не торопится продолжать читать письмо, его пальцы сминают шероховатый уголок бумажки, а взгляд направлен на пустой школьный сад. P.S. Прикладываю свой личный дневник. Надеюсь, он внесёт некую ясность. Люцифер положил на раскрытую ладонь небольшую книжонку, больше похожую на тоненькую, потрёпанную временем тетрадь. На обложке красовался символ «V», обозначающий первую букву имени Дьяволицы. Открыв первую страницу, Демон увидел не совсем внятные фрагменты текста. Какие-то строки напрочь перечёркнуты, в некоторых местах с корнем вырваны страницы, кое-где проступают следы клякс, уже навсегда впитавшихся в тонкие листы пергамента. Люцифер тяжело вздохнул, доставая из кармана очередную пачку сигарет. Демон всегда так делал, когда нервы давали о себе знать. Текст написан настолько коряво, что ему приходится из раза в раз пробегаться глазами по одной и той же строчке, дабы вникнуть в смысл написанного. Видимо, Виктория писала наспех, боясь быть застуканной или же под страхом чего-либо. Брюнет, будто чувствовал, что сейчас он, возможно, узнает какую-то очень важную тайну, после прочтения которой его мир перевернётся с ног на голову. Снова. Нужно ли ему это? — Определённо. День первый. Меня поселили в одиночную комнату. Да какая к чёрту комната?! Больше похоже на карцер. Нет ни окон, ни зеркал, одна раскладушка небольшого размера и мелкий комод для хранения личных вещей. Одним единственным источником освещения служит свеча, зажигаю её только в редких случаях, она быстро сгорает. Они говорят, что таким образом закаляют наш характер. Бред собачий. Кормят вкусно, три раза в день, но заставляют съедать всё до последней крошки. Издевательство. День второй. Сегодня первый раз в жизни я поняла, что такое терять крылья. Мазей или каких-то других средств обработки нам не дают. Выдрала из наволочки кусок ткани, приложила к ранам, не помогает. Дьявол, как же много крови. День пятый. Ночью меня отправили в лес на болото, собирать травы. На вопрос «зачем?» мне ничего не ответили, пришлось смириться. Хищная гортензия откусила кусок крыла. Дерьмо. Новые только зажили. Придётся снова вырывать. Вернулась с полной сумкой трав, но вся в ранах. Яд от шипов монстеры успел всосаться в кровь. Все травы, что я собрала за ночь ушли на противоядие. День одиннадцатый. В схватке мне сломали три ребра. Дали на восстановление час, даже если бы мне вернули способность к регенерации, я бы не успела срастить кости! Это место целиком и полностью пропитано болью, слезами и отчаянием. Кажется, я потихоньку схожу с ума. День пятнадцатый. Нам дали один единственный выходной за две недели. Если все остальные спокойно занимались своими делами, то я просто громила всю комнату к чертям собачьим! Порезалась стеклом, потом долго плакала, больше не от физической боли, а от моральной. Невыносимо скучаю по друзьям. Интересно, как там Люцифер? Не могу спокойно смотреть на красный цвет, хотя вижу его каждый чёртов день. День тридцатый. Всю сраную неделю пролежала в своей комнате, плотно укутанная бинтами, предварительно смоченными в отваре. Мне дали выговор за несоблюдение устава. Избили так, что до сих пор перед глазами сверкают искры. Было неплохо. Я хотя бы смогла забыться на пару дней. День сорок девятый. Все страдания не проходят напрасно. У меня начинает получаться. Даже оковы, блокирующие магию, не могут до конца лишить меня силы. Наверное, это именно тот эффект, которого от меня хотят добиться. Не уверена до конца, но я на правильном пути. День семьдесят седьмой. Снова сломала крылья. Под конец дня силы были на исходе, я просто не смогла расправить пернатых, во время пикирования потоки воздуха давили на всю площадь тела. Слабачка. Радует лишь одно — с каждым разом крылья становятся всё сильнее и выносливее, а цвет ярче. Уже не ощущаю такой боли, как в первые разы. Оказывается, к такому скотскому отношению можно привыкнуть. День девяностый. Сегодня мне разрешили выйти на несколько часов за пределы четырёх стен. Давно я так не радовалась свежему воздуху. На меня наложили заклинание, скрывающее истинный облик, запретили пользоваться крыльями. Ноги дико саднят от браслета, исправно высасывающего магию. Первым делом решила добраться до школы, но передумала. Если увижу их всех снова, не смогу вернуться обратно. Я сильная, я смогу. День сто двадцать третий. Впервые за столько месяцев мне приснился Люцифер. Бессмертных не мучают видения, от этого факта я напугалась ещё сильнее. Мой Демон полностью разбит. Он топит себя в грехах, не разбирая, что правильно, а что выходит за рамки дозволенного. Я проснулась в холодном поту. Как пришла сюда, дала себе слово не лить слёзы, но видимо сегодня особенный день. Шепфа, как же я скучаю по нему. День двести первый. Это моя последняя запись. Дневник кончился, если его найдут мне конец. Рассчитывать на хороший исход в подобном месте — сродни самоубийству. Но я не отчаиваюсь. Всё будет хорошо. Мне предстоит провести здесь ещё много времени. Я вернусь, обязательно вернусь и всё будет хорошо. Люцифер осторожно захлопнул дневник, прижав корешок ко лбу. Только сейчас он понял, что новая пачка сигарет израсходовала свой запас буквально за десять минут. Последняя сигарета медленно тлеет в его руке. Демон болезненно прикрывает веки, его крылья бесполезным грузом свисают с подоконника. Это была пуля, выпущенная в упор и прошедшая насквозь. Всё стало ещё сложнее, чем было. Если раньше Люцифер тешил себя мыслями о том, что Уокер просто решила сбежать, то сейчас всё кардинально изменилось. Она страдала. Всё то время, пока принц шёл на поводу своей гордыни и обиды, Вики пыталась выжить. Хваталась за воспоминания, как за последнюю соломинку надежды. Он ничего не понимает. Где она была? Почему не смогла остаться? Кто принял за неё такое решение? Они вполне могли бы спокойно обсудить этот вопрос и прийти к соглашению. Но Вики решила забрать большую часть боли с собой, оставляя Люцифера наедине со своими мыслями. А вдруг она обманывает его? Вдруг решила таким образом вернуть его потерянное доверие? Нет. Он сразу же отсеивает подобные мысли. Вики всегда была честна с ним, даже если эта правда могла огорчить его. — Занятно, — принц схватился за переносицу, произнося слова в пустоту. Только сейчас Люцифер осознал всё. Увидел своё дурное поведение со стороны, увидел весь детский сад, который он разводил всё это время вокруг Дьяволицы. В силу своего дрянного характера он просто не мог выйти на спокойный разговор с девушкой. Язык работает быстрее, чем мозги переваривают информацию. Да, когда он увидел всё глазами, не затуманенными пеленой ярости, ему стало легче. Демон даже смог приоткрыть занавесу тайны, окутывающую исчезновение Вики. Но нужно ли теперь ему всё это? Люциферу всегда казалось, что гнев выжег все положительные чувства, живущие в нём, что равнодушие стало его истинным лицом, что проживать, а не жить — намного легче, чем может показаться на первый взгляд. Даже сейчас, прочитав все письма, он не чувствует ничего кроме… сочувствия? Люцифер покрутил в руках письмо. Удивлённо вскинув брови, Демон заметил небольшое продолжение на обратной стороне листа. Я больше не буду тебя беспокоить, поступай так, как считаешь нужным. Он не знает, что будет дальше, не знает сможет ли подпустить к себе Дьяволицу ещё раз, не знает, что будет завтра. Ведь наша жизнь — сплошное колесо фортуны, где очередная фишка может выпасть на зеро.