Хлебозавод 42

Новый младший пекарь категорически не понравился мне прямо с порога. Вот просто с первой же секунды, с перекрестья наших взглядов и с его весьма нелепого "Здрасьть...", с которым он стянул полосатую красно-белую шапку с помпоном. Чтобы убедиться, что истерзанный бессонницей мозг не играет со мной в глупые игры, я ещё раз перечитываю шапку досье. Там сообщается, что ко мне пришёл некто Евгений Носков, выпускник кулинарного техникума № 1 (и единственный, с этим у нас в городе не густо). Вот только мнущийся на пороге долговязый паренёк в безразмерной, как плащ-палатка, брезентовой куртке, совершенно непригодной для наших колючих зим, выглядит так, словно ему в этом году только сдавать ЕГЭ. - Проходите, присаживайтесь, - сухо говорю я, не утруждая себя приветствиями, и с лёгкой брезгливостью смотрю на то, как расплывается на светлой керамической плитке пола тающий, полупрозрачно-грязный снег с его тяжелых ботинок. Терпеть не могу индустриальную зиму за эти вечные следы, словно оставляемые слизняками. За мелкий, секущий скулы колючий снег. И за регулярное декабрьское выгорание сотрудников, которые вначале берут отпуск, а потом срываются в никуда. А мне за неделю до Нового года затыкай на безрыбье кадровые дыры непонятно чем. Всякими такими... Носковыми. - Меня зовут Антонина Аласторовна, я - директор по персоналу, - продолжаю я успевший мне набить оскомину ритуал представления. - Расскажите мне, Евгений, почему Вы спустя чуть ли не год после выпуска решили всё-таки прекратить прокрастинировать и направили резюме не в какую-нибудь пекарню в подворотне, а на наше предприятие?.. - Я стремлюсь к стабильности, - сообщает мне этот Евгений. Хотя весь его вид - от густых каштановых вихров с высветленными в медно-рыжий прядками до джинсов с дырками на коленях - вопиет об обратном. Насколько вообще нужно ничего не соображать, чтобы в подобном виде приходить на собеседование в такую серьёзную организацию, как наш городской Хлебозавод № 42? Евгений между тем продолжает: - Да и деньги к праздникам нужны. Все ждут подарков под ёлку. Это ведь особое время. Я кривлю губы, ничего не отвечая - и замираю, когда Евгений Носков расстёгивает свою брезентовую куртку, обнаруживая под ней такой же красно-белый, как и шапка, тёплый полосатый свитер. А ещё - висящую на шее, на тонком кожаном шнурке, абрикосовую косточку с замысловатой руной. Вот только этого мне ещё и не хватало. Гудит и мигает на побелённом потолке галогеновая лампа, заставляя наши тени нервно дёргаться, словно в припадке падучей. Сузив глаза, я поверх очков взираю на Евгения, который в ответ таращится абсолютно честными чайно-карими очами. Производственный регламент и отсутствие за дверью очереди кандидатов не позволяют мне прямо отказать товарищу Носкову в высокой чести трудиться на нашем Хлебозаводе. Но выставить этого провинциального Питера Пэна за дверь, немедленно и сейчас, мне хочется так, что ногти невольно впиваются в ладони. На секунду взглянув за окно, где куцый северный день неумолимо линяет в густые сумерки, я молча шлёпаю на досье синий штамп с сакраментальным "Трудоустроен" и сегодняшней датой, и закидываю документы в стол. - Когда мне выходить на работу? - радостно вопрошает всё правильно понявший Евгений, встрепенувшийся, как окраинный воробей при виде хлебной корки. Вот уж воистину. Не снисходя до ответа, я поднимаю трубку внутреннего телефона и набираю три ноля. - Поликарп? У нас новый сотрудник, младший пекарь в цех кондитерских изделий. Да, у меня сейчас. Организуйте всё, что необходимо. И присмотрите, чтобы не было проблем. Уже через десяток минут Евгений Носков, сопровождаемый куратором всех стажёров, покидает мой кабинет в направлении блока раздевалок. Я достаю из потайного ящика стола плоскую фляжку, отвинчиваю пробку и замираю в некотором колебании. С одной стороны, ещё только начало пятого. С другой - стрессы сокращают жизнь. А жить я хочу. Опционально долго и счастливо, но тут как пойдёт. Содержимое фляжки обжигает горло, и я передёргиваю плечами. Перед моими глазами до сих пор качается эта проклятая абрикосовая косточка с косым росчерком руны, что нарисована определённо не красными чернилами. Л-ладно, Тоня, выдохни. На Поликарпа можно положиться - и история с бывшим директором это доказала. Он проконтролирует. Ещё два глотка, и фляжка бережно исчезает в своём тайнике. За окном исходит густым паром кирпичная заводская труба, соблазняя ароматом слоек с малиной, и я постепенно успокаиваюсь. Ничего, и не из такого материала нормальных работников приходилось делать. Я всё-таки профессионал высшего уровня. Евгений Носков скоро в этом убедится. Из одного чата в ТГ: "Я себя чувствую, как тот мальчишка из истории про Тюльпанное дерево, за секунду до. Ты ведь будешь моей Марленихен и найдёшь мои пальцы в городских булках, если что?". "Конечно. Почаще смотри за окно и помни, что мы всегда рядом, и верим в тебя так, как ты сам в себя не веришь. И бдительно соблюдай всю необходимую технику безопасности. Косточка при тебе?". "Ношу, не снимая. Ко мне тут приставили какую-то глыбу в костюме, он почти постоянно дышит мне в затылок и сверлит в макушке дыры взглядом, типа карательная лоботомия. Пришлось замышиться в уборную, чтобы написать. Буду по возможности часто отчитываться. Пусть ребята там держат за меня скрещенные крылья. Лобзаю в дёсны, ваше Лисё".