Гранатовое благоразумие

— М-м-м… When I look out my window… Many sights to see. Вот что мне нравилось в две тысячи пятом — это овощечистки. У меня была цельная стальная. И практически идеально ровная картошка. Соединяешь одно с другим, добавляешь немного свободного времени и желание порадовать важнейшего мужчину в твоей новой жизни — это я о Чарли, естественно, потому что другой мужчина, Джаспер, эту картошку и за большое пожалуйста есть бы не стал. Итак, соединяешь время, желание готовить, овощечистку с клубнями — и получаешь картофельную запеканку по семейному рецепту. Дед мне такую готовил с самого детства. Как в саду или школе, только лучше, потому что на ингредиентах экономить не надо. И сыра бахнуть можно сверху, — чего я не люблю, — и яиц с жирными сливками вместо молока. Фарш, правда, мы с отцом не нашли: почему-то в местных магазинах его не особо жаловали, хотя я знала, что в общем в Америке его едят. Уже было хотела непрожаренные бифштексы разбирать на нужные мне крупинки мяса, но потом Элис притащила откуда-то несколько кило хорошего фарша, и жизнь заиграла новыми красками. Шло потрясающее утро воскресенья. На календаре было двадцать третье января — со школьного инцидента прошло чуть больше двух недель, но казалось, что это всё было в прошлой жизни. Чарли, как всегда, укатил на работу, оставляя дом на меня. В Америке было так-то не принято гулять или шляться по улицам, а я вообще оказалась вроде как Рапунцель в своей башне: чёрта с два я куда-либо доберусь без собственной тачки, потому что наш с отцом дом располагался практически в пригороде. Но, если откровенно, я не собиралась никуда идти. Всё, что мне было нужно сегодня для хорошего настроения, находилось рядом, только руку протяни. Это я про овощечистку, картошку и, конечно же, вампиров. «Элис плюс один», но без самой Элис. Говоря проще, на кухне я была в компании Джаспера. Элис укатила в школу на их машине, — как будто майору это помешало бы убежать куда-то, в самом деле; разве что приличия? — потому что подруге позвонили из администрации. Что-то провидица продолжала чудить со своим расписанием, лишь бы мы в итоге оказались в одних и тех же классах. Безуспешно, кстати. И я понять не могла, кто больше сопротивляется запрашиваемым изменениям: Вселенная или всё-таки человеческая лень, не желающая переписывать кучу бумажек из-за перехода одной ученицы на другие уроки. Овощечистка была стальной. Такой, что сломаться в ней может разве что рука чистильщика. И не по типу рогатки, как я привыкла, а острой, вроде ножа. Не очень люблю этот формат овощечисток, но другие я в магазинах не нашла. Не изобрели ещё, что ли? Или это просто мне так повезло? Скорее всего, второе. Дом после моего выхода из периода упадка постепенно обрастал мелкими вещами, которые Чарли никогда не купил бы сам. Да та же овощечистка была отцу не нужна — хотя бы потому, что овощи он не готовил вообще. Максимум шерифа Свон в кулинарии — это яичница, отварные макароны и речная рыба, приготовленная тысячью способами; надо же было как-то оправдывать своё удильное хобби? Ещё Чарли неплохо справлялся с барбекю, но пока я этому просто верила, без доказательств. За прошедшее время погода нам не позволяла устроить пикник, да и расписание у шерифа было отстойным: работаешь двадцать пять часов по шесть дней в неделю, так ещё и на выходных могут на смену дёрнуть. Где-то, на одной из сосен Форкса, от этого расписания повесился Трудовой Кодекс. Или что там вместо него в Америке. Благо, хотя бы всё достойно оплачивается; но когда Чарли тратить деньги, скажите на милость, если с работы он не вылезает, а пончики для копов в местной кафешке бесплатные? Помимо овощечистки в доме появились несколько салфетниц, картины, мелкие безделушки. Моей гордостью был радужный коврик перед входной дверью в виде какашки с глазами и сладенькой улыбочкой — ну чисто моя тема, никуда от неё не денешься. Вообще-то, вещь эта не должна была появиться в Форксе, хотя бы потому, что массовое распространение эмоджи «Poop» получил после две тысячи седьмого года, Гугл постарался. Но мне достался, так сказать, раритет: японское производство, резиновая подкладка и максимально ненатуральный ворс, который, как обещал производитель, легко моется и не тускнеет на солнце. Вот и радовала меня эта радуга-какашка каждый день; остальные редкие посетители нашего с Чарли дома, впервые с ней знакомясь, всегда выглядели растерянными и даже немного смущёнными. Застывали перед парадной дверью и даже не знали, как бы им войти в дом, что не вмазаться в хе-хе. Парадной дверью, кстати, практически не пользовались: не знаю, по какой причине, но все «свои» предпочитали заходить в дом через чёрный ход, где какашки уже не было — к моему сожалению. Проще говоря, «свои» приходили через кухню. Странные американцы. — And when I look in my window… So many different people to be. Внимание и взгляд Джаспера из напрягающих успели стать поддерживающими, ожидаемыми. Майор умел молчать, как никто другой; обычно мне не было комфортно рядом с людьми, которые предпочитают тихо отсиживаться в сторонке, но мистер Уитлок к ним не относился. И, если честно, мне было плевать, из-за его ли это личных качеств, или же из-за способностей, заставляющих хорошо к нему относиться. Почистив картошку, я закинула её в холодную воду в кастрюле и немножко потанцевала руками. Джаспер сзади хмыкнул, чем привлёк моё внимание. Отложив овощечистку, я подошла к раковине, чтобы сполоснуть ладони от крахмала, и лукаво обернулась на майора. Строчки песни на ситуацию ложились изумительно: — When I look over my shoulder — what happens then? — я выключила воду и повернулась к мужчине, вытирая руки полотенцем. — What do you think I see? М-м… Джаспер улыбался. Его золотые глаза тускло бликовали, как у настоящей кошки — я давно уже заметила, что радужки у вампиров вроде как отражают свет, из-за чего ночью можно знатно перепугаться, если кто-то из кровососущей братии сидит у тебя в комнате. Меня так Элис не один раз пугала. — Some other cat looking over, — я указала на Джаспера пальцем и подмигнула. — Over the shoulder at me… Ah, at me. Наверное, в его глазах я выглядела забавно. Чтобы не пачкать при готовке полюбившиеся мне вещи, — это я о своих джинсах, ярких футболках и мрачных толстовках, — я достала один из подарков Элис: отвратительное светло-голубое платье-халат в мелкий белый горошек. На вороте у него были кружева, а длина убивала во мне веру в прекрасное. Ненавижу длину по середину голени! Мне кажется, что нужно иметь потрясающе длинные и тонкие ноги, чтобы позволять себе такие шмотки. У меня таких ходулек не было, и с платьем, что визуально резало мне икры, я выглядела раза в два ниже; не как Элис, потому что она вообще эльф, но, в принципе, рядышком. Кеды это ощущение только дополняли. Вот в этом платье я и готовила. По подолу у него, кстати, тоже были кружева, толщиной примерно с палец. Бе-еленькие… С моей бритой головой смотрелось потрясающе, я уверена. Прямо секс, не иначе! Особенно из-за того, что волосы слегка, — самую малость! — отросли и начали идти волной, из-за чего в отражении мне казалось, что череп у меня уехал куда-то в сторону и стал кривым, как на детских каракулях. Белла Свон была кудрявой, как и я раньше. И проблемы с короткими волосами у меня возникали те же, что и раньше. Только «как раньше» уже не будет… Ощутив короткий всплеск злости, я мрачно улыбнулась. Джаспер, не меняясь в лице и ничем не выдавая себя, аккуратно воздействовал на моё настроение, так что злость, не получив поддержки, слегка растворилась в уюте и благости. Я хмыкнула, рассеянно нащупала пальцами Обол и с благодарностью в который раз посмотрела на Джаспера. Именно он помог мне решить проблему носки подарка с той стороны, просто прокусив монету рядом с пчелиным жалом; ни одно шило, резак и даже коготь вампира Обол даже не поцарапали. Из семьи у Джаспера были самые прочные клыки, — закалённые в битве, ха, — так что он, недолго думая, куснул мне монету. Через получившуюся дырку Элис протянула кожаный шнурок, как-то хитро его закрепив, чтобы монета не стояла боком при носке. Так что теперь у меня было самое модное и потрясающее украшение — деньга от самой Смерти. Ни у кого такой нет!.. наверное. — And he's strange, so strange… He's very strange to me. Я подошла к Джасперу, остановилась рядом с ним, прямо между разведённых коленок. Легко стряхнула невидимую пыль с мощных плеч, пробежалась кончиками пальцев по ним, переходя на шею. Поставила воротничок рубашки, из-за чего у вампира получился вид залихватский и очень дерзкий. Совсем не для Джаспера такой вид, если кто меня спросит, но как же ему шло! — You've got to pick up every stitch, — пропела я, распрямляя воротничок обратно. — You've got to pick up every stitch… Затем я потянула Джаспера на себя — всё за тот же несчастный воротник, сминая его жёсткую структуру своими холодными пальцами. Сделала шаг назад, чтобы не мешать. Мужчина легко поднялся, не отводя взгляда с моего лица. — Beatniks are out to make it rich, — с тихой, спрятанной за улыбкой злобой сказала я, ставя смятый воротничок вертикально. Вот так — хорошо. Вроде и рубашка, а ворот мятый. Стоит. Джасперу это идёт и нет одновременно. Двойственность мира, который соглашается со всем, что ты скажешь. Был ли Джаспер битником? По возрасту подходит. Настроение у меня было странным. Вроде бы всё хорошо, прежде всего благодаря силам Джаспера. Однако после Самайна они работали на мне странно. Не совсем с перебоями, но около того: я понимала, что на моё настроение влияют. И мне это не то чтобы не нравилось… нравилось. Это в любом случае было лучше, чем ненавидеть каждый момент своего существования. Но всё равно, чувство инородности в своём сознании угнетало и раздражало — практически так же, как раньше я начинала беситься из-за ощущения помады на губах или лака на ногтях. Но я сейчас вообще легко и быстро раздражалась. Буквально от всего; вспыхнуть могла из-за какой-нибудь незначительной мелочи. Хорошо ещё, что держать себя в руках я умела, потому что иначе точно рассорилась бы со всем своим окружением. Плохо — что моё «держать себя в руках» не распространялось на пассивную агрессию. Вот как сейчас… и ведь понимаю, что… — Oh no, — протянула я, подхватывая Джаспера за руку, — must be the season of the witch? Подняв руку вампира, я крутанулась под ней в танце. Голубой подол моего отвратительного платья взметнулся и хлестнул майора по ногам, обтянутым в прекрасные чёрные джинсы. Одежду Джасперу подбирала Элис; если бы не она, то носил бы майор что-то максимально закрытое. Объёмные плюшевые свитера? Мягкие брюки? Ему бы подошло. Он вампир — ему что угодно подошло бы. Во второй раз крутанул меня уже Джаспер. Легко и нежно, будто я могла распасться от его прикосновений. Может, он был не так далёк от правды. Могла бы? — Must be the season of the witch… Я была счастлива до томных вздохов и одновременно ненавидела всё вокруг. Корпускулярно-волновой дуализм в отдельно взятой кухне. Джаспер это чувствовал и практически уже не влиял на моё настроение. Мягко и ненавязчиво корректировал его путь по водоворотам эмоций, не давая газетному кораблику с моим именем на боку утонуть при особо резком повороте. Аккуратно вёл меня в танце, следуя за моими шагами. Положил ладони мне на талию, когда я коротко прижалась к его груди в блёклом объятии. И послушно сел, когда я оттолкнула мужчину от себя, едва коснувшись кончиками пальцев каменной груди. Вернувшись к картошке, я взяла нож и принялась выковыривать глазки. Идеальная форма клубней ещё не была гарантом идеального нутра. Это как с людьми: ничего не видно и непонятно, пока не снята верхняя шкурка общественного поведения. Под ней-то и становится ясно, кто почернел до самого основания, пошёл плесенью разложения или просто недозрел, чтобы его в итоге съели. Мы с благоверной тоже людей с едой сравнивали. Правда, не с картошкой, а с сыром. Когда нас кто-то разочаровывал своим поведением или когда вскрывалось что-то неприятное о человеке — мы говорили, что он сыр. Потому что только сыр может испортиться быстро и резко, по щелчку пальцев. Нужно просто забыть его на открытом воздухе, и вместо вкусняшки получишь твёрдую полупрозрачную пластину, которой можно вены вскрывать. — Must be the season of the witch, — повторяла я, словно в каком-то трансе. Руки у меня действовали отдельно от разума. Нож проворачивался в клубнях легко, острый настолько, что даже усилий не надо было прикладывать. Интересно, можно ли этим ножом перерезать кому-нибудь горло? Конечно, можно, Белз. При желании можно и ватной палочкой убить — было бы настроение. Я замерла, смотря на нож у себя в руках. Острый… провести по венам — и всё, нет Белз. Да даже не по венам, Джасперу хватит и крошечной царапины, чтобы его внутренний голодный зверь вышел из-под контроля. Ам — и всё. Всё. Для меня — всё. Для него — наверное, тоже. Несмотря на замороженное лицо и небольшое проявление эмоций, Джаспер был очень чувствительным мужчиной; не зря мир одарил его эмпатией, совсем не зря. Мужчина глубоко переживал большие и маленькие неудачи, действительно беспокоился из-за своего не самого светлого прошлого, переживал из-за людей, которых когда-то съел… ну так, примерно как я переживала за куриц, когда ела наггетсы после периода своего вегетарианства. Мозг — он-то всё понимает. Знает все доводы. А тело поступает по-своему. И ест-ест-ест… вампиры действительно были РПП-шниками с вечной зацикленностью на еде. Кто-то учился с этим жить, другие утопали в вечном и неутолимом желании набить брюхо и смазать кровью глотку. Вольтури таких уничтожали, не думая. В настроении у меня — ласковый штиль. Мягкий и успокаивающий, чей шёпот не напряг даже Джаспера. Нож я решила отложить. Во-первых — из-за давнего обещания и собственного благоразумия. Во-вторых — из-за большой новой привязанности к своему столетнему другу. Голове своей я не доверяла, так что в моменты, когда у меня возникали суицидальные мыслишки, я старалась не касаться чего-то острого и не смотреть на таблетки и огонь. У судьбы, правда, были другие планы. Только я приняла решение себя не калечить, как на улице раздался автомобильный гудок. Нож в правой руке дрогнул, и на кончике указательного левого, которым я аккуратно пробовала остроту лезвия, расцвела алая капля. Джаспер оказался сзади меня мгновенно. Прижал собой к кухонной тумбе, навалился так, что я не то что двинуться — вдохнуть не могла. Острый угол столешницы впился мне в низ живота. Спиной я чувствовала, как выпирают пуговицы на чужой рубашке. Джаспер жёстко схватил меня за руку с царапиной, дёрнул назад и вверх, к себе… Вместо укуса я ощутила холодное влажное прикосновение. Джаспер вылизывал мой палец, как ребёнок — конфету. Наслаждался. Рука его обхватила меня за талию и прижала ближе к себе. Сам мужчина отступил, и я наконец смогла жадно глотнуть воздуха. Прошлые действия вампира просто выбили из моих лёгких даже намёк на кислород. Секундное моё замешательство быстро переросло в странное оцепенение, — мужчина! Мужчина близко! Опасность! — но затем включилась голова. Это же Джаспер, майор Уитлок. Максимум, на который он способен — это съесть тебя, тупая Белз. Не больше. Да и вообще, у него жена есть. Живот неприятно пульсировал, на месте удара точно будет синяк. Тело Беллы, как и моё прошлое, легко покрывалось ими: одно неосторожное прикосновение, одно падение, неудачное движение — и на коже расцветают синие, фиолетовые, чёрные, жёлто-серые узоры. На мне можно было бы рисовать импрессионистские картины. Поняв, что убивать меня прямо тут никто не собирается, я расслабилась. Делать-то всё равно нечего: держит меня вампир так, что никто его не оттащит. Свои маленькие силы я оценивала адекватно, так что понимала: дёргаться бесполезно. Была ещё, правда, надежда на кого-то, кто сигналил… ну не просто проезжающая же это машина? И не Элис с Эдвардом точно: что провидица, что менталист уже вбежали бы в дом, чтобы не дать Джасперу пообедать одной не очень умной и аккуратной девицей. Не Чарли, потому что он бы уже дошёл до задней двери и увидел, чем мы тут с самым вежливым вампиром занимаемся. Джаспер вобрал мой палец в рот и водил кончиком языка по царапине, буквально выдаивая из неё по капле крови. Когда я обернулась, то увидела, что майор словно под кайфом: полуприкрытые глаза с мечтательной поволокой, расслабленное лицо, расширенные зрачки… Джаспер замер. Его язык тоже. Затем в одно мгновение зрачки мужчины сузились до двух едва заметных точек и резко разошлись за пределы радужки. Чернота заняла всю склеру. Выглядело это жутко, как в каком-то ужастике, но мне почему-то совсем не было страшно. Ощущение правильности затапливало от макушки до пяточек, тёплым одеялом разливалось в груди, питаясь жаром от Обола; монета словно раскалилась. Длилось преображение майора всего секунду, после чего чёрный в его глазах снова сошёлся в два маленьких кружочка на золотом фоне. Джаспер медленно открыл рот, позволяя мне осторожно вынуть свой палец и убрать драгоценную конечность подальше от острых вампирских зубов. Не знаю, хватит ли мертвецкого яда в царапинке на пальце, но в любом случае проверять не хотелось — мало ли что. Джаспер продолжал держать меня. Я отвернулась от майора, чтобы дать ему возможность прийти в себя после… после чего бы то ни было. Не знаю, что это было за колдовство, но явно же не просто так у Джаспера глаза изменились. — Прости, колокольчик, — прошептал мужчина. Я почувствовала, как он наклонился ко мне, и невольно напряглась. Из-за разницы в росте ему наверняка было неудобно… но она всё равно не помешала Джасперу прикоснуться губами к моей шее, не защищённой ни каким-нибудь шарфом, ни воротником, ни даже шлейфом от подаренных Элис духов. Губы у него были холодные, но отчего-то мягкие. Я думала, что вампиры все твёрдые, как камень, и эта мягкость заставила меня… удивиться, наверное. Но всё было логично: если бы Белла в каноне целовалась с камнем-Эдвардом, то быстро стёрла бы себе губы прямо до корней зубов. А эта парочка ещё и ребёнка умудрилась заделать. Там-то тоже есть оно… трение. Нежность губ сменилась на остроту зубов. Я подняла руку и коснулась мягких светлых волос Джаспера, прильнувшего к моей шее, но так и не решающегося укусить. — Знаешь, что меня всегда удивляло? — спросила я, перебирая прядки его волос. — Что в моём мире у вампиров клыки рисовали сверху. Это было бы удобно для крокодилов, потому что у них челюсть двигается верхняя. Но у человека-то двигается нижняя. Понимаешь, к чему я клоню? Зубы убрались от моей шеи. Джаспер прижался губами к чуть было не пострадавшему месту — никакой похоти, никакой романтики, никакого любовного интереса; одно сплошное сожаление хищника, так и не решившегося придушить кролика в своих лапах. И, может быть, немного вины. — Всегда, когда я думала про вампиров, было интересно, как они кусают шею. Замахиваются и с разгона вгоняют клыки? Джаспер беззвучно засмеялся и прислонился холодным лбом к моей шее. Чужие волосы щекотали мне кожу, из-за чего мурашки то и дело пробегались по плечам и спине. Что в прошлой жизни, что в этой, шея была моим слабым местом. Крайне эрогенной зоной. Особенно с левой стороны, которая чуть было не пострадала от вампирского укуса. Я повернулась в руках Джаспера и положила ладони ему на плечи. В этот раз мужчина меня не останавливал. Глядел он виновато. — Покажи мне клыки, — попросила я. Джаспер искривил губы, показывая скорее недовольство моей просьбой, но послушно приоткрыл рот. Никаких супер-кусалок, помимо тех, что уже были в базовом наборе сапиенсов, не наблюдалось. Я хмыкнула. Ну, это даже разочаровывает. Вот у супернатуралов клыки были — на загляденье. Всем клыкам клыки! А как они выдвигались из дёсен — боже, да это просто сказка. Здесь же… — Скучно, — выдала я свой вердикт, пальцем давя вампиру на подбородок и заставляя закрыть рот. — Мне тоже, — раздалось со стороны гостиной. — Вы вот, к примеру, развлекаетесь, а я, получается, совсем не у дел. Отстой! Я повернулась на звук голоса и практически не удивилась, когда увидела Элис, сидящую за столом. Вампирша приветливо помахала мне, а в следующий миг уже оказалась рядом с нами. В руках у неё были пакеты с продуктами, из одного кокетливо выглядывали перья лука-порей. — Ты вроде в школу собиралась, нет? — Меня пригласили просто для того, чтобы сказать, что мне нужно написать ещё несколько заявлений на перевод, — вампирша закатила глаза, показывая, что именно она думает о таких вызовах в школу по воскресеньям. — А потом я увидела несколько вариантов будущего, ни в одном тебя не съели до конца, так что решила слегка прогуляться по продуктовым и посмотреть, что люди вообще сейчас едят. Читала каждую этикетку на всём, что купила! — Максимально оттягивала время? Смешно, что Джаспер застыл при виде Элис: ни туда, ни сюда; не отпускает и не прижимает меня ближе. На свою супругу вампир смотрел со сложным выражением лица, но таким забавным, что провидица тихонечко захихикала. Я тоже прыснула. Боже, спасибо тебе за Джаспера: в моменты, когда он не морозится, это самый забавный вампир в мире. — Я её чуть было не убил, — потерянно сказал майор, всё-таки притягивая меня ближе. Элис покачала головой. — Не волнуйся, дорогой, в любом случае не убил бы. Максимум — покусал бы, и Белз быстрее обратилась. Целых три варианта из пяти! Она недовольно цокнула языком, явно показывая, насколько расстроена тем, что я всё ещё не извиваюсь от боли вампирской трансформации. Потом посмотрела на меня и подмигнула. Джаспер слегка расслабился, услышав новости. — Теперь неизвестно, сколько терпеть, — заметила вампирша, задумчиво потерев подбородок. — Ближайшая дата… нет, не вижу, всё скачет. Хм, интересно, почему. Ладно, потом узнаем, а сейчас надо готовить, иначе к приходу Чарли ты ничего не успеешь. Я хмыкнула и легко провела ладонями по предплечьям Джаспера. Тот выдохнул и отпустил меня из своих холодных крепких объятий; я себя тотчас почувствовала маленькой и незначительной пылинкой, потерявшейся в космосе. — И, вообще-то, я тоже хочу обниматься! — заявила Элис, едва Джаспер от меня отодвинулся. Объятия с Элис были другими. Мягче, но не в физическом смысле, потому что на ощупь вампирша тоже мало отличалась от Джаспера. Почему же тогда люди не рассекретили этих не по-человечески твёрдых товарищей? Я задумалась. И улыбнулась, когда разгадала эту маленькую загадку; как я раньше этого не замечала, скажите на милость? Всё было просто, на самом деле: кровососы оказались подобны неньютоновской жидкости. Если бить или тыкать, то можно и палец сломать. Если мягко и осторожно касаешься их, сжимаешь ладонями, то тело под твоими руками легко проминается, словно у обычного человека. Неудивительно тогда, что Белла и согрешить успела с Эдвардом, и руку сломать. Или она руку сломала о Джейкоба?.. не помню. Да и неважно это. Элис пахла морем. Солёный дух пиратства и приключений въелся в её волосы, напитал своей силой кожу, приютился в свежем прохладном дыхании. Её руки — стальные тросы, удерживающие парус моей жизни на плаву. Я обняла её в ответ и уткнулась носом в волосы. Коротышка. Эльф Санты, мой лучший подарок от этого мира. Если бы Элис не было — что бы произошло со мной? Я не уверена, что выдержала бы… без моего эльфа жизнь казалась бы пустой и… бессмысленной, наверное. Я успела к ней привязаться. Подняв глаза, я встретилась взглядом с Джаспером. Мужчина смотрел на нас, словно на картину в галерее. Заметив моё внимание, Джаспер поднял брови — что? Я протянула руку в его сторону. Когда он осторожно взял мою ладонь в свою, я подтащила майора ближе, в странное тройное объятие. Он неловко обхватил нас руками. И замер, явно не зная, что делать. Закрыв глаза, я просто наслаждалась ощущением мира и покоя, что разливались во мне от чужих прикосновений. Приятно. Несмотря на близость своего природного врага, — а кто ещё вампир для человека, скажите на милость? — я ощущала себя как никогда спокойно и безопасно. Если Джаспер был попутным ветром, то Элис казалась мне спасительным течением, возникающим из ниоткуда и уходящим в никуда. Волной Удачи, подхватывающей тебя в моменте и несущей вперёд, за горизонт, в земли богов и чудес, куда бы ты никогда не попал самостоятельно. Находясь под защитой этих двоих, бумажный кораблик моей жизни рисковал доплыть до земли обетованной.