Гранатовое благоразумие

— Dale a tu cuerpo alegría Macarena. Que tu cuerpo es pa' darle alegría y cosa buena… Расхождение весёленькой активной мелодии и серого однотонного неба у меня над головой вызывало неприятное чувство чуть ниже холки. Я лежала, смотрела на яркое, практически светящееся покрывало светлых облаков, и чувствовала только пульсацию. Пульсировала содранная на шее кожа — удавка, хоть и была ненастоящей, видимо, оставила вполне реальный след. Шею саднило, будто меня на самом деле пытались то ли подвесить, то ли ещё что… как будто я стала жертвой ковбоя-маньяка, который отлавливал несчастных девиц, накидывая лассо им на шеи. — Dale a tu cuerpo alegría Macarena… Пульсировала голова. Не знаю, было ли это последствием очередной встречи с Самой, или же мне, опять же, перетянули глотку. Головная боль — извечный спутник тех, кто балуется с удушениями, потому что мозг мстит за нехватку кислорода. На фоне серого неба появилась светловолосая голова. И яркие глаза. — Майор Уитлок, — прохрипела я, поднимая руку. — E-e-eh, Macarena! Джаспер обхватил мою ладонь и осторожно потянул на себя, поднимая тяжёлое тело Беллы Свон. Как никогда я ощущала, что эти руки, ноги, живот и спина мне не принадлежат; конечности были неподъёмными, неприятными, словно опухшими. Слабыми настолько, что мне хотелось просто сесть на серый пепел и расплакаться. Проворные тонкие пальчики выудили из заднего кармана моих джинсов мобильник; не давая начаться новому куплету, Элис ответила на звонок. — Элис Каллен слушает. Нет, она сейчас не может ответить. Что передать?.. да. Да, хорошо. Записываю. Ясное дело, что ничего она записывать не собиралась: память вампира позволяла обойтись без лишних бумажек, ручек и документирования. Очень удобно, опять же. Ещё один плюс к тому, чтобы обзавестись прекрасной сияющей кожей и необходимостью по тысяче раз заканчивать школу, дабы подольше оставаться на одном и том же месте. Хотя это, наверное, всё-таки не обязательно. Из канона я помню, что вампиры это делали, чтобы зависать в выбранном городе лишние десять-двадцать лет, не вызывая ни у кого ненужных вопросов. Но если ты не собираешься подолгу оставаться где-либо, — я, если честно, не собиралась; мир был слишком велик и потрясающ, чтобы сидеть в задрипанном маленьком городишке, когда у тебя под боком океан изучен на те самые два процента, а дышать тебе больше не надо, — то и школа не нужна. К тому же, мы входим в век технологий! Совсем скоро можно будет заканчивать школу из дома, просто сидя за ноутбуком!.. если Вольтури не вмешаются в технический прогресс, конечно же. Но, говоря откровенно, лучше бы они вмешались. Джаспер поднял меня на ноги и осторожно отряхнул от праха. Бесполезняк, как я и думала: серые хлопья въелись в мои вещи, замазав их намертво. Даже стирать не буду, выкину сразу; к тому же неизвестно, какие проблемы может принести с собой этот кусочек Серых Пустошей… надо бы, наверное, раздеться прямо тут и сжечь к чертям всю мою одежду. Одно из свойств Серых Пустошей — распространение. Как земные пустыни, ненасытно пожирающие сантиметр за сантиметром плодородной почвы на нашей планете, Пустоши не могли остановиться в пожирании пространства. Во снах я не раз и не два видела когда-то прекрасные планеты и миры, где не осталось ничего, кроме поступи Самой. Пустоши росли и множились вслед за расширяющейся Вселенной, сохраняя баланс и придерживаясь вечного закона равновесия. Здесь Пустоши были ограничены, — вероятнее всего, Самой, и при этом искусственно, — чёрными деревьями и зелёной полоской лесной травы. Но что будет, если я преднамеренно вынесу часть пепла за эту границу?.. Будут ли Пустоши расти, чтобы пожрать мир?.. — Нет. Я вздрогнула и невольно прижалась к Джасперу. Вампир нахмурился, крепче обхватил мои плечи. Смотрел он не на меня, а на Элис, отошедшую в сторону, но при этом так и не прервавшую разговор по мобильнику. Учитывая, что телефон мой… предчувствия у меня были не самые радужные. Одно хорошо: Пустоши не распространятся. Значит, можно не играть в нудистку и не раздеваться на потеху эльфам, чтобы сжечь испачканную обувь и одежду… вот я перестраховщица всё-таки, если так подумать. В магии важно намерение. Скорее всего, если я специально вынесу пепел Пустошей, то они начнут идти по миру. До этого… нет. Ха, да получается, что я практически переносное биологическое оружие! К нам с майором подошла Элис, закончившая разговор. Я уже слегка пришла в себя, так что могла стоять самостоятельно, не опираясь на вампира. И всё равно, он продолжал поддерживать меня за локоть, опасаясь, что я могу в любой момент завалиться. — Джаспер, на максимум, — неясно для меня сказала Элис. Мужчина её, тем не менее, понял и кивнул. Вот оно — супружеское взаимодействие и взаимопонимание во всей красе! А в следующую секунду я словно оказалась в эмоциональном вакууме. Первые секунды я даже не поняла, что случилось и почему это произошло; просто мир вдруг потерял большую часть запахов, звуков и даже цвета за периметром Серых Пустошей. В эмоциях у меня был не штиль — мёртвое море без намёка на ветерок или течение. Ни следа от рыб-эмоций. Даже никакого крошечного рачка под этой толщей не было. — Зачем это? — спросила я ровным, даже равнодушным голосом. Отсутствие эмоций оставило кристально чистое сознание, лишённое какой-либо человечности. Не было даже интереса, чтобы наблюдать за своим состоянием; думая о нём потом, я сравнивала его с внезапной роботизацией. Не было мотивации что-либо делать — и это потом казалось страшным и противоестественным. — Чарли сбила машина, — сказала Элис, возвращая мне мобильник. — Сейчас его везут в клинику, Карлайл сам займётся твоим отцом. — Ясно. Это плохо, — заметила я, отряхивая штаны от крупных кусочков налипшего пепла. — Надеюсь, мне не придётся уезжать к Рене на это время. Вампиры переглянулись. Элис печально покачала головой. Я же, закончив с джинсами, направилась к выходу с территории Самой. В таком замороженном состоянии Джаспер держал меня довольно долго. Мы успели съездить в дом за моими вещами, — я справедливо, но совершенно бесчувственно заметила, что туда ехать удобнее, чем в больницу, а Чарли всё равно меня не особенно ждёт, — затем к Калленам, чтобы закинуть их, — та же история; дом Калленов был ближе, чем больница, — и, наконец, добрались до места работы Карлайла. В больничных коридорах меня встретил высокий красивый мужчина в полицейской форме. Все разговоры взяла на себя Элис: эльф небезосновательно опасался, что я ляпну что-нибудь совсем не к месту, так что налево и направо объясняла всем желающим, что я под жёсткими подавляющими таблетками, дабы не было нервного срыва. Таблетка имени мистера Уитлока неотрывно следовала за мной, не оставляя меня без своего влияния ни на минуту. Чарли сбила машина, и отец не приходил в себя. В отличие от Майка, отцу повезло больше: никаких переломов, зато куча трещин в костях и возможное сотрясение. В остальном, картина была примерно такой же, как и в случае с Ньютоном… — Никакой реакции, никаких изменений, — сказал Карлайл, когда мы с ним и Джаспером остались в палате Чарли. — То же самое, что мы наблюдаем у мистера Ньютона. Он ещё раз проверил показатели отца, но изменений в них так и не появилось. Затем посмотрел на меня внимательными золотыми глазами. Я посмотрела в ответ. Холодный разум сразу же задался вопросом: почему никто не реагирует на то, что глаза у Калленов одинаковые, если вампиры позиционируют себя как приёмные дети? Почему никто не реагирует, что глаза у них меняют оттенок? Почему никто не реагирует, в конце концов, на золотые глаза? Я бы реагировала. Если бы не знала правду. — Насколько я знаю, вы сегодня ехали решать эту проблему, — сказал доктор Каллен. — Элис упоминала, что у тебя есть какая-то идея насчёт происходящего. Я кивнула. — В этом виновата Смерть, но я не знаю, зачем ей нужно то, что происходит. У меня не вышло с ней поговорить. — Не вышло связаться? Я стянула с себя вымазанную в сером толстовку и показала Карлайлу след от удавки на шее. Красная воспалённая полоса начиналась с левой стороны чуть правее кадыка и шла за ухо. Круг травмы не был замкнут, потому что за шею меня тащили, а не пытались удушить. Под ухом был кусочек содранной кожи, но крови так и не выступило. Выглядело это всё не очень хорошо. Обол на кожаном шнурке висел, как издевательство; можно было бы подумать, что душили меня моим же украшением. — Она связалась со мной, но говорить не стала. Зато продолжила отсчёт. В прошлый раз, когда пострадал Майк, она говорила «три», теперь было «два». Карлайл, осматривающий мою шею, кивнул, показывая, что слушает меня. Я же прикрыла глаза, вспоминая… но ничего к уже сказанному добавить так и не смогла. — Вероятно, ожидается ещё одно нападение… Если происходящее можно так назвать. Скорее всего, при помощи машины. Мне не кажется, что Чарли и Майк просто так пострадали от автомобилей. — Я подготовлю ещё одну палату на всякий случай, — вздохнул доктор, смазывая мне шею чем-то. — Хотя, надеюсь, что этого не понадобится. Ты планируешь ещё раз пытаться связаться с Покровительницей? — Нерационально. Если она не ответила в первый раз, то последующие попытки связаться могут быть восприняты с раздражением… мне бы этого не хотелось. И себя подставлю, и вас может задеть. — Тоже верно. — Что с опекой? — Я поговорю. Пару месяцев у тебя будет, но потом, если всё не решится, скорее всего придётся вернуться к матери до твоего совершеннолетия. — Не хотелось бы. — Мне тоже. Потому что это означает, что и клану придётся сниматься с места. Доктор вышел из палаты, позволяя мне ненадолго остаться с отцом практически наедине — Джаспер и не думал следовать за отцом. Я простояла около кровати Чарли пару минут, разглядывая бессознательного мужчину. Лицо у него было бледным, уставшим, с кучей мелких царапин. Усы сбрили, и внезапно оказалось, что Чарли носит их просто чтобы казаться старше. Без этого пережитка восьмидесятых шерифу Свон можно было бы дать лет двадцать восемь-тридцать, но никак не уезжающие сорок один. Долго задерживаться в палате я не стала — просто не видела смысла из-за выключенных эмоций. Мозг, как шикарный компьютер, обрабатывал информацию и отсеивал потенциально ненужные действия… куда вошли и разговоры с бессознательным Чарли. Нет, если бы он находился в простой коме, то поговорить ещё можно было бы. В моё время уже было доказано, что люди в таком состоянии прекрасно всё воспринимают и даже иногда запоминают, кто с ними разговаривал во время бессознательности. Но Чарли был не в коме, а под влиянием Самой, и все разговоры уходили бы в молоко. Бессмысленное действие. В коридоре меня отловил тот самый красавчик-коп, с которым всё это время болтала Элис. Оказывается, мистер Джонсон был уполномочен решить мои проблемы с проживанием, потому что у Чарли, как у работника полиции штата, были свои преференции и социальный пакет. Но к моему выходу из палаты вопрос это был уже практически решённый. Во-первых, помог авторитет Карлайла: доктора здесь любили, уважали и доверяли несколько больше, чем простому среднестатистическому жителю. Плюсом шло то, что «дети» Калленов — сплошь приёмные, а значит у Карлайла и Эсме был опыт в том, чтобы давать приют нуждающимся. Во-вторых, мне, — то есть Белле, — в начале сентября исполнилось семнадцать, и это было практически совершеннолетие. Значит, возиться со мной нужно меньше, чем с маленьким ребёнком или даже подростком до шестнадцати. В-третьих, смотря в глаза мистера Джонсона, я видела чужое расплывчатое отражение. Неприятное лицо, изрезанное, улыбающееся… мёртвое. — Это точно влияние Смерти, — сказала я, уже стоя на парковке рядом с жёлтой машинкой Элис. — Всё происходит по её решению. — Почему ты так решила? В руках у вампирши были документы, которые отдал мне мистер Джонсон — большая папка с файлами, конверт, ещё что-то… я расписывалась за всё это скопом, не глядя и не проверяя, за что заслужила неодобряющий взгляд от копа. Ну да, Америка, страна договоров. Здесь ты в любом состоянии должен читать то, что подписываешь, иначе можно так вляпаться, что не отмоешься. Однако я доверяла Элис: та при мне пробежалась взглядом по всем бумагам. Так что не было никакого смысла тратить своё и чужое время, чтобы перечитывать эту макулатуру. Если что, эльф потом сам мне всё расскажет. — В глазах полицейского я увидела мертвеца. Скорее всего, он влияет на сознание мистера Джонсона, чтобы не возникало лишних вопросов. Или чтобы коп делал то, что от него требуется. Элис по-другому взглянула на документы в своих руках. — Ну да, — протянула она, открывая дверцу машины. — Мне тоже показалось странным, что в итоге всё так легко решилось… ладно, запрыгивай. До дома Калленов ехали без музыки. Я с Джаспером сидели на заднем сидении. Я смотрела ровно вперёд, майор — на меня. Чужой взгляд даже не раздражал… ничего не вызывал он во мне. Вот что усталости не было — это значительный плюс. Ни злости, ни усталости, ни-че-го. В вакууме, где раньше были чувства и эмоции, распух тяжёлый влажный ком ваты. Не самое комфортное ощущение… к тому же, я ещё начала чувствовать влияние Джаспера — словно на мои тонкие чувствительные ногти положили толстый слой лака. Но просить майора прекратить я не стала. Понимала, что не в дороге это нужно делать, как минимум. Пусть машину и вела вампирша, но, думается мне, мало приятного будет слушать мою истерику. — О чём думаешь? — тихо спросил Джаспер, отстёгивая мой ремень безопасности и подтаскивая меня к себе для объятия. — Что я успела привязаться к Чарли больше, чем к своим прошлым родителям. Матери никогда не был нужен ребёнок, а отец растворился на горизонте ещё когда мне было меньше десяти. Чарли за эти несколько месяцев проявил себя как родитель больше, чем кто-либо… в эмоциональном плане. Я на секунду замолчала. Поднятая тема всковырнула воспоминания — неприятные раньше, но не вызывающие абсолютно ничего сейчас. — Когда мне было четырнадцать, мать решила взять меня с собой на корпоратив. Ехали в пригород, погода была хорошая, люди знакомые. Должны были есть шашлыки, купаться на водохранилище и развлекаться. В принципе, всё так и было. А ещё там был мужчина, с которым мне оказалось довольно интересно разговаривать… стандартный такой для России: с пузиком, с лысиной, в джинсах и, кажется, в спортивной куртке… не помню уже. Я положила голову Джасперу на плечо. Жёлтая машинка легко неслась по идеальным американским дорогам; кажется, Элис нарочно совершила неправильный поворот, и теперь мы делали крюк, чтобы выехать к дому Калленов, не нарушая правила дорожного движения. — Я была практически восхищена тем, что могла с кем-то поговорить. Мать пила, не останавливаясь, а этот мужчина слушал мою болтовню. Я ему даже про колдовство рассказала и про то, что в тот момент придерживалась канонов Хентиаментиу… это поклонение Анубису. — Откуда правила узнала? — подала голос Элис. — Приснились. Мне многое снится. Один раз напугала мать, потому что спросонок начала с ней разговаривать на другом языке, а мне всего-то снились древнеегипетские храмы и их обряды. — Что с тем мужчиной? — спросил Джаспер, наклонившись ко мне. Влияние его сил слегка ослабло: я могла чувствовать далёкие отголоски своих эмоций. Ох, какой там был коктейль… зато меня хватило на кривую улыбку. — Дождавшись, пока я закончу со своей неинтересной болтовнёй, он начал рассказывать про то, как нужно заниматься сексом. И про то, как важен первый сексуальный партнёр. И, — я взяла Джаспера за руку, уставилась на светлую кожу, сжала пальцы на его ладони, — что он очень… аккуратный, нежный любовник. Что он уже помог не одной девочке стать женщиной. Про минет рассказывал, как его делать... Убери мои чувства, Джаспер, мне тошно от этого. Майор мотнул головой. Не выполнив мою просьбу, он, тем не менее, ещё крепче обнял меня. Я прикрыла глаза, вспоминая своё прошлое разочарование. Это был, наверное, первый раз, когда я спокойно и свободно разговаривала с мужчиной; о, теперь, вспоминая, я точно могу сказать, что эта тварь на самом деле «помогла» не одной девушке моего возраста. Слишком точечно он давил на все мои триггеры, слишком внимательно отслеживал реакцию, слишком аккуратно и быстро располагал к себе. Как жаль, что я была слишком напугана происходящим, чтобы заголосить во всю глотку и обличить педофила. Он воспользовался тем, что я в свои четырнадцать ещё не смирилась с отсутствием отцовской, — да хотя бы просто родительской! — фигуры в своей жизни. Сыграл на мне, как на плохо настроенном музыкальном инструменте. — Когда моя мать заметила, что что-то идёт не так, она была слишком пьяна даже для того, чтобы нормально разговаривать. Рубашка у Джаспера была мягкой, из плотной ткани. Однотонной. Руки — холодными, напряжёнными, жёсткими. — Он тебя… — Нет. Поняв, куда идёт разговор, я захлопнула варежку и прекратила обращать на него внимание. Остаток вечера старалась держаться рядом с женщинами, а он пытался снова со мной заговорить... Сердце у меня просто кровью обливалось. Мужик этот настаивал на продолжении общения и после нашего выезда «на природу», хотел, чтобы я ему дала свой номер телефона. Я не дала… ничего не дала. Я потёрла лицо. Вместе с эмоциями потихоньку возвращалась моя постоянная спутница — усталость. — Я вообще не была с мужчиной, Джаспер. Ни разу. Ни в постели, ни в отношениях. Просто потому, что за всю свою жизнь я ни разу близко не общалась с нормальным мужчиной… у меня порой складывалось впечатление, что в мире есть только женщины и потенциально опасные элементы. Знаю, что не так… но, правда. Каждый мужчина, с которым я сталкивалась или начинала близко взаимодействовать, в итоге оказывался опасен для меня или же как-то меня предавал. Джаспер молчал. Как и Элис, впрочем. — Смешно, что, говоря это, я в твоих руках. Со стороны провидицы послышался невесёлый смешок. — Можешь считать это приятным воздаянием от мироздания. — Я опасен, — возразил Джаспер. — Только для её тела, — вампирша посмотрела на нас через зеркальце. — Поверь мне, гораздо хуже, когда страдает душа или разум… да ты и сам знаешь, милый. Джаспер кивнул. Я прикрыла глаза. В дом Калленов, несмотря на предложение Джаспера о помощи, я вошла на своих двоих. Конечно, использовать вампира как рабочую силу и позволять носить себя на руках было достаточно заманчиво, но я и так чувствовала, что начала слишком сильно полагаться на свою парочку эльфов. Может, желание самостоятельности взыграло во мне слегка не вовремя, но да что поделать. Нас встречал Эммет, который сразу утянул меня в медвежьи объятия. Розали стояла позади супруга, смотря на меня прищуренными золотистыми глазами и поджимая губы. Жалость на лице вампирши была настолько явной, что мне тотчас стало не по себе. Всегда любила повариться в грусти и тоске по чему-нибудь, а ещё почувствовать себя маленькой девочкой, которую все жалеют… чтобы не утопать в этом состоянии, я обычно давала себе «время на жалость». В зависимости от ситуации, лелеять я себя могла от пары минут до нескольких дней. Но не больше трёх; три дня — максимум. — Карамор, — я похлопала Эммета по плечу, — ты решил мною закусить? — Да ну тебя, мелкая. Как ты себя чувствуешь? — Джаспер подкрутил мои эмоции на минимум, так что я бы сейчас даже поела. — Это можно. Оказывается, пока мы ехали к дому, Карлайл успел дозвониться до этой парочки и предупредить, что какое-то время я буду жить с ними. Не знаю, почему так было нужно: то ли мистер Джонсон на этом настаивал, то ли Элис что-то приёмному отцу рассказала, но мне, в целом, было всё равно, где кантоваться. Лишь бы не дома. О, да, только не дома. Мысль о том, что мне придётся вернуться в пустой дом, угнетала. Вот чего я точно не хотела, так это остаться в одиночестве, наедине со своими мыслями… может, Карлайл предугадал это — опыта у вампира было хоть отбавляй. Ничего существенного вампиры не приготовили, но мне и салата с мясом хватило. Ела я немного, вполне справедливо опасаясь, что меня может вывернуть на волне нервозности: Джаспер аккуратно отпускал вожжи, которыми управлял моим настроением, и внутри у меня всё буквально переворачивалось с каждой добавленной капелькой «свободы». Если честно, я бы предпочла, чтобы эмоции так и оставались под замком. В блаженной тишине, что была раньше, я не чувствовала ничего — и спасибо Джасперу. Я не боялась за Чарли. Я не изнывала в агонии скорби. Я не злилась на собственную Покровительницу. Всегда, что бы ни происходило, я твердила себе: в итоге это будет к лучшему. Но как мне, — или не мне, а Майку или Чарли, — может помочь произошедшее? Что в итоге должно произойти хорошего, чтобы я согласилась с тем, что эти две автомобильные аварии — они, мать его, к лучшему?! Потряхивать меня начало ещё за едой. Я чувствовала, как дрожит челюсть и как тяжело даётся мне жевание, но с ослиным упрямством продолжала класть в рот кусок за куском, надеясь, что методичные действия меня успокоят. Элис едва слышно рассказывала Розали, Эммету и присоединившемуся к нам Эдварду о произошедшем, начиная с самого утра. Оказывается, ни Элис, ни Джаспер не видели Саму. Зато они знатно перепугались, когда я вдруг рухнула навзничь и меня потянуло к чёрному дереву на огромной скорости. След от удавки у меня на шее после этого не вызывал никаких вопросов. Закончив с едой, я положила приборы на тарелку. Тоненько звякнул фарфор. Наверное, фарфор. Почему-то мне подумалось, что, живя с вампирами, я буду словно в передаче «За стеклом». Или в том же Доме-2, потому что от острого слуха кровопийц мне не скрыть ни бурление в животе, ни журчание, когда я пойду по-маленькому. Крошечные человеческие штучки, ну вы понимаете. Не укрыться, не спрятаться. Если бы я была вампиром, то, наверное, хотела бы способность, позволяющую мне уединиться. Умение создавать вокруг себя непроницаемый для звуков, запахов, света шар, вроде как у Вайолет из Суперсемейки. Отличная способность, вполне в моём духе, очень… очень востребованная. По крайней мере, сейчас. — Здесь рабочая сантехника? — спросила я, когда вампиры затихли. — Рабочая, — отозвался Эдвард. — Нам же надо не привлекать к себе внимание… Я посмотрела на Каллена, что меня, вообще-то, раздражал. Сейчас, за накапливающейся пеленой слёз, Эдвард выглядел даже симпатично в моём восприятии. Ну или я просто излишне расчувствовалась; был у моего сознания такой косяк: когда мне плохо, я стараюсь увидеть хорошее даже там, где его может и не быть. Вот и Эдди попал под это мировосприятие. Как удачно для него. — Кто вас знает, — я прижала руку к губам и отвела взгляд. — Чайный сервиз же у вас месяц простоял или около того. Может, и туалеты нерабочие… — Рабочие. — А бумага есть? На это Эдвард уже нахмурился; ну да, зачем вампирам бумага или влажные салфетки в нужнике, действительно. Было бы смешно, если бы не было так грустно. Если бы не моя подступающая истерия. Я бросила быстрый взгляд в сторону Джаспера, но майор покачал головой и встал из-за стола, протягивая мне руку. Ясно. — Прошу прощения, — сказала я, едва справляясь со своим голосом. — Но сейчас мне срочно нужно порыдать. Глушить мою истерику он больше не собирался.