***
Скотт оказался в числе тех немногих пациентов, кто пока не вставал с койки. Целители подходили к нему чаще, чем к кому-то другому: то поили его лекарствами, то применяли какие-то заклинания. Сын периодически чистил ему фрукты, немного подтрунивал и не слушал возражения насчёт возвращения в школу. Сириус не сказал бы, что его вдруг одолело любопытство или неслыханная жалость к новому приятелю, но Скотт оказался тем человеком, кто уже дважды открывал ему на что-то глаза и к тому же обладал знаниями, коих не было у других. — Регулус... Так звали вашего младшего брата. Вроде бы вы не особо ладили… — А это вы откуда знаете?! — Так я же искал вас, вот и опрашивал... всяких там лиц. — Точно, а я и не подумал… Подождите, а что ещё вы обо мне знаете?.. Подолгу возле Скотта Сириус, конечно же, не сидел, но периодически подходил поговорить с ним или с Мэттью. К тому же последний охотно рассказывал ему про Ильверморни, принятые там порядки, разные дисциплины и даже согласился помочь Гарри и Гермионе освоиться в новой для них школе. — Вы меня с ними познакомьте, а я им там всё покажу, расскажу, могу, кстати, и рекомендации дать. В шахматный клуб или в дуэльный без рекомендации тяжело попасть. Они ведь у вас способные? — О, они очень способные, — тепло заверил Сириус: в последнее время он испытывал некоторое волнение от мысли снова встретиться с Гарри и Гермионой и наделял их самыми лучшими чертами. — Ты с ними познакомишься и сам в этом быстро убедишься. Кстати, а у вас там книжного клуба случайно нет? Гермионе бы там очень понравилось… — Хм… ну так-то есть, но я в нём не состою. Могу спросить Линду, мою девушку, кто-то из её подружек там вроде не последнее место занимает… — О, я бы тебе был безмерно признателен… — Линду? А разве твою девушку не Бетти зовут? — влез в их разговор Скотт. — Пап, мою девушку звали Бетти в позапрошлом году, — ответил ему Мэтт и заставил закатить глаза: — Ты отстал от жизни, старик. Как бы ему ни хотелось задержаться, но Мэттью пришлось вернуться в школу. Он обещал отцу писать каждый день и оставил тому на тумбочке шахматную доску. Другие мракоборцы, конечно, периодически подходили к Скотту, но никто из них почему-то не предлагал ему сыграть. Сириус же любил развлечения, как и не боялся задавать вопросы и выглядеть глупо. Он вскоре понял, почему другие мракоборцы делают вид, что не замечают шахматную доску: Скотт поставил ему мат за несколько ходов. Но это не сильно расстроило Сириуса, скорее, только озадачило и вызвало некоторый азарт. Он позаимствовал доску и обыграл раненых мракоборцев в своей палате, а на следующее утро снова проиграл Скотту и немного нахмурился, не понимая, где и когда успел просчитаться. Пока он над этим раздумывал, целитель, занимавшийся развозом посылок, вручил Скотту письмо от сына. — Мистер Блэк, вас можно… попросить? Сириус оторвался от созерцания доски и вопросительно вскинул брови. — Прочтёте? Он чуть было не задал вопрос, но вовремя опомнился и кивнул. С моторикой у Скотта пока дело обстояло плохо: удержать ложку или почистить фрукты ему обычно помогали целители или другие мракоборцы, благо, что в шахматы ему достаточно было смотреть на доску и диктовать волшебным фигурам клетку для следующего хода. — Так, что тут у нас… Сириус вскрыл конверт и развернул письмо. Мэттью писал отцу, что благополучно добрался до школы, но там ничего нового и интересного не происходит. Преподаватели выражали ему сочувствие и на эту неделю разрешили не выполнять домашнюю работу, а директор без всяких вопросов разрешил покинуть школу на ближайшие выходные. Также он просил отца передать Сириусу, что с книжным клубом вопрос решён, если Гермиона хочет, её туда легко примут, а ещё спрашивал, не наглеют ли целители, способные за просто так эксплуатировать пациентов. — Да никто тут не наглеет и никого не эксплуатируют, — дочитав постскриптум, возразил Сириус. — Чего он только прицепился к этому… Скотт немного помолчал и, повернув голову, свистнул. К его койке через мгновение подскочил один из мракоборцев. — Да? — Слушай, будь другом, напиши от моего имени Грегу, пусть сегодня же притащит сюда свой зад. Мракоборец кивнул и ушёл к своей койке, а Сириус ещё немного посидел и выпросил у Скотта несколько фруктов, которые тот с трудом съедал. Он положил фрукты в пакет и в облике Бродяги убежал с ним в зубах к детям. Правда, через час его оттуда дёрнули обратно в свою палату. Оказалось, что некий Грег, крайне взволнованный тучный тип в костюме, жаждал с ним встречи и судорожно утирал со лба влагу. — Примите мои глубочайшие извинения, мистер Блэк, так некрасиво вышло… Мне сообщали о вас, но навалило столько дел... столько всяких дел навалило… всё никак не мог до вас добраться… Присаживайтесь, пожалуйста, мы сейчас всё оформим на вас должным образом. Как вскоре выяснилось, Грег являлся одним из заместителей госпожи президента и в ближайшие два часа он скрупулёзно заполнял разные пергаменты и всё благожелательно разъяснял. — Какое счастье приветствовать ещё одного достойного представителя нашего сообщества! — с широкой улыбкой говорил он потом, энергично потряхивая руку Сириуса в своей влажной ладони. — Чистокровный волшебник, да ещё и зарегистрированный анимаг… Будьте осторожны, мистер Блэк… с вашим-то состоянием… Дамы очень любят всякие титулы и скандальные истории, им достаточно одну статейку в газете прочитать и всё… Они могут объявить на вас охоту! — Да я вроде пока не стремлюсь… к дамам. Пока, знаете ли, не до того. — О, уверяю вас, это не мешает дамам стремиться к вам! В общем, я вас предупредил. Ключ от хранилища и копии документов получите завтра же утром с совой. Если появятся какие-то вопросы, сразу же пишите мне. Всего вам доброго! Поправляйтесь! Удивлённый Сириус молча кивнул и через какие-то минуты сходил в палату к Скотту. — Приятель, вы что с этим Грегом сделали? Треснули хорошенько? — Что за бред, я его и пальцем не трогал, — невозмутимо отозвался тот и хмуро посмотрел в сторону, где другой мракоборец увлечённо строчил кому-то письмо. — Да, раз уж вы снова подошли… поможете Мэтти ответ написать? Пальцы едва гнутся… вряд ли перо удержу. — Конечно же помогу, — согласился Сириус, посмотрев в ту же сторону, и подумал, что как только получит доступ к деньгам, закажет приятелю самое лучшее Самопишущее перо. После написания и отправки письма Мэтту они снова стали играть в шахматы, но в этот раз Скотт сам прервал партию. — Ваши вернулись. — Мои... Вы это о чём? Сириус проследил за направлением его взгляда и задержал дыхание. У входа в палату в нерешительности замерли Гарри и Гермиона. За их спинами Джон о чём-то возбуждённо разговаривал с двумя целителями. — Ступайте, чего расселись, — нарушил возникшую тишину Скотт. — Гарри… — выдохнул Сириус и, встав со стула, стремительно двинулся к нему. — Гарри! — Сириус! — с улыбкой подхватил Гарри и поспешил навстречу.Глава 29
7 апреля 2023 г. в 13:55
Полёт обещал быть долгим, не меньше часов десяти, как сказал дядя Джон. Но самолёт по сравнению с автобусом, где нельзя было ни встать, ни повернуться, ни попросить глоток воды, казался божественным судном, дарованным людям за все их благие деяния. Словом, и Гарри, и Гермиона, и дядя Джон, сидевшие рядом на сидениях, были крайне довольны. Они и поужинали, отведав лёгкие салаты, и поболтали обо всём, особенно о подготовке к школе и собеседовании с заместителем директора, далеко за полночь развалились в креслах и предались сну.
Первым из всех проснулся Гарри. Отчасти ему не давало расслабиться некоторое волнение. Он открыл глаза и обнаружил, что облака за иллюминатором окрасились янтарным светом едва только поднимающегося солнца. Гарри повернул голову и посмотрел на спящую перед ним Гермиону. Сегодня у неё был праздник, который они по идее могли бы отмечать дома или в школе. Праздник, который не так давно она подарила ему, умело распределив на подарок и пирожное в кафе последние карманные деньги, что у неё остались. Гарри безотрывно смотрел на её волнистые локоны, милое лицо, мерно вздымающуюся грудь, и думал, что лучше человека в качестве своего друга и девушки не мог бы и представить. Человека, без заботы и поддержки которого он вряд ли бы со всем справился.
Гарри засмотрелся на подругу и невольно задумался обо всём, через что они прошли. Задумался о том, как гулял с ней вне школы, как впервые её поцеловал и как несколько раз безумно боялся за её жизнь и здоровье. Задумался и вспомнил, как отчаянно они целовались в палате за какие-то часы до того, как его увели на операцию и лишили чужой части души. В тот день Гермиона произнесла такое, что его потрясло, хотя она всего лишь сказала о своих чувствах. Произнесла три слова, глядя ему в глаза, и прижалась к груди. Гарри не помнил, чтобы хоть кто-нибудь говорил ему такое, хотя, наверное, папа и мама такое точно неоднократно произносили, но очень-очень давно, когда он был совсем мал. Возможно, Сириус сказал бы, если бы они и впрямь жили вместе ещё с конца третьего курса. Но Гермиона…
— М-м…
Она шевельнулась, не открывая глаз, и продолжила спать. Гарри очень хотелось её погладить по щеке или поцеловать, но он боялся её разбудить. Гермиона его любит. Она сама так сказала. Впрочем, даже если бы она не призналась, у него бы не было в этом сомнений. Те слова просто врезались в его память, как что-то крайне приятное, как ещё один редкий и волшебный миг, благодаря которому он мог бы вызвать самого мощного Патронуса. Гарри засмотрелся на Гермиону и понял самое главное. Он тоже её очень сильно любит. Настолько, что не способен представить никого другого рядом с собой. Настолько, что готов назвать её родным человеком. Назвать своей семьёй.
Гарри отстегнулся и осторожно встал с места, аккуратно обошёл спящего дядю Джона по другую от себя сторону и поднялся на цыпочки, чтобы добраться до багажной полки, где остался их чемодан.
— Что ищешь там? — заставил его вздрогнуть и выругаться знакомый голос за спиной.
Как оказалось, один из мракоборцев, сидящих на соседнем ряду, тоже не спал.
— Что надо, — тихо огрызнулся Гарри, кое-как открыл крышку и сунул туда руку.
— Мог бы и просто попросить, — сказал ему мракоборец, подойдя ближе, и тоже сунул руку в чемодан. Через мгновение он выудил оттуда небольшую коробочку и протянул Гарри. — Можешь не благодарить.
Гарри наградил его свирепым взглядом и промолчал, затем осторожно протиснулся между дядей Джоном и соседним сидением и вернулся на своё место. Возможно, Гермиона уловила его шаги или же голос мракоборца, или же ей тоже хватило времени на сон, и через какие-то мгновения она открыла глаза и осмотрелась.
— О… уже светает, — произнесла она и, немного нахмурилась, взглянув на Гарри, быстро спрятавшего за спину коробочку. — А ты… чего не спишь? Всё в порядке?
— Да, — тут же ответил Гарри, ощутив, как сильно забилось его сердце.
Думать о своих чувствах к подруге было куда проще, чем смотреть ей в глаза и пытаться подобрать слова. Эти самые слова почему-то не хотели сходить с его языка, как будто от попытки их озвучить в нём могло что-то сломаться.
— Ты уверен? — переспросила Гермиона, явно что-то заподозрив от того, как он на неё смотрит.
— Д-да… — опять повторил Гарри, ощущая себя невероятно глупо. Неужели после всего, что они пережили, он не сможет сказать ей главное, думалось ему. — Знаешь, я… много думал… о нас и… хотел тебе сказать… То есть не так… я…
Гермиона нахмурилась сильнее, но не стала его перебивать и мешать собраться с мыслями. «Я хотел сказать тебе, как ты мне дорога», — приходило на ум Гарри, но он ни в какую не мог произнести эту фразу и обозлился сам на себя. Ещё раз сразиться с Волан-де-Мортом или же выступить на трибуне во время собрания МКМ было бы куда проще, чем говорить о себе и своих чувствах. Ему, к примеру, раньше не говорили, что его любят. Не говорили, как он важен и нужен. Не говорили, что до смерти боялись за него и не смотрели на него так тепло и нежно, как будто одно его существование имело невероятное значение.
«Да гиппогрифу под зад всё это!» — внезапно подумал Гарри и подался к губам Гермионы. От неожиданности она ненадолго замерла, но и этих мгновений ему хватило, чтобы снова ощутить мягкость её губ, приятное волнение в груди и решимость, что накатывала на него, точно цунами.
— Я хотел сказать, что без тебя всё это не имело смысла! — глядя ей в глаза, горячо произнёс Гарри. — Вся моя жизнь была бы пустой. Не думай, что я не ценю всё, что ты для меня сделала, или что я что-то забыл, я… просто не представляю, какие бы слова могли хоть немного передать то, что я чувствую. Ты… Гермиона, ты самое лучшее, что со мной случалось в этой жизни. Я очень сожалею, что твоих родителей не стало, уверен, они были замечательные, но я не жалею ни об одной минуте, что мы провели вместе.
От такой быстрой речи ему пришлось заглотить немного воздуха, а Гермиона так и сидела, раскрыв губы, и потрясённо смотрела на него.
— Я надеюсь, что теперь тебе больше не придётся страдать из-за меня или из-за чего-то другого, — тише прибавил Гарри. — Надеюсь, что теперь всё будет хорошо и ты станешь чаще улыбаться… С днём рождения.
Он облизал пересохшие губы и наконец протянул ей коробочку. Гермиона тоже заглотила немного воздуха и часто-часто заморгала, потупившись. Она забрала коробочку и дёрнула за конец ленты. Через какие-то мгновения аккуратные часики появились перед ней, и она подняла на Гарри наполнившиеся влагой глаза.
— Надеюсь, я угадал, — осторожно заметил он.
Гермиона ничего не ответила, только схватила его за край футболки и притянула к себе. Гарри охотно ответил на её поцелуй и услышал за спиной хлопки ладоней — похоже, неспящий мракоборец не смог оставить сцену признания без внимания.
— Фу, да как вам не стыдно! — упрекнул его дядя Джон и, как только Гарри повернул голову, сделал вид, что спит.
Мракоборец перестал хлопать в ладоши и тоже развалился в кресле. Тронутая Гермиона, раскрасневшись, сидела рядом и улыбалась. Она достала из коробочки часики и надела их на руку, отчего её улыбка сделалась шире. Гарри засмотрелся на неё и улыбнулся сам. Давно он не чувствовал себя так хорошо, как сейчас, высоко над землей и рядом с тем человеком, чьё существование наполнило его жизнь смыслом.