Sorry, I love you

Невыносимо душно, Сынмин скидывает с себя тяжелое одеяло, и где-то на задворках слышит осторожный хлопок закрывающейся двери. Обычно он не укрывался. А ещё у него никогда не было привычки спать голым — осознание приходит не сразу. Он ошеломлённо вскакивает и взвывает от пульсирующей боли в висках. Комната залита тусклым светом, за окном ещё только светает. Он несильно трет глаза кулаками и пытается придти в себя после резкого пробуждения, снова падает лицом в мягкую подушку. По физическим ощущениям Сынмина, всю ночь били головой об бетонную стену. Горло саднит, а к щекам приливает жар от мыслей о минувшей ночи. Ким прочищает горло, растерянно озирается по сторонам: — Хёнджин? — неловкая попытка убедить себя в том, что Хван не мог уйти, — Хван Хёнджин, не смей шастать по моей квартире… Хёнджин? Ты в ванне? Никакого ответа. Лишь звенящая тишина. Ни единого постороннего звука он не слышит, кроме собственного громкого в пылающих ушах сердцебиения. Его начинает нещадно потряхивать от беспокойства и ещё какого-то липкого противного чувства. Хёнджина нигде нет. Заснули вместе, а проснулся Ким в полном унизительном одиночестве. Вот теперь Сынмину становится по-настоящему паршиво. К горлу подступает тошнота от выпитого и нарастающей тревоги. — Какой же я идиот… Жалкий идиот! Он открывает широко окно, делает вдох полной грудью и берет в подрагивающие руки телефон. Теплится крошечная надежда, возможно, Хван оставил ему сообщение? Никаких сообщений не обнаруживается. Совсем ничего. Чуда не происходит. Хёнджин снова наплевал на него и молча ушел. — Даже шести утра нет… — горькая усмешка застывает на губах Кима. Рабочий день Хёнджина начинается не раньше десяти, Сынмин это точно знает. — Сбежал как мудак последний. Ему больно. Старая рана жестоко вскрыта. Ким не понимает, ему казалось, что чувства переходящие за рамки дружбы присутствуют не только у него. Он наивно думал, пока самозабвенно отсасывал Хёнджину, что между ними есть незримая связь, которая пронеслась сквозь годы и уцелела. Однако Хван оказался тем, кого активно из себя строил. Мудаком. Он воспользовался пьяным ртом Сынмина, подрочил ему, удовлетворил все свои животные потребности и благополучно свалил. Опустошение охватывает легкие Кима, заполняет всё нутро, он хватает открытую пачку сигарет, оставленную Хёнджином. И сначала ему хочется выбросить ее куда подальше, но в ней он замечает подозрительно знакомую зажигалку. Хван Хёнджин жестокий, он оставил здесь вещь, которую забрал у Кима десять лет назад, будто намекая, что он ещё вернется за ней. Сынмин его видеть не хочет, пусть исчезнет из его жизни. Он не игрушка. Он не позволит снова так поступать с собой. Пачка вместе с дорогой для Хвана вещью летит в окно, прямо вниз с двадцать второго этажа. «Извините, сегодня не смогу участвовать в подготовке», — бегло печатает парень и отправляет в чат «Свадьба БанЛиксов». Он равнодушно закуривает, найдя давно брошенные сигареты в кухонном шкафу, и смотрит куда-то сквозь крышу соседней вышки, оставаясь всё ещё обнаженным на утренней прохладе, которая полностью окутывает спальню. По спине пробегают мурашки от холода, но Кима это не волнует, он продолжает остужать свое разочарование. Отчаяние отрезвляет, дает хорошую пощечину и оправдывает все его страхи. Ему не стоило связываться с Хёнджином. Сынмин курит, совершенно не заметив клочок бумаги в пачке сигарет, которую он несколько минут назад отправил в свободный полет. Романтик проснувшийся в Хёнджине сыграл с ним злую шутку. *** — Почему я должен подрываться на работу в такую рань? Ты мой заместитель или кто? — длинные пальцы Хвана врезаются в белую столешницу, разнося по просторному кабинету глухой стук. — И-извините, господин Хван, но это чрезвычайная ситуация, — коренастый мужчина пугается нехило, его глаза начинают стыдливо бегать. — Случилось кое-что по-настоящему… — Говори уже! — Кто-то хотел подорвать фундамент вашего нового ресторана. — Есть пострадавшие? — вздыхает блондин, нервно потирая переносицу. Только этого ему не хватало. Нажил себе врагов, даже не успев открыть заведение. — Один из охранников. Сейчас он в реанимации, пока не пришел в сознание. Хёнджин тяжело сглатывает, прекрасная ночь обернулась катастрофическим утром. Он назначил Сынмину свидание, написав место и время встречи. И теперь почти уверен, что не сможет освободиться к вечеру. Почему когда ему кажется, что всё начинает налаживаться, всё идет по одному причинному месту. От него прямо сейчас ничего не зависит, а недалекая полиция Сеула будто бы специально тянет расследование. До самого обеда ему приходится провести время с адвокатом и следователем, который то и дело окидывает его пренебрежительным взглядом. По мужчине средних лет видно, что он презирает Хвана и сам бы с радостью лишил его ресторанного бизнеса. Ближе к вечеру Феликс ругается, что Хёнджин не выполняет свои обязанности свидетеля, а Хвану ничего не остается, кроме как извиниться перед ним. И когда в кабинет врывается его заместитель с выпученными глазами, Хенджин уже не ждет ничего хорошего. — Что случилось? — закрадывается ужасная мысль, что работник мог не выкарабкаться. — Охранник пришел в себя и похоже он видел одного подозрительного парня, который мог устроить всё это. В глазах Хёнджина загорается искорка надежды, а затем происходит целый взрыв, когда он вспоминает, что совсем забыл про свидание и даже не предупредил Кима. Сынмин ему такое точно простит, ведь Хёнджин стал жертвой обстоятельств. Хван срывается с кожаного кресла, давая четкие указания заместителю, и едет в нужное место, точнее к нужному человеку. По дороге он набирает в заведение, куда пригласил Сынмина, и узнает, что парень там даже не появлялся. Можно ли это расценивать как отказ? Хёнджин не собирается делать поспешных выводов, он слишком устал блокировать все чувства к Киму. Возможно, Сынмину не понравилось, что Хван предложил ему встречаться и пригласил на свидание, написав всё на помятом клочке бумаги, ещё хуже Ким мог не заметить бумажку. Хёнджину не стоило спешить, ведь он не уверен, что их чувства взаимны. Сынмин же может видеть в нем лишь друга, слишком много воды утекло и наличие неугасающих сильных чувств Хвана ничего не значат. Ким просто может не испытывать такого же по отношению к Хёнджину. Он стучит добрых минут сорок, но дверь так и не отворяется. Немного подумав, Хёнджин звонит Чану и начинает клянчить у него номер Кима. И когда нужные цифры оказываются нетерпеливо вбиты, а гудки идут слишком протяжно и безнадежно, блондину кажется, что он на самом деле неудачник. Сынмин не появляется и через час и даже через два. Хёнджин пишет ему лаконичное и слегка раздраженное: «Где ты? Я жду тебя уже три часа. Это Хёнджин» А затем набравшись ещё немного смелости, дописывает: «Я могу тебе всё объяснить, а потом мы можем заняться чем-нибудь?.. Повторить вчерашнее?» Хван думает, что Сынмин не пришел на назначенное свидание из-за того, что он ему не интересен в романтическом плане. Он даже представить себе не может, что по ту сторону экрана Ким плюется от его наглости, посылает в сердцах куда подальше и отправляет в черный список. Сынмин уверен, что Хёнджин в конец обнаглел и ни капли его не уважает раз так прямо просит повторить минет. — Где же тебя носит, — вздыхает блондин, опускаясь на лестницу, что ведет на этаж выше. Уставший за весь день, он разваливается на ступеньке поудобнее, наплевав на свой недешевый пиджак, опирается спиной о бетонную стену и прикрывает тяжелые веки. Он готов прождать здесь до самого утра, ведь весь его смысл жизни сейчас концентрируется в хозяине пустующей квартиры. Только рядом с Сынмином он ощущает себя по-настоящему счастливым. И как бы эгоистично это не звучало, он не отдаст это счастье никому так просто. И если Ким считает, что между ними возможна только дружба, то Хёнджин готов приложить все усилия и даже больше, чтобы доказать обратное. Противный звук прибытия лифта для Хвана звучит сейчас как прекрасная симфония. Он тут же встает, отряхиваясь, и решает затаиться, чтобы, если это Ким, сделать ему сюрприз. — Понимаешь, просто ты всегда… — Хёнджин не разбирает конец фразы, но голос человека звучит незнакомо, поэтому он пропускает мимо ушей. Наверное, это кто-то из жильцов многоэтажки. Он тут же расслабляется и снова, уже более осторожно, присаживается на ступеньку, чтобы не привлекать внимание соседей, как вдруг слышит в ответ знакомый мелодичный смех. Внутри Хвана все содрогается от напряжения, когда Сынмин дразняще произносит: — Не будь таким, а то будешь спать на коврике у входа. — Господин Ким, а как же ваша теплая кровать? Разве я и она не созданы друг для друга. — Твой флирт ужасен, — усмехается Ким, судя по звукам открывая дверь, — проходи. Я так голоден, приготовишь мне что-нибудь? — Если только себя… — Отвратительно, — заливается смехом Сынмин. Хёнджин так и застывает каменным изваянием в паре метрах от них, скрытый за тонкой стеной, которая становится толще в разы. Что он там решил? Никогда не отступит? Не отдаст свое счастье? Он в пару больших шагов оказывается у нужной двери и заносит яростно сжатый кулак, в надежде разбить дверь, а потом и череп незнакомца, который флиртует с его Сынмином. Его Ким Сынмином. Дверь отворяется, на него смотрят с недоумением. Совсем щуплый парень, невысокого роста и дурацкой белозубой улыбкой. На его худощавых плечах висит футболка Сынмина, Хёнджин помнит этот дурацкий принт с собачкой. Незнакомец ждет чего-то, а Хёнджину хочется скинуть его с ближайшего окна. Шумит вода, судя по всему, Ким в ванне. — Извините, я могу чем-то помочь? — Кто ты такой, чтобы мне помогать? — цедит сквозь плотно сжатые зубы Хван. Его руки зудят. — Мне нужен Ким Сынмин. — Я его парень, — прилетает моментально, прибивая к бетонному полу подъезда. — Парень? — Хёнджин не верит. Сынмин бы не стал утаивать от него такое, хотя наличие этого парня объясняет многое в поведении Кима. Возможно, именно поэтому он не пришел на свидание и предпочел не пересекать черту дружбы. — Какие-то проблемы? — самодовольно улыбается незнакомец. — Я тебя раньше не видел, вы познакомились недавно? «Недавно? Не-дав-но? Да совершенно недавно, всего каких-то десять лет назад», — Хёнджину хочется выбить из парня всю дурь, но он стискивает пальцы, впиваясь в ладонь больно ногтями и гневно выдыхая спрашивает: — Как давно вы встречаетесь? — Два года, это допрос? — всё ещё гадко ухмыляется, чувствуя себя победителем. — Почему он не рассказывал о тебе? Где ты был всё это время? — бесцветно интересуется Хван, подавляя собственных демонов. — В Штатах. У нас была небольшая пауза в отношениях. Я повторюсь, это допрос? — Нет… Я просто… Ошибся дверью, — яростно скрипит зубами Хёнджин и разворачиваясь на пятках, уходит прочь. Парень захлопывает дверь, тихо хихикая, и идет в гостиную, чтобы мирно дождаться Кима из ванны. — Бомгю, ты душ принимать будешь? И что за идиотское выражение лица? — К тебе заходил, полагаю, тот самый мудила. И теперь он думает, что я твой парень. — Зачем? — брови Сынмина недовольно сводятся. — Кто тебя об этом просил? — Не думаю, что он далеко ушел. Можешь догнать и всё объяснить. — К черту, — уязвлено произносит Сынмин. — Это даже к лучшему, будет свой член держать при себе.