***
Вечером фигуристы снова решили собраться вместе, только на этот раз у канадца. Отабек не давал себе отчет в том, что почему-то хотел выглядеть хорошо на этой встрече, поэтому он принял душ, надел свою лучшую одежду: чёрные джинсы, такую же чёрную водолазку с высоким воротом и цепь, выполненную в виде военного жетона. Уложив волосы и напоследок взглянув в себя в зеркало, он двинулся в сторону домика Юры. После стука в дверь последовала только тишина. Алтын постучал ещё, но уже настойчивее. Через минуту изнутри послышались шаги босых ног, а за ними очень слабый голос: - Отабек, я не очень хорошо себя чувствую, иди без меня. - Юр, что случилось? Я могу как-нибудь... помочь? - Все нормально, правда. Отабек помолчал, почему-то уходить не хотелось. - Точно все хорошо?... Если что-то надо, только скажи... - Ничего не нужно, иди. Тон голоса хоть и был вялый и больной, но все равно твёрдый, с каплей недовольства. "Почему он меня отталкивает?", - подумал Отабек, затем бросив тихое "Выздоравливай" отправился на встречу. Вечер был безнадёжно испорчен. Услышав удаляющиеся шаги Юра сполз по поверхности двери на пол. Он спрятал голову между ног и откровенно зарыдал. "Молодец. Убил доверие ещё одного дорогого человека. Просто умница", - думал он про себя. Плисецкий действительно не понимал, почему казах так тепло к нему относится и заботится о нем, чем он заслужил такое отношение. Глядя на себя он видел лишь полное разочарование. Тьма снова пробиралась сквозь щели разбитой души наружу и грозила окутать Юру полностью, с головы до ног. Его руки тряслись, колени дрожали, волосы небрежно собранные в пучок, были запутанны. Сейчас ему хотелось просто провалиться под землю и желательно никогда больше не вылезать из под неё. Слезы ручьями текли по его щекам и падали на холодный пол. Собрав последние силы, он вытер лицо рукавом длинной толстовки, встал и на полусогнутых ногах дошёл до постели. Упав на неё, Юра провалился в сон. После неприятного разговора с Плисецким Отабек пошёл в домик к канадцу, но без российского фигуриста мир вокруг резко стал серым. Шутки Жан-Жака вызывали рвотный рефлекс, истории Пхичита казались невероятно скучными, а вопросы Юри по поводу его настроения приторными. Казах сидел на диване и медленно попивал газировку. "Черт, даже алкоголя нормального нет", - думал он с досадой. Жан-Жак ни на секунду не расставался со своей девушкой, постоянно обнимая её, наигранно целуя и играя на публику, будто они идеальная пара. Вообще, Отабек не очень понимал их отношений. Изабелла, казалось, нужна была ему для красивой картинки. Она была симпатичной, но абсолютно не интересной, как считал парень. Иногда казалось, будто ей самой не охота находиться рядом с канадцем и она ищет лишь выгоду в их отношениях, отчего казаху было её жаль. Жан-Жак, кажется, тоже был не так уж и счастлив. Все в этой паре было слишком искусственным. Впрочем, может Отабек ошибался. Джакометти в тот день тоже выглядел не очень. Он был каким-то особенно расстроенным, разговаривал меньше обычного и бросал косые взгляды на Леруа, когда тот в очередной раз рассказывал какую-нибудь "интересную" историю про них с Изабеллой. Казалось, ему так же противно находиться здесь как и Отабеку. Несколько часов прошли незаметно за скучными разговорами, обсуждениями планов на будущее и другой бессмыслицей. Спортсмены стали расходиться от Джей-Джея, и только его девушка осталась. Весь конец вечера они шутили про ночёвку Беллы, от чего Отабека и Кристофа выворачивало наизнанку. Выйдя на свежий воздух, Алтын уже собирался отправляться в домик, как его окликнул Джакометти. - Эй, казах, - он приблизился медленным шагом, - паршивый денёк? - Есть такое, - ответил брюнет и уставился куда-то вдаль. - У меня тоже, - сказал Кристоф, доставая две сигареты. Одну он сунул в руки Отабеку, который был ему за это очень благодарен, а вторую взял в рот. Пламя зажигалки прорезало темноту и в воздухе растянулся лёгкий дым. Казах мог бы поинтересоваться у друга что случилось, но инстинктивно понял, что лучше не стоит. Помолчав немного, Кристоф сказал: - А знаешь что, Отабек... А давай напьемся. У меня в домике остался алкоголь, думал использовать его по-другому, но жизнь она... в общем давай выпьем... много. Отабек взглянул на Джакометти и подумал, что он должно быть в сильном отчаянии, раз предлагает такие вещи. Впрочем, ему самому сейчас было не лучше, поэтому казах был совсем не против. - Отличная идея. Вообще Кристоф Джакометти был верным другом Отабека. Они познакомились давно, ещё на Кубке Серебряных Коньков и с тех пор очень хорошо общались. Крис однажды даже помог ему, договорившись о тренировке перед одним важным соревнованием. Вообще, он был таким человеком, на которого всегда можно было положиться и знать, что тот не подведёт. С годами их дружеские отношения укрепились, они оба уважали друг друга и общались на равных, несмотря на разницу в возрасте. Сейчас Отабек был безумно благодарен Джакометти за понимание и за то, что составил ему компанию. Лучшее, что он мог сейчас сделать. - это напиться и забыться. Ему тяжело было переживать все проблемы, при том, что он ещё и физически сильно устал. Мысли родились в голове, не давая покоя. Но, к счастью, друг пришёл на помощь. Казах не знал, какая причина упиваться была у него, но видел как блондину плохо. В холодильнике у Криса нашлись несколько банок пива, а в чемодане бутылка виски. Повезло - ничего не скажешь. В тот вечер друзья отравляли свой организм алкоголем, изливая друг другу душу, но при этом так и не рассказав о своих насущных проблемах. В любом случае, обоим стало легче, ведь когда с тобой рядом друг, кажется, будто ты можешь разделить с ним свою тяжелую ношу. Жаль, что этот мир, так к ним не справедлив.***
Отабек был зол, невероятно зол. Вчерашний вечер оказался кошмаром, благо Крис смог его хоть как-то скрасить. Мало того, что голова невероятно гудела, после ночных посиделок с участием алкоголя, все утро он думал о российском фигуристе, оставшемся у себя в домике и все его мысли сводились к чему-то плохому. Мама раньше говорила, что у Отабека хорошая интуиция, может быть она была права и происходило нечто нехорошее. Еще и Сынгыль тогда заметил странные изменения с Юрием. Тогда из пачки исчезло ещё 2 сигареты. На утренней пробежке он увидел Плисецкого, вяло занимающегося йогой напротив своего домика. Выглядел он словно живой труп. И без того бледная кожа стала болезненно белой, мешки под глазами, обрамлённые синяками, увеличились, казалось, даже волосы потеряли прежний блеск. Казах лишь коротко кивнул ему в знак приветствия и пробежал мимо. На утренней тренировке они не разговаривали и не контактировали. Может это было и к лучшему. Компанию ему снова составил Ли, который старался хоть как-то отвлечь казаха от грустных мыслей. Оказалось, он был невероятно проницательным человеком и хорошим другом. После обеда у Отабека было время собраться и все обдумать. В последнее время все его мысли занимал только Юрий Плисецкий. Он был сильно перегружен от осознания сильных чувств к российскому фигуристу, и ему срочно требовалось что-то сделать. Так дальше продолжаться просто не могло. Обуреваемый тяжёлыми раздумиями, он все же пришёл к выводу, что должен серьёзно поговорить с Юрой открыться ему. Казах решил, что обязательно все ему расскажет и будь что будет. С таким настроем он стал собираться на тренировку. Алтын пришёл чуть раньше, чем полагалось, и, как по иронии судьбы, застал на льду Плисецкого. Когда казах вошёл в зал, он услышал крики тренера Юры. Перед ним предстала следующая картина: блондин, тяжело дышащий и еле стоящий на ногах пытался выполнять разные элементы, но все его попытки не увенчались успехом. Если бы Отабек его не знал, он бы сейчас ни за что не сказал, что этот человек выиграл кубок Гран-при. Плисецкий постоянно спотыкался, падал и ошибался. Казалось, у него не осталось никаких жизненных сил на выполнение элементов. Его тело все тряслись, а ездил он на полусогнутых ногах. Тогда казах подумал, что так выглядит больной человек. - Двойной аксель, - крикнул Яков. И снова ошибка. Что вообще происходило, Отабек так и не понял. Он давно заметил странные изменения, происходящие с Юрой, но списывал их на усталость. Сердце больно укололо от вида такого парня. - Ужасно, кошмарно, что ты вообще творишь, тебе не стыдно, - не прекращала ругаться Барановская. Казаху стало безумно обидно за Плисецкого. Тот встал, упираясь руками в колени, пытался отдышаться. Он поднял взгляд и увидел Отабека. В глазах блондина мелькнули страх, отчаяние и стыд, и он поскорее отвёл глаза. - Тройной тулуп, и только попробуй не выполнить, - сказала строго Барановская. Юра выпрямился, набрал скорость, Оттолкнулся и взлетел. Прыжок вышел идеальным. Алтын не мог оторвать взгляд, настолько он был красив. Тело, вращяясь в воздухе стало приземляться. Лезвия коснулись льда, ноги подогнулись и фигурист упал на лёд распластавшись на нем. Но похоже, не собирался вставать. Отабек, почуяв неладное, кинулся с трибун на каток и быстро подъехал к Юре. Его глаза были закрыты и он не шевелился. - Он без сознания, - крикнул Алтын в сторону стоящих у бортика. Он кинул осуждающий взгляд на Якова и Барановскую, которые лишь растерянно хлопали глазами. Отабек был на них очень зол и винил в произошедшем. Они что-то стали говорить, но ему было абсолютно все равно. Он аккуратно поднял невесомое тело на руки и, действуя на одном адреналине помчался в медпункт. Его сердце бешено стучало, а в голове было пусто. Единственное о чем он думал - любым способом помочь Юре.