***
— Лох, — скрестив руки на груди, совершенно недипломатично прокомментировал коллега. — Иди в жопу, — ожидав чего-то подобного, тут же ответил Зак.***
Вонзившаяся стрела обожгла плечо огненной болью, из-за чего у детектива перехватило дыхание и зазвенело в ушах. Он даже предположить не мог, что где-то осталось специальное оружие для охоты на… назовём их представителями угнетаемых рас. Хотя не то, чтобы его видовые собратья выходили на площади с митингами об отмене или пересмотре законов, позволявших использовать серебряные стрелы или клинки в качестве самозащиты фермерами на одиноких хуторах. Но изготовлением даже ножей из серебра (для таких целей) давно не занимались, предпочитая серебряным мечам ковку столовых приборов. Зак повалился на бок, видя перед глазами только торчавшее из руки древко. Он с усилием поднял здоровую руку, чтобы выдернуть предмет из плеча, когда кто-то бесцеремонно толкнул его сапогом в грудь, заставив перевернуться на спину. Затем он почувствовал, что теперь обе его руки обездвижены и прижаты к полу, а сверху нависает, пристально изучая детектива, лицо сухопутного пирата. — Гил, ты был прав, — громко сказал Повязка, обращаясь к кому-то ещё. — У нас в долине чёртов ликан. Такое положение дел и собственного тела в пространстве совершенно не радовало полисмена. Он крутанулся под удерживающим его на одном месте охотником, стараясь высвободиться и, вероятно, предпринять попытку тактического отступления. Но вскоре стало понятно, что так просто сбросить его с себя не получится, поэтому он решил начать с более насущных проблем. — Достаньте эту хреновину из меня, — перестав сопротивляться, прошипел Зак. Голос его напоминал звук, издаваемый спущенной шиной, хотя надо признать, что чувствовал он себя примерно также. Возможно, в другом месте и в другое время эта фраза могла бы означать что-то поинтересней стрелы, но конкретно в данный момент времени под ней имелось ввиду именно завуалированное «вероятно, я совершил ошибку, без предупреждения завалившись в гильдию, имеющую все права на применение любых мер для охраны вверенного ей города; однако наличие арбалетного болта, торчащего у меня из плеча, создаёт некоторые трудности в построении адекватного диалога, поэтому я очень прошу избавить меня от этого боевого трофея». — Давай, Марлон, дварф уже успел уйти, — сказал кто-то вне поле зрения детектива, обращаясь к человеку с повязкой. Тот недоверчиво посмотрел в лицо Зака и одним резким движением выдернул болт из его руки, одновременно поднимаясь на ноги. — Ай, — выдохнул детектив, хватаясь за кровоточащее место. Мрачно посмотрев на Марлона с пола, он утробно зарычал. — Тихо, тихо. Дыши через нос, — предупредительно выставив перед собой оружие, сказал мужчина. — Ты что, сраная акушерка? Говоришь мне успокоиться после приветственных выстрелов? — отрезал полисмен, стараясь зажать кровоточащую рану. — Это обычная практика. У нас, знаешь ли, работа — охранять город от разных… — Марлон замялся, глядя на вполне себе человеческого вида посетителя. — Гм. — Давай, скажи это. Тварей. Очень приятно познакомиться, — оскалившись в неприветливой улыбке, закончил за него Зак. Кто-то за спиной гильдийца кашлянул пару раз, привлекая к себе внимание, чем заставил мужчину сделать несколько шагов в сторону, открывая перед детективом вид на ещё одного неизвестного. Этот человек был совсем глубоким стариком и сидел у камина в кресле-качалке, баюкая на укрытых пледом коленях такой же боевой арбалет, что и у своего товарища. «Видимо, этот снайпер меня и снял», — подумал Зак, глядя на пенсионера, решившего свободное время уделить стрельбе по банкам, тарелкам и, видимо, оборотням. Старик достал откуда-то из-под пледа деревянную трубку и принялся набивать её табаком, тоже непонятно откуда материализовавшимся. Закончив этот ритуал, он потянулся и достал из камина дымящийся с одного конца длинный прутик, которым и прикурил. Возвращаемая назад веточка так плясала в его руке, что огонёк на конце деревяшки скакал не хуже теннисного мячика. Зак нервно подумал, куда на самом деле целился старик, учитывая свои выкрутасы пару минут назад и траекторию стрелы, вкупе с тремором гильдийца. — И зачем же ты шныряешь по округе? — пыхнув трубкой, наконец сказал Гил. — Затем, что у меня здесь расследование. И все мыслящие существа — мифологические или нет — попадают под подозрение, — раздражённо ответил детектив. Его замутило от едкого запаха дыма в таком маленьком помещении. — А вот это обязательно делать? Гил посмотрел на него из-под густых седых бровей, представляющих собой скорее сплошную конструкцию, а не разводные мосты, как должно быть в идеале. А затем проницательно глянул на Марлона и многозначительно кивнул ему. Тот, как по сигналу, обошёл Зака и открыл входную дверь, не забыв при этом выдернуть торчащую из косяка стрелу. Запихнув её в небольшой колчан на бедре, он снова вернулся к детективу, и за воротник выволок его на порог, оставив сидеть в дверях, с ногами в доме и головой, высунутой на свежий воздух. — О, благодарю сердечно, — сухо отозвался полисмен, делая глубокий вдох. — Так чем вас не устраивает моё мирное шныряние по округе? — Видом, в котором ты инспектируешь окрестности. Уже пошли слухи, знаешь ли, — старик затянулся трубкой и выдохнул в потолок кольцо дыма. — А вот обратись ты к нам сразу, то узнал бы, что ни теневик, ни дварф не лезут к жителям и находятся под нашей защитой. Как и все остальные в городе. Зак застонал. Все здесь белые и пушистые, а внезапно объявившийся волк должен тут же получить профилактический выстрел солью в… — Но я же не собирался причинять этому гному какой-то вред, — запротестовал детектив. «Кроме морального, конечно». — Хочешь сказать, ты нёс отпускать этого дварфа в естественную среду обитания? — прищурившись, спросил у него Марлон. — Дварфа? А где они живут? — Разве ты не знаешь? Повисла пауза, заполняемая только щебетанием птиц снаружи. — Я думал, это вы мне проясните. Вы создаёте впечатление людей, более осведомлённых о монстрах долины и подробностях сосуществования с ними. «Хотя если у них бессрочный охотничий сезон на всех мифических существ, то о каком сосуществовании может идти речь?», — подумал детектив, нервно глядя на нацеленный на него арбалет. Гил задумался. Марлон, не выпуская оружия из рук, недоверчиво смотрел на сидящего на полу полисмена. — Возможно, ты прав. Но я знаю только что, что дварф живёт в шахте. И с ним можно сторговаться за какой-нибудь минерал. Он выпустил очередное облако дыма. — А ещё то, что и он, и теневик берут только вещи, не нужные людям. Как еноты, что ли. Бедняги, — закончил старик, начав раскачиваться в кресле. — Монстры-мусорщики? — с удивлением уточнил детектив. — Да, точнее и не выразишься. Может, подворовывают что-то мелкое и оставленное без присмотра, но они не опасны. В отличие от тебя. Такое прямое, как рельса, обвинение задело Зака за живое. Много лет упорного труда, чтобы развить в себе навыки самоконтроля, десятки полнолуний, которые он встречал, прикованный к чему-то, что крайне сложно перекусить зубами или выдрать из пола «с мясом». И всё это, чтобы услышать от самоназванного защитника деревни претензии о том, что он опасен. Использовать гостей в качестве мишени — вот это опасно, а не его ночные прогулки под открытым небом. — Я тоже не опасен. Теперь уже точно, — ответил детектив, поводя раненым плечом. А затем, подумав, добавил: — И что мне дальше делать в таком случае? — Убираться отсюда, — пожав плечами, без раздумий сказал Марлон. — К сожалению, он прав, — проскрипел, тональностью не сильно отличавшейся от собственного кресла, Гил. — Не знаю, что ты ищешь, но я бы посоветовал тебе побыстрее с этим разобраться. Второй раз нам лучше не встречаться.***
— Кстати, тебе же никто не выдавал оружие для такого пустякового расследования, не так ли? — вдруг поинтересовался коллега. — Ну, — отводят взгляд в сторону, протянул детектив. — На самом деле нет. — И с чем же ты тогда там щеголял по этому Пеликану? — заинтересованно спросил мужчина. — Так… Помнишь, мы арестовали мужчину за попытку ограбления… — Игрушечным пистолетом? — Это был не игрушечный пистолет, а зажигалка в виде пистолета, — возмущённо поправил его Зак. — О, потрясающий ход, — ответил коллега. — Теперь понятно, почему члены гильдии всё ещё живы после безжалостного нападения на исполняющего обязанности. — Что-то я не слышу сочувствия в твоём голосе. Меня, вообще-то серебряной стрелой продырявили. — Как будто до этого тебя никто не дырявил. — Ну вот опять ты начинаешь.***
Кое-как добредя до клиники, Зак аккуратно вошёл в стеклянные двери, постаравшись осторожно затворить их за собой. По закону жанра, ему следовало бы первым делом наведаться в салун и на глазах у ошеломлённого бармена потребовать стакан воды и информацию о том, как добраться до ближайшего города. Однако вместо этого он подошёл к дежурной медсестре, представленной одной молодой девушкой по имени Мару, которая при виде него даже не вскрикнула, и, прислонившись к стойке дежурного, как можно более спокойно сказал: — Могу я попасть на осмотр к врачу? Плечо побаливает. Ему показалось, что после этих слов где-то сбоку раздался звук упавшей челюсти (или выпавшей, он не справлялся на счёт зубных протезов) мэра, сидящего тут же в приёмной. Правда, девушка оказалась не из пугливых, потому практически сразу взяла себя в руки и, требовательно крикнув куда-то вглубь коридоров «ХАРВИ, ЧЁРТ ТЕБЯ ДЕРИ, СКОРЕЕ СЮДА», поспешно обошла стойку и оказалась около детектива. — Что с вами случилось? — на повышенных тонах спросила она, игнорируя охи и причитания за своей спиной. — Небольшое пулевое… проникающее ранение из-за собственной беспечности, — ответил детектив, поддерживаемый за одну руку. Как раз в этот момент в дверях появился тот самый Харви-чёрт-тебя-дери, поправляющий стетоскоп на шее. По его вытянутому лицу было понятно, что он уже судорожно перебирает в голове пункты оказания первой неотложной помощи, наличие донорской крови, а также упрекает себя за несвоевременно взятый перерыв на обед. — Привет, док, — попытался улыбнуться Зак, приветственно поднимая здоровую руку. — Давно не виделись. Лицо врача помрачнело и он с ужасающей решимостью подошёл к пациенту, по виду намереваясь оторвать его бестолковую голову. — Мару, — легко отталкивая девушку, вцепившуюся в руку детектива, в сторону, начал Харви. Он бегло осмотрел фронт работы и продолжил: — Подготовь всё для операции. Необходимо обработать рану и наложить швы. И ещё найди обезболивающее посильнее. Он проводил удалившуюся помощницу взглядом, полностью проигнорировав чуть ли не отошедшего в мир иной от страха Льюиса, который теперь просто хотел отойти куда-нибудь подальше от разворачивающегося действия. А затем, поддерживая Зака под руку, спросил: — Так… Должен ли я сделать вид, что мне все равно, кто подстрелил вас среди бела дня, как утку? Зак фыркнкул от такого удачного сравнения. Разница состояла лишь в том, что уток ловят на манок, а тут, если подумать, его выманивали на живца. И по итогу он сработал только как бесплатное мохнатое такси для местного обитателя пещер. — Пожалуй, что да. Только в моём случае вам не придётся доставать дробины из филейной части. Харви вгляделся в лицо пострадавшего и только тяжело вздохнул. — Если вы уверены, что я- — Давайте будем считать, что это несчастный случай, — перебил его Зак, который только теперь заметил, как его шатает из стороны в сторону. Слабость разливалась по его телу, отчаянно требуя хотя бы сесть и закрыть глаза. Пусть даже на пять минут. — Хорошо. Идите за мной, — сказал доктор, аккуратно потянув за собой детектива. — Подлатаем нашего доблестного блюстителя закона.***
Уже потом, когда Зак лежал с туго забинтованным плечом в убогой сорочке мятного цвета, он думал о том, что ему делать дальше. Один голос в голове ругал его за сегодняшнюю неосторожность, а другой говорил, что раз он не может найти преступника среди тех, на кого можно было подумать в первую очередь, стоит выйти из этой очереди и посмотреть на всех этих идиотов со стороны. А ещё лучше — за неимением лучшего, начать подозревать потерпевшего. И, пока мощный препарат смешивался с его кровью перед тем, как надолго отправить его в нокаут, он успел прийти к двум выводам. Первое — это то, что теперь вернуть собаку, о пропаже которой хотел сегодня поговорить Алекс, будет гораздо сложнее. И не только потому, что искать животное по округе даже в волчьем обличье и так достаточно сложная задача (а пёс явно не будет гореть желанием подчиняться временно не принадлежащему его виду двуногому), но ещё и потому, что, по виду Харви, теперь любые манипуляции с повязкой на плече будут встречены крайне неодобрительно. Конечно, пока он не придумает вескую причину. А второе — это то, что для проверки одной своей теории ему нужно будет суметь чертовски хорошо отыграть роль эмоционального бревна. А ещё конкретней — провести беседу в стиле робокопа или другого лишённого эмпатии засранца и посмотреть, сможет ли он вывести теперь уже главного подозреваемого на чистую воду.