Anorex-a-Gogo

Как только я захожу домой, сразу бегу на кухню. "Мам? Ты дома?" — зову я. Ответа нет. Я смотрю на часы, сейчас всего лишь 16:17. Чёрт, мамы не будет дома ещё два часа точно. И для Оуэна этого времени достаточно, чтобы что-то сделать со мной... Я бегу к себе в комнату и запираю дверь. Затем иду в ванную и снова запираю дверь. Трясущимися руками я открываю воду, пытаясь сделать всё, чтобы Оуэн передумал и оставил меня в покое. Моя грудь вздымается, становится труднее дышать, это почти что приступ паники. Он всё равно сможет найти меня... Я слышу, что Оуэн вскрыл замок в моей комнате и подходит к ванной. Он пытается открыть замок, и этот звук заставляет моё сердце сжиматься. Я усаживаюсь на закрытую крышку унитаза. — Фрэнки, выходи, — приторно воркует он через дверь, поворачивая ручку. — У-уходи, — выдавливаю я. Замок щёлкает и поддаётся. Моё сердце останавливается. Оуэн заходит, улыбаясь. Он смотрит на душ и выключает его. Молчание окружает нас своим удушающим дыханием. Затем он подходит ко мне, и его улыбка сменяется ухмылкой. — Ты. Только. Мой, — рычит он мне на ухо, схватив за ворот футболки. Я не сопротивляюсь, когда он выдёргивает меня из ванной и толкает на кровать. — Но... но ты же сам сказал, что ты мой б-брат, — я тихо умоляю. Он жестоко смеётся. — Мы не братья, Фрэнки. Ты знаешь это так же, как и я. — Оуэн, — прошу я, — Оуэн, пожалуйста. — Я на самом деле никогда не отбивался от него. — Пожалуйста, не надо. — Что ты делал с тем парнем? — Ничего. Он улыбается, но его пронзительно голубые глаза остаются такими же холодными. — Ты лжец, Фрэнки. Ты получишь то, чего ты заслуживаешь. *** 18:59. Солнце медленно заходит за горизонт. Воздух снаружи стал ещё холоднее, но я больше ничего не чувствую. Это онемение отличается от всех, что были когда-либо раньше. Я ничего не чувствую — ни рук, ни туловища, ни ног. Думаю, что единственная причина, по которой я знаю, что моё сердце всё ещё бьётся, — то, что я ещё жив. Но не полностью. Я на крыше, она находится совсем рядом с окном моей комнаты. Звёзды уже появляются в сумерках вечернего неба. Прямо сейчас я более одинок, чем когда-либо за всю свою жизнь. Все эти годы, что я проводил в одиночестве, прячась ото всех, они никогда ничего не значили. Я окружён красотой — появляющиеся звёзды, закат над горизонтом Джерси, ночь, ожидающая того, чтобы накрыть нас своей тяжёлой темнотой, — но я ничего не чувствую, кроме ужасного, опустошающего одиночества. Как кто-то может быть окружён таким городом, как этот, и чувствовать себя одиноким? Просто это совсем неправильно. Есть только один такой мальчик. Он полностью разбит. Он закрывается от всего мира, уплывает, и кажется, что он без сознания. Только он не без сознания, он потерян. Он потерян, но никто не знает об этом, поэтому он молча уплывает прочь. Так далеко, чтобы вернуться обратно не было возможности. Я свернулся калачиком на боку, безучастно глядя на, должно быть, красивый закат. Но для меня одного он выглядит кровавым. 19:00. Солнце, наконец, опускается за горизонт. Я потерян. И я один в темноте.