Ради моего альфочки

Альфы… Шесть здоровенных вооруженных альф. Рыжик быстро скатился с горки и подбежал к нам. Единственный путь к отступлению – это развалины дома. Мои омежки запросто смогут пробраться через завалы, и, скорее всего, быстрее чем эти альфы, а вот я с таким пузом не смогу. Но ведь жизнь моих мальчиков гораздо важнее… – Слушайте меня внимательно. Сейчас я отвлекаю альф на себя, а вы очень быстро перебираетесь через развалины и убегаете. Понятно? – А как же ты? – четыре пары пытливых глаз уставилось на меня. – Как-нибудь попытаюсь выкрутиться, но через развалины я точно не переберусь. – Тогда мы остаемся с тобой и будем защищаться! – воинственно заявил Рыжик. – Не решай за всех… – попытался возразить я, но… – Мы никуда без тебя не уйдем! – поддакнул Най, а близнецы согласно закивали головами. Мои омежки приготовились дать отпор врагу. Конечно, глубоко беременный омега с четырьмя детьми, у которых на вооружении две биты, утыканные гвоздями, и один электрошокер, да у меня пистолет с тремя патронами, в состоянии противостоять шести взрослым альфам с автоматами. Но уговаривать детишек не было времени, ведь мужчины уже подошли к нам и, остановившись метрах в тридцати, с интересом рассматривали нашу ощетинившуюся группу. – Посмотрите только, какие здесь воинственные детишки, – начал один из них. От его грубого, прокуренного голоса Крошик вздрогнул всем телом и теснее прижался ко мне. Я сжал его плечо в попытке успокоить, а другой рукой сжимал рукоять пистолета. Этот же здоровяк убрал за спину автомат и даже попытался улыбнуться. – Мы не обижаем детей, к тому же таких хорошеньких. Его последние слова не произвели на нас никакого впечатления, а улыбка не обманула – они по-прежнему наши враги. Тут Рыжик взял инициативу в свои руки: – Если не обижаете, то позвольте нам уйти. – Куда? – сразу же оживился другой. – Этот город полностью разрушен. Здесь негде жить. Куда вы пойдете? Но мы молчали. Никто из нас не собирался рассказывать про убежище. Не дождавшись ответа, заговорил первый альфа. – В двухстах тридцати километрах отсюда есть военный городок. Теперь там лагерь беженцев и мы собираем туда всех выживших. Если наше правительство не в состоянии позаботиться о собственных гражданах, то мы это сделаем сами. – Чего вы хотите от нас? – спросил Рыжик, а у меня начала кружиться голова, да и сыночек лупил так, что аж звездочки из глаз сыпались. – Мы хотим вас забрать в этот городок. Не дело детям зимовать на улице, а там о вас позаботятся. У нас и школа есть. – А больница? – тут же уточнил Най. Странно, он никогда не жаловался на то, что у него что-то болит, а я ничего подозрительного не замечал. – Есть больница. К нам переехал военный полевой госпиталь со всем персоналом, так что врачи там отличные. – Вы не переживайте так, – встрял третий альфа, – мы детей берем просто так. Это только взрослых берем, если они полезные. – А если не полезные? – наконец подал голос и я. Что-то мне совсем не понравился их разговор. – Дармоедов нам не надо. Каждый должен отрабатывать свое пребывание в городе. Вот ты, кто по профессии? – Братик у нас модель. Он очень красивый! – внесли свою лепту близнецы. – Модель?! – они все заржали в голос, а мои омежки отступили, теснее прижимаясь ко мне. – Модельки способны только задницами на подиуме вертеть, и эти самые задницы в койке подставлять. Хотя, молоденькие шлюхи нам тоже не помешают. – Братик не шлюха!!! – закричал Хмурик, бледнея и дрожа еще сильнее. – Все модельки шлюхи! Нормальные омеги там не работают, – продолжал настаивать третий, но тут вмешался первый. – Нам не нужны дармоеды, и если у тебя нет нормальных рабочих навыков, то смысла в твоем пребывании в городе тоже нет. Детей мы по-любому заберем… – Нет! Мы без братика никуда не поедем, – Рыжик как никогда был решителен. – Да кто вас спрашивать будет, – заявил третий и устремился к нам. – Стоять! – я тоже могу быть решительным, поэтому поднял пистолет и направил здоровяку прямо в грудь. Удивительно, но рука у меня совсем не дрожала. – Всё-всё ребята, – альфа примирительно поднял руки вверх и попятился назад, – вижу, что вы настроены очень решительно. – Послушайте, будьте благоразумны. Синоптики обещают эту зиму очень суровой. Неужели вы думаете, что сумеете выжить здесь? Без продуктов, без отопления и теплого жилья выжить невозможно! Это я и без слов альфы прекрасно понимал, судя по тому как резко похолодало в самом начале сентября. Моим омежкам гораздо лучше будет в городе, ведь совсем недавно рано утром я услышал звериный вой. От этой угрозы я не смогу их защитить. Только вот мне в этом городе нет места. Придется уговаривать их ехать одних. – Ребята, послушайте, – начал я шепотом, не опуская пистолет, – они дело говорят, нам не выжить. Нужно перебираться в город. Там, где много людей, будет полегче. – Значит, мы поедем с ними? – удивился Крошик. – Да, вы поедете с ними. – Братик, а ты? – А я – нет. – Но почему? – мой милый Крошик, какой же ты наивный! Придется говорить, как есть, иначе ведь не согласятся. – Если я сейчас соглашусь на их условие, то потеряю ребенка. Мой альфочка такого не выдержит и умрет, так и не родившись, а вот если я останусь здесь, то у него появится шанс появиться на свет. – Тогда пусть сначала родится малыш! Они же говорят, что не убийцы и заботятся о детях, – еще одна святая наивность. – Рыжик, они не согласятся ждать целый месяц и кормить меня за просто так. – А мы будем делить нашу еду на всех… – О чем шепчетесь? Может, мы чего посоветуем? – влез в разговор первый альфа, а мы все замерли, не зная что сказать, но Рыжик, как всегда, оказался самым смелым. – Мы согласимся на переезд, но только при одном условии: никто не тронет братика и пальцем в течение месяца. От такой наглости Рыжика альфы опешили и рассматривали его, как восьмое чудо света, а мы замерли в ожидании. – А через месяц твой братик согласится быть шлюхой? – первый альфа раньше других вышел из ступора. – Да, – тихо ответил ему, – но не раньше, чем через месяц. – Хорошо, по рукам, – я с облегчением опустил пистолет. – Может, тогда отдашь ствол? Зачем омеге такая игрушка? – Нет! – опять влез Рыжик. – А вдруг кто-то из ваших альф передумает и раньше полезет? Тогда братик защищаться будет. – Вот же рыжая бестия! – восхищенно воскликнул один из альф, молчавший до этого. – Достанется кому-нибудь такой муженек! Остальные поддержали его дружным смехом, а меня затрясло от омерзения, но… но я обещал, что мои мальчики выживут любой ценой. Пусть цена будет именно такой, но я не отступлюсь. Раньше Чужой альфа называл меня шлюхой ни за что, а сейчас это будет платой за жизнь моих малышей. Когда-то я считал, что не лягу под альфу без любви или хоть каких-нибудь положительных чувств, однако время вносит свои коррективы. Минут через тридцать мы добрались до их стоянки. Там у трех крытых брезентом грузовых машин толпилась куча народа. Оказывается, в городе мы не единственные выжившие. Нам приказывают забираться в машины, но помогать никто не спешит. Мне это сделать трудно, ведь борт очень высокий, но я не собираюсь унижаться перед этими самцами еще больше и умолять о помощи. Однако помощь пришла совсем с неожиданной стороны. Пожилой бета, из таких же, как и мы, выживших, с легкостью подсадил меня, без всяких лишних слов. Мы с омежками забились в самый дальний угол. Близнецы прижались ко мне, Рыжик разместился слева, а Най справа. Обняв своих мальчиков, я попытался отвлечься. Тошнило меня не по-детски, но хорошо хоть сыночек немного затих и больше меня не лупасил. Так мы и отправились в путь навстречу неизвестности. Спустя полчаса у меня перед глазами возникла фляга. – Попейте, а то Вы такой бледный. Вам, наверное, плохо? С искренней благодарностью принял из рук всё того же пожилого беты воду, сделал спасительный глоток. Тошнота чуть-чуть отступила, и мне полегчало. Я немного задремал. Всё же даже в таких условиях некоторые люди остаются человечными. Надеюсь, что в этом городе таких людей будет много, и моим омежкам помогут. Пусть моё решение не будет ошибочным… На место мы прибыли уже ближе к вечеру. Из машины мне помог выбраться всё тот же бета, а альфы… стало так противно от их взглядов, пошлых шуток и грязных намеков, бросаемых мне в спину, но я сам на это подписался. Я сильный, я всё выдержу, и мои милые омежки будут в безопасности, да и сынок родится под присмотром врачей. Только вот мой альфочка затих слишком надолго. Странно это, ведь последнее время он был очень активен. Наверное, просто устал. В первую очередь нас всех направили на осмотр в госпиталь. Мальчики не отходили от меня ни на шаг, даже Рыжик сдулся, а близнецы не отпускали моих рук. Так впятером мы и ввалились в кабинет доктора. Им оказался пожилой альфа, который смерил меня не очень хорошим взглядом: – Значит, ты и есть тот омега, который согласился быть местной шлюхой? – Да, – только и сказал я. Что-либо говорить было бесполезно. Альфа тяжело вздохнул и приказал раздеваться. – Нет! – сразу же Рыжик выскочил вперед. – Нам же обещали, что его месяц никто не будет трогать. И мой маленький сильный друг позорно разревелся. Я прижал его к себе, пытаясь хоть немного успокоить, хотя прекрасно понимал, что это бесполезно. Мы доверились совсем незнакомым людям, а они нас обманули. Конечно, я мог достать пистолет и убить этого самца, но остальных же не пристрелишь. К тому же у меня всего лишь три патрона. – Я, прежде всего, доктор. Кроме того, состою в браке и не интересуюсь доступными омегами. Мне нужно всех вас осмотреть, чтобы убедиться, что вы не занесли к нам в город какую-нибудь заразу. – Извините, – прошептал. – Просто мы все напуганы. Отцепив от себя всхлипывающего Рыжика, я выступил вперед и стал расстегивать плащ. Не заметив нигде вешалки или крючка, бросил его на пол и тут услышал пораженный вздох доктора. – Да ты беременный! – Угу, беременный, – подтвердил его «диагноз» и продолжил разоблачаться. – Какой срок? – Тридцать пятая неделя. – Значит, тебе рожать через… месяц? – мне показалось, или в его голосе прозвучало удивление? – Я хочу родить этого ребенка, и родить здоровым. – Вот значит как? Поэтому тебе и нужен этот месяц? – Не трогайте братика, пожалуйста, – подал голос всхлипывающий Рыжик. – Пусть он родит ребеночка… После этого осмотр пошел своим чередом. Доктор ничего лишнего больше не спрашивал, только по делу, всё как в прежней моей жизни. И даже осматривал меня не при мальчишках, а за ширмой. Он и их там хотел осмотреть, но они заартачились, боясь оставаться с ним наедине. Пришлось мне рядом с ними стоять и чуть ли не за ручку держать. Напоследок доктор сказал мне очень серьезным тоном: – Никого не бойся. Здесь тебя никто не тронет. Я тебе обещаю. Поверил ли я ему? Разумеется, нет. Ведь я больше не верю альфам, и навряд ли когда-нибудь уже поверю. Разве только моему альфочке. Потом нас отправили в настоящую баню с горячей водой и даже выдали чистую одежду. Жилую комнату обещали показать после ужина. Я попросил для нас одну комнату на пятерых и мне не отказали. Ведь мои омежки выглядели очень напуганными и всё пытались прижиматься ко мне или за меня спрятаться. Отмывшись от многодневной грязи, мы отправились на ужин, вернее нас туда повели. Видя нас в сопровождении хмурого прихрамывающего альфы, никто не решался приближаться. Это меня несказанно радовало. Столовая оказалась большим светлым помещением, заставленным ровными рядами кремовых столиков. Еду выдавали по специальным талонам. Оказалось, что у нас с мальчиками разное меню и мне помимо супа, и гречки с подливой достался еще кусочек отварного мяса и салат из настоящих свежих овощей, но его я разделил поровну между всеми. А еще мы получили по кружке чая с наивкуснейшими пирожками. Наслаждаясь такой вкуснятиной, я наивно решил, что жизнь налаживается, как вдруг у меня за спиной раздался грозный голос, заставивший заледенеть от ужаса кровь в жилах. – Так значит, это всё-таки твои подчиненные хотели изнасиловать омегу на девятом месяце беременности? – Полковник, они не хотели, вернее, они не знали, что он беременный. Он им ничего не сказал, а сразу на всё согласился! – Не сказал? Надо же! А что живот на таком сроке совсем не заметен, да?! – Не знаю, я его не видел. – Ну так давай посмотрим вместе. Где наше беременное чудо? И передо мной появился он... я смотрел полными ужаса глазами на Чужого альфу. За прошедшие полгода он сильно изменился. Стал более суровым, вокруг глаз появились морщинки, а между бровей залегла тяжелая складка. – Малыш… ? – выдохнул он потрясенно и добродушная улыбка сошла с его лица. Губы сжались в тонкую полоску, а взгляд сразу же потяжелел. Я почувствовал, как кровь схлынула с лица. Сидел и смотрел на него не в силах отвести взгляд, да и слова произнести не мог. – Что ты здесь делаешь? – Полковник, кто это? – его спутник очень вовремя вмешался, отвлекая на себя Чужого альфу, а я наконец-то сумел сделать судорожный вдох, заодно опуская глаза в пол, чтобы еще раз не попасть под магнетизм его взгляда. Боже! За что мне всё это! Я же просто хотел найти место для своих омежек и чтобы мой сыночек родился здоровым! А теперь? Что теперь? Этот альфа ещё в предпоследнюю нашу встречу обещал, что теперь будет обращаться со мной только как со шлюхой. Он точно не станет ждать месяц… – Это мой омега, – странные слова Чужого альфы заставили глупое сердце заполошно забиться в груди, но в ответ я только отрицательно закачал головой. – Что такое, Малыш? – Я не твой, – и значительно тише добавил, – у тебя есть муж, из ваших… – Подожди, полковник, так это и есть тот беременный омега! – Беременный? – глаза Чужого альфы в удивлении округлились. – Подожди… по срокам ты должен был забеременеть в феврале. У тебя тогда течка закончилась пятнадцатого числа. Значит, это мой ребенок? – Нет! – только не это! Он же сказал, что не хочет ребенка от такого как я. Теперь он его точно… – Это только мой ребенок! Слышишь?! Мой! Мой! И ничей больше! Я вскочил с места, с грохотом опрокидывая стул, и готов был бежать отсюда куда угодно, лишь бы спасти своего альфочку. Глаза застилали слезы, и я попытался их смахнуть, как вдруг острая боль пронзила мой живот, вынуждая обхватить его и сложиться чуть ли не пополам. С громким воплем «Братик!» мои омежки облепили меня со всех сторон, я хотел их успокоить, но новый приступ резкой боли вместо слов вырвал из меня сдавленный вскрик. А дальше всё завертелось в каком-то тумане. Сначала я почувствовал, что ноги подкашиваются и я падаю, но пола так и не коснулся, а взлетел вверх. Потом меня, вроде бы куда-то несли, кто-то говорил, а кто-то кричал, а потом… потом – ничего… все звуки померкли, а мысли потухли… Пришел я в себя в незнакомой комнате. Немного осмотревшись, убедился, что здесь раньше никогда не был. У противоположной стены стояли две двухъярусные кровати, а на этой стороне была моя кровать, дверь и широкий шкаф. В конце длинной комнаты было окно, возле которого стоял стол и пара стульев. Было немного неудобно лежать, и я решил перевернуться на бок, при этом ощутил странную легкость в теле. Непроизвольно рука соскользнула вниз и ничего не обнаружила. Там больше ничего не было… моего сыночка во мне больше не было… Слезы невольно полились из глаз, а в ушах зашумело. Резкая слабость окутала всё тело, и мне стало так больно! В это время дверь тихонечко отворилась и на пороге комнаты сначала показался Най, а затем Рыжик, бережно прижимающий к себе маленький сверточек. В это мгновение для меня перестал существовать весь остальной мир. Я смотрел только на этот сверточек, чувствуя, что мой альфочка там. – Ребята, братик очнулся! – восторженно запищал Крошик и бросился ко мне на шею. Сразу же кругом начался галдеж. Мои омежки говорили практически одновременно, стараясь рассказать всё-всё, что я пропустил. – Тебе стало плохо… – Мы так испугались… – Полковник тебя отнес в госпиталь… – А Полковник у них тут за главного… – Доктор боялся, что ребенок не родится… – Он боялся, что ты умрешь… – Доктор говорил, что вы оба очень слабые… – Это из-за недоедания… – Полковник боялся больше всех… – Он бегал возле операционной туда-сюда… – А мы-то как боялись… – У тебя альфа родился! – Полковник сказал, что это его сын… – Ты пять дней без сознания был… – … поэтому сам ему имя и дал… – Это теперь наша комната… – … и зовут его Александр. – Доктор к тебе по пять раз в день приходит. – А вчера нам Александра отдали. – Полковник хотел его к себе забрать… – Но доктор сказал, что рядом с ним ты быстрее проснешься. – Мы здесь все вместе жить будем… Этот бедлам мог продлиться неизвестно сколько, но тихий писк малыша мгновенно всех утихомирил. – Братик, а у тебя есть молоко? А то он коровье совсем пить не хочет, – деловито защебетал Рыжик, всё еще прижимающий к себе альфочку. – Не знаю, – честно признался, – дайте его мне. Оказалось, что молоко у меня есть, да такое вкусное, что моё маленькое чудо никак отрываться не хотело, потешно причмокивая и нежно массируя мои соски своим беззубым ротиком. Я просто не могу описать словами то счастье, которое наполнило мою душу в эти минуты! Предательство любимого человека, сердечная боль и метания, всеобщая разруха и горе, положение шлюхи и перспектива ближайшей отработки по счетам – всё это отошло на второй план, став ненужным и несущественным. Сейчас самым главным на свете стал мой сыночек, мой альфочка. Он рядом со мной, живой и здоровый. Всё остальное ничто по сравнению с теплом родного человечка. Пребывая в эйфории безграничного счастья, я радовался абсолютно всему, начиная от теплой погоды и вкусного супа, до обнадеживающих прогнозов доктора и удачного запуска дополнительного блока местной котельной. Очень скоро мне разрешили выходить на улицу и я много гулял, крепко прижимая к себе маленького альфочку. В эти дни мне казалось, что окружающие меня люди, даже альфы, смотрят на меня с улыбкой, даже с умилением, а не как на шлюху. Конечно, мозгами я понимал, что это всего лишь иллюзия, созданная моим воображением через призму счастья, и по окончанию отведенного мне месяца придется расплачиваться. Но всё это будет потом, а сейчас я просто счастлив… Пару раз ко мне приходил Полковник. Вернее, он приходил к сыну. В эти минуты я старался забиться в самый дальний угол комнаты и не отсвечивать. Он не пытался разговаривать со мной, а я не настаивал. Достаточного того, что он признает моего альфочку, и тогда, может быть, в будущем моему сыночку удастся избежать клейма «сын шлюхи». Однажды Полковник обратился ко мне со странной просьбой: – Мои родители хотят познакомиться с внуком. Ты же не будешь против? – Нет, не буду, – можно подумать, что я могу отказать ему. – Тогда ждем тебя завтра в гости. Когда тебе будет удобнее? – Утром. Алекс обычно с утра капризничает поменьше. – Хорошо, тогда будем тебя ждать. И это наш самый длинный разговор со дня рождения сыночка. На следующий день, накормив альфочку, отправился на прогулку с заходом в гости. Мои омежки проводили меня до самой калитки, но зайти отказались. Они, так же как и я, боялись альф, особенно Полковника, поэтому когда он появлялся у нас в комнате, сразу исчезали. А уж зайти к нему в дом вообще не смели. Хотя я и сам боялся этого визита просто до дрожи, но деваться некуда. Встретил меня Полковник собственной персоной и проводил в гостиную. Там-то я и познакомился с его родителями. Полковник оказался полной копией своего отца, отставного генерала, а вот папа являлся истинным аристократом, утонченным и изящным, не утратившим своих манер даже в таких условиях. Они практически не обращали на меня внимания, сосредоточившись на Алексе, а я этому только и рад. Очень не хотелось ничего выслушивать от них, достаточно того, что их мнение о себе я знаю со слов Полковника. Он мне тогда достаточно четко обрисовал их позицию. Совершенно неожиданно в гостиную вошел еще один человек, тот самый омега, жених Полковника. В этот момент я готов был оказаться где угодно, но только не здесь. Однако никто меня не услышал, и нас представили друг другу. – Я очень рад познакомиться, – защебетало это чудо благородных кровей, – ведь я столько наслышан о тебе. – Примите мои запоздалые поздравления с Вашей свадьбой, – постарался быть вежливым. – Свадьбой? Что ты, я не замужем! – А как же? – я неуверенно взглянул на Полковника. – Накануне интервенции было не до этого, а потом я понял, что мы не созданы друг для друга, потому что у меня есть другой омега, - проговорил Полковник. От дальнейшего неприятного разговора меня спас сыночек, начав хныкать. Я самым наглым образом воспользовался этим поводом, чтобы удалиться, но папа Полковника вызвался меня проводить. – Вы знаете, – начал он издалека, стоя на пороге своего благоустроенного коттеджа. Благородные даже здесь умудрялись жить лучше других. – У нас такой большой дом и нам бы очень хотелось, чтобы Вы с Александром переехали жить к нам. – Я живу не один. – Конечно, мы будем рады и Вашим воспитанникам. Не отказывайтесь сразу, и подумайте о будущем, и если не о своем, то хотя бы об их. А завтра мы ждем Вас с мальчиками на обед. Если честно, то мне сразу захотелось послать этого омегу подальше. Конечно, он хотел получить внука, но надолго ли? У Полковника уже есть омега и как только они заделают ребеночка, то мой сыночек станет не нужным. К тому же находиться постоянно рядом с ним я не смогу. Хоть себе, но я должен честно признаться, что далеко не всё в моем сердце умерло, а в душе забылось. С другой стороны пока я буду находиться в доме такой большой шишки, меня не сильно будут трогать, ведь месяц неумолимо истекает и об этом тоже надо думать. Но вот каково здесь будет моим омежкам? Я-то без проблем и в прислугах похожу, а какую роль отведут моим мальчикам? Как они подстроятся под благородных? На следующий день оказалось, что мои омежки сами из благородных, за исключением Ная. Недаром же они в закрытом пансионе обучались. В отличие от нас с Наем, они чувствовали себя за столом, как рыбы в воде. Непринужденно пользовались приборами, вели практически светскую беседу, в общем, были на своем месте. Папа Полковника просто сиял от счастья, общаясь с ними, и тогда я понял, что их место здесь. Через пару лет они станут взрослыми, и им нужно будет искать мужей, а ведь оказаться воспитанниками Полковника гораздо лучше, чем моими. Поэтому, как только у меня появилась возможность остаться с хозяином дома наедине, я приступил к тяжелому разговору: – Я подумал над Вашим предложением, и если Вы всё ещё не против, то я согласен на переезд. – Боже, это же прекрасно! Давайте скорее обрадуем наших альф, – и он радостно продефилировал в гостиную, откуда через минуту раздался восторженный визг моих омежек. Хоть кому-то это решение принесло счастье. Вот уже второй месяц мы живем в доме Полковника. Соответственно мой «испытательный срок» давно закончился, но ко мне не то что с непристойным предложением никто не подошел, а альфы вообще десятой дорогой обходят. Чему я несказанно рад. Мой альфочка чувствует себя прекрасно. Если он и родился с жутким недобором веса, то сейчас догнал своих сверстников по всем показателям. Пухленькие розовые щечки радуют не только глаз, но и сердце. Как же я счастлив рядом с ним! От моих опасений, что мой альфочка здесь будет лишним, ничего не осталось. Его все любят и балуют, особенно Генерал. Если бы ему позволили, то он Алекса с рук не спускал бы никогда. У моих омежек тоже всё отлично. Они быстро втянулись в местную жизнь, посещают школу. Папа Полковника, которого я называю Господин, занимается их воспитанием, строго следит за манерами, а еще обучает рукоделию и домоводству. Никогда не подумал бы, что весь такой благородный и изысканный омега может полностью вести дом, начиная от готовки и заканчивая мытьем полов. Я бы с удовольствием взял на себя все обязанности по дому, чтобы хоть как-то отрабатывать свое содержание, но Господин не позволяет, я лишь иногда что-то делаю. Дело в том, что я до сих пор не восстановился после родов, хоть и прошло столько времени. Доктор говорит, что в этом нет ничего страшного, ведь я пережил столько лишений, как физических, так и душевных, и организм очень устал. Ему нужно чуть больше времени, чем в мирное время. Он пичкает меня лекарствами и проводит успокаивающие беседы. А я с ним не спорю. У меня просто на это нет сил. Самым серьезным испытанием для меня стало общение с Полковником. Поначалу он старался избегать меня, но живя в одном доме невозможно играть в прятки вечно. Поэтому мы мало-помалу начали общаться. Теперь я уже с нетерпением жду его возращения с работы. Иногда, если всё отбросить, я придумываю себе, что ничего не было и мы по-прежнему вместе, что у нас всё хорошо и я наслаждаюсь семейным счастьем. Самое сложное в такие минуты не забыться окончательно, не попытаться прижаться к нему или сделать ещё какую-нибудь другую глупость. Но я держусь, а он такой внимательный и обходительный, что иногда аж выть хочется. Ещё в последние дни Господин стал заводить разговоры о том, что такой красивый омега, как я не должен быть один. Что пора бы и о семье подумать, о муже. Но неужели он думает, что если я найду мужа, то оставлю им своего альфочку? Да никогда такого не будет! К тому же мне никто не нужен, кроме Полковника. Как не скорбно признавать, но он мой альфа. Я готов быть рядом с ним хоть в качестве прислуги, только рядом. Хотя, он никогда об этом не узнает, ведь пасть в его глазах еще ниже мне совсем не хочется. Сегодня Полковник вернулся с работы раньше обычного. Стряхивая декабрьский снег с пальто, он заметил меня, выглядывающего из-за двери, и улыбнулся очень по-доброму. На мгновение мне показалось, что всё как раньше, но я тут же прогнал эти бредовые мысли, заставляя заткнуться глупое сердце. Альфа неспешно подошел ко мне и холодными от мороза пальцами погладил по щеке. – Как Александр? Нормально? Я только кивнул головой, не в силах произнести ни слова, ведь от этой мимолетной ласки во рту мгновенно пересохло, а горло сдавил спазм. – Он сейчас с моим отцом? – опять в ответ только кивок. – Думаю, что он пока присмотрит за Александром, а нам нужно поговорить. Пойдем наверх. От его слов во мне всколыхнулся дикий страх. Я только немного успокоился, привык к этой жизни, поверил в то, что может быть всё хорошо, а тут такое. Но возразить я ему не смогу. Кто я такой? Никто. А он здесь главный и не только в доме, но и в городе. Поэтому на негнущихся от страха ногах я обреченно поплелся за ним. Привел он меня, как ни странно, в свою комнату. Я здесь ни разу не был, но рассматривать обстановку нет никакого желания. – Присаживайся, – указал он на кресло, стоящее напротив кровати, а сам уселся на кровать. Мне не нравится эта комната, это высокое кресло. Я хочу отсюда уйти, но вместо этого вынужден сесть. Присаживаюсь на самый краешек кресла и нервно зажимаю коленками ладони. Пытаюсь смотреть на Полковника, но получается только взгляд исподлобья. Альфа резко провел рукой по волосам, ероша короткий ежик, и уставился взглядом в пол. Неужели нервничает? С чего бы это? – Знаешь, Малыш, я очень долго готовился к этому разговору, но всё никак не мог решиться. Прошу, сначала выслушай меня, не перебивай, – я бы и не рискнул его перебить, даже без такого предупреждения. – Понимаешь, всё что произошло с нами, с тобой… Это я виноват во всём произошедшем. Я старше тебя на десять лет и мне казалось неправильным, что такой красивенький, молоденький омега свяжет свою жизнь со стариком. Временное увлечение, это понятно, но чтобы до конца дней… Я почему-то решил, что если это у тебя серьезно, то ты сам мне скажешь, что хочешь провести со мной всю жизнь. Конечно, омеги в моей среде редко проявляют инициативу. Обычно за них это делают родители, а я как-то упустил из вида, что у тебя их нет. Поэтому и ждал непонятно чего. Поэтому и метку не ставил. Мне Док объяснил, что если бы метка была, то твой запах не изменился бы так сильно. А я, вместо того, чтобы подумать и разобраться, взбесился. Со мной никогда раньше такого не было. Я как представил, что ты с кем-то другим… Альфа резко встал и подошел к окну. Я видел, с каким трудом даются ему эти слова, но ничем не мог помочь, лишь сидел, затаив дыхание. Некоторое время он смотрел в окно, а потом вернулся на своё место и вновь начал говорить: – Понимаешь, ревность – это такая страшная штука, которая напрочь отшибает мозги. Я и жениться решил, чтобы тебе досадить. Мне казалось, что от этого тебе должно быть больно, а мне полегчает. Не полегчало… Когда в город вернулся сразу к тебе поехал, не к родителям, а к тебе. Только там одни развалины и никто не знал, выжил ты или погиб. Я искал тебя, искал, пока город полностью не разрушили. Потом увидел здесь и не поверил своему счастью, но ты стал другим. Моего солнечного мальчика больше нет… От его последних слов слезы помимо моей воли потекли из глаз. Конечно, того мальчика, которого он любил, больше нет, а есть я. Зачем тогда весь этот разговор? Зачем?! – Даже представить не могу, как ты все эти месяцы жил, как со всем справлялся. Да ещё и мальчишки твои… Другой бы бросил их и сам спасался, но ведь ты не такой. Тебе всех жалко. Ты всех любишь. Интересно, а ко мне у тебя остались хоть какие-нибудь чувства? Несмотря ни на что, ты хоть немножечко любишь меня? – слов нет. Я ничего не могу сказать, только киваю. – Значит, у меня есть шанс? Хоть маленький, но есть? Я совсем не понимаю, о чём он говорит. Зачем он меня мучает? Зачем терзает? Чего хочет? А он долго копается во внутреннем кармане своего кителя и странно мнется. – Я знаю, что очень сильно виноват перед тобой и готов вымаливать прощение столько, сколько понадобится. А еще я знаю, что ты именно тот, с кем я хочу провести всю свою жизнь. Пожалуйста, прошу, дай мне шанс, будь моим мужем. И на раскрытой ладони альфа протянул мне маленькое колечко. Я несколько мгновений тупо пялился на это кольцо, пытаясь понять, шутит альфа или нет, а когда посмотрел в его глаза… тут же бросился к нему на шею, уже разрыдавшись в голос. Конечно же, я на всё согласен и давно его простил! Твои сильные руки обнимают меня, крепко прижимая к горячему телу. Утыкаюсь носом в твою шею и вдыхаю такой родной и желанный запах, по которому я успел сильно соскучиться. Нежный шепот, легкие укачивающие движения и ты рядом, теперь уже навсегда. Большего для счастья и желать не надо, только чтобы мой любимый альфа и маленький альфочка были всегда рядом, а со всем остальным мы справимся вместе. Обязательно справимся!